***
Неторопливо шагая по тихой улице между двух рядов домов, вдоль которых росли высокие раскидистые тополя, Джин и Юнги тихонько обсуждали предстоящую встречу с хозяином кафе и район, в котором им предстояло работать. — Да, народу здесь и вправду немного. Может, ты был прав, и стоит поискать другое место? Здешние жители, скорее всего, предпочитают традиционную кухню. А своими муссовыми пирожными я их вряд ли заинтересую. Боюсь, что для них «бисквит джоконда», «абрикосовое конфи» и «миндальное пралине» — пустой звук. — Ким озирался по сторонам, читал редкие вывески на стенах домов и хмурился. — Хён, вкусная еда нравится людям независимо от того, живут они в центре или в спальном районе на окраине. Тебе надо учиться мыслить масштабнее. Все твои кондитерские понты никому не нужны. Можешь потом сделать каталог, в котором напишешь, какой в чём бисквит, какие-такие конфи, и что за страшный зверь пралине. Кто захочет узнать интимные подробности каждого твоего десерта — почитает. А для продаж нужно попроще. Назови своё пирожное «Восход в Кванджу», и народ к тебе потянется. — Юнги хитро подмигнул. — Ну, а если пирожными не заинтересуешь, я постараюсь компенсировать своими пирогами. Уж за ними-то люди пойдут целой вереницей! Не зря же я бросил свою шикарную работу и согласился пахать на тебя. — Юнги, ты реально хочешь этого? Я ведь не шутил, работка действительно будет адской, и платить тебе много я пока не смогу, — Джин грустно улыбнулся и совершенно умилительно оттопырил губы, как капризный малыш, который выпрашивает конфету перед обедом. — Хён, не начинай снова свою нудную песенку! Я уже всё сказал! Да, я понимаю, что теперь не придётся сидеть на жопе ровно, да и вообще сидеть не придётся. Понимаю, что мои доходы слегка сократятся, понимаю, что мой начальник — просто зверь! Но я уже принял решение! — Мин легонько хлопнул друга ладонью по плечу. — Смотри, не пожалей о нём! — Джин хлопнул его в ответ. — Да я с некоторых пор уяснил, что лучше что-то сделать и пожалеть, чем жалеть о том, что не сделано. Я вот предложил Чимину встречаться, и до сих пор об этом не жалею! — Предложил он! — хмыкнул Джин и скривился. — Если бы я тебя не пнул, хрен бы ты чего предложил! Кстати, как у вас дела с интимными радостями? — Ким шаловливо подмигнул и дёрнул бровями. — Присутствуют в полном объёме! — Юнги смущённо опустил взгляд. Не будет же он всем и каждому рассказывать о своих постельных битвах. — Серьёзно? Это отлично, расскажешь потом подробности! — Угу, а ты мне расскажешь, как вы с Джуни развлекаетесь. Хотя нет, не уверен, что хочу это слышать. — Мин поморщился. — А чего так? Вот на днях я надел… — Сокджин вдохновенно провёл рукой по шее, собираясь живописать свой тотал-блэк наряд, но Юнги предупреждающе поднял руку. — Хён, остановись! Боюсь, моя психика не выдержит этой информации. И лучше бы закрыть эту тему, смотри, вон Чимин уже нас дожидается. Чимин сидел на лавочке неподалеку от входа в кафе, что-то разглядывая в телефоне. Оторвавшись от своего занятия и заметив приближающихся хёнов, вскочил и быстрым шагом пошёл навстречу. Поравнявшись с мужчинами, улыбнулся, приветствуя Джина, и вскользь тронул Юнги за руку. — Давно тут сидишь? — спросил Мин. — Минут десять, освободился раньше, чем планировал. — О, до полудня ещё пятнадцать минут, — Юнги посмотрел на часы, — сейчас дождёмся хозяина кафешки, быстренько всё посмотрим и поедем куда-нибудь перекусить, ты не против? — А как же те вкусные штучки с сыром? — Чимин удивлённо поднял брови. — Что там у вас за штучки? — поинтересовался Джин. — Пойдёмте присядем, чего стоять посреди двора? Так что ты опять настряпал? — Хачапури сегодня утром испёк, — отмахнулся Юнги. — О, это такие, типа пирожков, с яйцом сверху? Я тоже хочу! — Ким облизнулся и мечтательно зажмурил глаза. — Да без проблем, поехали. Только нельзя же одними плюшками питаться, надо хоть какого-нибудь супчика сварить. А то скоро в двери не пройдём! — Вот себе и вари супчики, а я не поправляюсь! — Джин похлопал себя по плоскому животу. — Буду лопать пирожки! — Да на здоровье! Смотрите, вон, кажется, господин Хван, и какой-то мужик с ним. К двери кафе подошли двое мужчин: один в возрасте, с пышной седой шевелюрой, с аккуратной бородкой и усами, одетый в спортивный костюм и флисовую куртку, второй — средних лет, чисто выбритый, с отличной укладкой, в строгом чёрном пальто поверх дорогого тёмно-серого костюма. Мужчины поздоровались, осторожно разглядывая друг друга, хозяин кафе представил своего спутника. — Это Ли Сынчон, агент по недвижимости. Будет заниматься оформлением сделки, если вы решите арендовать это кафе. — Рад знакомству! Я — Ким Сокджин, будущий арендатор, это мои друзья и коллеги, Мин Юнги и Пак Чимин. — Очень рад, — господин Хван по очереди протянул руку, которую Джин, Юнги и Чимин с поклоном пожали. — Давайте пройдём внутрь, посмотрите помещение. Прошу, — он жестом пригласил всех войти. Внутри кафе было почти темно из-за закрытых жалюзи. Пахло мукой и немного сыростью. Отопление было выключено, и в зале стояла ощутимая прохлада. Хван включил свет, прошёл чуть вперед и повёл рукой, показывая свои владения. — Здесь основной зал, есть ещё один, совсем маленький, там иногда устраивали деловые обеды. Дальше цех, две кладовые, холодильник, подсобка и раздевалка. Проходите, смотрите. Джин обошёл зал, разглядывая витрины, трогая столики и другую мебель. Юнги наблюдал за другом, удивляясь, с каким благоговением тот прикасается к каждому предмету, будто пытается почувствовать его энергетику. Потом подошёл ближе к хозяину и тихо спросил: — А эту мебель Вы заберёте? — Нет, мне она без надобности, продавать её у меня нет времени. Я решил оставить здесь всё оборудование, чтобы быстрее найти арендатора. Вы ведь собираетесь открывать кафе? — Хван внимательно посмотрел на Мина. — Кондитерскую-пекарню, — кивнул Юнги. — Это хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы здесь сделали магазин или казино. — А что тут было до Вашего кафе? — Предыдущий владелец держал маленький семейный ресторанчик, но потом решил перебраться поближе к центру, расширить бизнес и выставил помещение на продажу. А мы как раз переехали в этот район, вот я и купил. Долго мечтал о собственном кафе, и двенадцать лет назад моя мечта сбылась. Мы с женой были этому очень рады. Сами мы, конечно, не смогли бы осилить такую покупку, но нам помог старший сын. Он после окончания университета уехал в Штаты, занимается продажей недвижимости. — А почему Вы закрыли кафе, аджосси? Мало посетителей было? — Чимин вклинился в разговор. — Посетителей хватало. Едва успевали обслуживать. За нашими пигоди с другого конца города, бывало, приезжали, — с гордостью произнёс Хван. — Да, Ваши пигоди были бесподобны! Особенно с капустой. До сих пор их вкус помню, — грустно сказал Юнги. — Вы бывали здесь? А я смотрю, что Ваше лицо мне знакомо! — улыбнулся хозяин. — Бывал, да. С вами ещё парень работал, улыбчивый такой, шустрый. — Это наш младший. Он через пару месяцев оканчивает школу, мечтает учиться в Америке. Вот поэтому и пришлось закрыть кафе. Мы скоро уезжаем. Старшенький уже и домик нам с женой присмотрел. Тяжело на старости лет срываться с насиженного места, но чего не сделаешь ради детей и внуков. Мы своих внучат только два раза видели, а они уже в школу пошли. Чимин подошёл к одному из трёх окон, отодвинул жалюзи, выглянул на улицу, намного оживленнее той, по которой они пришли сюда. — Господин Хван, простите за глупый вопрос, но почему Вы не сделали вход в кафе с этой стороны? — спросил он, — думаю, тогда было бы ещё больше посетителей. Ведь не каждый будет обходить целый ряд домов, чтобы попасть к Вам. — Юноша, Ваш вопрос совсем не глупый. Мы действительно хотели перенести вход. Да он и был здесь когда-то, на месте среднего окна. Но кто-то из прежних владельцев его заложил и сделал новый — со двора. А чтобы опять его разобрать, нужно было взять разрешение, потом на какое-то время закрыть кафе, сделать ремонт. Сначала не было на это времени и лишних денег, а потом уже привыкли. Но если Вы хотите перенести, пожалуйста, только обязательно согласуйте перепланировку. Джин, обойдя весь зал, заглянув в каждый уголок и ощупав всё, до чего смог дотянуться, наконец, присоединился к беседе. — А продукты куда привозили? — поинтересовался он, — с этой стороны движение запрещено. — Да, верно, — ответил хозяин, — машины с продуктами подъезжали со стороны проспекта, там дальше, возле кладовых есть дверь, там и выгружались. Пойдёмте, я покажу. Мужчины прошли по узкому коридору, заглянули в кладовые, в раздевалку для персонала, и после вошли в довольно большой цех, где готовилась пища. Джин изумлённо охнул — всё помещение было обставлено современной производственной мебелью, столы из нержавеющей стали сверкали чистотой. Здесь было практически всё, что нужно. Можно было хоть завтра завозить продукты и приступать к работе. На одном из столов огромными стопками стояла посуда для готовки: медные, эмалированные и нержавеющие кастрюли, сотейники, сковороды. На другом аккуратными рядами теснилась столовая посуда. Всё это было заботливо укрыто плёнкой, чтобы зря не пылилось. Ким посмотрел в дальний угол цеха и снова охнул, но теперь от восхищения. Четыре огромных духовых шкафа готовы были испечь всё, что его душа пожелает. Джин очень надеялся, что готовы! — Господин Хван, а эти печи тоже Ваши? Они работают? — Да, они в рабочем состоянии. Я пользовался только одной, стоят они здесь ещё со времён самых первых владельцев. А это были семидесятые годы, если я не ошибаюсь. — Шестидесятые, если точнее, — поправил Хвана Сынчон, который вместе со всеми прохаживался по комнатам. — Эти дома строили в шестидесятых, первые этажи изначально были предназначены для разных лавок, магазинчиков, кафе, прачечных и парикмахерских. Здесь же с самой постройки была пекарня, хозяева — французы — потом продали её и уехали на континент. Владельцы менялись несколько раз, но всегда здесь были только пекарни. А вот уже в этом веке открыли ресторанчик, и после — кафе. — С ума сойти! Получается, что каждый новый владелец приносил сюда тот инвентарь, который ему требовался, но не выбрасывал старый? — Юнги от удивления тоже не мог прийти в себя. — Всё верно. Да и как можно выбросить такую добротную посуду? — Хван подошёл к столу, взял в руки увесистый медный сотейник, протянул Юнги. — Вы бы смогли? — Тот отрицательно покачал головой. — Вот и я не смог. То, что было не нужно, просто сложил в ящики, вон там, в подсобке стоят несколько. Чем-то пользовался. А кое-что убрал вот в этот шкаф. Иногда моя жена пекла нам пироги домой. Тут есть разные формы. Может, и вам они пригодятся. Чимин открыл шкаф, достал несколько маленьких формочек, покрутил их в руках и уже собирался положить обратно, но тут увидел в шкафу то, что ну никак не ожидал. Точные копии тех форм, что они с Юнги купили в антикварной лавке, только маленького размера. — Хён, — шёпотом позвал он Юнги, — иди сюда, смотри, что я нашёл! Правда, они похожи на ту большую форму, в которой ты пирог делал? — Да, точно такие же! Ты думаешь, что?.. — он внимательно посмотрел на Чимина. — Да нет, не может быть! Может, просто раньше это были очень популярные формы или вообще были только такие. — Но хозяева-французы, хён! И та леди, что отдала формы антиквару, была из Европы! Я не верю в такие совпадения! — Чимин тряс формочкой, пытаясь убедить Юнги, что она — ближайшая родственница будущего подарка Джину. — Давай спросим у Сынчона, где жили те французы? — Да ему-то откуда знать? Его тогда и в проекте не было! — Тогда я сам спрошу! Ты представляешь, как Джин удивится, когда узнает… — Что узнает Джин? — Ким неслышно подошёл к друзьям, обхватив их за плечи. Те от неожиданности подпрыгнули. — Джинни, ты смерти моей хочешь? — зашипел на него Юнги, — чуть сердце не остановилось! Вот теперь мучайся в неведении, потому что я с перепугу забыл, что ты должен узнать! — Ну, ты-то старый склеротик, это всем известно! А вот Чимини точно не забыл, да, малыш? — Ким пристально уставился на младшего. — Хён, сейчас не время, нужно что-то ответить Хвану по поводу аренды, мы, наверно, задерживаем людей, может, у них есть дела поважнее. Кстати, хён, смотрите, какие формочки, правда, классные? — Чимин изо всех сил заговарил Джину зубы. — О, прикольные, тяжёленькие. Я бы в таких тарталетки испёк, начинил бы лёгким ванильным кремом и свежими ягодами, а сверху посыпал крошкой безе. М-м-м… вкуснотища! — Сокджин расплылся в улыбке. — А если бы была такая же большая, сделал бы в ней чизкейк с ягодной или ореховой прослойкой и штрейзелем сверху, а украсил бы белым шоколадом. — Эка тебя понесло, товарищ! — Юнги ткнул Кима в бок, — пойдём, хватит мечтать! Они подошли к Хвану и Ли. Сокджин поклонился мужчинам и сказал: — Господин Хван, господин Ли! Спасибо вам за уделённое время. Мне очень здесь нравится, это прекрасное помещение. Я с радостью буду здесь работать. Задаток я смогу внести на следующей неделе. Остальную сумму — через месяц. Когда можно будет подписать документы? — Господин Ким, вот моя визитка, — Ли протянул карточку Джину, а заодно Юнги и Чимину, — когда будете готовы перевести деньги, позвоните мне, договоримся о встрече, подпишем документы. Надеюсь, Ваша пекарня будет процветать! — Спасибо за пожелания! Вам тоже всех благ и здоровья! Буду рад, если посетите наше заведение после открытия! — парни попрощались с хозяином кафе и риелтором, вышли на улицу и не спеша направились к парковке. После недолгого молчания Джина прорвало. — Блин, ребята, ну это же круто, да? Там так классно! Я уже не могу дождаться, когда мы сможем начать работать! — Хён, притормози! — Юнги улыбнулся. — Скоро только сказки сказываются и кошки родятся. А у нас до начала работы ещё куча дел и проблем, помнишь? И первоочередная — бабосики! — Помню! — Ким сник. — Намджун уже подал заявку на кредит, ответ будет только в пятницу. — Тогда до пятницы не будем париться, в любом случае, на первый взнос я найду деньги. А сейчас едем к нам, хачапури заждались. По коням! Ускорив шаг, они добрались до своих железных «лошадок», расселись по машинам и поехали подкрепиться.***
Джин методично уничтожал один пирожок за другим, запивая ароматным свежесваренным кофе, одновременно жестикулируя, закатывая глаза и чирикая в трубку телефона, лежащего рядом на столе. Юнги с Чимином еле сдерживали смех, наблюдая за хёном. А тот, не обращая внимания на их хихиканье, продолжал эмоционировать. — Боже мой, Плюшичек! Ты себе не представляешь! Это просто мечта! Там такой большой зал, а цех просто огромный. А ещё куча всякого оборудования, и хозяин всё это оставляет нам! А сколько там разной посуды! Я сейчас просто лопну от счастья! Есть и холодильный бокс, и морозильники! А печи! Ты бы видел, какие шикарные печи! Они хоть и старенькие, но работают! Я позвоню одному знакомому электрику, чтобы он их полностью осмотрел, и если всё в порядке, то уже можно начинать работать! Солнышко, ты рад? — Ким, наконец, сделал паузу, давая Намджуну возможность вставить хоть слово. — Очень рад, Джинни! — прошелестело в трубке. По голосу было слышно, что Нам улыбается. — А что ты жуёшь, Мась? — Да так, заехал к Минам перекусить. Юнги настряпал хачапури. Не пытайся это выговорить. На вкус лучше, чем на слух. С моими шоколадными эклерами, конечно, не сравнить. Но вполне съедобно! Услышав столь неоднозначную оценку, Юнги улыбнулся и быстро отодвинул блюдо за пределы досягаемости. Джин удивлённо взглянул на него и потянулся за очередным пирожком, но Мин убрал выпечку ещё дальше. Чимин, глядя на это, просто покатился со смеху. — Плюшик, он забрал у меня пирожочки! Не хочет признавать, что я готовлю лучше! — пожаловался Джин бойфренду. — Хён, вы оба готовите замечательно. Прихвати и мне парочку, если Юнги не против. — Намджун тоже хохочет, представляя себе происходящее. — Ладно, привезу, если эта жадобина сжалится над тобой. Я скоро приеду, солнышко, не скучай! Целую в пухлые щёчки! — и отключил телефон. — Ты чего творишь, безобразник? — набросился он на Мина. — Жалко тебе для хёна пары плюшек? — Да хён вроде не в восторге от моей стряпни? Или я что-то не так понял? — Юнги продолжает заслонять собой блюдо с лепёшками и смеётся. — Ой, уже и пошутить нельзя! Да вкусно, правда! Очень! — Ким примирительно трясёт друга за плечо. — Завернёшь парочку для Джуни? — Для Джуни — да, а ты скоро лопнешь! — Юнги достал из шкафа приличных размеров контейнер, сложил туда гостинцы и отдал Джину. — Кушайте на здоровье, я ещё сделаю. — Спасибо, Юни! Джуни будет рад! — он повернулся к Чимину и, подмигнув, спросил, — Это его после секса так таращит? Второе дыхание открывается, да, Чимини? — Хё-ё-о-о-н! — смутился тот, закрывая ладонями лицо. — Ну как Вы можете так говорить? — А что такого? Секс вдохновляет, правда, Юни? — Не секс, а любовь! — Юнги беззлобно толкнул старшего в плечо. — Давай, хён, топай домой, корми своего Плюшика, а у нас ещё много дел! — Да, надо ехать. Спасибо, ребята, что посмотрели кафе вместе со мной. Одному мне было бы тоскливо! Пока! — Сокджин махнул рукой и почти бегом рванул к машине. Юнги, улыбаясь, посмотрел ему вслед, потом выпустил Хрюню из гостиной и надел куртку. Собака, увидев его сборы, засуетилась в ожидании прогулки. — Чимини, я выведу зверюгу погулять, а ты пока доставай книжку, надо закругляться с этим переводом! Десерт хочу, — он хитро подмигнул и вышел на улицу.***
Перевод третьей из оставшихся глав близился к концу, Юнги на удивление увлёкся этим процессом, ему нравилось редактировать переведённый Чимином текст, он довольно подробно и точно расписывал все процессы, чтобы Джину было максимально понятно, о чём хотел рассказать автор книги. А вознаграждение, обещанное Чимином, подстёгивало Мина, маячило перед глазами и заставляло поглядывать на парня с неприкрытым вожделением. Внезапно о себе напомнил телефон, щекотно завибрировав в кармане домашних штанов. Мин вздохнул, закатил глаза и устало произнёс: — Если это один из клоунов, я за себя не ручаюсь! У меня уже передоз Кимов! — он выдернул телефон из кармана и расширившимися глазами уставился на экран. — О, папа звонит! Да, отец, доброго дня! Как Вы поживаете?.. Я рад, у меня тоже всё хорошо… конечно, помню!.. Да, подарок купил, уже давно… В пятницу отправлю с курьером и подарок, и букет… Нет, па, приехать никак, я же говорил, что мы вчетвером уезжаем… в Канвондо, день рождения Джинни праздновать!.. Да, он тоже едет… — Юнги метнул на Чимина быстрый взгляд и тут же опустил глаза, — да, па, поговорил и не только, он сейчас рядом сидит… Чимин удивлённо посмотрел на бойфренда, он догадался, что речь идет о нём и собирался уйти, чтобы дать Юнги возможность спокойно поговорить с отцом, но тот остановил парня, взяв за руку, и продолжил: — Как в два часа?.. Почему так рано?.. А, понятно… Нет, не смотрел, положил на комод в прихожей… Да, хорошо, я понял… Как мама? Здорова?.. Чем занялась?.. Йогой? Серьёзно? Вот это да! Я в шоке!.. Ма в своем репертуаре!.. То балет, то вязание, а теперь йога, — Юнги засмеялся, — Ладно, позвоню ей потом, спрошу, как успехи! Рад был слышать Вас, отец, не болейте! До связи! Поговорив, Мин положил телефон на стол и задумался. Чимин тронул его за руку, спросил: — Хён, всё хорошо? Твои родители в порядке? Ты что-то загрустил. — Не волнуйся, Чимини, с ними всё хорошо, я просто не посмотрел, во сколько назначен свадебный обед, а он будет раньше обычного, в два часа дня, потом молодожёны галопом несутся в аэропорт Инчхона, летят в свадебное путешествие. Хорошо, что отец позвонил, надо будет отправить подарок пораньше. Чёрт, придется съездить домой, я не знаю, где это всё будет, на какой адрес отправлять. Он в приглашении указан. А приглашение в прихожей валяется, я вообще случайно его обнаружил в пакете, куда мама сложила всякие гостинцы. — Сейчас хочешь поехать? — Нет, завтра вечером заскочу, заберу. Заодно и вещи для поездки возьму, Джин сказал, что там холодно, а у меня нет ничего тёплого. Хочешь, вместе поедем, посмотришь на мою холостяцкую конуру. — Юнги чмокнул любимого в нос. — Хочу! — Чимин вернул ему поцелуй. — Твой отец знает обо мне? — Да, знает. В тот день, когда я наблюдал за тобой и Хрюней здесь, возле дома, я ездил к родителям. Поговорил с отцом, рассказал о том, что встретил человека, который мне очень понравился. — Он знает, что ты спишь с парнями? — Чимин с трудом выдавил из себя этот вопрос. — Я тогда думал, что нет, и собирался открыть ему эту тайну. А оказалось, что он давно в курсе. Когда я попал в больницу, мой врач — его бывший однокурсник — позвонил ему и рассказал, что я ранен. Папа примчался туда, и Намджун поведал ему, что произошло между мной и Джейком. Я, естественно, не знал об этом, никто из них и словом не обмолвился за столько лет! — Юнги встал из-за стола, пошёл на балкон, закурил. Молча смотрел на улицу. Чимин встал рядом, обхватив его за плечи. Он чувствовал, как Мина бьёт мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от вновь вернувшихся воспоминаний. А тот продолжил, понизив голос: — Меня удивило, насколько спокойно отец отнёсся к этому факту, видимо за годы просто свыкся с этой мыслью. Он даже знал, что после ранения я стал импотентом. — И что он сказал, когда узнал о нашем знакомстве? — Спросил, приедем ли мы на Рождество вместе, — улыбаясь, ответил Юнги. — О, боже! Твои родители хотят со мной познакомиться? — Конечно! А ты не хочешь знакомиться с ними? — Я не знаю, хён, мне страшновато, вдруг я им не понравлюсь, или они скажут, что я не подхожу тебе. — Чимин, я уверен, что они будут от тебя в восторге, мама — та точно будет! Сразу начнет пичкать тебя вкусняшками. Запомни, главное, что ты нравишься мне, а остальные могут идти лесом, если их что-то не устраивает! А уж насколько ты мне подходишь, знаю только я! Ты даже смог оживить мертвеца, — он многозначительно посмотрел на свой пах. — Кстати, восставший из мёртвых прямо сейчас хочет показать тебе, насколько он жив, так что хватит мёрзнуть, пойдём в спальню, я требую свой десерт! Юнги буквально вытолкал Чимина с балкона и, схватив его за руку, потащил в спальню. Тот слабо сопротивлялся: — Юни, а как же книга? Там совсем немного осталось! — Вот и хорошо, завтра доделаем! — Мин непреклонен. — Хён, но я не готовился, можно, я хоть в душ схожу? — Идём вместе, так быстрее! Он мгновенно меняет направление, увлекает Пака за собой в ванную, на ходу тиская его плечи. Включает воду, стаскивает с себя одежду, раздевает Чимина и входит в кабинку, маня того рукой. Чимин не заставляет долго себя упрашивать, становится под тёплые потоки воды, с наслаждением подставляя тело щекочущим струйкам. Юнги медленно и нежно моет его, лаская в самых чувствительных местах. Потом тщательно смывает пену, продолжая касаться пальцами то затвердевших сосков, то основания шеи, то спины. Он намеренно не целует бойфренда, зная, что тот слишком быстро возбуждается от поцелуев. Юнги хочет медленно распалить своего парня до такой степени, чтобы тот плавился в его руках и умолял дать ему кончить. Мин и сам начинает плавиться от того, как Чимин реагирует на его ласки. Он — как натянутая струна, каждое прикосновение заставляет его судорожно вздрагивать и издавать громкие стоны, и уже сам Юнги ёжится от бегающих по всему телу мурашек и закусывает губу, когда в пах ударяет очередная волна возбуждения. Чимин чувствует, как его губы начинают гореть огнём в поисках чужих, таких же горячих и жадных, и впивается в Юнги требовательным поцелуем. К чёрту нежности, он кусает Мина, дразнит своим языком, прижимается всё сильнее, трётся бёдрами, членом, всем телом. Юнги подталкивает Чимина к стенке, успевает прошептать «постарайся не упасть» и опускается на корточки. Обхватив бёдра Пака, начинает ласкать языком его член, заставляя перейти со стона на самый настоящий вой. Вода из душа, падая на Юнги, мелкими брызгами разлетается по всей кабинке, щекочет лицо и тело, колется как иголочками, добавляя каких-то новых ощущений. В памяти Чимина всплывает тот день, когда он мастурбировал в душе, думая о Юнги, и его пронзает как молнией. Сдерживаться он уже не в состоянии, всё его тело пылает, требуя разрядки. Он чувствует, как от затылка начинает расползаться по спине и груди жаркая волна предоргазменных мурашек. Но Юнги, заметив, как он напрягся, резко прекращает ласки, сжимает его член у основания и лишь слегка водит губами по головке. Он смотрит снизу вверх на Чимина, хватающего ртом воздух, и это зрелище просто сносит ему крышу. А тот в изнеможении пытается ухватиться дрожащими руками то за стену, то за голову Юнги, вздрагивает и хрипло шепчет: — Хён, пожалуйста… не могу больше… Эти слова сладким нектаром льются в уши Мина, он снова возвращается к своему «десерту», но не успевает сделать даже пары движений головой, как Чимина настигает оргазм. Ноги парня подкашиваются, он весь трясётся, как в лихорадке. Юнги поддерживает его, чтобы тот не упал, не ударился. Постепенно к Чимину возвращается способность говорить, различать предметы и контролировать своё тело. Он расслабленно сползает вниз, целует Юнги, гладит его лицо ладонями и шепчет прямо в губы всякие нежности. Мин улыбается, пытается встать, но морщится от неприятных колик в занемевших ногах. Чимин растирает ему мышцы, разминает пальцами икры и бёдра. Юнги всё ещё возбужден, его член подрагивает прямо перед лицом Пака, тот нежно проводит по нему пальцами, трогает яички, гладит головку. И теперь уже Мин заходится в стонах. — Хён, ты так красиво стонешь… так музыкально…я хочу посмотреть, как ты себя ласкаешь… потрогай себя, Юни! Мин послушно обхватывает член ладонью, медленно ведёт снизу вверх и, хитро щурясь, смотрит на Чимина. — Не желаешь присоединиться? Чимин накрывает головку ладонью, осторожно водит большим пальцем по уздечке, пока Юнги, ускоряясь, начинает толкаться в его ладонь, одновременно надрачивая по всей длине. Надолго и его не хватает, слишком возбуждён, слишком хотел, слишком соскучился… упираясь в стену одной рукой, второй ещё несколько раз быстро проводит по члену, обхватывает ладонь Чимина сверху своей рукой и кончает, содрогаясь всем телом и едва держась на ногах. А после они долго стоят под душем, поддерживая друг друга, изредка вздрагивая, медленно и лениво целуясь. Выбравшись из кабинки и закутавшись в полотенца, оба доползают до кровати и валятся без сил. — Юнги, не спи, ещё надо Хрюню вывести! — бормочет Чимин с полузакрытыми глазами. — Я в прошлый раз ходил, теперь твоя очередь! — лениво отвечает тот. — А когда мы решили делать это по очереди? — Вот именно! Ты согласился взять собаку, тебе с ней и гулять. — Хён, я не могу, у меня ножки болят. — У меня тоже! В шутку попрепиравшись ещё несколько минут, Чимин сползает с кровати, накинув на плечи плед, идёт в прихожую и зовёт собаку. — Хрюня, гулять! Хорошая девочка! Сегодня погуляешь одна, я после душа не пойду на холод! Давай, топай, только недолго, я позову. Открыв входную дверь, он выпускает акиту на волю и идёт на кухню, оттуда видна вся лужайка. Вторая полудохлая моль, тоже завернувшись в плед, приползает на кухню, становится рядом у окна, прижимается к плечу, кладёт на него голову и тихонько сопит, наблюдая, как собака прогуливается по двору. Потом шепчет почти в самое ухо: — Не помню, говорил тебе или нет… Я люблю тебя, Чимини! Всегда буду любить! Ты мой котёнок… мой пушистик… Чимин смотрит в окно, не поворачивая головы, и постепенно картинка за стеклом начинает расплываться от набежавших на глаза слёз. Каждый такой момент он бережно складывает в копилку своей памяти, чтобы потом вытащить, как фото из альбома, долго «рассматривать» и чувствовать, как обволакивает он душу своим невероятным теплом. Улыбнувшись, решает слегка поддеть Юнги: — Если любишь, сходи, впусти собачку… — и слышит тихий вздох разочарования от того, что не поддержали, не прониклись, не ответили тем же, — прости, милый, я пошутил! Я тоже очень люблю тебя! До самой Луны, а может, и дальше. Губы тянутся друг к другу, нежно касаясь, просто для того, чтобы припечатать сказанное, связать два признания в одно целое.***
— Да где это чёртово приглашение? — Юнги третий раз перекладывает вещи, лежащие на комоде в прихожей, и уже начинает терять терпение. — Я точно помню, что вытащил его из пакета и отнёс сюда, чтобы не потерять! Неужели выбросил случайно? Теперь придётся звонить родителям, узнавать адрес. — Хён, это не оно? — Чимин показывает на небольшой конверт, прикреплённый магнитом к металлической раме зеркала над комодом. — Точно, оно! Спасибо, милый, ты меня спас! — Мин чмокает любимого в щёку, прячет конвертик в карман куртки. — Ну, что, посмотришь, как я тут жил до встречи с тобой? У меня всё просто, я не специалист по интерьерам. — Ты снимаешь эту квартиру или купил? — Чимин разувается и проходит в гостиную. — Это квартира моих родителей. Они купили её, когда я в первый класс пошёл. А до этого мы жили на левом берегу, в Куро, вместе с бабушкой и дедушкой. Когда я учился в универе, жил в общаге, потом снимал маленькую квартирку в Кванджине, возле детского парка. Ту квартиру в Куро родители продали после смерти стариков, а через несколько лет, подкопив денег, купили домик в пригороде, а мне отдали эту квартиру. Почти всю старую мебель они забрали при переезде, типа, она дорога им как память, — улыбнулся Юнги. — Я постепенно купил себе самое необходимое. Ну, как тебе? Слишком безлико, да? — Нет, что ты! У тебя хороший вкус, всё очень лаконично, но уютно. Мне очень нравится вот этот стеллаж, — он показал на полочки, расположенные в разных уровнях по всей длине и высоте стены в гостиной. — Оригинально смотрится. Я хотел сделать что-то похожее, чтобы расставить все папины книги и остальное. Шкафы слишком громоздкие, а этот вариант легкий и функциональный. — Я купил эти полки на распродаже, взял несколько комплектов, прибил в творческом беспорядке, но получилось неплохо. Потом парни прошлись по всему дому, Юнги показывал вещи, которые были ему дороги, рассказал, сколько нервных клеток потерял при выборе штор и другого текстиля, потому что не разбирается в материалах, брал то, что нравилось по цвету, по фактуре. А оно потом оказывалось либо не переносящим обычную стирку, а требующим исключительно химчистки, либо линяло, либо мялось до состояния гофре. Чимин смеялся, слушая, сколько пришлось вынести несведущему одинокому мужчине, чтобы наполнить свой дом милыми и приятными вещами. Войдя в кухню, Пак открыл рот и замер. — Вот это нифига себе! Сразу видно, что ты любишь готовить! Кухня разительно отличалась от минималистичных гостиной и спальни. Это был уголок для души. Здесь стояли и лежали все возможные устройства и приборы для готовки, от банального миксера и блендера до внушительного аэрогриля. А само помещение напоминало просторную кухню какого-нибудь ранчо в Техасе, где никто не скован ограниченными квадратными метрами, где можно поставить большой стол, стулья, кресло и диванчик. А на остальной площади свободно разместить все рабочие столы, мойку, плиту, два холодильника, барную стойку и открытый стеллаж для множества бутылок, всевозможных рюмок, стопок, бокалов, стаканов и фужеров. — Представляю, какие вечеринки ты тут устраивал! Здесь человек пятнадцать можно усадить! Никогда не видел таких больших кухонь. — Чимин восторженно обозревает пространство, трогает разные баночки со специями на небольшой деревянной полке, заглядывает в шкафчики. — Кухня была небольшой, а рядом — моя бывшая комната. Я решил снести стену между ними, и вместе с коридором получилась большая столовая. Не люблю, когда негде повернуться с кастрюлями и сковородками. А вечеринок я тут не устраивал, ко мне мало кто приходил, Кимы вот захаживали, сначала поодиночке, а теперь вместе. Чимин уселся на диване, долго молчал, продолжая рассматривать кухню, потом посмотрел на Юнги и тихо спросил: — Хён, а когда ты переедешь ко мне? — Я же и так живу у тебя! В каком смысле перееду? — Ну, это пока ты после сотрясения, и всё такое. А когда переедешь навсегда? — Ты этого хочешь? — Юнги садится рядом и накрывает ладонь Чимина своей, сплетая пальцы. — Да, очень. Ты же сам сказал, что хочешь, как семья, вместе. — Хочу! И рад, что ты об этом заговорил. Чимини, я хочу продать эту квартиру, уже позвонил риэлтору, со следующей недели он займется этим вопросом. — А твои родители не будут против? — Нет, не будут. Это моя квартира, я могу делать с ней, что пожелаю. Я решил, что её нужно продать. Кредит, который хочет взять Намджун, это очень мало, думаю, не больше пятидесяти тысяч долларов, и его ещё нужно получить. Грант тоже пока под вопросом. А эта хатка потянет тысяч на двести-двести тридцать, и эти деньги я инвестирую в пекарню Джина. — А тебе не жалко её продавать? — Чимин обводит глазами помещение, наполненное историей, наверняка, приятными воспоминаниями. — Может, немного. Теперь мой дом там, где ты. Если тебе нравится эта кухня, мы сделаем такую же в нашем доме. Ты можешь взять отсюда все, что тебе захочется. Хочешь, мы заберем те полочки, я сделаю такой же стеллаж в нашей гостиной? — Юнги внимательно смотрит на бойфренда. — А можно? Я бы хотел, да. — Глаза Чимина сияют. — Тогда пройдись, посмотри, что хочешь забрать, и после поездки мы все перевезём. А сейчас я соберу кое-какие вещи, и можем ехать домой, дописывать книгу для Джинни. Через полчаса в прихожей стояла большая дорожная сумка, набитая до отказа одеждой. А Чимин аккуратно складывал в небольшой чемоданчик и коробки содержимое ящиков и полок, которые ему показал Юнги. — Хён, я всё сложил. А ты что-то ещё из мебели будешь забирать? — Да, то кресло с кухни, оно очень удобное, и вот этот комодик. Заберу ещё некоторые кухонные принадлежности, я к ним привык, не хочу покупать новые. Но это всё потом. Приедем вместе на двух машинах, за несколько раз всё вывезем. — Юни, а где будет свадьба? — В Намъянджу, где живут мои родители и родители Мэй. Обед будет в их доме. — Тогда почему бы тебе не завезти подарок лично, а не посылать курьера? — Мы в два часа только выедем из дома, пока доедем туда, молодожёны уже свалят в аэропорт, мы не успеем, там от трассы ещё крюк километра три. — Юнги непонимающе смотрит на Пака. — А почему ты так переживаешь за этот подарок? — Знаешь, я считаю, что свадебные подарки надо вручать лично, такое торжество не часто бывает. Ну, и если честно, очень хочется посмотреть на реакцию. Поэтому можно выехать на полчаса раньше, и ты успеешь. А потом оттуда и ехать в Канвондо. Юнги подходит к бойфренду, внимательно смотрит ему в глаза, берёт пальцами за подбородок, целует и шепчет: — Ты сам напросился. Мы заедем поздравить молодых. Но там будут мои родители, и тебе придётся с ними познакомиться. Не дожидаясь Рождества. Готов? — А я не могу подождать тебя в машине? — в глазах Чимина плещется паника. — Это же недолго? — Не можешь! Тогда ты не увидишь, как воспримут наш подарок, а я тебе не расскажу. Так что? Едем, и ты знакомишься с моими предками, или курьер избавит тебя от этого испытания? — Едем, — еле слышно выдыхает Чимин и заливается румянцем. — Но мне страшно, хён. Твой папа, наверно, очень строгий человек. — Есть такое! Но тебе всё равно придётся! Лучше сейчас, когда они будут в хорошем настроении, слегка выпьют, и точно не будут пилить меня нравоучениями. — Хорошо. Тогда я готов. — А если готов, хватай эти коробки и тащи в машину, я возьму сумку и чемодан.***
…Юнги сладко спал, блаженно улыбаясь, ему снились огромные ряды полок со всякими специями, овощами и прочими вкусностями. Он шёл вдоль них и складывал баночки, пакеты и коробочки в огромную тележку. Но тут его руку перехватила огромная ладонь в чёрной перчатке. Господь пресвятой, это же Дарт Вейдер. Он крепко держит Мина за руку и выкрикивает своим металлическим голосом проклятья в его адрес. А потом с грохотом переворачивает тележку, разбивая банки, разбрасывая содержимое коробочек, хватает Юнги за плечи и трясёт… В ужасе тот кричит и подскакивает на кровати, пытаясь прогнать страшное видение. Рука, которую он отлежал, противно ноет и жужжит мурашками, рядом вибрирует телефон, на экране которого светится довольное лицо Джина. — Да, слушаю, — хрипит Мин в трубку. — Юни, мать твою фею-крёстную, ты ещё спишь, что ли? Десять часов, алё, гараж! — Ким ржёт в динамике, и от его смеха Юнги не по себе, он ещё не пришёл в себя после кошмара с чёрным императором. — Да, хорошо, и что? — вопрошает тем же хриплым баритоном. — Вы уже собрались? Мы заедем за вами без четверти два! — Хён, ты с дуба рухнул? До двух еще дохрена времени. Нам на сборы хватит полчаса. Закинем шмотки, собаку, кота и хавчик для них. Чего ты истеришь спозаранку? — А чего вы так долго дрыхнете? Всю ночь резвились, не покладая ног? — гаденькое хихиканье Кима выводит Мина из равновесия. — Джинни, я сейчас, невзирая на твой день рождения, отматерю тебя вдоль и поперёк! Кстати, с днём рождения, хён! Шоб ты был здоров! Остальное при встрече! — Ну, наконец-то! Вспомнил, что у любимого хёна праздник! Спасибо за поздравление! Надеюсь, подарок будет лучше, чем твоя речь? — Надейся. Да, Джинни, мы с Чимином поедем пораньше, надо заскочить в Намъянджу, закинуть подарок одним счастливым людям. И потом двинем по сорок пятой и пятьдесят второй в Канвондо. — Кому подарок-то? — от любопытного Джина можно спастись только в далёкой-далёкой галактике. — Дочь маминой подруги замуж решила сходить, вот меня и обязали одарить молодожёнов. — Юнги едва ворочает языком, всё ещё не открывая глаз. — О, так там и твои предки будут? — Естественно, им куда деваться? — Супер! Мы с вами поедем, хочу лично выразить твоему батюшке признательность за воспитание его сыночка! Ха, шучу! За винцо хочу поблагодарить! Во сколько вы выдвигаетесь? — В 13:30. Начало банкета в два, как раз попадём в самый разгар. — Понял! В 13:20 мы у вас. Всё, до встречи! Юнги протирает глаза руками, пытаясь навести фокус, тормошит Чимина, который только глубже заползает под одеяло и скулит щенком, когда Мин щекочет ему пятки. Накануне они допоздна бились над переводом, потом вместе два раза всё перечитывали, правили, что-то переписывали, споря и доказывая свою правоту. И в результате благополучно проигнорировали все будильники. — Чимини, мы проспали! Вставай, собирай шмотки, я поехал в офис распечатывать наше творение. — Как проспали? Сколько времени? — лохматая голова Пака высовывается из-под одеяла, и Юнги хохочет, глядя на его заспанное лицо, опухшие глаза и ярко-розовые щёки. — Одиннадцатый час уже. Джин звонил, они поедут с нами дарить подарок. И это отличная новость, Кимы отвлекут на себя внимание моих родителей, они будут рады повидаться с этими клоунами оптом, а не поштучно! — Хорошо. Тогда я сейчас всё сложу, пока ты будешь на работе. — Не забудь подарки и мой пуховик, я не выношу холод. — Юнги зябко повел плечами. — Всё, я в душ и одеваться. — Не забуду, — бормочет Чимин, — я вчера список составил, что надо взять. На твоей поедем? — Конечно, твоя букашка в горку не заползёт! — улыбается Мин и дефилирует в ванную. В спальню тут же просачивается Хрюня и вопросительно смотрит на хозяина. Мол, какого-такого-моржового твоё высочество до сих пор не накормило любимых питомцев? «Высочество» виновато жмурится, сползает с насеста, шкандыбает на кухню и насыпает в мисочки еду. Звери дружно принимаются завтракать, а Чимин умывается, прогоняя остатки сонливости. Потом варит кофе себе и Юнги, поджаривает тосты, режет сыр, достает из холодильника масло. Мин, вернувшись из душа, удивлённо созерцает накрытый стол, быстро делает бутерброды. Подкрепившись, парни расходятся по делам. Юнги мчится в офис, где ему ещё предстоит выслушать решение коллектива о новом предводителе. Чимин выходит с акитой на прогулку, мысленно прикидывая, во что сложить всё необходимое для поездки.***
Хони в пятый раз смотрит на себя в зеркало, придирчиво оценивая макияж и укладку. Теперь, когда Хваён каждый день приглашает ее то в кино, то в кафе, она должна выглядеть идеально. Улыбнувшись своему отражению, девушка отложила зеркальце в сторону, подняла глаза и ойкнула, увидев, что босс стоит прямо перед ней и внимательно наблюдает за её прихорашиваниями. — Господин Мин, здравствуйте. Я Вас не заметила, — засуетилась Хони, — Вы так неожиданно появились, сегодня тишина, никого из клиентов ещё не было. Сделать Вам кофе? — Хони, Вы не заболели? У Вас такие красные щёки, может, температура? — Мин, улыбаясь, смотрит на смущённую донельзя девушку, — а может Вы влюбились, а? Кстати, прекрасно выглядите. Если не трудно, принесите кофе через пять минут. И попросите Хвасына зайти ко мне. Босс прошествовал в кабинет, а Хони, вздохнув, схватила какие-то черновики и начала обмахивать ими лицо, как веером. Господин Мин вызвал своими замечаниями нешуточную панику и жар во всем теле. Девушка по селектору попросила старшего из братьев Ли зайти к боссу, быстро приготовила кофе, поставила чашку на блюдечко и собралась уже войти в кабинет Мина, но тут в приёмную ввалились все сотрудники разом. — Босс звал только Хвасына, — промямлила Хони. — Может, пока подождёте здесь? Мужчины кивнули и расположились на стульях вдоль стены, Джису села около секретарши. Хвасын, постучавшись и получив приглашение войти, скрылся за тяжёлой филёнчатой дверью. Хони, войдя вместе с ним, поставила кофе на стол и вернулась в приёмную. — Господин Мин, добрый день. Вызывали? — Ли твёрдо смотрит в глаза начальству. — Да, Хвасын, проходите, присаживайтесь. Я позвал Вас, как самого старшего из сотрудников. — Но господин Со?.. — попробовал возразить Ли. — Да, я знаю. А Вы, наверняка, знаете, что Со в скором времени уволится и уедет из Сеула? — Юнги потягивает ароматный напиток, чувствуя, как в голове окончательно проясняется. — Да, он сказал мне. — Вот и получается, что старшим теперь остаетесь Вы, поэтому именно у Вас я хочу спросить, обсудили ли в коллективе моё предложение? — Да, господин Мин. Мы с коллегами посовещались и приняли решение. Вернее, я сказал, что могу взять на себя эти обязанности, но спросил, кто ещё хотел бы попробовать свои силы в качестве руководителя. Остальные согласились с тем, чтобы я… — Ли смотрит на босса, пытаясь понять, как он относится к такому повороту событий, но лицо Мина непроницаемо, — чтобы я стал исполнительным директором. После довольно продолжительной паузы Мин вдруг улыбается, подходит к Хвасыну, протягивает руку, тот, поклонившись, смущенно жмёт её, не решаясь улыбнуться в ответ. Для него Мин — непререкаемый авторитет, уважаемый человек, на которого хочется равняться. — Хвасын, я очень рад, что моей компанией будете управлять именно Вы, сейчас я попрошу Хони позвать остальных, и представлю Вас, как нового руководителя. — Все уже здесь. Я подумал, что Вы захотите выслушать мнение каждого, прежде чем принять окончательное решение. — Отлично, позовите их. — Он допил кофе и встал из-за стола. Когда все вошли в кабинет, Мин указал на стулья, приглашая садиться, а сам достал из кармана флешку, отдал её Хони и попросил распечатать документ, который на ней находится. — И если не сложно, Хони, разложите листы в папку с файлами. Спасибо. — Он вернулся к своему столу, но не сел в кресло, а встал рядом и жестом пригласил Хвасына подойти. — Приветствую всех. Надеюсь, у вас хорошее настроение. Хвасын сообщил мне о вашем общем решении. У меня только один вопрос: может, прямо сейчас кто-то передумал, может, кто-то хочет занять кресло руководителя? Говорите, не стесняйтесь. Это ваше право. Все сидящие в кабинете отрицательно покачали головами, подтверждая, что не претендуют на трон. — В таком случае, представляю вам исполнительного директора нашего бюро — Ли Хвасын. — Тот поклонился, с улыбкой глядя на коллег. Они зааплодировали, поздравляя его. А Мин продолжил: — надеюсь, вы будете доверять ему так же, как доверяли мне всё это время. Спасибо, что поддержали своего коллегу. Можете возвращаться к своим делам. Хвасын, на следующей неделе ознакомитесь с некоторыми документами, а пока можете передать часть своих полномочий, кому сочтёте нужным. И просмотрите резюме, которые нам присылали. Нужно нанять ещё пару-тройку сотрудников. Он вместе с Ли вышел из кабинета. Подошёл к Хони, которая заканчивала раскладывать распечатанные листы в папку. — Спасибо, Хони, очень оперативно! Мне нужно бежать, увидимся на следующей неделе. — Мин быстрым шагом покинул приёмную. Заехав по дороге в цветочную лавку, купил букет и отправился домой.***
Чимин носился по дому, сверяясь со списком, складывал кучками на диване в гостиной вещи для поездки, раскладывая их потом по пакетам. Хрюня носилась вместе с ним, путаясь под ногами. Она чувствовала, что грядёт что-то новое и изо всех сил пыталась быть полезной. Оскар лежал на диване, ему эта суматоха была глубоко безразлична. Пару раз он зевнул, всем своим видом показывая, что спокойствие — залог хорошего настроения. Уже были упакованы одежда, бельё, носки, гигиенические принадлежности и еда для животных. Оставалось засунуть всё это в сумки, не забыть тёплые вещи и обувь, сложить подарки в красивые пакеты. Чимин в очередной раз пробежал глазами список и услышал, что вернулся Юнги. Он рванул в прихожую. — Хён, ну что ты так долго? Мы не успеем все собрать! Давай, раздевайся и помоги мне! — Чимини, ты с собой полдома решил взять? Что это у тебя? Список? Дай-ка! — он быстро просмотрел все пункты. — Господи, милый, мы же не на необитаемый остров едем, и не на год! В Пхёнчхане есть магазины, там можно купить и салфетки, и презервативы! И хавчик для животных там тоже продают, зачем мы его потащим отсюда? — Но мы не знаем, где эти магазины! И там может не быть такой еды. — Значит, будет другая! Давай оставим это дома. — Я уже сложил. Ты распечатал? Покажи! Юнги отдал ему папку. Чимин быстро пролистал страницы, восхищённо пробормотал: — Ты даже разложил, здорово! А что там с новым боссом? Выбрали? — Боссом остаюсь я, — улыбнулся Юнги, — выбрали исполнительного директора. Хвасына. — Отлично, он очень надёжный, мне кажется. Всё, давай запакуем подарки и можно относить сумки в машину. Чимин уложил на дно сундучка папку с распечатанным переводом, книгу, обёрнутую в тонкую шуршащую бумагу, сверху водрузил формы, в них уложил мешочек с пузырьками. Всё это закрыл ещё одним слоем бумаги и поставил в большой подарочный пакет с нарисованными на нем пончиками, пирожными, капкейками и прочими кондитерскими штучками. — Божечки! Чимини, где ты это взял? Такой классный пакет, как раз для Джинни! — Юнги внимательно рассматривал изображения на упаковке. — Сгонял в супермаркет на площади. А этот для молодожёнов. — Пак протянул белый перламутровый пакет с золотыми ажурными переплетенными сердцами. — Какой элегантный. Красиво. — Юнги аккуратно вложил коробку с покрывалом в пакет. — Я отнесу это в багажник, а ты закидывай вещи в сумку и приноси. Ровно в 13:20 к дому подкатили Кимы. Юнги встретил их на улице. Чимин обошёл дом, проверяя, всё ли выключено и закрыто, взял Оскара на руки, позвал Хрюню, запер дом и подошёл к старшим. Поздоровался, поздравил Джина, отнёс кота в машину и усадил акиту на заднее сиденье. Перекурив на дорожку, мужчины разошлись по машинам и отправились поздравлять молодожёнов.***
У дома родителей невесты яблоку негде было упасть! По обе стороны улицы были припаркованы десятки автомобилей, ещё несколько стояли во дворе. Выйдя из машины, Джин присвистнул: — Да тут аншлаг! Мы вовремя. Плюшик, иди к воротам, а я попробую прислониться где-нибудь. Юнги решил не лезть в самую гущу транспорта, припарковался на взгорке у забора. Подмигнув Чимину, взял букет и спросил: — Ну, что, готов? Пойдём, у нас мало времени. Быстренько отдадим подарочек, поздороваешься с родителями, и поедем дальше. — Хён, а может сказать, что я просто твой друг или работаю у тебя. Даже лучше, что у Намджун-хёна работаю, вот! — Я сказал отцу, что ты тоже едешь в Канвондо. Я не могу врать папе, это плохо, — Юнги ободряюще хлопает Чимина по ляжке и выходит из Хонды. Чимин, вздыхая, вываливается следом, достает из багажника подарок и обречённо идёт к дому вместе с остальными. На крыльце несколько молодых мужчин курят и смеются, торжество в самом разгаре, как и обещал Юнги. Дверь дома распахивается и вылетает тётя Чуён, раскрасневшаяся, весёлая. Увидев парней, идущих к дому, распахивает объятия и мчится навстречу. Подбежав, обнимает Юнги и радостно стрекочет: — Юнги-я, как же хорошо, что ты приехал! А папа твой сказал, что ты не сможешь! Мэй так обрадуется, так обрадуется! — Тетя Чуён, я только на минутку, и я не один. Мы с друзьями уезжаем в пансионат на выходные. — Хорошо, Юнги-я, идите в дом, я сейчас вернусь! — и вихрем унеслась в пристройку, где, видимо, находился погреб с припасами. Парни прошли в гостиную, где играла музыка, стояли накрытые столы с угощением. Дом был полон гостей, они группками стояли у окон, сидели на диванах, стульях и банкетках, кто-то прямо на полу. Молодожёны восседали за столом, рядом со своими родителями. К ним подходили гости, говорили что-то, смеялись, выпивали. Официальная часть, видимо, была позади, и теперь все просто наслаждались вкусной едой, общением и непринуждённой обстановкой. Юнги увидел родителей среди других старших, те что-то увлечённо обсуждали. — Ребята, я сейчас вернусь, вы пока проходите, угощайтесь. — Мин подошёл к отцу и тронул его за плечо. — Па, привет! Ма, рад видеть! — родители обняли его, тут же засыпали вопросами, как так получилось, что он всё же приехал. Поклонившись другим гостям, Юнги попросил разрешения ненадолго отвлечь родных от беседы. Отойдя с ними в сторонку, тихо сказал: — Хочу вас кое с кем познакомить, вы не против? — Конечно, сыночек! — мама заулыбалась, похлопала сына по щеке. — Мы будем рады! Юнги подвёл родителей к друзьям, парни поклонились, приветствуя старших. — Ну, с Джуни вы уже знакомы, это Сокджин, помните, я вам привозил разные пирожные и тортики, это он делал. У него сегодня день рождения, вот едем отмечать. — Мины закивали, подтверждая, что десерты были выше всяких похвал. Джин улыбался и цвёл, как майская роза. — А это Чимин, — понизив голоc, произнёс Юнги. Ему как-то сразу стало жарко и волнительно. — Па, я рассказывал, это мой парень. — Рад знакомству, Чимин-щи, — отец протянул руку, Пак почтительно её пожал. — Значит, вы с Юни теперь вместе? — Да, господин Мин, — щёки Чимина заливает краска, он давно так не волновался. Но отец Юнги смотрит на него вполне доброжелательно, и парень успокаивается. — Ну что ж… надеюсь, вы любите друг друга. — Да что же ты засмущал мальчика! — встряла мать, — Чимин, сыночек, дай я обниму тебя! Какой же ты худенький! Юни, вы хорошо кушаете? Может, вам с собой еды положить? — Нет, мам, спасибо, у нас всё есть. Не беспокойтесь. — Ребята, идите к столам, покушайте, сейчас подарки будут вручать. — Госпожа Мин подтолкнула парней к центру комнаты. Через минуту в дом вошла и тётя Чуён в сопровождении крепкого парня, тащившего несколько внушительных бутылей с макколи. Расставив бутылки на столах, парень отошёл к толпе молодёжи, стоявшей в дальнем конце комнаты, а мать Мэй хлопнула в ладоши, призывая всех подойти поближе. Её муж, отец невесты, встал рядом и сказал: — Дорогие гости, мы сердечно благодарим вас за то, что оказали нам честь и пришли поздравить наших детей с таким важным событием. Пусть в ваших домах всегда царит любовь и благополучие, чего мы желаем и нашей молодой семье. Угощайтесь, пейте за их здоровье и счастье. Молодые встали и поклонились родителям, благодаря за заботу и пожелания. Потом подружки невесты спели для собравшихся очень трогательную песню о вечной нерушимой любви, после чего расчувствовавшиеся гости потянулись к столу молодожёнов с тостами и подарками. Некоторые подарки жених и невеста тут же открывали, показывали родителям и гостям, другие — в основном, конверты с деньгами — складывали в украшенную розами и лентами корзинку, благодарили, улыбались и просто светились от счастья. Подождав, пока основная масса дарителей рассосётся, Юнги взял из рук Чимина пакет, который тот держал всё это время, и направился к Мэй. Пожав руку жениху и чмокнув невесту в щёчку, протянул букет и пакет с коробкой. Тётя Чуён заглянула внутрь, тронула дочь за руку, предлагая открыть коробку. Девушка развязала ленты, сняла шёлковую бумагу и с помощью матери развернула покрывало. Все, кто стоял рядом, ахнули, увидев такую красоту. — Юнги, сынок, где ты нашёл это чудо? — у женщины повлажнели глаза, — такие раньше в монастырях вышивали, сейчас уже и не сыщешь такой шедевр. — Мне сказали, что такие покрывала дарят на свадьбу, чтобы любовь — на всю жизнь, а дом — полная чаша. Желаю, чтоб у вас так и сложилось, — улыбнулся Юнги. — Рад был увидеться с вами, будьте счастливы, ребята. — Юнги, спасибо тебе, это очень красивая вещь, мы будем беречь её, правда, милый? — Мэй тронула мужа за руку, парень кивнул, обнимая невесту, и поклонился Мину в знак благодарности. Юнги вернулся к друзьям, которые наблюдали за всем этим действом. Джин схватил Мина за руку и удивлённо спросил: — Реально, чувак, где ты это взял? Я точно такое видел в доме своей бабки, только там рисунок был другой и само покрывало салатовое. Бабка берегла его, никогда не разрешала на нем валяться. — Где взял, там уже нет! — парировал Юнги и глянул на Чимина, который довольно улыбался, увидев своими глазами, что подарок пришёлся по душе. — Всё? Миссия выполнена? Поехали дальше? — Нет, давайте посмотрим, кто букет поймает и подвязку! — Джинни надул губы, как ребёнок. — Я так люблю все эти свадебные ритуалы, так весело! Давайте ещё побудем, пожалуйста. — Ладно, — согласился Мин, — тем меньше времени будет на твой праздник, я пойду покурю пока. Чимин вышел на крыльцо вместе с ним, а Кимы отправились пробовать угощения. Когда они вернулись в дом, посреди гостиной стояла стайка девушек, замерших в ожидании, а невеста, повернувшись к ним спиной, досчитала до трёх и бросила миленький букетик из розовых роз, обрамлённых ажурной зеленью и кружевной обёрткой. Рыжеволосая красотка, выпрыгнув из толпы соискательниц, как волейболистка у сетки, протянула руку вверх и схватила цветы. Остальные разочарованно простонали и разошлись, оставив счастливицу в одиночестве наслаждаться победой. Потом в центр начали сходиться парни, смущённо озираясь и делая вид, что им, в общем-то, всё равно, поймают они подвязку или нет. Джин схватил Намджуна за руку и потащил к остальным парням. Юнги хлопнул себя рукой по лбу, глядя на великовозрастных женихов, ещё и «голубых» кровей. Чимин стоял рядом и тихонько посмеивался, наблюдая за Кимами. Тут Джин подбежал к ним и увлёк за собой, приговаривая: «будем позориться вместе!» Юнги сопротивлялся, пытаясь вырвать руку, но Джин был неумолим. — Ну же, Юни, сделай мне подарок! Давай повеселимся! И Юнги смирился. Он встал ближе к краю, полагая, что предмет женского туалета полетит ближе к центру. Жених, смущаясь и краснея, залез обеими руками под пышную юбку свадебного платья, снял с ноги невесты подвязку и, отвернувшись, неловко запустил её в толпу парней. Те стояли, как вкопанные, никто не пытался прыгать или бросаться за кружевным ободком. Один из парней, думая, что подвязка летит к нему, отклонился и нечаянно толкнул Юнги. Тот едва удержался на ногах, повернув голову в сторону неловкого молодого человека и, только услышав гул мужских голосов и девичий визг, глянул вперед, ища причину суматохи. Парни показывали на него пальцами, смеясь и аплодируя. Мин проследил за их взглядами и обнаружил подвязку на своём плече. Взяв её двумя пальцами, взглянул на друзей, которые, улыбаясь, смотрели на него, крутнул подвязку на пальце и спрятал в карман. Потом поклонился присутствующим, помахал рукой Мэй и устремился к выходу. Чимин схватил его за рукав и шепнул: — Хён, ты не попрощался с родителями, они расстроятся. Юнги кивнул, вернулся к гостям, нашёл отца, сказал, что им пора ехать, потом обнял мать, взял Чимина за руку и вышел из дома. Кимы поспешили следом. Дойдя до машин, парни посмотрели друг на друга и расхохотались. Джин толкнул Юнги в плечо и ядовито поинтересовался: — Когда свадьба, Юни? — Как только, так сразу, — Мин бикнул сигналкой, запуская двигатель, — ладно, хорош ржать, мустанги, погнали, душа праздника просит. — Хён, я сейчас Хрюню выведу, а то далеко ехать, а ты дай Оскару водички. Через десять минут они уже ехали в Канвондо. Юнги поглядывал на Чимина, который счастливо улыбался, и радовался, что всё-таки согласился лично поздравить молодых. Теперь Чимин доволен, что их подарок произвёл такое впечатление, а сам Юнги счастлив, что познакомил своего парня с родителями, и он им явно понравился. Спустя полчаса Пак крепко спал, и Юнги старался вести машину аккуратно, объезжая ямки и неровности, чтобы не разбудить любимого. Мин следил за навигатором и машиной Джина, ехавшей впереди. Три с половиной часа пути, две недолгих остановки — и вот они уже в Пхёнчхане. Столица зимней Олимпиады, а теперь мекка горнолыжного туризма встретила их белым снегом и крепким морозцем. Найдя нужный им пансионат, парни припарковались и вышли на свежий морозный воздух. Кимы отправились на поиски администратора, нужно было взять ключи от домика, подписать документы и оплатить оставшуюся часть суммы. Чимин за время путешествия выспался и чувствовал себя превосходно, а вот Юнги начало клонить в сон. Заметив это, Пак предложил сесть за руль, когда они поедут к приготовленному для них коттеджу. — Да всё в порядке, Чимини, я потом отдохну. Просто тут воздух совсем другой, слишком чистый, вот и засыпаю на ходу. Когда мы ехали через перевал Тэгваллён, я прямо чувствовал, как меняется высота. Начало уши закладывать, как под водой. А ведь некоторые люди тут живут всю жизнь и им на равнине не комфортно, наверно. — Да, здесь дышится не так, как в Сеуле. Воздух такой… густой, да? Но мне нравится. Хочу в лесу погулять, там, наверно, снега по самые уши. — Погуляем. Вон идут наши сладкоежки, садись, Чимин, поехали. Проехав вверх по узкой улочке ещё около километра, они, наконец, добрались до нужного домика. Припарковав машины, все выскочили на улицу, начали лепить снежки и бросать друг в друга. Хрюня спрыгнула в снег и непонимающе уставилась на него, ничего подобного она ещё не видела. Окунув нос в холодную пушистую массу, собака чихнула и начала бить по снегу лапами. Парни расхохотались, глядя, как она пытается укротить неведомую ей субстанцию. Акита несколько раз укусила её, снова расчихалась и обиженно уселась на крылечке. Дом, построенный как традиционный корейский ханок, манил к себе, приветливо сияя окнами. Джин открыл дверь, заглянул внутрь и скомандовал: — Выгружайтесь, парни, пора праздновать! Кота сначала в дом пустите. Чимин вытащил Оскара из машины и внёс его в дом, опустил на пол, наблюдая, как кот отнесётся к новой обстановке. Тот понюхал воздух в доме, сделал несколько шагов и уверенно направился в одну из комнат, расположенных по обе стороны от гостиной. — Ха, котяра выбрал вам спальню, мы пойдём в другую. — Джин вернулся у машине, достал из багажника две объёмные сумки и потащил в дом. Намджун взял остальные и последовал за ним. Юнги с Чимином тоже выгрузили свои вещи и вошли вслед за Кимами. Хрюня нехотя поплелась за хозяевами. Оставив сумки в спальне, Юнги отправился в гостиную, где Джин уже раскладывал в холодильник привезённые с собой продукты. — Ну что, Юни, тебе здесь нравится? — улыбнувшись, спросил Сокджин. — Да, здесь очень круто! Если бы не ты, я бы сюда никогда не выбрался. Спасибо, что позвал. — Вот, а ты ехать не хотел! Давайте, принимайте душ, переодевайтесь, отдыхайте. Общий сбор в гостиной через час. Форма одежды парадная!