Чимин слушал. Внимательно. Во всяком случае, ему так казалось. Чонсон рассказывал о том, как пришёл работать в этот бар, как учился разным премудростям нелёгкой профессии, как бил посуду и разливал напитки на клиентов. Чимин улыбался, кивал и всем своим видом выражал максимальную заинтересованность. Но мысли его были далеко.
— Чимин, тебе совсем неинтересно, да? — Чони слегка погладил его по руке.
— Интересно, правда. Просто здесь шумно очень. Я плохо воспринимаю информацию при стольких источниках звука. Прости! И ещё я хочу курить. Может, пойдём отсюда?
— Не вопрос. Только я сейчас ещё кое-что сделаю. А куда пойдём?
— Ко мне. — Простенько и со вкусом. Со вкусом обещания.
— Ты серьёзно? Ты же просил не форсировать события. Я держусь, как могу, но терпение на исходе. — Чонсон подмигнул и улыбнулся. Потом подозвал официанта, что-то быстро ему сказал и снова повернулся к Чимину с лучезарной улыбкой. — Я попросил упаковать нам эти пирожные и еды какой-нибудь, чтобы не заморачиваться, ты как?
— Хорошая идея! Я сегодня что-то не настроен готовить.
Расторопный парнишка-официант принёс несколько контейнеров, аккуратно уложил сладости, всё сложил в пакет, в котором уже стояло несколько коробочек, распространяющих аппетитный аромат чего-то мясного, острого, горячего. Чимин полез за кошельком, но Чони остановил его жестом:
— Не надо, это запишут на мой счёт. Я угощаю.
Парни вышли на воздух, Чимин тут же вытащил сигареты. Подкурил, помолчал, пристально глядя на своего визави, и довольно жёстко выдал:
— Чонсон, ничего не изменилось. Я всё ещё прошу тебя не торопиться. Если это проблематично, то давай попрощаемся прямо сейчас. Я не буду спать с тобой только потому, что ты оплатил наши посиделки. Ну что, мы идем ко мне?
— Чимин, ты сказал, я услышал. Не надо считать меня маньяком, который только и жаждет твоего тела. Оно весьма привлекательно, не спорю, но я настроен на отношения. Хочу, чтобы и ты захотел этого. Мы ведь только познакомились, и это наше первое свидание. Обещаю, что не буду распускать руки, пока ты сам меня не попросишь. И, да! Мы идём к тебе. Поговорим без лишнего шума.
Пак вызвал такси, выкурил ещё одну сигарету, пристально рассматривая Чонсона. Он был, что называется, то, что доктор прописал. Высокий, чуть подкачанный. Симпатичный, даже слишком. Густые волосы — тёмные, гладкие, блестящие. Большие глаза, проницательный взгляд. И губы — пухлые и влажные. Чимин западал на таких парней в секунды. Его типаж, как ни крути. Но теперь он не хотел просто секса. То есть, секса-то как раз хотелось, и давно, но не банального соития, физиологического процесса, завершающегося разрядкой и чувством глубокого удовлетворения.
Хотелось заняться любовью! Да, блядь, вот ни больше, ни меньше! А чтобы взрываться на клеточном уровне, растворяться, как карамелька на языке, чтобы мурашки до и после, а в голове только бесконечное люблюлюблюлюблю…
И Чимин был почти уверен, что Чони сможет ему дать это, будет ласков и внимателен, будет задаривать всякими безделушками, приносить вкусненькое, целовать пяточки и щекотать носом живот. Оставалось понять и дать ответ самому себе, хочет ли он этого с данным конкретным человеком. Готов ли открыться, отдаться не на физическом, а на ментальном уровне? А для этого нужно время, считал Чимин. Время и общение.
Такси подъехало бесшумно и плавно. Парни уселись на заднее сиденье, Чимин назвал адрес. Никто никого не тискал за лапки, не бросал томных взглядом, никто ни на кого не давил, пытаясь романтизировать поездку. Считанные минуты — и вот машина остановилась там же, где и вчера, у тротуара, возле той же самой лавочки, где накануне Чимин безуспешно пытался разбудить Юнги, где так смачно влепил ему оплеуху. «Странно, что следов не осталось», — подумал Пак и усмехнулся, вспомнив, как Мин отреагировал на нестандартный способ побудки.
Ребята вошли в дом, Чимин включил везде свет, темноту он недолюбливал. Раздевшись и вымыв руки, парни отправились на кухню, разобрали припасы, разложили на блюда и тарелки. В пакете, кроме еды, оказались еще несколько банок пива и пара бутылочек соджу. Чимин спросил, что Чони будет пить, тот выбрал пиво. Пак взял себе соджу.
Поставив тарелки и напитки на два больших подноса, ребята пошли в гостиную.
Сбросив на пол все подушки с дивана, парни удобно расположились за низеньким столиком, Чимин включил какой-то музыкальный канал, тихая музыка наполнила помещение, сделав обстановку еще уютнее и интимнее. Неторопливо поглощая напитки и закуски, ребята снова вернулись к разговору.
Чонсон поведал, что почти два года учился в медицинском, но понял, что быть плохим врачом не хочет, а хорошим вряд ли станет, не тянул. Решил, что быть барменом в кафе, где он уже подрабатывал официантом, ничуть не хуже, чем делать клизмы и уколы. Рассказал, что Сокджин даже оплатил ему курсы бариста.
Услышав имя кондитера, Чимин подорвался с места.
— О, боже! Как хорошо, что ты о нём вспомнил! Я же должен ему скинуть свой адрес!
— Зачем? — удивился Чонсон, — вы же даже не знакомы!
— Сегодня познакомились. Он друг господина Мина, оказывается. И завтра привезет мне собаку.
— Что? Какую собаку? Ты решил завести пса? Но, насколько я знаю, у Сокджина-хёна нет собаки!
— Это собака его сестры. Она уезжает на отдых, а собачку некуда деть, я согласился взять.
— Чимин, ты просто невероятный! Брать чужую собаку, еще и у незнакомого почти человека. Что за порода? Маленький пёс?
— Акита-ину, вот такая, — он показал рукой от пола. — А что тут такого? Если он не может взять, а я могу, пусть поживёт. И мне не будет скучно одному.
— Ну, скрасить твоё одиночество и я могу, если что, — улыбнулся Чонсон.
— А с собачкой ещё веселее будет, да? Только я не спросил номер хёна. А ты знаешь?
— Конечно, мы же работаем вместе. Но ты уверен, что не поздно скидывать сообщение? Уже второй час.
— Придётся. Я что-то не подумал раньше.
Чонсон открыл записную книжку, скинул контакт Сокджина Чимину, тот быстро написал адрес, попросив прощения за позднее сообщение и, отложив телефон, встал с подушек.
— Пойду покурю. Ты со мной? — предложил он Чони.
— Нет, там холодно, поваляюсь тут. — Он нежно погладил Пака по лодыжке.
Едва Чимин вышел из комнаты, его телефон ожил, и Чонсон заметил, как на предпросмотре высветилось сообщение от Сокджина: «Спасибо! Мы ещё не спим! До завтра! Мин хорошо себя ведёт?»
Чонсона опять кольнула ревность. Вчера Чимин суетился вокруг мужчины, переживал за него, как за родного, сегодня они сидели в баре вдвоём, когда он пришёл. И стало чертовски интересно, чем закончилась вчерашняя поездка господина Мина и его нового знакомого.
Пак вернулся в гостиную, поёживаясь и кутаясь во флисовую рубашку.
— Слушай, там и правда не жарко, продрог весь.
— Иди сюда, разотру тебе плечи, и сразу согреешься. — Чони обхватил плечи Чимина своими огромными лапищами, несколько раз резко провёл по рукам вверх-вниз и по спине до лопаток. Чимин почувствовал, как по телу разлилось блаженное тепло, после зябкого осеннего ночного ветра это было просто чудесно. Он потянулся за телефоном, увидел сообщение от Джина, открыл, не таясь. Усмехнулся, дочитав. Заметил, что Чонсон заглянул в телефон.
— Чимини, а как вчера ваша поездка с Мином закончилась?
— Весьма патетично. Он так и не сказал свой адрес, пришлось везти его сюда. Еле дотащил до дома, уложил спать. Утром он уехал. Всё! — Чимину не хотелось говорить о завтраке с мужчиной, приготовлении кофе и всех тех моментах, которые мягким теплом отзывались в его душе.
— Как-то странно все получается. Ты первый раз видишь человека, он напивается, и ты спокойно везёшь его к себе домой? А не было страшно, что он среди ночи может… ну, что он небезопасен? — Чонсон испытующе смотрел на Пака.
— Да с чего бы? Чони, ты сам сказал, что это ваш постоянный клиент, да и не выглядит он угрожающе. — Парень пожал плечами. Ему и в голову не приходило, что Юнги может сделать что-то плохое.
— Чимини, я знаю этого человека с тех пор, как стал барменом, а ходит он к нам уже лет пять или шесть, точно не знаю. Так вот, никто, повторяю, никто из персонала не знает, как его зовут! Мы называем его господин Мин, потому что он так однажды представился. И вообще никто ничего о нём не знает. А ты уже в курсе, что он друг Сокджина-сонбэ, ты везёшь его домой, на следующий день сидишь с ним за столиком в баре, мило чирикая. А, он же ещё и рассказал тебе что-то о себе! Я ничего не забыл?
— Ничего. Зовут его Юнги. А ещё я с понедельника работаю в его юридической компании. А рассказывал он про себя, потому что напился, многие в пьяном виде болтают без умолку, я просто оказался рядом. Не уверен, что хотя бы десятая часть его рассказа — правда.
— Ладно. Видимо, я просто испугался, что он тебе понравится, а на меня ты не обратишь внимания, вот и напридумывал всякое. — Чонсон поднял банку с пивом. — Давай лучше выпьем за нас. Чтобы между нами не было лжи и неопределённости.
— Прекрасный тост, — усмехнулся Чимин, — а могу я добавить к нему кое-что? За то, чтобы мы доверяли друг другу.
— А разве это не одно и то же? — удивился Чонсон.
— Нет, не одно.
— Значит, ты юрист? А почему именно у него будешь работать? Есть же и другие конторы.
— Мой бывший босс, у которого я был на практике, позвонил сегодня и попросил помочь господину Мину, потому что у него несколько сотрудников заболели или что-то такое. Я не смог отказать сонсенниму.
— Да ты, смотрю, Чип и Дейл в одном флаконе, — улыбнулся Чонсон, — готов бежать по первому зову, спасать утопающих, снимать котят с дерева. Только не всегда это ценят. Да и тебе хлопот добавляется. Давай всё же выпьем, а то тост сказали, а сами дальше разговариваем.
Допив соджу, Чимин снова ушёл курить, а когда вернулся, Чонсон спал, растянувшись на подушках. Пак не стал будить его. Просто укрыл пледом. Сел рядом и долго пристально разглядывал парня. Внимательно прислушивался к своим ощущениям. Тот ли это человек, с которым хочется быть вместе так часто, насколько возможно. Или это просто дружеское расположение. Не понятно. Слишком мало времени прошло со знакомства.
***
Чимин мысленно вернулся в утро пятницы, как будто промотал фильм на начало. Душ, кухня, завтрак… Юнги на пороге с таким умильным лицом, что хотелось погладить его по щеке, как котёнка… он прав, такая внешность заставляет людей относиться к нему не как ко взрослому мужчине. Потом кофе с карамелью… балкон… тлеющий уголёк тонкой чёрной сигареты со странным сладким запахом… Юнги какой-то весь… сладкий…
Почему все помнится в таких подробностях? Мельчайших деталях, как будто он видит это снова. Видит и чувствует… запахи, прикосновения… вот Юнги ведёт его к столу, его крепкая ладонь касается спины… тёплая, сильная. И шлейфом от его волос — аромат лимона и мяты, перебивающий запах кофе с карамелью. Потом воспоминания становятся смазанными, как детский рисунок мелом, замалёванный поверх другим цветом.
Дальше картинка с падающим с ветки дерева котом… Сам Пак в костюме динозавра без головы… и голос Юнги, то есть, господина Мина, его нового босса. «Сними уже это… не голый же ты там»… Так бархатно, так волнующе… Да он бы снял всё, только чтобы руки этого человека потом прикоснулись к его телу… Но после — резкое: не смею задерживать… рабочий день начинается в восемь…
А дальше чернота… провал. Куда-то ехал, что-то делал… с кем-то разговаривал. И снова дома. Уставший, потный, разбитый. Сейчас бы в душ и поспать. Но сначала покурить. Давно его дни не были насыщены таким количеством разных событий. Пожалуй, со времени болезни отца. Сейчас никто не болен, не нужно бегать по врачам. По врачам… Юнги… с его болезнью врачи пока не совладали. Вроде и не болит ничего, а жить, как раньше, не получается.
Чимин закурил и попытался представить, что бы он делал, если бы оказался бессильным в половом плане. Он подумал, что для него, наверно, это не имело бы такого значения. Он — гей, причем пассив, стоять должно не у него. Но вот смог бы он возбудиться, если нет индикатора этого возбуждения? А кончить? Ну, допустим, кончить он может, и не стимулируя себя. А если нечего стимулировать? Загадка! Как вообще это работает?
Мысли о Юнги и его, как он сказал, «маленькой проблемке», так захватили Чимина, что он почувствовал, как натянулась ткань джинсов в районе паха. Как тягуче скрутило внизу живота и побежало щекоткой по ногам и рукам. Ну, здравствуйте! Этого еще не хватало! Думать о половой беспомощности другого мужчины и при этом возбуждаться? Так бывает? А если бы Юнги снова смог…?
Так! Пак Чимин! Ты в край охренел! Ты уже представляешь, как этот господин Мин будет трахать тебя до разъезжающихся ног! До хрипа в лёгких от невозможности стонать и кричать от удовольствия! Вот ты извращенец! Он же сказал, что не гей! И рассказывал только о девушках, точнее, девушке! А ты тут стоишь на подкашивающихся ногах и плавишься от возбуждения. Настолько сильного, что бросаешь сигарету, бежишь в душ, на ходу срывая с себя футболку, расстёгивая негнущимися пальцами джинсы, к чёрту их! Заходишь в кабинку, включаешь воду и начинаешь гладить себя по груди, по плечам, по животу. Почему ты плачешь? Тебе же не больно? Больно! За него! За то, что он не может делать этого.
А ты хочешь, чтоб мог! И чтоб с тобой. Чтобы трогал своими сильными крепкими ладонями твои бёдра, мял ягодицы. Чтобы пальцами сжимал кожу на ляжках, оставляя красные пятна, а потом целовал эти следы своими нежными, как лепестки роз, губами. Как в одном человеке может быть столько нежного и жёсткого одновременно? Как эти мягкие капризно изогнутые губки могут красиво материться, да ещё и таким низким бархатным голосом. Каково ощутить этот прелестный рот и быстрый язык на своем члене? Или на заднице… в паху, на шее, на закаменевших сосках…
Ты. Никогда. Этого. Не узнаешь. Поэтому бери свое возбуждение в собственные лапки, далеко не такие крупные, и сам себя делай счастливым. Насколько возможно.
И он сделал. Согнувшись почти пополам, опираясь о стену кабинки одной рукой, наклонив голову так, что хрустнула шея, он хрипло простонал имя хёна, выжимая остатки оргазма из своего тела. А после долго стоял, заливаемый потоками воды, и старался ни о чём не думать.
Не вытираясь, голым вышел из душа, прошлёпал влажными ногами до своей кровати и рухнул поверх покрывала, не снятого с прошлого вечера. Отдышавшись окончательно, стряхнул капли воды с волос и засмеялся. Пак Чимин, взрослый, красивый, неглупый юноша, возможно, знаменитый будущий адвокат ржал, как конь, хотя меньше получаса назад плакал, как малыш, у которого отобрали игрушку или сладкое. Так, блядь! Он, в конце концов, мужик или школьница с ПМС? Что за необоснованные скачки настроения?
«Собрался, брат, сжал волю в кулак и начал думать головой, а не головкой! По факту: тебе понравился мужик, который похож на смесь тяночки из аниме и котика-манэки оттуда же. Но с нормальным мужским голосом, мужскими ручищами и приличных размеров членом, который, вот досада, не стоит! А теперь этот мужик — ещё и твой начальник, босс! Поэтому завали свои хотелки набок и включи мозги, или что там у тебя в твоей тупой башке плещется! Тебе было сказано — не работает инструмент, всё, сдулся аккумулятор! Не заряжается! Замене не подлежит! Не влюбляйся, не пялься на него своими глазюками брошенного щеночка! Переверни страницу и живи новую жизнь. Тем более, что тебе уже и вариант подвернулся! И отличный, прямо скажем, вариант!»
Чимин соскочил с кровати, рванул в прихожую, быстро нашел в бумажнике визитку бармена и, не давая себе ни секунды на раздумья, позвонил.
О, какой приятный сюрприз…
Да, конечно, он узнал своего вчерашнего посетителя…
Нет, он сегодня не работает!
Встретиться? Да, можно, было бы здорово, а где?
Отличная идея, около полуночи нормально?
До встречи, рад, что ты позвонил!
И вот теперь он сидит и смотрит на красивого парня, который уснул в его гостиной, на подушках прямо на полу. Смотрит и решает, что даст ему и себе шанс. Просто будет плыть по течению, а там видно будет. У Чонсона, во всяком случае, нет проблем с эрекцией, а у Чимина давно не было нормального секса. Пак заползает под плед, которым укрыл Чони, кладёт руку ему на живот, прижимается ближе и тоже засыпает. Он устал засыпать и просыпаться в одиночестве.
***
Из тишины, мягкости и обволакивающего сна парней выдернул громкий стук в дверь и звонкий лай. Чимин первым открыл глаза и пытался сообразить, что происходит. Откинул плед и поёжился от утренней прохлады. Одновременно со стуком в дверь начал звонить телефон.
— Что случилось? Это грабители? Скажи им, что никого нет дома. — Чонсон тянется, как кот, и снова натягивает на себя плед.
— Чони, это, кажется, Сокджин-хён и Хрюня. Я пойду открою.
Чимин, пошатываясь, вышел в прихожую и открыл замок. Дверь распахнулась мгновенно, и в неё молнией влетело нечто белое, огромное, лохматое и, по всей видимости, очень общительное. Потому что через секунду
это уже обнимало Чимина, поставив лапы ему на плечи, облизало лицо и заткнуло ему нос своей шерстью. Он с трудом увернулся от собачьих нежностей, отступил в комнату, Хрюня последовала за ним, как привязанная. Сокджин, хохоча, наблюдал всю эту картину, а потом повернулся назад и крикнул:
— Джун-а, путь свободен, Хрюня нашла новую жертву для своей любви! Можешь заходить.
Из гостиной послышалась возня и недовольный голос Чонсона, который планировал поспать чуть подольше в свой выходной.
— Чимини, ну что там такое? Скажи, что мы ещё спим!
Хрюня, услышав, что есть кто-то, ещё не охваченный ее любовью по самую макушку, тут же стартанула с места и через секунду раздался вопль:
— Блядь, кто это? Это медведь? Чими, где ты, убей эту тварь!
Чимин чуть не рухнул от смеха на пол, Джин и Джун тоже залились хохотом. Первым пришёл в себя Намджун:
— Чимини, ты прости, что так рано, но мы собрались на рыбалку с хёном, решили завезти собачку по пути. Ты не один, мы помешали, да?
— Нет, хён, все в порядке, просто я поздно лег и забыл завести будильник.
— Чимин, это же голос Чонсона, я не ошибся? — Сокджин вдруг стал совершенно серьёзным. Говорил тихо, явно, чтобы гость не услышал.
— Да, это он. А что-то не так? Мы с ним… вчера выпили и уснули.
— Чимин, ты не обязан мне ничего объяснять, прости, что я спросил. Всё нормально! Джуни, заноси корм. — Тот вышел за дверь и через пару секунд затащил в дом огромный пакет с радостной собачкой на лицевой стороне. — Кормить этого звероящера можно только два раза в день, иначе растолстеет. Спасибо тебе ещё раз за то, что согласился принять эту зверюгу. Успешной тебе работы с Юнги! Если будет обижать, звони мне или Намджуну, мы его накажем! — Кимы заулыбались, с нежностью глядя друг на друга, помахали ручками и скрылись за дверью.
Чимин вернулся в гостиную и увидел то, что меньше всего ожидал. Чонсон спрятался в углу дивана, выставив перед собой подушку, как щит, а Хрюня, не обращая на него ни малейшего внимания, радостно чавкала, собирая со стола остатки ужина.
***
Кимы, вернувшись в машину Джина, несколько минут молча сидели, думая каждый о своём, потом Джун потянулся к хёну, легонько чмокнул того в щёку и спросил:
— Что-то не так, милый? Ты расстроен.
— Нет, Джуна, я просто задумался. Ты не против, если мы на пару минут заскочим к Юнги? Есть разговор.
— Да без проблем, машина твоя, ты за рулём, делай, что нужно.
Сокджин кивнул, включил зажигание, погладил Нама по щеке и медленно вывернул на дорогу. Его лицо было мрачным, глаза прищурены, но Намджун решил не спрашивать о причине расстройства раньше времени. Всё равно скоро всё узнает.
