ПОДЪЁМНАЯ СИЛА (Lifting Force)

      Чимину снились просторные луга, мягкая травка, по которой волнами пробегал ветер, миллионы ярких цветов, от которых рябило в глазах. И он сам, в просторной белой батистовой рубахе, распахнутой на груди, бежит по этой высокой траве, а рядом с ним летают бабочки, птицы, жужжат шмели. Чимину хорошо… легко и приятно, он знает, что сейчас, в эту минуту он бесконечно счастлив…       Навстречу ему среди цветов бежит тонкая фигурка, машет рукой приветливо, что-то кричит… слов не разобрать и лица не видно… Чимин несётся изо всех сил, пытаясь приблизиться…       …он не знает, кто бежит к нему…       …незнакомый парень…       …такая же белая распахнутая рубаха на нём…       …тёмные волосы закрывают лоб и глаза…       …голос тоже не знаком…       …но почему-то так хочется быстрее добежать, обнять, уткнуться в шею, почувствовать терпкий запах кожи… вот уже между ними не больше пары метров… незнакомец раскидывает руки в стороны, Чимин влетает в его объятия, парень крепко сжимает его руками, поднимает над землёй, кружит… Чимин держится за его плечи, откидывает голову назад, пусть ветер играет волосами… он слышит смех… свой и того парня… им хорошо вместе…       Закружившись и теряя равновесие, они падают в траву, запах цветов становится ещё гуще, он обволакивает, проникает в каждую клеточку, парни сейчас и сами, как цветы, большие, белые, воздушные… Чимин хочет увидеть глаза того, кто дарит ему столько счастья, он поднимает руку, чтобы убрать длинные тёмные пряди, но… чувствует сильный удар в правый бок, хватает ртом воздух и… просыпается!       Мутным спросонья взглядом смотрит перед собой. Его вчерашний незваный гость лежит рядом, раскинув руки в стороны, одна нога согнута в колене, вторая — на чиминовом боку, больно упирается пяткой в ребро. Пак понимает, что перед ним яркий представитель клана любителей спать по диагонали, занимая как можно больше пространства. Сам он скромно ютится на краю постели, удивительно, что не свалился на пол. Кровать совсем не предназначена для двух взрослых, хоть и не очень больших мужчин.       Чимин пытается вспомнить, где накануне в последний раз видел свой телефон, но попытки тщетны. Придется просто встать и найти его. Пак ужом выкручивается из-под чужой ноги, встает, покачиваясь, бредёт по коридору до прихожей. А вот и искомое — лежит на комоде, тихонько вибрируя, издавая негромкие звуки — будильник сработал. 7:30.       Чимин отключает сигнал, идет в ванную, снимает вчерашнюю несвежую, пропахшую дымом сигарет одежду, бросает в стиральную машину и шагает в душевую кабинку, включая воду посильнее. Прохладные струи бодрят, покалывают плечи, шею, спину. Пак стоит под душем минут пять без движения, просто наслаждаясь свежестью воды, ощущением освобождения от липкого пота — спать в одежде было не лучшей идеей, но уж как получилось, так получилось. Потом выливает на мочалку приличную лужицу геля с запахом мяты и лимона и с наслаждением намыливает все тело. И снова неподвижно стоит под душем, вдыхая аромат геля, такой свежий и бодрящий, пока вода смывает с него облачка пены.       Почистив зубы, парень выключил воду, замотался в полотенце, вторым обмотал голову. Всё! Чимин готов ворваться в новый день и натворить чего-нибудь хорошего. Например, приготовить завтрак своему внезапному гостю. Он не знает, стоит ли его будить, возможно, тому нужно на работу — сегодня пятница. Он вообще ничего не знает об этом человеке. Чем он занимается, есть ли у него семья, друзья? Какие увлечения? Какая еда ему нравится? Зато знает то, о чём принято говорить только с врачом, самым близким другом или признать как факт во время очередного фиаско перед девушкой.       Чимин мучительно вспоминает мельчайшие детали вчерашнего разговора и вообще пребывания в баре. Рассказ Юнги, конечно, произвёл впечатление, но намного ярче в памяти вспыхивают другие фрагменты. Хриплый смех Мина… его дрожащие пальцы… тонкая чёрная сигарета в них… кольца дыма, превращающиеся в тонкие струйки, растворяющиеся в воздухе.       Что-то ещё ускользает из воспоминаний, какой-то важный момент, Чимин очень хочет вспомнить, он трёт виски, но перед закрытыми глазами мелькает совсем не то, о чём он только что думал. Рука бармена скользит по его запястью… визитка… «давай встретимся»…       Чонсон… Симпатичный бармен, улыбчивый, милый, проницательный парень… Возможно, Чимин ему позвонит. В самом деле, пора перестать думать о прошлом, надо строить новые отношения и смело шагать в новую жизнь. Первоочередная цель — найти работу. Резюме разосланы, остается только ждать, что в ближайшее время найдётся что-то подходящее, желательно поблизости от дома.       Чимин чувствует, что у него начинает кружиться голова от обилия мыслей и решает, что пора заняться делом, завтрак сам себя не приготовит. Он быстро ставит вариться полдюжины яиц, нарезает хлеб для тостов, достает из холодильника масло, джем, сыр. Варить кофе он не торопится — гость ещё не проснулся, напиток остынет. Пак идёт к гостевой спальне и осторожно заглядывает в комнату. Юнги спит, всё так же разбросав все конечности по кровати, но теперь лежит на животе. Чимин уже собирается войти и разбудить мужчину, но вспоминает, что на нём из одежды только два полотенца.       Быстро возвращается в свою комнату, надевает удобные домашние штаны и растянутую футболку и снова идёт в гостевую. Тихонько зовёт спящего по имени, но тот никак не реагирует. В этот момент откуда-то из-под него доносится резкий рингтон. Юнги мгновенно подскакивает, непонимающе хлопает себя по бокам, пытаясь осознать, в каком из карманов лежит телефон, а Чимин незамеченным уходит в кухню.       До его слуха едва долетает тихий разговор, потом замолкает. Через минуту Чимин слышит лёгкое постукивание у двери кухни и голос Юнги:       — Доброе утро. Простите, а где я?       Чимин поворачивается и с удовольствием наблюдает панику на лице гостя. У того смешно сморщен нос, глаза прищурены, губы сжаты в «уточку», а взгляд, как у потерявшегося на ярмарке ребёнка. Чимин с улыбкой произносит:       — Доброе утро. Вы у меня дома, я хотел отвезти Вас в Ваш дом, но Вы не захотели сказать Ваш адрес. Пришлось везти сюда. Хорошо спали? Голова не болит?       — Нет, не болит, что странно, и выспался прекрасно. Надеюсь, я не стеснил вас?       — Ничуть! Будете завтракать?       — О, думаю, это слишком! Судя по тому, что я не помню Вашего имени, я был, простите, «в зюзю», и Вы не бросили меня валяться в подворотне, не оставили в баре, а привезли в тёплый дом и уложили спать. Поэтому претендовать на завтрак было бы верхом наглости. Благодарю, да я, в общем-то, и не голоден. Но одна просьба у меня всё же есть. — Юнги смущённо улыбнулся.       — Да, слушаю, — Чимин весь внимание.       — Могу я ещё немного попользоваться Вашим гостеприимством и принять душ? Ужасно некомфортно себя чувствую, да и ехать в такси немытым — удовольствие сомнительное.       — Конечно, можете! Я и сам хотел предложить! Чистые полотенца в навесном шкафчике, новые зубные щётки на полке, бритвы там же. Пойдёмте, подберём Вам одежду.       — О, святый боже! Как же неловко! Я сейчас со стыда сгорю! Чувствую себя побирушкой! — Юнги закрыл лицо руками и побрёл вслед за хозяином в спальню.       — Юнги-хён, перестаньте! Ничего страшного не случилось! Любой может оказаться в такой ситуации. Это всего лишь одежда! Просто тряпки! — Чимин распахнул шкаф-купе, выдвинул несколько ящиков, указав на содержимое. — Вот, выбирайте, футболки, джемперы, худи, берите, что нравится. Думаю, джинсы тоже подойдут, у нас вроде одинаковый размер.       — Может, я тогда куплю это? Давайте, я заплачу! Простите, как я могу к Вам обращаться?       — Меня зовут Чимин. Не надо ничего платить, деньги не всё решают в жизни! Знаете, мой папа всегда говорил: если можешь помочь — помоги, ничего не требуй взамен и не жди благодарности, и тогда кто-то поможет и тебе, если понадобится. Юнги-хён, я чувствую, что Вы очень хороший человек, и помочь Вам — честь для меня, правда.       — Спасибо, но вы меня совсем не знаете, Чимин! Не такой уж я и хороший.       — Вам виднее. Я пока останусь при своём мнении. Новое бельё и носки вот в этом ящике, можете брать любые. — Чимин оставил гостя возле шкафа и вернулся в кухню.       Его терзали противоречия. И вчера, и сейчас. Какое-то смутное гнетущее ощущение, в природе которого Пак не мог разобраться. Он сварил себе кофе, взял сигареты и вышел на маленький балкончик, примыкающий к кухне.       Закурив и отхлебнув глоток кофе, он попытался связать в голове образ Юнги вчерашнего и сегодняшнего. Его поведение накануне было таким простым и настоящим, но категорически не вязалось с его внешностью — миловидной, утончённой, аристократичной. Сейчас вроде всё встало на свои места: правильная интеллигентная речь как нельзя больше подходила этому мужчине, но звучала так напыщенно, как будто он продумывал каждое слово прежде, чем произнести его. Просто великосветская беседа двух английских джентльменов, твою мать!       Как человек может быть настолько разным? Чимину это казалось странным, сам он редко менял модель поведения, был со всеми искренним и открытым. Некоторые бесстыдно этим пользовались, но Чимин относился к этому философски.       Докурив, Пак вернулся на кухню, поставил варёные яйца в белые фарфоровые подставки, пожарил в тостере хлеб, сложил его в плетёную корзинку, выложил масло в маслёнку, джем в розетки, красиво расставил всё на столе. Ему хотелось, чтобы гость оценил его старания.       Юнги появился на кухне уже одетым в футболку и простые спортивные штаны, его влажные волосы падали на лоб и спускались на шею. Чимин с удовольствием отметил, что гость выбрал одну из его любимых футболок, с мультяшной мордой кота на всю грудь, значит, их вкусы совпадают. Он жестом показал на стул и повторил своё предложение позавтракать. Юнги, заметно смущаясь и снова морща нос, всё же уселся за стол, внимательно оглядел сервировку, одобрительно повёл бровью и улыбнулся.       — Прямо английский завтрак, красиво. Вы молодец, Чимин, всё выглядит очень аппетитно. После душа я действительно проголодался.       — Ну, для английского завтрака не хватает апельсинового сока и овсяной каши, но я могу быстренько сварить! Будете? — он подскочил со своего стула.       — Чимин, не надо беспокоиться, этого более чем достаточно, — остановил его Юнги, — а почему Вы не едите?       — Да, я сейчас! Только сварю Вам кофе. Правда, я не умею делать такой, как Вам нравится. — Пак быстро насыпал молотый кофе в дозатор, залил воду и включил кофеварку.       — О, так я вчера и про кофе рассказал? — Юнги хлопнул себя рукой по лбу и покачал головой.       — Чонсон Вам сделал, я попросил такой же, мне очень понравился.       — Нет ничего проще! У Вас есть карамельный сироп?       — Нет, к сожалению, — Чимин развёл руками.       — Не страшно, сливки есть?       — Да. — Чимин достал упаковку из холодильника и подал мужчине.       — Сейчас сделаем! — Юнги взял небольшую глубокую кастрюльку, насыпал в неё сахар, поставил на плиту.       Чимин с восторгом наблюдал за Мином. А тот продолжал колдовать у плиты, попутно поясняя свои действия.       — Сахар нужно расплавить на сильном огне, вот, смотри, — он внезапно опять перешёл на «ты», — как только с одной стороны начинает плавиться, осторожно покачай кастрюльку, чтобы весь сахар разошёлся. И ни в коем случае не мешай, иначе комками возьмётся. Налей-ка сливок в чашку и подогрей в микроволновке. Холодные нельзя наливать, от разницы температур карамель может скукожиться.       Через пару минут сливки нагрелись, сахар превратился в тягучую булькающую массу, похожую на янтарную смолу. Юнги поварил карамель ещё несколько секунд, пока она не приобрела цвет кленового сиропа.       — Отойди немного, может брызнуть, — он снял кастрюлю с плиты и потихоньку влил горячие сливки, быстро размешав лопаткой. — Вот, смотри, какая красота!       Действительно, карамельный соус был великолепен. Чимин хотел схватить лопатку и облизать ее, но Юнги хлопнул его по руке:       — Ты что! Куда? Сожжёшь всю пасть!       Чимин от растерянности чуть не рухнул на пол. «Что, блядь? Пасть?»       — Простите, Чимин! Я случайно оговорился. Боялся, что Вы обожжётесь.       «А-а-а-а, Юнги-аристократ вернулся!»       — Ага, я так и понял! Юнги-хён, можно вопрос?       — Смотря о чём. Я не говорю о своей личной жизни, не обсуждаю политику, работу и финансовые вопросы.       — Ну, о своей личной жизни Вы вчера наговорили достаточно! Политика, Ваша работа и зарплата меня не интересуют! Вопрос о другом. Почему Вы так резко меняете стиль общения? Я не успеваю понять, с кем говорю. Вчера мне показалось, что Вы очень искренний человек, хоть и грубоватый, что не очень вязалось с Вашей внешностью. Сегодня Вы разговариваете, как хозяин старинного сассекского поместья со своим дворецким, — он внимательно смотрел на гостя, который нахмурился и резко замолчал. Но при этом продолжил сновать от плиты к кофеварке, наливая ароматный эспрессо, взбивая сливки, молча шаря по шкафчикам в поисках корицы.       Чимин упорно ждал ответа на свой вопрос. Не проронив ни звука, он лишь следил за передвижениями Юнги по кухне. Тот, наконец, приготовил две чашки кофе, щедро налив сливок, карамели, слегка притрусив корицей, и поставил на стол.       — Садись, Чимин, попробуй! Это должно быть вкусно. А потом поговорим.       Чимин не сдвинулся ни на сантиметр. Юнги подошёл к нему, буквально силком отвёл к столу и усадил. Чимин потянул носом, от мужчины пахло его любимым гелем, мятно-лимонным. Ему очень шёл этот запах.       — Вот и хорошо. Пей кофе, пока не остыл, потом будет невкусно!       Чимин послушно взял чашку в руки, отпил и, распахнув глаза, уставился на Юнги.       — Это даже вкуснее, чем вчера в баре!       — Потому что карамель мы сами сделали. Давай теперь позавтракаем, а потом можем обсудить тему, которая тебя так волнует. Хотя я не вижу необходимости. Кто я тебе? Чужой человек. Сейчас уйду, и завтра ты обо мне и не вспомнишь.       — Мы могли бы общаться и дальше. С Вами очень интересно. Могли бы иногда ходить в тот бар или в гости друг к другу. Можно вместе пойти на стадион, посмотреть какую-нибудь игру, я только не знаю, что вам нравится… и нравится ли. Чёрт, у вас, наверно, и без меня есть, с кем общаться. Простите. — Пак отвёл взгляд.       — Ты ешь, худой вон какой. Чимин, тебе очень одиноко, да? Где твоя семья? — Юнги смотрит так внимательно, так заботливо.       — Мама живет в небольшом городке за триста километров отсюда, мы редко видимся, по видеосвязи в основном. А папа умер, вчера полгода было. И мне не хотелось сидеть дома одному, поэтому в бар пошёл, — парень вздохнул, провёл руками по лицу, будто стирая нерадостные воспоминания, и увидев, что мужчина напротив теперь смотрит на него с сочувствием, поспешил улыбнуться. — Есть приятели, конечно, но оба недавно женились, теперь уже не можем общаться так часто, как раньше. А я вот жениться не собираюсь.       — Ты вроде вчера говорил, что тебя парень бросил? Или мне показалось? — в тоне ни издёвки, ни брезгливости.       — Да, говорил. Вы не любите геев? — Чимин привык к негативной реакции окружающих, уже даже не тушуется, ему в какой-то момент стало безразлично, если этот факт кому-то неприятен.       — Я не могу любить или не любить людей группами. Могу относиться хорошо или плохо к конкретному человеку. А его пол, возраст, рост, ориентация, национальность или сфера деятельности значения не имеет.       — Значит, что-то из вчерашнего вечера Вы всё же помните? — хитро улыбнулся Чимин.       — До того момента, когда мы вышли покурить, и то не всё. Я так понимаю, вчера успел рассказать тебе о своей маленькой проблемке?       — Вы считаете это маленькой проблемкой? Я бы, наверно, в депрессии валялся, спился или в монастырь ушёл.       — Да, было дело, — кивнул Юнги и отвёл глаза, — прошёл я через эти терзания. Сначала не верил, что это навсегда. Думал что просто травматический шок, пройдёт, как только увижу очередную аппетитную задницу или грудь. Но красотки сменяли друг друга, а червячок висел как привязанный. Позорил меня, зараза! Пришлось сходить в депрессняк, правда, ненадолго, работа не позволила и друг мой сердешный. Пришёл, по сусалам отшлёпал, пенделя волшебного зарядил и погнал по врачам.       Юнги аккуратно намазал тост маслом, сверху размазал абрикосовый джем и с наслаждением впился в бутерброд зубами. Прожевав, отпил кофе, кивнул удовлетворённо — напиток получился просто чудесным — и продолжил:       — Долго колдовали надо мной кудесники в белых, и не только белых халатах. Кровушки попили, ковырялись где — и сказать совестно, зелья всякие выписывали, какими только чудо-машинами меня не пытали. Все обещали волшебное исцеление. Волшебства не случилось, а моё ангельское терпение лопнуло, и решил я бросить все эти танцы с бубнами. Ну, побухал немножко, как без этого, всё жалел себя горемычного. Но потом подумал, что коньяком дружка не оживить, бросил это гиблое дело и решил жить с тем, что есть.       Чимин слушал своего гостя так внимательно, как будто от этого зависело что-то в его собственной судьбе. Он искренне сочувствовал мужчине, но не проронил ни слова, боясь, что тот прервёт свой рассказ. Но Юнги как будто впервые дождался благодарного слушателя и не мог остановиться, говорил и говорил:       — И ты знаешь, нашёл даже положительные моменты в этой ситуации. Ну, во-первых, остался жив! Во-вторых, освободилась масса времени, которое я раньше тратил на девушек, и куча денег, которые не улетали на нескончаемые цветочки, названия которых вслух произнести стыдно, как будто демона вызываешь или ругаешься матом. Я уж не говорю обо всех этих мишках, зайчиках, шоколадках, кафешках, ресторанах и прочих весьма затратных атрибутах начала отношений. Ты не подумай, я не жмотяра какой-то, просто привык к деньгам относиться с уважением, они мне с неба никогда не падали. Но если бы встретил ту единственную, что стала бы моей верной спутницей на всю жизнь, тратил бы, не считая, только чтобы сделать её счастливой.       Юнги встал из-за стола, сходил в прихожую, достал из куртки свои странные тёмные сигареты и спросил:       — А покурить где можно?       — Пойдёмте на балкон, я тоже покурю, — Чимин указал рукой на дверь.       Пару минут они молча дымили, опершись локтями на перила балкончика. Потом Мин поинтересовался:       — А ты здесь один живёшь?       — Сейчас да. Это дом отца. Он купил его всего года два назад, когда смог накопить достаточно денег. Они с мамой развелись давно, но она никогда не была против нашего общения. Мама снова замуж вышла, папа так и не женился во второй раз. Я после окончания школы приехал с Сеул поступать в университет, жил у папы в его съёмной квартире, потом в общежитии. А потом отец заболел… — Чимин отвернулся, не хотел, чтобы Юнги увидел его слёзы.       — Что с ним случилось? — Мин положил руку на плечо, слегка сжал, пытаясь успокоить парня.       — Инсульт. Потом второй. После первого он еще мог говорить и двигался, хоть и с трудом. А потом… стало хуже… — Пак замолчал. Обсуждение этой темы всё ещё было слишком болезненно. Он очень любил отца, считал его образцовым мужчиной, искренне восхищался его характером, взглядами и привычками.       Юнги не стал допрашивать парня, похлопал его по руке и, чтобы отвлечь от грустных мыслей, вернулся к предыдущей теме:       — Значит, тебе вчера не понравился мой стиль общения?       — Просто показалось, что такая манера речи больше подошла бы… — Чимин замялся, подбирая слово, не хотел обидеть гостя. Тот сразу отреагировал:       — Если коротко, то я вёл себя, как быдло, да? — в глазах Юнги шкодные искорки, наверно, ему приходилось не раз это слышать.       — Нет, просто Вы такой милый, а разговаривали, как маргинал. — Чимин краснеет, ему неловко за свои слова.       Зачем он вообще затронул эту тему, вот же идиот. Он даёт себе слово впредь быть сдержаннее, и тут же мысленно вновь даёт себе пощечину. «Какой «впредь»? Ты что, дурашка, собрался общаться с этим мужчиной и дальше? Да он с тобой разговаривает, потому что чувствует себя обязанным за ночлег и завтрак».       Юнги от души смеётся над услышанным. Потом вдруг резко замолкает и встревоженно спрашивает:       — О, боже, я сижу тут, болтаю, кофе распиваю, и даже не поинтересовался, может, тебе нужно на работу или учёбу? Который час? — Он смотрит на часы. — 9:42. Я тебя не задерживаю?       — Нет, я пока временно не работаю, правда, учусь, но дистанционно. Перевёлся, когда папа заболел. А почему Вы смеялись?       — Видишь ли, Чимин, так уж случилось, что природа и родители наградили меня такой вот ми-ми-мишной внешностью: мне уже тридцать два года, а мордашка, как у котёнка. Вот окружающие и воспринимают меня как инфантильного избалованного мажорчика. Никому и в голову не приходит, что я с пятнадцати лет работаю, чтобы прокормить себя. Что в армии вырубал амбалов, которые выше меня на голову были. Что могу укрыть матом, как одеялом, а могу и без матов так приложить, что у некоторых тахикардия начинается. Но людям проще оценивать кого-то по внешности, и чаще всего эта оценка ошибочна. Вот и ты купился.       Вернувшись за стол, гость и хозяин продолжили завтракать.       — То есть, Вы не маргинал, а интеллигент в третьем поколении? Судя по тому, как разговаривали сегодня утром, — саркастично заметил Чимин.       — В четвёртом поколении, если точнее. Мои родители, бабки, дедки, пращуры — все сплошь учителя или медики. Очень умные, очень воспитанные, жутко придирчивые и дотошные. Я — паршивая овца! Во-первых, потому что не выбрал ни одну из двух проторённых семейных дорожек, во-вторых, в четырнадцать лет увлёкся девчонками, тяжёлой музыкой и спиртными напитками. А курить стал ещё в двенадцать. За что был бит нещадно крепкой рукой моего батюшки-хирурга, — Мин потянул с тарелки ломтик сыра и задумчиво начал надкусывать его. — Когда пошёл в старшую школу, решил, что жить на собственные деньги логичнее, ведь надежд семьи я не оправдал. Нашёл работу, получал хоть и немного, но был страшно горд собой. Сейчас только начал понимать, сколько неприятностей доставил родным. Но, что было, то было. Сейчас мы общаемся вполне доброжелательно, отмечаем вместе семейные праздники и поддерживаем нейтралитет. А менять стиль поведения и речи в разных ситуациях, по меньшей мере, забавно. И еще забавнее наблюдать за реакцией собеседника. Люблю так развлекаться. Теперь понимаешь, что не такой уж я хороший? — мужчина с улыбкой взглянул на собеседника.       — Ну, теперь всё более или менее понятно. А вчера я был немножко в шоке. Да и сегодня тоже слегка офигел, — Чимин улыбнулся в ответ. Ему стало даже как-то легче дышать. А, кроме того, теперь хотелось общаться с этим необыкновенным мужчиной ещё больше. — Одного я понять не могу. Почему Вы смирились со своей… э-э-э… проблемой? Медицина не стоит на месте, нужно искать решение. Оно точно есть, я уверен! Народные рецепты тоже творят чудеса.       — Ох, Чимини! Я вижу, ты из тех людей, что кидаются спасать бездомных котят и раненых птичек, помогают старушкам сумки до дома донести, да?       — Ну, котят я в детстве таскал домой постоянно, почти год у нас жил голубь, которому крыло повредили, сумки старушкам ношу периодически, так что Вы угадали.       — Я так и подумал. Но в моём случае твоя помощь не принесёт результата. Всё, что можно было испробовать, уже испробовано. Единственное радует — врачи сказали, что чисто функционально всё в порядке и, возможно, когда-нибудь чудо случится.       Юнги поднялся. Снова посмотрел на часы. Вздохнул. Чимину показалось, что с сожалением.       — Спасибо тебе, Чимин. Ты очень добрый и порядочный человек. Я рад, что мы познакомились. Не уверен, что это знакомство будет иметь продолжение, но всё равно рад. Кстати, завтрак был великолепен. Скажу тебе по секрету, рецепт кофе придумал мой друг, Сокджин. Он работает кондитером в том кафе, где мы вчера тусили. Ты заходи, там шикарные десерты и пирожные. А сейчас мне пора бежать, с работы уже звонили, потеряли меня.       Чимин проводил гостя до прихожей и, прислонившись к стене, смотрел, как тот одевается, натягивает кроссовки, запихивает в пакет свои вещи. Он молчал. Очень хотел спросить, увидятся ли они ещё, но молчал. А Юнги похлопал себя по карманам, проверяя, не забыл ли телефон, сигареты и зажигалку, взглянул на Чимина, улыбнулся и тихо сказал:       — Спасибо ещё раз за одежду. Я постираю и привезу в ближайшее время, хорошо?       — Не беспокойтесь, у меня много вещей, можете оставить себе, если хотите.       — Вещей и у меня хватает, Чимин-щи. Я привезу.       — Хорошо. Давайте договоримся. Если Вы привезёте одежду, значит, хотите, чтобы наше общение продолжалось. Так пойдёт?       Юнги внимательно и серьёзно посмотрел на Пака. Неужели ему не показалось, и этот парень уже успел привязаться к нему? Нет, только не это! Мин меньше всего хотел, чтобы Чимин в него влюбился. Он взял Пака за плечи и, слегка встряхнув, сказал:       — Чимин-щи, я не тот, кто тебе нужен, правда. От меня толку не будет, не трать время, мальчик! А вот к Чонсону присмотрись, вроде хороший парень. Я видел, как он смотрел на тебя! Пока, Чимин, удачи! — снова взглянул в глаза, быстро открыл дверь и вышел из дома.       Чимин закрыл дверь, вернулся на кухню и выглянул в окно. Он видел, как Юнги прошёл по дорожке, быстро оглянулся на дом, а через несколько метров скрылся из вида за высокой живой изгородью.

***