Настоящее время
До ушей доносится звук соприкосновения фарфорового блюдца со столом и Хёнджин без всякого интереса смотрит на её содержимое. Ничего нового: чёрствый хлеб, наверняка недельной давности, огрызок какого-то мяса и стакан воды. Парень давно привык к такому меню, но он соврёт, если скажет, что сочная индейка, которую сейчас с наигранным наслаждением поедают другие члены семьи, совсем не вызывает в нём аппетита. Однако идти на поводу у дурацких правил и Матушки в придачу, чтобы заполучить хотя бы кусочек - последнее, что он намерен делать. С другого конца стола слышится мерзкий звук скрежета - это Матушка, уже раздавшая всем еду, отодвигает стул, чтобы присоединиться к трапезе. Она постукивает по своей кружке с молоком серебряной ложкой, привлекая всеобщее внимание, и начинает речь, уже комом вставшую в горле Хёнджина. Каждый завтрак, каждый обед, каждый ужин он слышит одно и то же, и с каждым разом чувство отвращения становится всё яснее и яснее, в конечном итоге превращаясь в желание прямо сейчас со всей силы стукнуться головой о дубовый стол, раздробив череп на несколько частей, лишь бы не слышать очередной молитвы. - Дорогая семья, вот уже 178 лет, 4 месяца и 2 дня длится наша династия с момента рождения наших прародителей - Хван Дасом и Хван Инсона. Именно они когда-то превратили совсем не малоизвестный, но всё-же довольно простой дворянский род в целую династию, что и по сей день продолжает пополнятся.178 лет назад
Ещё совсем молодая светловолосая девушка, лёжа в дорогой кровати, еле касается оконной рамы и пытается хоть чуть-чуть приподнять голову, чтобы выглянуть наружу и взглянуть на лучи палящего солнца, играющие в салки на стекле. Она совсем слаба: кожа, словно прозрачная, не скрывает ни единой венки, под глазами тёмные впалые мешки, сами глаза потеряли малейший блеск, становясь совсем безжизненными, а губы высохли и кровоточат. - Госпожа! Вы очнулись! Счастье-то какое! - без всякого стука и предупреждения врывается одна из служанок, всплёскивая руками. Девушка издаёт тихий, непонятный стон, пытаясь повернуться в её сторону и пытается улыбнуться насколько это возможно. Она готова к тому, что ей сейчас скажут. Опять тёмный. На что вообще она надеется? Но служанка вдруг падает на колени, сдирая их о деревянную поверхность пола и начинает рыдать. - Свершилось, госпожа! Услышал Бог ваши молитвы! Девушка внезапно словно оживает, мгновенно поднимая голову и забывая про ужасное самочувствие. - Что ты имеешь в виду? - Блондины, госпожа. Двойня. Мальчик и девочка, - служанка что-то бормочет, молится и плачет, ползая по полу у кровати девушки. Та же, не веря своим ушам, вскакивает с кровати, пытаясь выбежать из комнаты, но почти сразу валится с ног, тяжело дыша и задыхаясь. Кровь, выходящая с кашлем, окрашивает пол бордовыми неаккуратными клячами. Она закатывает глаза и теряет сознание, отголосками слыша истошные крики служанки о помощи.***
- Аха-ха-ха-ха, - Дасом заливается звонким и самым что ни на есть искренним смехом, смотря как тёмный брат падает от её подножки на холодный деревянный пол. Он ничтожество, пустое место, как и остальные, подобные ему сёстры и братья. Так мама говорит. Хотя маму, на самом деле, Дасом тоже не очень-то любит. Они с Инсоном уже давно жили бы во дворце - а она уверена: именно там им с братом и место - но нет. Эта женщина каким-то образом давно откупилась от правительства, не желая отпускать своих любимых чад. Вцепилась в них как клещ и отпускать вряд ли собирается. Мальчик, у которого даже имени нет - зачем ему? Он - всего лишь неудачная попытка - встаёт с пола, кивает и произносит заученную наизусть фразу, значение которой даже не до конца понимает - всё, что его учили говорить - извинения и немного благодарности, которые, честно, ещё никогда не пригождались. - Простите, госпожа Дасом, - извиняться ему не за что, но здесь ему об этом никогда не скажут, а где-то, кроме "здесь", он бывает очень редко. В большинстве случаев лишь для того, чтобы принести воду из старого, поросшего мхом, колодца на холме. Дасом снисходительно кивает, оставляя на лице высокомерную улыбку и направляется к столу, за которым уже сидят мать и брат. Последний со скучающим видом ковыряется в тарелке и тихо что-то насвистывает. Девочка мило улыбается брату, бросает презрительный взгляд в сторону мамы и садится за стол, надменно приглаживая платье и едва смотря на содержимое тарелки. - А где папа? - задаёт она вопрос, поправляя салфетку на шее. Мать удивлённо приподнимает брови. Ей кажется, что это последний вопрос, который может волновать детей. Отец по большей части существует в семье лишь для поддержания престижа, а изначально - для создания потомства. В основном он просто ходит по дому и редко что говорит. Часто уезжает в город для покупки разных подарков, которые даже не он выбирает - мама говорит, что нужно и даже отправляет слуг для контроля. На самом же деле она считает его ничтожеством, как и первых, то есть неудачных детей. Что такого он смог сделать, что Дасом - одна из её любимых детей - интересуется им? - Уехал в город, - она недовольно скрипит зубами. Зачем он нужен Дасом, если прямо сейчас перед ней сидит мамочка, которая очень её любит и готова сделать всё, что она захочет? На самом деле всё очень просто. Двойняшкам безумно нравится его изводить. Они уже давно поняли, что в доме он наравне с остальными детьми и слугами. А ещё они поняли, что он уже давно на волоске от собственноручного прекращения своей жизни. С самого младенчества они выводили его постоянными криками, ещё даже ничего не соображая, а в более взрослом возрасте часто дразнили его и называли "ничтожеством", слишком резким для детей словом. Ещё чуть повзрослев, они часто унижали его не только словесно, но и физически, заставляя его вставать на колени. Мама ничего не говорит и говорить никогда не будет. Чадо довольно - жизнь прекрасна. Наоборот, её наполняет гордость от того, что с ней они так никогда не поступают. Она считает себя отличной матерью. В последний раз после очередных издевательств отец выглядел как-то слишком уныло. Он понуро опустил голову, еле передвигал ногами и двойняшкам даже послышалось, что он всхлипывал, хотя обычно он почти не проявляет никаких эмоций. Только в глазах всегда читается невероятная усталость и ненужность. А на душе Дасом почему-то покой, теплота и даже счастье...***
С момента смерти господина Хвана прошло всего полгода, а ощущение, будто его вообще никогда не было. Дасом и Инсон сидят в саду, держась за руки и плетут венки из самых разных цветов. Солнце, находящееся в зените, дарит им тепло, рядом журчит небольшое озеро, а в траве прыгают кузнечики и танцуют бабочки. Всё кажется идеальным, но дети знают, что сейчас где-то под ними лежит отец. Трупные черви уже съели большую часть его тела, а остальная часть давно сгнила. И почему-то для девочки это наравне с тёплым солнцем, прохладной водой, кузнечиками и бабочками. Хочется смеяться и танцевать. И она на самом деле смеётся и танцует, увлекая за собой брата. Они скользят босыми ногами по свежей зелёной траве и всё это напоминает рай.***
- Инсон, а если у нас не получится найти подходящую пару? Если наши дети не будут блондинами? Если всё получится как с мамой вначале? - Дасом теребит край шикарного платья тёмно-зелёного цвета, а в глазах читается ужас и паника, - Тогда у нас не получится продолжить династию... Вся наша власть сойдёт на нет, Инсон! Парень откладывает гребень, которым расчёсывал сестру, и смотрит прямо ей в глаза. - Не знаю, Дасом, - честно отвечает он, вздыхая и прикрывая глаза, - Нельзя этого допустить.***
Свет в комнате приглушён - горит лишь одна свеча на прикроватной тумбе. Дверь тихо скрипит и Дасом ступает босыми ногами по холодному полу. Она с уверенностью подходит к кровати брата и замирает. Она думает, что он красивый. Лунный свет обрамляет его светлые ресницы, а пухлые губы приоткрыты. Но он никчёмный. Однако всё ещё нужный. Девушка осторожно проводит рукой по мягкому одеялу и парень вздрагивает. - Дасом? - он еле разлепляет глаза и приподнимается на локтях, смотря в окно: поздняя ночь. Девушка посмеивается с его растрёпанного вида и садится на его бёдра, ласково произнося: - Братик, я придумала как сделать так, чтобы наш чистокровный род продолжился.Настоящее время
- Помолимся же за наших предков!