ПОДЪЁМНАЯ СИЛА (Lifting Force)

      — Добрый вечер. Соджу и апельсиновый сок, пожалуйста! — Чимин легко вспорхнул на высокий стул у барной стойки, уселся поудобнее, натянул капюшон худи на голову, уложил на стойку локти.       — Приветствую! Один момент! — бармен кивнул, улыбнулся и через несколько секунд выставил перед Чимином желаемое. — Приятного вечера.       — Благодарю, — посетитель нахмурился: он пришёл сюда не отдыхать и расслабляться, и уж точно не для приятного времяпровождения. Ему нужно отвлечься, вырваться из гнетущей тишины пустого дома, почувствовать, что он не один на этой планете.       Вечер четверга. В баре малолюдно. Это завтра здесь будет не продохнуть. Офисный планктон, студенты, работяги, одиночки и парочки, любители приключений и отчаянные тихони соберутся, чтобы скромно или ударной дозой отметить конец рабочей недели, стряхнуть со своих плеч заботы-зачёты-отчёты, планы, дедлайны, скуку и рутину.       А сегодня вечер обещает быть томным и скучным. Но Чимина такой расклад вполне устраивает. Выпить он может и дома, но делать это в одну пачку как-то не комильфо, он не алкаш, ему просто грустно и одиноко. Сделав пару глотков горячительного, он решает оглядеться по сторонам. Слева за стойкой никого, справа сидит такой же одинокий чел, почти в таком же худи, как у Чимина, тоже с капюшоном на голове, из-под которого виднеется козырёк бейсболки с продетыми в него тремя колечками. Сгорбленная спина, локти на стойке, поникшая голова… Парень явно не день рождения отмечает. Тоже, наверно, решил взгрустнуть за стаканчиком-другим чего-то дымчато-крепкого.       В глубине зала, в полумраке, изредка рассекаемом пятнами разноцветных софитов, за столиками сидят несколько парочек и небольшая компания, скорее всего, студенты, отмечающие какое-то событие. Только они и негромкая музыка из динамиков нарушают тишину этого уютного заведения. Лица гостей озаряют небольшие светильники в виде свечей, от их мягкого света все эти люди выглядят ещё уютнее, теплее, что ли. Официанты бесшумно, как тени, снуют между столиками, разнося напитки и закуски.       Чимин обвёл глазами интерьер и про себя отметил, что помещение отделано со вкусом, в стиле традиционного паба. Много тёмного, будто закопчённого дерева, зеркала с патиной, на стенах панно из кусочков кожи и меха, рассеянный свет. Даже разноцветные софиты не выбиваются из контекста. Их блики выглядят будто пятна света, проходящие через витражные стёкла. А витрина за спиной бармена не смотрится вызывающе современной. Верхние ярусы бутылок явно стоят для антуража, они даже покрыты паутиной и слоем пыли, и это абсолютно точно декоративный приём, вряд ли в таком месте допустили бы наличие паутины.       Бармен внимательно следит за тем, как Чимин разглядывает все вокруг, и негромко спрашивает:       — Впервые у нас? Нравится?       — Да, первый раз. Здесь мило. Пожалуй, буду к вам забегать иногда. Я недавно переехал в этот район.       — Будем рады, если станете нашим постоянным гостем. Здесь спокойно, уютно. Выбор напитков практически на любой вкус, — бармен от души рекламировал заведение.       — Да я вообще-то не любитель алкоголя, — Чимин усмехнулся.       — У нас варят отличный кофе, а днём большой ассортимент выпечки и десертов. Наш кондитер — просто чудо. Десерт можно заказать и домой, на день рождения, например, — гордость за свой бар буквально распирала парня.       — Спасибо, буду иметь в виду, я люблю сладкое. Неужели здесь всегда такая тишина? В выходные тоже?       — В выходные у нас шумно и людно, — покачал головой молодой человек, — но мне кажется, что Вы не слишком любите большие тусовки.       — Да, Вы правы, не люблю. Меня зовут Чимин. Пак Чимин, — посетителю вдруг захотелось познакомиться.       Он не понимал, зачем сделал это. Ни в одном баре Чимин никогда не называл своего имени ни барменам, ни официантам. Не видел необходимости. «Да, чувак, тебе настолько одиноко, что ты готов подружиться с барменом, чтоб только кто-нибудь называл тебя по имени. А почему нет? Он вроде приятный парень, можно и пообщаться, всё равно посетителей хрен да ни хрена».       — О, очень приятно, Чимин. Я Ким Чонсон, — ткнул пальцем в бэйдж на груди.       — Чони, добавь мне, — низкий хриплый голос мгновенно вернул бармена к рабочим обязанностям, он улыбнулся Чимину, быстро переместился к другому гостю, достал большую бутылку с янтарно-дымчатым содержимым и плеснул из неё на горку ледяных кубиков в стакане. Сверху добавил несколько капель какого-то тёмного сиропа.       — Господин Мин, может, уже достаточно? Вызвать Вам такси?       — Да ладно, Чони, не будь занудой, это всего лишь третий стаканчик, для меня это как бутылочка пива, — сосед справа откинул капюшон, и Чимин увидел профиль сидящего: светлая кожа, выступающие скулы, чуть крупноватый нос и нежные губы. Глаза по-прежнему скрыты козырьком кепки.       — Господин Мин, это пятый стакан. Может, лучше сварить Вам кофе? С корицей и карамельным сиропом, как Вы любите, хорошо?       — Валяй, но этот коньяк я всё равно допью! — мужчина в несколько глотков опустошил стакан.       Чимин продолжал наблюдать за соседом по стойке, пока Чонсон варил тому кофе. Когда напиток был готов, бармен быстро и ловко влил в чашку немного вспененных сливок, присыпал корицей и резким росчерком добавил карамельный сироп. Придвинул чашку к мужчине и тихо спросил:       — Вы точно в порядке? Помощь нужна?       — О, Чони, ты милейший из барменов! Думаю, твои родители тобой гордятся! Я бы гордился таким сыном, — мужчина похлопал бармена по руке, и Чимину это движение показалось слишком фамильярным и даже… интимным. — Я в порядке, малыш, в полном порядке! Спасибо за кофе.       Чонсон вернулся к Чимину, спросил, чего ещё желает гость. Гость внезапно захотел такой же кофе и коньяк в той же комплектации. Бармен удивлённо поднял брови:       — Чимин, Вы уверены? Господин Мин любит коньяк с шоколадным сиропом. На мой взгляд, странное сочетание, — шёпотом добавил он.       — Чонсон, давай на «ты»? Мы вроде ровесники, да? Я попробую, если не понравится, просто выльешь, хорошо?       — Без проблем, сейчас будет готово! — парень включил кофе-машину, а пока она варила кофе, налил коньяк с сиропом, взбил сливки капучинатором, влил в чашечку, снова посыпал корицей и полил жидкой карамелью.       Через минуту оба напитка стояли у Чимина перед носом и щекотали его обоняние смесью запахов, которая показалась ему божественной. Примерно так же, только с меньшей примесью алкоголя пахло в Рождество в доме его бабушки, когда она готовила огромный шоколадный торт со взбитыми сливками, пропитанный кофейно-коньячным сиропом, и посыпанные сахарной пудрой с корицей хрупкие слоёные печенья, соединённые попарно карамельным кремом. Бабуля пекла их в таком количестве, что ели эти печенья и угощали ими всех подряд ещё почти две недели.       — А мне нравится, — прошептал Чимин, пригубив коньяк, — шоколад здесь весьма кстати. Совсем другой вкус получается.       — Что крестьяне, то и обезьяне, — послышалось справа.       — Что, простите? — Чимин повернулся к соседу, но тот продолжал смотреть в свою чашку с кофе. — Вы мне?       — Ага, тебе! Повторюшка-хрюшка! Но мне не жалко! Пользуйся семейным рецептом! — мужчина наконец-то повернулся и выглянул из-под козырька. Его прищуренные глаза хитро уставились на Чимина. — Вкусно тебе?       — Да, вкусно. Сейчас ещё кофе попробую.       — Пробуй, только осторожно. Потом тебя за уши не оттащишь от такой вкуснятины, а он очень калорийный.       Чимин отпил кофе и удивился, насколько сбалансированным и нежным получился вкус. Он закрыл глаза и, не обращая внимания на соседа, что-то бурчащего себе под нос, с наслаждением пил. Чонсон с улыбкой наблюдал за обоими посетителями и ждал. Он почти год работал за стойкой и спинным мозгом чувствовал, когда происходили знакомства с продолжением.       В этот момент его отвлекли две впорхнувшие в зал подружки, молодые, не старше двадцати-двадцати двух лет, длинноволосые, тоненькие хохотушки. Одеты почти одинаково — в топы, мини-юбки в складку, джинсовые куртки с вышитыми цветами. Волосы выкрашены во множество оттенков: у одной — розового, у другой сиреневого цвета. Девушки уселись возле стойки, улыбаясь и кокетничая, заказали коктейли и, потягивая яркие напитки через соломинку, начали поглядывать по сторонам, периодически переговариваясь шёпотом и хихикая.       Чонсон видел, что девчонки явно уже выпили перед походом в бар и теперь жаждали приключений на свои миленькие маленькие попки. Одна устремила взор на сидящего рядом Чимина, другая, прихватив бокал, сползла со стула и, покачивая бёдрами, направилась в сторону господина Мина. Чонсон с интересом следил за ней взглядом. На его памяти к Мину не раз клеились и девушки, и дамы постарше, и мужчины — от стройных спортивных студентов до взрослых солидных пузанчиков, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Ни разу мужчина никому не ответил не то что согласием, но даже благосклонным взглядом. Но каждый раз он что-то говорил на ухо претенденту, после чего тот ретировался со скоростью торпеды. Сам же Мин никогда и ни к кому не клеился.       Очередная жертва неуклонно шла на сближение с тем, кто её, скорее всего, отошьёт. Или на этот раз кто-то сможет растопить чёрствое сердце Мина? Вечер переставал быть томным. Чонсон поглядывал в обе стороны. За Мина он не переживал, а вот Чимину явно грозила опасность в виде второй чересчур любвеобильной барышни. Как только одна из подружек приземлилась возле господина Мина, тот резко повернулся к своему соседу за стойкой и достаточно громко сказал:       — Чувак, выйдем, покурим?       — Да, я тоже хотел предложить, — мгновенно откликнулся Чимин, Мин тут же подхватил со стойки джинсовую куртку, оба слезли со своих стульев и направились к выходу — курить в зале не разрешалось.       — Чони, оставь всё, мы скоро вернёмся, — Мин закинул руку на плечо парня, как будто обнял старого знакомого.       Обескураженные подружки снова уселись рядом, возмущённо квохча, как две потрёпанные курочки. Не ожидали, что их, таких красивых, обойдут вниманием, даже не удостоят взглядом. Но нахмуренные подведённые бровки быстро расправились, девы наметили себе новых жертв и продефилировали в сторону студенческой тусовки, которая приветствовала красавиц восторженными возгласами.       Едва выйдя на улицу, Мин убрал руку, накинул джинсовку на плечи и пробурчал:       — Чувак, ты прости, что дёрнул тебя, просто не хотел общаться с этими марамойками.       — А чего так? Вроде девчонки симпатичные, — Пак достал пачку «Парламента» и протянул Мину. — Не любите молоденьких?       Мин извлёк сигарету, подкурил, молча выдохнул дым, глядя себе под ноги. Опять затянулся. Бросил коротко, будто выплюнул слова вместе с дымом:       — Никаких не люблю.       — Понятно. — Чимин взглянул на мужчину, пытаясь понять, верна ли его догадка.       — Что тебе там понятно? Думаешь, самый умный? Решил, что я по мальчикам? Уже подкаты продумываешь? Да хрен тебе по всей морде, я не гей. И не натурал. Теперь уже. Я — никто. Можно сказать, бесполая особь.       — Господин Мин, я не хотел Вас обидеть. И подкатов я не планировал. Я, если уж быть честным, тоже в некотором роде бесполая особь, — Пак усмехнулся.       — Как там тебя? Чимин? Ты тут дохлого котёнка из себя не строй. И к моим проблемам не примазывайся. Не знаешь, о чём речь, не мели ерунду. И не называй меня господином Мином. Это для бармена я — «господин Мин». Ты можешь называть меня Юнги.       — Может, лучше Юнги-хён? Вы же старше.       — Блядь, чувак, мы сидим в баре, пьём коньяк, вышли вот покурить, от баб сбежали, а ты о формальностях беспокоишься. Так что там у тебя за беда? Кто бросил? Девчонка? Или парень? — Юнги сыпал вопросами, продолжая смотреть на свою обувь, ковыряя носком кроссовка камешек в асфальте.       — Ну, да… бросил парень. Но это давно было. Прошло уже, отболело. С тех пор так и не возникло желания с кем-то встречаться. Да и некогда: работа, учёба, дом.       — Не парься, как встретишь того, кого нужно, и время, и желания найдутся. Были бы возможности, — Мин криво усмехнулся, затушил тлевший окурок, бросил в урну. — Сигареты у тебя какие-то… дохлые, не накурился нифига.       Он вытащил из кармана джинсовки пачку тёмно-коричневого цвета, вынул зубами одну сигарету, прикурил и с наслаждением выдохнул. Тут же затянулся снова — жадно и глубоко.       — Вот ты прикинь, какая история. Когда трезвый — вообще не курю. Неделями. А стоит накатить чуть-чуть и всё, прям крышу срывает, так курить хочется. Значит, ты мальчиков любишь? Или они тебя? — хрипло захохотал Мин. — Ладно, прости, я пьяный, мне можно. День рождения у меня. Второй. Отмечаю вот!       — Это как? — Чимин удивлённо уставился на собеседника.       — А семь лет назад стреляли в меня. И попали, что обидно! Кома, то да сё, врачи спасли. Вот живу дальше, хотя особого смысла в этом не вижу.       — Кто стрелял? Грабители? Бандиты? — глаза Чимина, расширившись до предела, с ужасом взирали на Юнги.       — Ну, ты хватил! Не, всё гораздо проще. Даже пошлее, я б сказал. Муж моей пассии пришёл домой не вовремя. — Мин снова захохотал и тут же зашёлся в кашле, видимо, сигареты были действительно крепкими.       Он прокашлялся и, шатаясь, отошёл на несколько шагов, уселся на парапет. Протянул руку к Чимину:       — Дай твою, мои сегодня что-то не пошли.       Тот молча отдал пачку, присел рядом. Свет от уличного фонаря упал на лицо Юнги, когда он поднял голову, и только сейчас Чимин полностью рассмотрел своего нового знакомого. Если бы его попросили описать Юнги одним словом, он бы, не колеблясь, сказал — аристократичный. И это красивое, породистое лицо совершенно не вязалось со всем тем, что Чимин видел и слышал. Но когда в человека стреляют, наверно, это оставляет свой отпечаток на его характере и поведении. Чимину до боли хотелось узнать обо всём, что случилось с Юнги, в мельчайших подробностях, но задавать вопросы он не решался. Просто сидел рядом и смотрел, как Юнги курит очередную сигарету, держа её в длинных пальцах, которые теперь дрожали, наверно, от нахлынувших эмоций, которые мужчина всколыхнул в себе. Спустя несколько минут Юнги снова заговорил:       — Прикинь, я чуть не обоссался от страха, когда этот хрен в меня целился. Боялся, что башку прострелит или хозяйство. Но башка на месте, хозяйство тоже, хотя и работает теперь исключительно как кран — излишки жидкости отдал, и на покой до следующего раза.       — В смысле?       — В коромысле, блядь! Не стоит, говорю! Хотя я его уговаривал и так, и этак. Девочек самых клёвых ему показывал, фильмы всякие знойные заграничные, и руками его теребонькал и разными штучками хитрыми, а он никак не отвечает. Обиделся я на него, обзываю теперь сосиской и червячком. Ещё ссыкуном, это ж надо было так испугаться, чтоб забыть, как стоять.       — Юнги, зачем Вы мне всё это рассказываете? Я же вижу, как Вам больно вспоминать об этом. К тому же, я совсем чужой человек.       — Поэтому и рассказываю, парень! — Юнги почти по-дружески потрепал Чимина по плечу и взъерошил волосы. — Мы сейчас ещё выпьем, потом разбежимся в разные стороны и никогда больше не увидимся. Меня не будет мучить совесть, потому что утром я встану с дикой головной болью, буду проклинать себя за то, что напился, и даже не вспомню ни тебя, ни того, что тебе говорил.       — А того человека судили? Огнестрел всё-таки, — Чимин жаждал справедливости, — ну, подумаешь, с чужой женой переспали, нет статьи за это, а за огнестрел есть!       — Нет, замяли дело. Мне не нужен был скандал, да и виноват был я сам, по сути. Не полез бы к его тёлке, не получил бы пулю. Сошлись на неосторожном обращении с оружием. Долгая история, не бери в голову. Но он сам себя наказал. Они до сих пор живут вместе, троих детей уж наплодили, а самка его так и крутит задом перед другими мужиками. А мораль сей басни проста, Чимин! Не спи с чужими бабами! А, ну, в твоём случае, с чужими мужиками. Пойдём!       Мин поднялся и, спотыкаясь, направился обратно к бару, Чимин плёлся за ним, пытаясь переварить события этого вечера. Они вернулись к стойке, Юнги попросил ещё порцию коньяка, Чимин пошёл в туалет. Вернувшись, он увидел, что Мин удобно устроился головой на собственной руке, положив её на стойку, и тихонечко сопит, придерживая другой рукой стакан с недопитым коньяком.       — Чонсон, он уснул, что ли? Надо же ему такси вызвать, — Чимин засуетился вокруг нового знакомца.       — А ты чего так переживаешь? Он тебе понравился, да? — в голосе бармена неожиданно прозвучали ревнивые нотки.       — Господи, что за глупости! Просто человек напился, не бросать же его здесь одного. Он ведь здесь часто бывает? Знаешь, где он живёт? Я сейчас вызову машину и отвезу его.       — Бывает он здесь один-два раза в месяц, иногда не появляется по полгода, но ни разу он так не напивался. О чём вы с ним говорили?       — Ничего особенного он не говорил, так, рассказал о себе немножко, — Чимин не считал нужным информировать бармена о чужих интимных секретах.       — О себе? Это странно, здесь о нём никто ничего не знает. И что он рассказал?       — Да так, ерунду всякую, ничего интересного, — отмахнулся парень. — Так ты знаешь, где он живёт?       — Нет, откуда? Я его домой не возил, — Чонсон придвинулся ближе и, заглянув Чимину в глаза, спросил: — А мы могли бы с тобой встретиться?       — На свидание приглашаешь? — улыбнулся Чимин, — я подумаю, Чонсон, сейчас я не очень настроен на отношения, но если ты не будешь форсировать события, может, что-то и получится.       — Договорились, вот мой номер, позвони, если надумаешь, — он протянул визитку.       — Хорошо. Он оплатил выпивку? Я могу оплатить!       — Не парься, он платит, как только приходит, всё в порядке, — бармен вскользь нежно погладил Пака по руке, стараясь не сильно палиться перед окружающими.       Чимин взял визитку, сунул её в бумажник, расплатился, быстро нашёл в приложении свободную машину и тронул Юнги за руку. Тот что-то неразборчиво промурчал и попытался опять устроиться на стойке. Чонсон позвал охранника, и вдвоём с Чимином они почти на руках отнесли Мина в подъехавшую машину. Пак сел рядом с ним на заднее сиденье, потормошив Юнги за плечо, несколько раз спросил у него адрес. Водитель, хмыкнув, спросил:       — Что, снял себе парня, а адрес не узнал? Тогда к себе вези, там разберётесь! — и коротко злобно хохотнул.       — К себе? — Чимин даже не подумал об этом варианте. Наверняка, Юнги будет в шоке, узнав, что Пак притащил его к себе, он ведь чётко дал понять, что парни его не интересуют, а подробности пьянки и не вспомнит. Будет думать чёрт знает что.       — Ладно, поехали, — Чимин назвал свой адрес.       Доехали быстро, Пак снова попытался растолкать случайного собутыльника, но тот улыбался и продолжал сопеть. Чимин выволок его из такси, усадил на лавку и прикидывал, как ему переместить безвольное тело в дом. Телекинез не входил в список его умений, а Юнги, хоть и не отличался богатырским сложением, пушинкой тоже не был, левитировать не собирался. Ждать, пока хён проспится, можно было долго, и Чимин на свой страх и риск зарядил ему увесистого «леща». Мин открыл глаза и почти трезвым голосом спросил:       — Где я?       — Юнги, прости, ты уснул, мне пришлось привезти тебя домой. Ко мне домой. Давай, вставай, тут осталось дойти несколько метров, поспишь и утром уедешь, хорошо? — Чимин ласково уговаривал Мина, как ребёнка, тот кивал и послушно топал следом, послушно повисел на его плече, пока Чимин, пыхтя, открывал дверь, вполз в дом, сам разулся, снял куртку и собирался улечься на полу.       — Нет, Юнги, только не здесь, ну давай же, ещё немного.       Он дотащил Мина до гостевой спальни и кое-как забросил его на кровать. Без сил рухнул рядом. Душ можно принять и утром. Чимин решил немного отдышаться и потом доползти до своей спальни, но не заметил, как вырубился под боком у Юнги.

***