***
С того моего разговора с Баттерсом прошла неделя. Каждый раз когда он видел меня где-то в коридорах колледжа или в парке при кампусе, он посылал мне полную дружелюбия и сердечности улыбку, которая отчего-то мне казалась зловещей и предвещающей недоброе. Я скалился ему в ответ, немного жалея что он вообще появился в моей жизни. Мне всегда хватало Токена и Клайда, и впускать кого-то ещё в свой мирок мне казалось кощунственным. Конечно, у меня были и другие приятели и добрые знакомые, но уж точно они не улыбались мне так как это делал Баттерс. Так, словно он долгое время был тяжело болен, и всё это время я таскал ему корзиночки с фруктами и цветочные букетики, и сейчас, излечившись, Баттерс только и мог что посылать мне эти невыразимо громкие сигналы полные благодарности и светлой радости. Я брел по коридору университета, одолеваемый жуткой сонливостью. Настоящим бичом моей новой жизни в колледже, стала обострившаяся вдруг бессонница. Я с трудом мог уговорить свой организм уснуть на пять или шесть часов, но всё чаще я просыпался посреди ночи, осоловелый и уставший. Клайд говорит, что это из-за того что перед сном я смотрю документальные фильмы о серийных убийцах, и ради разнообразия я решил попробовать засыпать под "Расследования авиакатастроф*". С самого детства у меня была небольшая особенность - я никогда не мог заснуть в абсолютной тишине. Точнее, конечно мог, особенно когда заставляли родители. Но чаще я вырубался спустя два часа исключительно от усталости. Под монотонный бубнеж о каком-нибудь Джоне Гейси** я прекрасно засыпал, убаюканный страшной историей, и в конце концов это так прочно вошло в мою рутину, что отказаться от этого стало сложно. "Расследования авиакатастроф" были интересным сериалом, и под него тоже было чудесно засыпать, вот только я всё равно неизменно просыпался через пару часов. Токен посоветовал переключится на что-то подобрее и позитивнее, но я точно знал что не смогу заснуть под бред вроде "Друзей" или "Как я встретил вашу маму". В общем, по ночам я маялся от бессонницы, а днём страдал от её последствий. Но помимо моих проблем со сном, у меня возникла неприятная необходимость в деньгах. Нужно было съезжать от тётушки Клайда, и подыскивая жильё по карману, я понял что одной моей стипендии не хватит. Просить денег у родителей я не мог себя заставить ни при каких обстоятельствах. Мама попала под сокращение, и сейчас искала работу. Да и Триша наверняка сейчас в том возрасте, когда растёшь буквально не по дням, а по часам, к тому же, она ведь девочка, и наверняка ей хочется больше всяких шмоток и всего такого. Подработка нашла меня сама, в лице Токена и его новых знакомых (Токен жил в общежитии, в отличии от нас с Клайдом), и мне предложили нехитрую работу в одном из баров, расположившихся недалеко от кампуса. Там частенько проходили междусобойные концерты всяких мелких и незначительных рок-групп, состоящих преимущественно из студентов. И в мои обязанности входила всего лишь настройка аппаратуры, гитар и всякого прочего дерьма. Я легко согласился на это, потому что был сведущ в таких вещах. Мы с отцом часто тусовались в нашем гараже, чиня практически всю технику какая у нас была. Я умел паять, читать схемы, знал закон Ома и вообще был чертовски талантлив. Хотя, я прекрасно осознавал что это целиком и полностью заслуга моего бати. И вот, я брел по коридорам на последнюю сегодняшнюю лекцию, а после мне предстоит добраться до того бара и осмотреть масштаб работ.***
Я смотрел прямо на директора заведения, и удивлялся как можно довести себя до такого состояния. Давно перешагнувший грань между "полным" и "толстым", абсолютно лысый и без единого волоска на лице, он навевал мысль о евнухах. Его пухлое и розовощёкое лицо казалось очень потным и натуженным, и когда его толстые губы похожие на двух дождевых червяков двигались, мне открывался вид на щербатый и начавший гнить забор из зубов. На его короткопалой ладони я разглядел тюремные наколки. - Так что, советую тебе, малец, не увиливать от работы и добросовестно её выполнять. - Он говорил так, словно запыхался. Его акцент показался мне сначала незнакомым, но потом мне стало казаться что он неумело парадирует мексиканский говор. До чего странный тип. - Я понял вас. Мы находились в его кабинете, на втором этаже бара. Здесь тоже было чему удивится, например поражающим воображение обилием всякой макулатуры и "ценных" бумаг, которые были заляпаны кофейными пятнами и чем-то ещё. Они хранились в таком беспорядке и хаосе, что совсем не добавляло доверия к директору. - Насчёт оплаты, - Директор утёр свой лоб белым платком, который торчал у него из переднего кармана его песочного твидового пиджака. - Если наладишь всю аппаратуру к сегодняшнему вечеру, и артисты останутся довольны... Я громко хмыкнул на слове "артисты". Да какому артисту взбредёт в голову выступать в этом сарае? Здесь ошиваются только студенты и всякий бандитский сброд. - Я заплачу тебе пятьдесят долларов. В качестве аванса и... Жеста доброй воли, так сказать. - Он гаденько усмехнулся. - Такая серьёзная инвестиция не подкосит вашего бюджета? Всё таки, заведовать барным бизнесом на одной улице с ещё пятнадцатью барами... Я не сумел себе отказать в удовольствии подколоть моего нового "босса". Да, возможно он и не даст мне работы после моей маленькой вольности, но всё таки честь и достоинство мне дороже. Этот клоун мнит из себя деловитого бизнесмена, но ведь я вижу как жадно и алчно блестят у него глазенки, заплывшие жиром. "Жест доброй воли", ага, как же. У меня тоже есть для тебя один жест. Ноздри его затрепетали в плохо подавляемом гневе. Однако, он просто отправил меня на первый этаж, ещё раз наказав работать добросовестно. Для меня это было намного проще чем и дальше вести с ним полемику. Я спустился вниз, наблюдая как в бар уже стало набиваться разношёрстного народа. Здесь были панки облаченные в грубую джинсу, кожу и заклёпки, с невообразимого цвета стоячими ирокезами и "ёжиками" на головах. Были и ленные хиппи в потасканной одежде и с бонгами подмышкой. Студенты смешивались с обоими этим субкультурами, и вскоре я уже перестал понимать где кто находится. Я направился к микшерному пульту, внутренне содрогаясь от перспективы начать тут с кем-то общаться. Здесь недоставало освещения, и, пожалуй, нормальной проводки, потому что когда я добрался до своей поистине египетской работы, я тут же пожалел что не согласился на подработку в, например, библиотеке. Оборудование тут явно несколько раз топили в пиве и рвоте, и пока я разбирался со всем этим, ко мне то и дело подходили различной степени идиоты, и просили помочь настроить им мониторы, софиты и прочий бред. Иисусе, как будто они выступают в каком-то блядском Мэдисон-сквер-гарден а не в занюханом хлеву в Деневре. Моей выдержке и золотому терпению позавидовали бы и Британские гвардейцы в этих тупых огромных шапках. Как жаль что мне сейчас нужны деньги, и как жаль что я не могу послать нахер всех тех, кого искренне хочу. Неумелые и немного нелепые каверы на System of a Down и Rammstein даже смогли вызвать у меня улыбку. Злорадную и ядовитую, но улыбку. Чуть позже сюда завалились всякие воротилы с улицы, амбалы в наколках и конечно же юркие драг-дилеры, имя которым - легион. Для меня оставалось загадкой - почему я так часто стал сталкиваться с криминальной швалью, и почему её гнусная тень продолжала падать на меня. - Мужик, не скрутишь косячок? - Меня за плечо тронул какой-то парень, и только обернувшись я узрел в нем причудливо сочетающиеся атрибуты хиппи, гика и гопника. - Нет. - Выплюнул я, в надежде что он от меня отстанет. Господи, скорее бы это всё кончилось. - Не нервничай так, меня вот зовут... - Да мне насрать. За прошедшую пару часов я был порядком взбешен и раздражен, так что на смол-токи меня перестало хватать. Хиппи-гик-гопник обиженно ушёл, а я продолжал протягивать кабеля от сцены к колонкам и обратно. Последними в тот вечер пришли Они. Похожие на адских Князей Тьмы или Жрецов Ночи. Первый из них был очень высоким и тощим как копьё, с шикарной кудрявой шевелюрой выкрашенной в глубокий чёрный, второй был чуть пониже, с бордово-красно-чёрной причёской и галстуком боло, с тёмно-рубиновым камнем. За ними я разглядел их подругу, выглядящую не менее эффектно - немного полноватая и фигуристая, она была облачена в старомодное, винтажное готическое платье, а на груди у неё висел крупный и бросающий блики посеребрённый анх. Последним членом их странной компании был мелкий и явно ещё слишком молодой чтобы находится в таких местах паренёк. Однако его взгляд был тяжелее чем у всех его старших товарищей. Я не мог отрицать того, что Денвер меня удивлял. Возможно, и мне пора было удивить его чем-то в ответ? Возможно, что настала пора познакомится с кем-то, наладить социальные мосты и всё такое? Но моё очарование готами быстро сходило на нет, и я вернулся к своей работе, не бросив на них даже лишнего взгляда.