Испорченный транзистор

Прошло практически две недели с момента моего получения работы в Денверском баре. Да, первые три дня я провёл в раздражении, если не в бешенстве. Тупой и жадный Директор, который с каждым днём урезал моё и так достаточно скромное жалование, пустоголовые и, что важнее, бездарные музыкантишки приседавшие мне на уши и втиравшие бред о лейблах, контрактах и скорой славе... В те моменты я думал что Общество при всей своей жестокости очень милосердно, раз позволяет таким придуркам жить припеваючи. Но я был бы не я, если бы не попытался извлечь выгоду и из такого моего незавидного положения. По четвергам здесь традиционно проводили "Открытые микрофоны" где любой желающий мог выйти на сцену и например рассказать стих собственного сочинения, показать фокус (преимущественно - карточный), спеть песню, станцевать (что бывало крайне редко) или раздеться догола (что встречалось чаще у подвыпивших женщин), но любимейшим развлечением в такие вечера оставался стендап. Я был в приятельских отношениях с Джимми, и быстро смекнул что ему может быть это интересным. Всё таки, конкуренция на этом поприще была чудовищна велика, и множилась день ото дня. Успех Джорджа Карлина, Луи Си Кея, Эдди Мёрфи и прочих мастодонтов вдохновлял многих молодых и не очень людей. Да и чего греха таить, сам я хотел стать стендап-комиком благодаря старине Джорджу*, чьи монологи про религию и экологию очень ярко и трепетно отзывались в моей душонке. И так, я стал по блату записывать Джимми на "Открытые микрофоны", и в ответ получал его искреннюю признательность. Конечно, многие решат что это абсолютно ненужное приобретение, однако кто знает, в какой момент мне понадобится помощь калеки-комика. Потом я стал пользоваться добротой девушки бармена по кличке Рэд, данной ей за её огненно-рыжие волосы. Я честно признался ей в том что я гей, но она только заливисто расхохоталась и сказала что я её не привлекаю. Так я ей и поверил, конечно. Она часто наливала нам с Клайдом и Токеном "за счёт заведения", и в итоге мы перепробовали весь барный ассортимент уже к концу недели. Был тут и ещё один пренеприятнейший подводный камень, наличие которого вскрылось конечно же далеко не сразу. Оказалось, мой достопочтенный и глубокоуважаемый гнусный босс ходил под "крышей" какой-то гангстерской группировки, что, кстати, объяснило наличие в этом баре многих криминальных элементов. К этому, как выяснилось, привыкаешь достаточно быстро. За всё время здесь приключился лишь один случай поножовщины, где в итоге все остались живы и относительно здоровы, и один случай с разбитием бутылки об черепушку какого-то амбала. В такие моменты я вспоминал своего отца, который был ирландцем, и мало того что он был ирландцем, он был настоящим пэйви**, выходцем кочевого ирландского клана Такеров. Ирландские цыгане славились своей драчливостью, смекалистостью, смелостью и отвязностью. Конечно, мой отец был просто авто-механиком, не жившим привычным для своей родни кочевым укладом, однако и мама и папа частенько напоминали мне о моём происхождении, напоминали чтобы я был осторожен и не позволял своей кипящей крови впутать меня в какие-либо опасные дела. Но мой холодный разум был сильнее вспыльчивой крови. Хотя я и испытывал смешанные чувства из-за происхождения своей семьи, мне от чего то было приятно осознание того, что там, за морем, в Ирландии есть целое множество моих родственников. Отец много чего рассказывал об их быте, о подпольных нелегальных боях без правил, о кражах и торговле наркотиками, о и множестве других вещей. О том, что на самом деле в них нет никакой злости или ненависти к остальному человечеству, просто они и в самом деле не видят ничего зазорного и уж тем более плохого в том, чтобы продавать людям то, чего они сами хотят, то есть наркотиков. Они ведут кочевой образ жизни, вечно в пути, вечно в дороге. Мне это казалось странным тогда, и кажется по сей день. Мама моя была наполовину итальянкой, что дало мне смоляные, чёрные волосы и конечно же безупречную красоту. А папа подарил корни бродяг и вечных странников. Я находил это забавным, и всё гадал: чего же во мне больше? Американской культуры? Итальянской чувственности и гедонизма? Или всё таки драчливости, упрямости и храбрости ирландского пэйви? Директор часто отлучался вечерами по неизвестным мне делам, но наверняка связанным так или иначе с подпольным миром. Выглядел этот несчастный человек в последнее время совсем плохо: Он трусливо озирался каждые пять минут, часто поглядывал на свои золоченные наручные часы, да и в целом его вид выражал из себя человека почти свихнувшегося. Токен сегодня не смог составить нам с Клайдом компанию из-за своего свидания с какой-то неизвестной мне Николь, поэтому я и Клайд и так проводившие двадцать четыре часа вместе, решили ещё и сегодняшний вечер не превращать в исключение. Кстати говоря, от его тётки мы съехали, и поселились в, наверное, одном из самых бедных домов Аптауна в Денвере. Трубы там гудели и стонали практически круглые сутки, а батарея на кухне шпарила так, что нам приходилось вешать на неё мокрые полотенца чтобы хоть чуть-чуть вернуть в воздух баланс влажности. А ещё у нас были соседи, которые кажется решили посвятить свою жизнь разведению тараканов и крыс, потому что объяснить иначе то, что каждое утро мне приходилось сталкиваться с крысиными мордами и тараканьими усами я не мог. Мы с Клайдом философски относились к таким неудобствам. Временами это даже было весело. Я готовил еду, Клайд мыл посуду. Мы жили в славном симбиозе, ругаясь лишь изредка. На подоконнике у нас стоял рядок пивных банок с отрезанными верхушками. Мы насыпали туда земли и посадили какие-то кактусы которые нам подарила какая-то клайдова подружка. Росли они скверно. Ещё я обзавелся собственной крохотной комнаткой, где даже повесил на стену плакат с Элисом Купером, и поставил в угол гитару. Сейчас мы с Клайдом сидели прямо в кабинете моего непосредственного начальника, закинув ноги на его наверняка дорогущий стол, пили горькую травяную настойку и занимались домашней работой. Клайд делал вид что курит сигарету, но на деле лишь пускал в атмосферу сизые завитки дыма. Всюду нас окружали наши различные ученические приблуды, вроде карандашей, тетрадей и бесконечного количества книг и учебников. Я и Клайд очевидно были из той породы студентов, кто до последнего откладывает любые свои обязанности и домашние работы, и кто за один день старается нагнать две недели. Клайд вымучивал из себя какое-то эссе об организации бизнеса, от усердия чуть высунув изо рта кончик языка. Его отец владел двумя обувными магазинами, один из которых был в Южном Парке, а второй расположился в Денвере. Я бывал там пару раз, разумеется в компании Клайда, и характерный запах новой обуви, замши и кожи до сих пор жив в моих воспоминаниях. Я с трудом мог представить себе Клайда на месте управленца. Конечно, я не хочу принижать его и хоть сколь-нибудь самоутверждаться за счёт лучшего друга, но... Он был личностью откровенно ведомой, мягкой и доброжелательной, и оттого моя тревога за него часто напоминала о себе. Хотя, быть может, я излишне драматизирую и пекусь, в конце концов мы ведь ещё студенты, и мало ли чему Клайд ещё научится в будущем. Сам я пытался сосредоточится на столбцах из бесконечных цифр, графиков и букв греческого алфавита, я продирался сквозь них как сквозь бурелом, пытаясь вникнуть в суть Физических переменных звезд. Звезды типа R Северной Короны производят густую пыль, что имеет немаловажное значение в областях, где образуются звезды. Я записал это на полях черновика, вновь и вновь окунаясь в такой бесконечно далекий и одновременно расположившийся прямо над моей головой мир. Клайд то и дело что всячески кашлял, кряхтел, пыхтел и свистел, ёрзая на стуле и тяжко концентрируясь на собственном труде. Так прошло полчаса, а затем, я отвлёкся на минутку чтобы дотянутся до остатков черствого, орехового кекса, служившего нам сегодня ужином. Крошки летели прямо на учебники и библиотечные книги, беспощадно забиваясь в складки переплета. Я запил сухарь из кекса обычной водой, и вернулся к звездам. Если сравнить подобным образом блеск переменной звезды с более слабой звездой, тогда можно получить запись вида: a2v3b... Прошёл ещё час, прежде чем я закончил свой труд. Клайд откинувшись на спинку стула раскачивался взад-вперёд, очевидно занимаясь очень важным умственным упражнением. - А знаешь ли ты, Крэйг, что такое инвестиционный анализ? Я осоловело уставился на него. - Нет. А ты знаешь что такое Затменная переменная типа Алголя? - Хм. Дай-ка подумать. Кажется я... В душе не ебу о чём ты. Я слабо улыбнулся ему. Стоило моим несчастным маленьким мозгам отвлечься от грызни гранита науки, как я тут же почувствовал расслабление и ленное удовлетворение. Мой университетский куратор посоветовал выбрать мне в качестве дополнительных занятий пару-другую гуманитарных дисциплин, чтобы обилие технарских предметов не привило мне отвращение к ним. В начале я отнесся к его словам с легкомыслием и долей иронии, но очень скоро, когда моя студенческая жизнь наполнилась математикой и физикой во всех самых чудовищных своих проявлениях, я понял что он имел ввиду, и действительно записался на несколько литературных лекций. Теперь в моём рюкзаке со мной всегда путешествовал какой-нибудь роман или сборник стихов. Сегодня моим спутником был сборник рассказов Говарда Филлипса Лавкрафта**, одного из любимейших моих писателей. Любопытное совпадение: Лавкрафт был астрономом-любителем, и очень часто отсылался в своих произведениях к космической тематике. Я помню, как читая его рассказы, пронизанные первобытным ужасом неизвестности, я чувствовал всем своим замершим естеством вдохновение и очарование, ужас и трепет перед космосом и теми кто в нём может обитать. Глубины мироздания, Иные Боги, оккультизм, нечеловеческие расы, архаичные выражения, безумие и одержимость... Я не знаю что именно так нравилось мне в Лавкрафте в мои тринадцать, но с возрастом моя нежная любовь только усилилась. Я погрузился в чтение, не обращая внимания на недовольные стоны Клайда. Он тоже зашуршал своими бумагами и кажется, занялся сочинением на тему разрешения конфликтов в рабочей среде. Прошли ещё полчаса, и ввиду скорого возвращения моего босса в кабинет, мы с Клайдом стали потихоньку сворачивать наши посиделки. Стоит ли говорить, что как только я выяснил график Директора и раздобыл от его обиталища запасной ключ, мы с моим верным лучшим другом вторглись в рабочее пространство того, кто напрямую был связан с криминалом. Мы прочитали каждую строчку всех документов и счетов, сверяли цифры и занимались всяким шпионским бредом чтобы как-нибудь развлечь себя и не заниматься неблагодарным, если не рабским академическим трудом. Мы нашли следующее: Несколько липовых расписок и чеков, бутылку пряного рома в потайном отделении стола, хрустальные пепельницы, стопку газет за прошлый, 2009 год, какие-то дешёвые бусы или чётки, позолоченный католический крестик, пачку алкозельцера, баночку с витамином С (я и Клайд тогда взяли по паре таблеток, чтобы хоть как-то витаминизировать наши организмы живущие на полуфабрикатах и алкоголе), несколько тюбиков крема для рук, пачку презервативов средней стоимости, женские стринги кричаще-пурпурной расцветки и сейф, нерушимой скалой притаившийся в самом углу комнаты. Нам было забавно проворачивать всё это, к тому же, моя природная занудость сыграли нам на руку когда я заставлял Клайда расставлять всё строго по своим местам. - Ладно, вроде как на пару дней я освободился. - Клайд небрежно смахивал в сумку свои учебники и тетради. - Завтра могу хоть мяч покидать, или на свидание с кем сходить, а ты Крэйг, идёшь? Клайд замер в дверях, выжидающе смотря на меня. - Не, езжай без меня, я либо на автобусе, либо пешком. Нужно ещё сегодня немного поработать чтобы завтра свалить побыстрее. - Какая же ты всё таки маменькина умница, ну дай я тебя потискаю моя сладкая конфетка, такой работящий и трудолюбивый... - Клайд издевательски стал дергать меня за щёки и щебетать всякий сопливый бред. Я не выдержал и рассмеялся вместе с ним. - Да-да, я маменькина умница и сладкая конфетка, а теперь вали отсюда, мне, знаешь ли, ещё подпольный мир под контролем держать. Мы стояли в дверях и обменивались шутливыми репликами ещё добрых пять минут, пока Клайд окончательно не отчалил и не оставил меня наедине с собственными мыслями. Голова немного кипела от формул и всего умственного труда, какой мне пришлось сегодня проделать. Я педантично раскладывал в рюкзаке все свои вещи, стараясь за монотонной работой хоть чуть-чуть очистить разум. Длинные карандаши я сложил отдельно от их огрызков, которые наверняка могут пригодится в самый неподходящий момент. Учебники и пособия я рассортировал от библиотечных книг, и в секции с ними, я с удивлением обнаружил меню Village Inn которое я однажды случайно украл из кафе. Потом на свет явились забытые мной медиаторы и резинки для волос, карта Денвера, чеки от продуктов и квитанции за свет и воду, которые мне надо было скоро оплатить. Ещё здесь были: Фантики от леденцов, полупустая пачка виноградной жвачки, игральные кости, одна ириска, изрядно помятый бумажный самолётик, несколько пыльных кусочков начос и засохшие апельсиновые шкурки (Вообще, я был довольно таки чистоплотным молодым человеком, и не оставалось сомнений что за всем этим обилием мусора в моём рюкзаке стоит ни кто иной как Клайд). Я изрядно повозился со всем этим, и уже выходя из кабинета и запирая его, я наконец стащил с волос резинку, позволяя им в беспорядке распластаться на плечах. Тугой хвост сдавливал затылок весь день, и с наслаждением я запустил в волосы свои пальцы, массируя уставшую кожу и взъерошивая чёрные пряди. Теперь я ещё больше походил на бездомного или хиппи, но это меня совсем не волновало. Приятная усталость и сонливость окутала меня в свой зыбкий кокон, и я даже пожалел что не поехал домой с Клайдом. Спустившись на первый этаж, я первым делом направился к одной из колонок, которую мне нужно было привести в порядок до завтрашнего вечера. Занятый работой, я не сразу заметил кто стоял и разговаривал меньше чем в паре метров от меня. Я стоял за несущей балкой, и тем самым оставался вне поля зрения людей, которых меньше всего ожидал увидеть в компании друг друга. Твик на их фоне казался ещё более крошечным и уязвимым, а его золотисто-блондинистые волосы и подавно казались чем-то причудливым и таинственным. Высокий, с горбинкой на носу, явный лидер компании готов с вежливой внимательностью смотрел на Твика, что-то тихо втолковывая ему. Рядом с Высоким стояла и его подруга, которую я тоже видел в первый рабочий день. Сегодня она была облачена в чёрную винтажную блузку, а рядом с ней я заметил и двух других готов, которые тоже были мне памятны. Из-за балки за которой я скрывался, мне открывался вид лишь на фрагменты этих странных людей, и тихонько, как мышь, я постарался встать к ним поближе, чтобы хотя бы расслышать о чём они говорят. Мою сонливость и расслабленность как рукой сняло при виде Твика, а стоило мне прислушаться к их диалогу, так и вообще вся моя нервная система вдруг возбудилась и заставила сердце колотится чуть быстрее. - ... ну нет, пастернак как мне кажется, имеет вкус намного утончение вкуса обычной моркови, этого отрицать нельзя. - Это говорил высокий и кудрявый. - Конечно! У пастернака вкусовые качества выражены чуть ярче чем у моркови, и его ведь чаще используют как пряность или приправу в салаты... - Голос Твика был чуть "прыгающим" от спокойной интонации до тревожной. - Но к какому семейству принадлежит пастернак? Я бы отнесла его к зонтичным... - У единственной девушки в компании был низкий, приятный голос. - Да-да, он и должен быть зонтичным, и вообще, это практически корень петрушки, только культивируемый. Верно? - Спросил Твик. Я стоял там, абсолютно пораженный темой их разговора. Пастернак? Зонтичные? Они выглядели как ебанные сатанисты, и обсуждали какие-то блядские цветочки. Меня пробрало приступом беззвучного хохота. Ну а Твик? Чёрт, я видел его спустя месяц с нашей первой встречи, и внезапность этой встречи отчего-то мне виделась очаровательной. Да и сам он был миловидным, чего уж скрывать. - Подожди, батат ведь близкий родственник картофеля? И они оба должны быть в таком случае паслёновыми... - Они родственники, но семейства у них разные: Потому что батат, например, вьюнковый, но входит в порядок паслёноцветных, как и картофель, но семейство у него паслёновое а не вьюнковое... - Я немного потерял нить их беседы, главным образом потому, что вслушивался в тембр голоса Твика. - А ямс и топинамбур? Они выглядят довольно таки похожими на картофель. - Высокий говорил с Твиком с уважением, словно они в самом деле спорили не в баре, а в каком-нибудь лектории, в окружении учёных мужей, классифицирующих все растения мира. - Топинамбур это вообще астровые и астроцветные, и, строго говоря, Майкл, это подсолнечник. - А ямс это же что-то тропическое, да? И тоже не имеет отношения к картофелю... - Задумчиво промолвила девушка. - Да, но я забыл его семейство и порядок. Они затихли, чем-то шурша, а я постарался переварить эту ситуацию. "Адские Князи Тьмы" вдруг стали обычными людьми из крови и плоти, потерявшими ту свою зловещую и нагнетающую ауру. Твик же... Он словно вознесся на некий пьедестал, стал ещё более недостижимым и потусторонним, всезнающим и очаровательным, милым и похожим на лесного эльфа. Наверное, это логично что биолог будет немного сведущ в ботанике, но в тот момент этот факт почему то поверг меня в легкий трепет граничащий с восхищением. - Крэйг? - Голос Твика раздался у меня за спиной так резко, что жестяная банка полная всевозможных винтиков и шурупов, выпала у меня из рук и взорвалась металлическим фейерверком. Забавно что в первую нашу встречу я напугал его ворвавшись на кухню, и теперь он словно отплатил мне той же монетой. - Твик? Привет. - Я резко обернулся к нему, с досадой вспоминая про свои волосы, лохматым и неопрятным водопадом лежавшими на моих плечах. Твик в полнейшем ужасе уставился на пол, усеянный винтиками, словно каждый из них был не кусочком металла, а как минимум ядовитой сколопендрой. - О Господи! Извини меня! - Он кинулся на пол, падая на колени и сгребая с него весь этот беспорядок. - Я не хотел тебя пугать, чёрт! Я в ту же секунду оказался рядом с ним, на полу, проклиная свою неуклюжесть. - Нет-нет, всё в порядке, чел, это я сам виноват... - Мы ссыпали в банку весь разбежавшийся металлолом, и я в отчаянной попытке привести себя в порядок, запустил руку в волосы чтобы хоть как-то их причесать. Как же тупо всё вышло. Мы с Твиком поднялись с колен, и я перевел взгляд на лица его спутников. Ох блять, они смотрели на меня как на дикаря или тупого бабуина. Пару секунд прошли в неловком молчании и переглядывании. Мой мозг изрядно потасканный бессонницей и тяжким сражением с астрономией был не в состоянии придумать как разрядить обстановку или сделать хоть что-то не идиотское. - Это... Это Крэйг, мой знакомый, мы однажды пересеклись в волонтёрской столовой... - Твик говорил нервозно, словно боялся что я побью его за эти слова. Чёрт, неужели я действительно так по-мудацки выгляжу? Долговязый осмотрел меня с ног до головы, словно оценивая лошадь на базаре. Девушка сказала: - Я - Генриетта, это Майкл, - она указала на Кудрявого, - Пит и Фиркл. - Красноволосый оказался Питом, а самый юный - Фирклом. В голове у меня всё ещё был какой-то сумбур. Я не был готов к этой встрече, к этим людям и обстоятельствам. Но, наверное это даже к лучшему. Пусть хоть и так нелепо, но я познакомлюсь с новыми людьми, которые возможно окажутся не такими уж плохими. - Я Крэйг Такер, работаю здесь сценическим техником, точнее, просто техником, потому что тут меня уже просили починить чайник... Не припомню, чтобы я раньше старался хоть как-то понравится окружающим. - Ого, рад что теперь тут появился техник, может хоть ты сможешь реанимировать весь этот хлам. - Пит доброжелательно улыбнулся мне, кивая в сторону колонок. - Ага, тогда тут хотя бы можно будет пробовать выступать. - А помните, тех панков которые решили нассать на микшерный пульт и устроили тут пожар... - Готы оживленно переговаривались друг с другом, и весь их мертвенно-гнетущий образ рассеивался для меня, и я увидел обычных подростков закадычных-друзей. Я посмотрел на Твика, и то, как он прикусывает губы в нерешительном и нервозном жесте. Он был одет в серые джинсы, зелёную рубашку и лёгкую спортивную куртку. Ни одна деталь его облика не наводила и мысли на связь с готами или их субкультурой. Я рассматривал его острое лицо, обнаруживая бледную россыпь веснушек на переносице. - Ну... Как жизнь? - Спросил я, чтобы не пялится молча. Он вздрогнул всем телом, и я увидел как мышцы возле его левого глаза стали сокращаться в неудержимом нервном тике, из-за чего он стал подмигивать мне против воли. - Ох, ну, неплохо? Океанариум стал спонсировать некоторые мои статьи... - Он замолк в нерешительности. Я уже открыл рот для того чтобы расспросить его об этом поподробнее, как Майкл прервал нас: - Уже без пятнадцати восемь, мы идём, Твик? Я почувствовал досаду и легкое раздражение. Эти готы может и выглядели стильно и всё такое, но они стали ещё одним препятствием на пути моего общения с милым парнем. - Да-да, конечно. Извини, Крэйг, нам нужно идти... - Твик суетливо затараторил, но я оборвал его на полуслове: - Без проблем, я понимаю. Не хочешь сходить погулять как-нибудь... С... Со мной и Клайдом, и Токеном и ещё Джимми? Мы... Собирались в эти выходные. На самом деле никаких планов на выходные у нас не было, но я уверен что смогу заставить своих друзей и приятеля подыграть мне. - О, ну, на самом деле я могу быть занят, но я постараюсь освободится и напишу если что Джимми. Твик и его причудливая компания попрощались со мной, и только когда они скрылись за дверью, я понял что у меня вспотели ладони от лёгкого волнения. Твик милый, и в нем была какая-то загадка. Его тревожность и нервозность вызвали у меня желание как-то облегчить его состояние, мне хотелось позаботится и... Стыд опалил грудную клетку, и я решил оставить все размышления на потом.