Испорченный транзистор

С улицы донесся вой полицейской сирены. Внутри у меня зашевелилось странное чувство, словно я виновный, за которым приехали псы закона чтобы проводить на эшафот. Но ведь это я жертва, так чего мне боятся? А вот Твик, похоже чувствовал тоже самое, но помноженное в несколько десятков раз. - Блять... - Он опасливо выглядывал в окно, прикрывая часть лица занавеской. - Какого хуя они тут забыли? - Спросил он чуть срывающимся голосом. - Да брось, если ты переживаешь за то, что они обнаружат в твоём доме легкие наркотики... - Я запнулся, когда увидел каким возмущенным и обвинительным взглядом меня прошил Твик. - А что? Я же не осуждаю тебя, да и сам я не прочь покурить время от времени, хотя всё-таки я больше предпочитаю старый-добрый алкоголь. - Дело совсем не в этом! - Твик зло нахмурил брови и задёрнул окно шторой. - Да и к тому же, это уже не важно. Наверное они приехали как обычно к Тодду... - Тодду? - Местный мелкий воришка, который вышел по условно-досрочному и теперь доносит разную информацию до копов. - Блондин нервно передёрнул плечами, и стремительно сорвал со спинки стула свою толстовку, тут же надевая её. Я почти физически ощущал на своей коже и кончике языка этот тягучий запах тайны. Он обволакивал меня, забивался в самые мельчайшие поры и оседал на внутренней стороне лёгких. Эта тайна касалась самой сущности Твика, чья личность казалась такой завораживающей и по-хорошему странной. - Ладно, извини, у меня нервы ни к чёрту, - Твик грубо растёр свои щёки ладонями, отчего лицо его налилось нежно-розовым цветом, делая его облик ещё причудливее. - Ты хотел спросить совета по поводу подарка для сестры? Так... ладно, сколько ей лет? Чем она увлекается? Думаю, будет проще если мы начнём отталкиваться от этого, хотя, ты всегда можешь успеть подарить ей надувную куклу в виде Антонио Бандераса, вот уж точно такой подарок не забудешь. Твик вдруг принялся собирать с рабочего стола весь свой хлам, перекладывая его в другой угол. Незавершенный пасьянс он собрал в тугую колоду, и, к моему удивлению, засунул её в жестяную коробку из-под кокосового печенья, складывая туда и игральные кости вместе с мелочью, среди которой виднелись канадские луни. Коробку он закинул на шкаф, куда также отправил и пустую бутылку из-под джина, стопку кассет и загадочную деревянную шкатулку. - Эм... Ну... Ей исполняется пятнадцать, она... Любит всякую жуть типа Человека-мотылька и всякого такого... - Всё моё красноречие испарялось, пока я наблюдал за блондином, метающимся из угла в угол. Вопросов у меня накапливалось всё больше, но ни один из них задать я не мог. - Чёрт! Извини меня, я знаю что это мельтешение ужасно раздражает, я просто... Вымотался сегодня. Хотя, тебе, конечно же намного хуже пришлось. - Он резко встал передо мной, и на его резком личике я пронаблюдал за вспыхивающими искорками диковатости. Только сейчас я увидел что серо-зеленые глаза Твика были обрамлены выделяющимися тёмными лимбальными кольцами, придающим ему вид ясноглазого коршуна или другой хищной птицы. Поразительно как много я видел в другом, малознакомом мне человеке. Первый раз за всю жизнь мне довелось испытать это... Чувство и уверенность того, что он мой человек. Эта святая вера меня настораживала. Конечно, в средней и старшей школе у меня была пара романтических увлечений... Например Томас, парень страдающий синдромом Туретта. У него были мягкие пшеничные волосы и светлая кожа всегда пахнущая арахисом. Хотя, безусловно, в то время определяющей чертой его характера была его болезнь, изматывающая и жутковатая. Мне нравилось тусоваться с ним в школе, отгонять от него других школьных задир, делиться молоком за обедом, оставаться после уроков и перекидываться глупыми записками. Спустя месяц нашей с ним дружбы, я поцеловал его, неумело и неловко стукнув своими зубами по его. Мне страшно нравились его нервные тики и непроизвольные ругательства, нравилось ухаживать за ним, поправлять и трогать его волосы, тереться носом о шею и ложбинку на стыке ключиц. Тяжело в этом признаваться, но я явно был похож на типичного контрол-фрика*, стремящегося защищать своё всеми силами. Наверное, Томас почувствовал это раньше меня, и поэтому разорвал наши отношения. После, я был увлечен старшеклассником Скоттем Тенорманом, долговязым, похожим на аиста белокожим парнем с рыжей шевелюрой и просто уймой веснушек по всему телу. Он был старше меня на два года, и все наши отношения состояли из игры "кто кого передоминирует". Но с ним бывало и чертовски весело, потому что он был настоящей оторвой, не гнушающейся совершенно никого и ничего. Мы могли стрелять по бутылкам из настоящего ружья его дяди, могли надираться в хлам дешёвыми настойками и водкой (с того периода мой жизни у меня совершенно пропал рвотный рефлекс, так иногда бывает когда организм уже даже перестаёт бороться с алкоголем), могли залезать в чужие дома и искать что-нибудь интересное и удивительное (но стоит отдать нам должное, мы никогда не воровали, за исключением лишь одной баночки валидола которую мы позаимствовали у одной старой леди). Мы весело проводили время гуляя к Старковому пруду, дорога там проходила через небольшой пролесок, где обитали всякие певчие лесные птички и ужи. Во время одной такой прогулки, мы нашли маленькую птичку-крапивника с перебитым крылом, и потом выхаживали её около двух недель. Она была невзрачной, буро-серой с противным голоском, но бойкой и стойкой, как настоящая орлица. Скотт был чуть выше меня, но намного мельче в ширине плеч. Я помню это очень хорошо, потому что частенько я заваливал его на старенькую софу его тётки, чтобы целовать и облизывать его худую шею. Он кусался в ответ, царапал мне плечи и спину, стискивал бёдрами мою талию и стонал совершенно по-блядски. Я знал, что у него были и другие партнёры, знал, что в отличии от меня он уже давно не девственник, и что его интересуют и парни и девушки. Он частенько ехидно подначивал меня по этому поводу, намекая на то, какой я глупый и неопытный школьник, а в ответ я кусал его за мочки ушей или нацеловывал ему соски. Чёрт, это было по-настоящему грязное времечко в моей биографии. Но Скотт был ебанутым. Абсолютным психом. Его родители погибли в каком-то жутком пожаре, который как выяснилось, был спровоцирован умышленным поджогом. Скотт был повёрнут на идеи возмездия, он денно и нощно пытался найти поджигателя, таскал меня с собой по городским архивам и всяким помойкам, ежедневно приходил на место своего прошлого дома и пялился на выжженный пятак земли безумными глазами. Я до сих пор помню как мы стояли в особенно ветренную погоду на том месте, как невыносимо яркие, рыжие волосы Скотта бились об его молочное лицо под порывами ветра, и как он словно одержимый бормотал о том, что принёс обет мщения. Эти сумасшедшие во всех смыслах отношения прекратили мои родители, узнав как и с кем я провожу время после школы. В тот момент я был зол на них, но сейчас я благодарен им как никогда. Я более чем уверен, что продолжи я встречаться со Скоттом, нас бы рано или поздно посадили бы в колонию для несовершеннолетних. Наверное, я страдаю каким-нибудь комплексом спасителя, потому что объяснить иначе свою тягу ко всяким психам я не могу. Или всё дело было в другом? Быть может, я как один из лучших последователей декаданса находил прекрасное в ужасном? Кажется, Маркиз де Сад** здорово описывал нечто подобное в "120 дней Содома". "Чем неистовее было возбуждение, тем безобразнее выглядит этот предмет, когда возбуждение больше не поддерживает его, точно так же, как мы бываем более или менее утомлены в силу большего или меньшего числа исполненных нами упражнений; отвращение, испытанное нами в этот момент, всего лишь ощущение пресыщенной души, которой претит счастье, поскольку оно ее только что утомило!" Меня, как и всякого подростка который имел несчастье познакомиться с творчеством де Сада, эти идеи отвращали, но при этом я и не мог отрицать некой схожести с реальностью. Но Твик был другим. Это я чувствовал душой и телом. Быть может, в его шкафу немало других скелетов, но я не собирался сдаваться так просто. Быть может, он разобьёт мне сердце, а быть может я найду в его гавани пристанище, покой и счастье. В любом случае, у меня было ещё достаточно времени чтобы обдумать всё на свежую голову. - Крэйг?... Ты... Тебе плохо?! Чёрт подожди, у меня же есть аптечка. Я слышал голос Твика как сквозь толщу студеной воды. Надо же, похоже всё это время я находился на той самой зыбкой границе между сном и реальностью, между бессознательным и сознательным. Уснул ли я от терзавшей меня бессонницы или из-за побоев? Скорее всего, и то и то сыграло свою роль. Только сейчас я ощутил как горит моё тело, словно я только что принял на грудь целый стакан крепкого виски. В глазах у меня плясали разноцветные точки, и мысли мои стали убегать от меня словно песок сквозь пальцы. Что это за состояние? У меня инсульт? Я умираю? Тогда почему я не испытываю совершенно никакой паники и страха? Быть может, я уже где-то в Забытье? Пелена из пёстрых пятен сменилась чёрным и глухим как ночь полотном, и перед этим я лишь успел представить маму, папу и Тришу.

***

Прежде чем я осмелился открыть глаза вновь, я почувствовал что в носу и горле у меня зудит словно от стеклянного песка. Голова гудела и раскалывалась от огненных игл и кипящих волн боли, и чувствовал я себя самым несчастным существом на планете. Сознание неохотно возвращалось ко мне. Вспышка воспоминаний о драке и ограблении, всполох тягучего чувства в низу живота при виде Твика и его квартиры... Всё это медленно наполняло мою многострадальную черепушку, которую сейчас словно сверлили дрелью как при трепанации. Я обнаружил себя полностью лежащим на чём-то мягком, и, кажется на мне не было ботинок. Я попытался сделать глубокий вдох, но носоглотку словно обдало холодом и огнём одновременно. Через ещё пару мучительных минут я понял что вокруг меня витает островато-ледяная отдушка мяты и валерьянки. Так пахла плюшевая гусеница, которая расположилась рядом со мной на кровати Твика. Неужели я уснул прямо тут? Разлепив глаза, я обшарил заплывшим взглядом обстановку, с ужасом замечая что за окном стоит кромешная тьма, разрезаемая лишь желтовато-рыжим лучом уличного фонаря. Сколько же я тут провалялся? Твика нигде не было видно, и тут до меня донеслись звякающие звуки с кухни. Оттуда же и доносился запах какой-то аппетитной еды, хотя, стоит признать, сейчас любая еда бы показалась мне аппетитной. Казалось, последний раз я ел тысячу лет назад. Я вновь прикрыл глаза. Наверное, Клайд и Токен сейчас сильно беспокоятся. Спустя, наверное минут двадцать, я услышал совсем невесомые и легкие шаги, а раскрыв глаза, заметил хрупкую фигурку Твика, выглядящую в такой темноте как-то потусторонне. - Твик? - Спросил я ужасно хриплым и гнусавым голосом. - Ты не спишь? Чёрт, я уже думал ты помрёшь у меня в постели! - Громкий, чуть свистящий шёпот Твика словно вернул меня к жизни. Я стал отчаянно цепляться за это чувство, чтобы вновь не упасть в зев морока. - Как ты себя чувствуешь? - Лучше, спасибо. - Враньё, я с трудом ворочал языком. - Ты голоден? Боги, да! - Немного, а ты готовишь? - Подожди пару минут. - Твик юркнул обратно в дверной проём как пугливая пичуга, и я даже не успел протестующе что-то промычать. Наверное, было нужно как то приводить своё положение тела в вертикальное, но признаюсь честно, у меня напрочь вылетело из головы как это делается. Мышцы были словно желе, да и всё тело было мне чужеродным и неестественным. Я едва-едва приподнял верхнюю часть туловища, как мне словно вдарили по макушке обухом. Но с упрямством настоящего мула я продолжал этот труд. Кое-как сев прямо, меня озарило вспышкой электрического света, и я понял что это Твик щёлкнул выключателем. - Тебе нормально со светом? - Да-да, всё окей. Я сморгнул с глаз влажную завесу и уставился прямо на Твика и то что было у него в руках. - Я приготовил пастуший пирог***, ты же ешь такое? - Боже, это здорово. Да, спасибо. Твик подтащил к кровати деревянный ящик и поставил на него пирог, пару тарелок, столовые приборы и два бокала полные прозрачной и скорее всего газированной водой. Мы приступили к трапезе. Я - медлительно и осоловело, то и дело промахиваясь вилкой по тарелке, Твик - стремительно и тревожно, словно вот-вот у нас отберут еду. Насыщая свой измученный организм, я испытывал глубочайшее чувство признательности Твику. Подумать только, меньше суток назад я ел разогретые полуфабрикаты (Клайд раздобыл по дешёвке коробку замороженных куриных наггетсов), а сейчас я ем настоящую домашнюю еду. Сытную и тёплую. Баранина удивительно хорошо гармонировала с картофелем и сельдереем, и я чувствовал как на языке у меня распускаются бутоны наслаждения и удовольствия. Обычная вареная морковка и немного зелёного горошка едва не вызвали у меня стон восхищения. Сейчас я был готов ластиться к Твику с покорностью бродячей собаки, которую внезапно накормили и одарили поглаживаниями. Мне хотелось выразить всю ту признательность что во мне крепла, но я с трудом мог подобрать к этому верные слова. Вместе с этим, мне хотелось большего. Хотелось чтобы Твик обнимал только меня, дарил свою любовь и ласку, и в ответ я бы... Чёрт! Я бы бросил к его худым ногам весь мир. Я бы окружал его не меньшим теплом, успокаивал его нервное состояние, буквально носил бы на руках и много чего ещё. На краткое мгновение у меня даже промелькнула мысль сказать всё это ему прямо в лицо, здесь и сейчас, но к счастью воля и самообладание ещё не не настолько покинули меня. Мы завершили ужин. Я залпом осушил свой бокал содовой, сонно зажмуриваясь от всего того тепла что меня охватило. Мог ли догадываться Твик как сильно я хочу отплатить ему за его сердечность и доброту? - Это было великолепно. Серьёзно, я обязан теперь тебе. - От еды меня разморило, и говорил я сейчас с акцентом беспробудного пьяницы. - Пустяки. Зато, теперь я могу не идти с родителями в волонтёрскую столовку, раз уж я помог страждущему. Твик озорно и коротко рассмеялся, хотя я и почувствовал нечто тяжелое в этом блеснувшем звуке. - А который час? - Я оглядывался по сторонам и всё не мог найти в этом обилии вещей хоть каких-то часов. - Около трёх часов ночи. - Ответил Твик мельком поглядев на запястье. Его оборачивал чёрный ремешок наручных часов, похожих на те, что рекламировали как водонепроницаемые. - Ого. Стало стыдно что из-за меня Твику пришлось перенести такие неудобства. - Я... Я вызову тебе такси, идёт? - Волнующимся голосом спросил блондин. - Мне завтра нужно пораньше встать, у нас заболело несколько морских звёзд, и кажется они уже успели перезаразить друг друга... - Конечно-конечно! Чёрт, я верну деньги, хорошо? Мы... Мне нужно было свалить раньше, извини что отключился тут у тебя. Я поспешно встал с кровати, едва не опрокидывая пустую тарелку, и отвечая на просьбу Твика назвать ему свой адрес. Множество чувств охватывало меня сейчас. И пока я пытался понять хоть одно, Твик уже успел заказать мне эконом. Словно в бреду, я очутился вновь в его тесной прихожей, напяливая грязные ботинки и борясь с подступающим головокружением. - Крэйг? - Спросил Твик, когда мы уже вышли на крыльцо его дома, и стылый свежий воздух немного взбодрил меня. - Да? - Ты... Ты обратишься в полицию? По... По поводу ограбления? Это вопрос без преувеличений огорошил меня. Но шевелить мозгами за прошедшие сутки я порядком устал, так что решил просто ответить: - Не думаю что пойду к ним. Я сам то как тот ещё криминальный элемент выгляжу... - Я решил не признаваться Твику в своём страхе перед полицией мегаполиса. Блондин странным образом отреагировал на мои слова, он словно расслабился и немного поуспокоился. - Хорошо. Э... Ну что, до встречи? - Он неловко протянул мне свою аккуратную ладошку, на чьих тыльных сторонах рассыпались рыжеватые веснушки как от длительной работы под солнцем. - До встречи. Ты, помнится, обещал мне прогулку по океанариуму? - О... Конечно, но не раньше чем ты выздоровеешь. - Я вновь выхватил в его глазах и крошечной улыбке искорку дикарства. Таксит прикатил и сверкнул пару раз фарами, подзывая меня к себе. - Я постараюсь излечиться как можно скорее. Я осторожно обхватил его ладонь в рукопожатии, поражаясь своим огромным лапищам. Расцепив руки, я всё таки поплёлся к автомобилю, пару раз оглядываясь на Твика. Он стоял глубоко засунув руки в карманы толстовки, зябко ёжась. В груди тяжко защемило от стремления обнять и согреть его. Я сел в машину и подумал о том, что возможно я даже всё таки благодарен тем грабителям за то, что благодаря им я провёл время с маленьким блондинистым парнем.