Твоя Даша».
Девушка, честно сказать, перечитала послание несколько раз, спросонья морщась от влетевшего в комнату сквозь раздвинутые шторы яркого света, задумчиво почесала макушку и заправила спутавшиеся ночью угольные волосы за ухо. Затем, усевшись на постели и потянувшись, снова пробежалась по буковкам подруги, одновременно с этим прогуливаясь по закоулкам памяти в попытках понять, о каком приёме идёт речь. В конце концов, что-то да начало проясняться. «Ах да, второй бал у Юсупова… точно», — княжна томно вздохнула, на пару мгновений прикрыв веки, и отложила письмо на прикроватную тумбочку, после чего взгляд её пал на Саманту, уже готовящую платье глубокого изумрудного цвета. «Хорошо, что сегодня не придётся просить чужую обувь, чтобы продержаться на ногах, в отличие от прошлого раза, — пронеслось в голове француженки. — Хотя ты была бы совсем не против по этому случаю встретиться с князем, верно?» — будто бы вторил ей внутренний голос, однако издевательский тон остался без внимания. Как и было запланировано, к двенадцати часам девушка основательно засобиралась к близкой подруге. Чета Мщанских жила совсем близко к Витковским, посему и дорога заняла минимум времени. Кажется, от дома Даши издалека веяло приветливым теплом — Эстель чувствовала эту ауру, с лёгкой улыбкой смотря через частично прикрытое шторкой окно кареты на поместье. Снаружи оно был светлым, а внутри — просторным, с минимумом вещей в комнатах, в коих удавалось побывать ей за время близкой дружбы. Поскольку подруги заранее условились ехать на приём вместе, оставшиеся часы до отъезда решили провести в тихом месте, располагающем к душевным разговорам. Прежде заварив чай и сами, без помощи служанок, принеся его вместе со сладостями, они расположились в беседке в саду, на заднем дворе — там они могли легко поймать те самые редкие тёплые деньки в Петербурге. — Как сейчас проходит твоя учёба? — вспомнив их последние встречи, Эстель начала беседу первой, осторожно наливая из сервизного небольшого чайничка дымящийся напиток, и чуть-чуть пригубила тот из чашки, не спуская зелёного взора с дворянки. — Да что эта учёба? Честно говоря, уже в печёнках сидит, — капризно протянула Дарья, беря из вазочки печенье. — Нет, я, конечно, понимаю, что это необходимо, я стараюсь, но всё это невозможно выматывает. — Понимаю, учиться вообще тяжело, — Эстель с сочувствием коснулась плеча подруги, — но зато сегодня мы сможем отвлечься от наших проблем и весело провести время. А с учёбой ты обязательно справишься, ты ведь умная девушка, — её слова удивительным образом воодушевили и вызвали у Дарьи довольную улыбку. Время постепенно утекало, чаепитие сменилось другими девичьими занятиями и развлечениями, а приподнятое весёлое настроение так и витало в атмосфере до самого вечера и после сопровождало прекрасных особ прямиком до Юсуповского дворца.***
В неярких лучах скрытого за облаками солнца подруги ступили каблучками с кареты на мощёную дорожку и счастливые, о чём-то пересмеиваясь друг с дружкой, устремились внутрь богатого поместья. На сей раз гостей в этих стенах было ничуть не меньше, а спустя минуты, данные на привыкание, Витковская с удивлением поняла, что сегодня их ещё и больше. Не успев опомниться, она тут же осталась одна — Дашу скоро утянули в разговор двое молодых людей. «Кажется, они знакомы, — подметила княжна из их весьма радостного и неформального общения, — что ж, займу и я себя чем-нибудь», — незаметно упорхнув к фуршету, без труда отыскала там свою давнюю подругу в лице молодой художницы и студентки училища искусств Татьяны Лисовской, и это оказалась весьма приятная и несколько забавная встреча. — Татьяна Максимовна, Вы разве не болеете?! — Эстель театрально воскликнула, прикрыв веером лицо от изумления, словно увидела призрака. Услышав позади себя внезапный испуганный тон, Таня и сама невольно вздрогнула, едва ли не взвизгнув от страха, ещё и чуть не выронив бокал шампанского из рук. Каково же было её удивление, когда та обернулась на, кажется, знакомый голос и увидела… — Эстель! — раздражённо, склонившись, шепнула ей подруга. — Из-за твоих шуток я едва ли не испортила новое платье, — невольно провела ладонью по гладкой ткани юбки, — и, нет, уже неделю как здорова, просто известить тебя времени не было, прости меня. После лёгких упрёков, девушки с улыбками приобняли друг друга за плечи, а затем принялись без продыху щебетать, конечно, предварительно украв Дарью у её друзей и настойчиво ту вернув в свою компанию. Встречаться вот так, втроём, у них чаще получалось в подобной обстановке торжественных балов и приёмов, но уже спустя пару фраз Лисовская яростно стала зазывать подруг к себе в гости уже завтра. Дабы не мешать другим, юные дамы вышли из душной залы, и прохладный вечерний ветерок приятно освежил уже расслабленные от шампанского девичьи головы. В саду девушки обсуждали объединяющие их темы: речь заходила и о парах в училище, и одновременно о мелких бытовых делах. Впрочем, как и ожидалось, постепенно разговор перетёк в обсуждение и самого хозяина дворца. — Князь очень хорош собой, — подметила Мщанская, держа обеих подружек под руки, когда они прогуливались по саду, и не скрывая своего восхищения Юсуповым. — Удивительно, что он до сих пор не женат, не находите? — Я давеча слышала, как тётка моя говорила, будто он вампир, — заговорчески шепнула художница, предварительно притянув обеих к себе за локти и нагнувшись поближе, чтобы более никто не услышал их беседу. — Посмотрите на него сами: ни единой морщины, всё такой же молодой, хотя лет уж сколько прошло! «Вампир… надо же такие бредни распускать при дворе, лишь бы оклеветать человека», — Эстель поначалу и сама задумалась над услышанным, но сплетням, ещё и подобным, совсем не хотелось верить, как встревать в сей диалог со своим мнением. «И вообще, скучно как-то… простите, девочки», — поймала себя на мысли, что находиться здесь, в этой компании, ей становится в тягость. Чего-то определённо не хватало… или же кого-то? Она незаметно оглянулась и увидела открытые в зал двери, кои были совсем недалеко. В других реалиях княжне бы пришлось изысканно просить прощения, что намеревается покинуть компанию подруг, выдумывать нелепые причины, хотя бы похожие на правдивые, но сейчас… «Неужели это они же?» — прищурившись, узнала тех же кавалеров, которые, будто по заказу, одномоментно очаровали своим обаянием Татьяну и Дарью. Те, увлечённые статными мужчинами, совсем не заметили, как маленькая француженка молча прошмыгнула позади них обратно во дворец и в мгновение ока слилась с толпой практически однотипных дам.***
В центре залы разбившиеся на пары гости уже вовсю танцевали, а за ними чуть сверху, с середины лестницы, важно облокотившись на перила, наблюдал и сам хозяин роскошного приёма. Однако он смотрел отнюдь не на узорно танцующих приглашённых, совсем нет, это было слишком скучно. Он ждал её, по обыкновению отличающуюся от остальных титулованных особ. «Странно… почему именно её?» — мысленно и немного наивно, несколько закатив глаза, заметил за собой князь, попытавшись по верхам найти уже знакомую себе обворожительную брюнетку с бледной кожей. В тот момент отвлёкшись на свои раздумья, Юсупов едва повернул голову в сторону и цепким взглядом поймал у дверей ту, кого так долго ожидал. Появилась она в дверях, ведущих в сад, в платье исключительного изумрудного цвета. Быстрым шагом, но не бегом, оказалась в зале, наполненном прекрасными звуками музыки и танцами, её переполняло волнение, а мелькающие яркие пятна дамских нарядов перед глазами сбивали с ног, даже голова закружилась. Проскользнув меж гостей, княжна взяла с подноса официанта бокал шампанского, с улыбкой сделала всего один глоток и, тут же отступив дальше, осмотрелась по сторонам, почти незаметно, но глубоко дыша. Витковская искала его в огромном дворцовом зале среди великого множества людей, отчего-то подсознательно этого желая. И чем дольше она, пытаясь не подавать вида, вела свои тщетные поиски, тем сильнее в груди билось сердце от волнения. Ей казалось, что в его компании скука и неловкость рассеется. «Какая же я дура!» — воскликнула про себя, печально склонив голову в пол. Уже отчаялась и даже, кажется, смирилась со своей невезучестью, как заметила, будто к ней кто-то приближается. Княжна с лёгкой опаской стала медленно поднимать глаза, а тонкие пальцы чуть сильнее сжали ножку фужера спустя мгновение. Перед нею благородно возвышался он — рыжеволосый князь в жёлтом костюме-тройке, со слегка прищуренным взором хитрого лиса и довольной ухмылкой на устах при виде хрупкой утончённой княжны, чьё сердце в тот миг, когда их взгляды встретились, пропустило удар. — Надо же, я как раз искал Вас, — Феликс галантно поклонился в знак приветствия и продолжил одаривать «очаровательную ведьму» тем же взглядом и сладкой улыбкой. «И вот, наконец, нашёл». — Кажется, мы оба искали друг друга, — в ответ Эстель чуть улыбнулась уголком губ, глаза её при виде него заблестели, приятно перехватило дыхание. Она не могла поверить, что смогла произнести эту мысль вслух, при всём их недолгом знакомстве. «Интересно, что бы подумала матушка, будь она сейчас где-то рядом? Впрочем, неважно — её ведь здесь нет». — Могу ли я украсть Вас на танец? — спросил, не скрывая собственных намерений, и протянул ей руку. — Надеюсь, в этот раз туфли у Вас подходящие. Княжна недолго думала (если не сказать, что не раздумывала совсем) над заманчивым предложением князя и, прикрыв веером до безобразия довольную улыбку, согласно вложила ладонь в его раскрытую. Он улыбнулся в ответ и, чуть сжав тонкие девичьи пальчики, повёл партнёршу ближе к центру событий, в его зелёно-карих очах буквально плескался азарт — уж слишком ему понравилось в предыдущий раз вальсировать с княжной. Равно как и она была отчего-то очень рада, что вновь с ним проводит очередной вечер. «Как же глупо… но так приятно», — девушка неподдельно чувствовала, как внутри всё до банального трепетало, никогда ещё такого с ней не было. В этот раз она была более открытой, не такой зажатой, как на прошлом приёме — она видела в княжеских глазах ответный интерес к своей персоне. Увы, танцы были одними и теми же постоянно, скука разрослась до своего предела после третьего вальса, причём, настолько, что Юсупов уверенно и весьма непринуждённо увлёк княжну за собой, дабы на тратить на это ни секунды того времени, которое было им отведено. Впрочем, та была и не против плавно покинуть веселящихся гостей, разве что предварительно, почти на выходе на свежий воздух, прихватила очередной бокал шампанского у официанта — лёгкое волнение давало о себе знать, и его стоило чуточку заглушить. — Княжна Витковская, — задумчиво протянул Феликс, усевшись на скамью в уютном и, на удивление, тихом местечке в саду у дворца, и, закинув ногу на ногу, взглянул на собеседницу. — Прежде я видел Ваших родителей на приёмах, а Вас только вот. Отчего же не приезжали раньше, а лишь сейчас? Эстель немного опешила от столь неожиданного вопроса, а может, также и от официального обращения, затем осторожно подобрала подол и присела рядом с мужчиной: — Наверное, в какой-то момент своей жизни подумала о том, что давно здесь не была, — ответила легко, отпив из бокала прохладный игристый напиток, — в этой стране, в столице. Да и, похоже, просто банально захотелось разнообразия. Их разговор, казалось, длился бесконечно долго. Девушка, отвечая на его нескончаемые, но ничуть не надоедающие вопросы, не заметила, как невольно разговорилась про жизнь в Лионе, в особенности про учёбу. Да, юная княжна поначалу шла по стопам родителей и обучалась во французском институте культуры на швейное дело, однако скоро поняла, что душа не до конца лежит к чему-то подобному, и сошла с протоптанного предками пути, попросту забросила всякие занятия. Это было, как говорят, «не её». По итогу перевелась, обучилась игре на фортепиано и с горем пополам окончила учёбу. Князь внимал её речам и, кажется, впервые на своей памяти искренне кем-то восхищался. Эта непохожая на других мадемуазель, прелестно картавящая «по-французски» и одновременно хорошо владеющая русской речью, вызывала в нём неподдельный интерес и любопытство, тесно граничащие с её внешним и внутренним обаянием. Честно сказать, она не думала, что может так легко рассказывать о столь скучных вещах просто потому, что хотелось поделиться грузом с души. Страннее лишь то, что разделившим с ней эту тяжесть оказался Феликс Юсупов, именно с ним особе было проще всего общаться, нежели с теми, с кем некогда доводилось встречаться на балах. На Петербург опускалась ночь, а вместе с нею и прохладный ветер, что грубо коснулся девичьей кожи. Почувствовав на открытых плечах холодок, Эстель без особой радости поёжилась: — Становится холоднее, я должна вернуться. — Согласен, — князь идею, недолго думая, поддержал, ибо даже сквозь пиджак чувствовал мгновенную смену погоды. Было не холодно, но довольно неприятно. — Я Вас провожу. Стоило им двоим, практически бок о бок, вернуться в излишне переполненную залу, как Феликс, к несчастью своему, издалека приметил знакомые фигуры и, к ещё большему сожалению, не абы какие, вечно ходящие парой: то были Свечников собственной персоной, конечно, не без своей лысины, что блестела, как одна из начищенных до блеска ламп во дворце, и рядом с ним статно «плывущий» по паркету Руневский, как и всегда, окружённый нежеланным вниманием со стороны дам. — Прошу простить меня, — князь начал крайне неохотно, не отводя взгляда от «ревизоров». — Я вынужден Вас на сегодня покинуть. Княжна, немного расслабленная вторым бокалом шампанского, обернулась на голос Юсупова, прежде уловив в тоне недовольство, и теперь, не глядя оставив на столе подле сосуд, увидела в выражении лица проявившуюся хмурость. «Должно быть, дела не оставляют его даже здесь», — она хотела было что-то ответить, но не успела — он заставил её моментально оторопеть одним лишь поцелуем руки на прощание. Казалось бы, простая вежливость, какая присуща всем кавалерам на приёмах, да и в жизни тоже, но не в этот раз. Едва его губы коснулись запястья, юная княжна почувствовала, как дыхание приятно спёрло, а другая рука, державшая веер, сжала тот ещё сильнее, пока под кожей бежали волны мелких электрических разрядов. В какой-то миг сердце сделало кульбит и резко остановилось под взглядом полуприкрытых век её спутника, и тот, целуя отчего-то так нежно и осторожно, словно та была произведением искусства, уловил эти душевные метания в её изумрудных очах. Пролетели считанные секунды, но Эстель, глядевшей на князя с едва приоткрытыми губами от охватившего её шока, они тогда казались вечностью. Она смущённо, пересиливая себя оттого, что подсознательно не хотела этого делать, вынула руку из его хватки и так и оставила кавалера в двояких чувствах, не проронив ни слова. Брюнетка так и не поняла, почему вдруг отреагировала так резко, а главное, как ноги сами понесли её сквозь поражённую (а местами и завистливую) толпу куда-то прочь от всего, что творилось внутри Юсуповского дворца. Она могла бы убежать отсюда без всяких препятствий, если бы не несколько «но». — Так вот куда ты убежала от нас! — всплеснула руками Таня, попавшаяся на пути переполошённой княжне. Затем, посмотрев той за спину и прикинув, от кого так лихо мчала, моментально добавила истинное. — Ну конечно, я бы тоже с князем Юсуповым ушла, чего греха таить! — Времени зря не теряешь, милая, — Даша лукаво улыбнулась, взяв подругу под локоть — этот жест помог её замедлить, однако ненадолго и не до конца. — Перестаньте обе! — запротестовала Витковская, прорываясь вперёд и одновременно с тем перебарывая желание обернуться назад и найти там Юсупова. «Если я это сделаю — я пропала». — Но что случилось? — Мщанская, пытаясь поспеть за этим «ураганом», резко изменилась в лице, от былой улыбки не осталось и следа. — Ты чего такая? — ошарашенно добавила Лисовская, силясь нагнать и поравняться с подругами, но попытки остались напрасными. — Девочки, я вас, конечно, очень люблю, — резко развернувшись, она освободилась из пут подруги и бросила им обеим в сердцах, — НО ОСТАВЬТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА! — буквально сорвалась на крик, коего они ещё, кажется, ни разу от неё не слышали. К счастью, в тот момент подъехала карета со знакомым кучером, и княжна, не прощаясь, запрыгнула внутрь и дала команду мчать домой. Лошади рванули с места, под мерный топот копыт Витковская откинулась на спинку сидения и, закрыв ладонью глаза и глубоко вздохнув, постаралась успокоиться.***
Вслед уверенно удаляющейся повозке смотрели две удивлённые девушки, будто их окатило ледяной водой. Ах, если бы водой — то были страшные, вышедшие из берегов, эмоции близкой им подруги, которой они не смогли помочь. — Что же между ними такого произошло, что она так отреагировала? — вполголоса пробормотала Татьяна с распахнутыми от внезапного истошного вопля глазами. — Не переживай, Танечка, — следом вздохнула и Дарья, едва склонив голову набок. — Если захочет, она всё сама расскажет нам — рано или поздно. Переглянувшись, они молча пожали плечами и с грустными ухмылками плечом к плечу вернулись в продолжающий веселиться дворец — что им ещё оставалось делать?***
Тем временем, хозяин имения специально долго и вальяжно огибал гостей, не упуская из виду чересчур знакомые лица, но и не попадаясь им на глаза преждевременно. Они заметили его, только когда того захотел сам показавшийся из «укрытия» Юсупов в ярком жёлтом костюме. Все трое, постепенно сближаясь, друг другу коротко кивнули в знак приветствия. — Вечер добрый, князь, — важно начал Свечников, пока Феликс, сложив руки перед собой в замок, по обыкновению немного глупо улыбался, исключительно для вида. — Бал, вижу в самом разгаре, но позвольте Вас украсть для пары важных новостей. — Ну что Вы, Свечников, всегда Вам рад, — указал в сторону выхода из залы. —Пройдёмте в кабинет. Оставшись ненадолго вдвоём, когда Владимир Михайлович ушёл вперёд, весьма заинтригованный Руневский не сдержал себя и, подавшись к князю, спросил у того негромко: — Я стесняюсь спросить, но кто та юная особа, которой Вы с таким упоением руки целуете? На свой вопрос Александр Константинович получил лишь хитрую многозначительную улыбку и взгляд, брошенный куда-то в сторону: — Всё-то Вам расскажи, Руневский. Вспомните себя, за свои долгие лета многим дамам руки целовали?***
В дороге, практически окружённая тишиной, в сравнении с атмосферой бала, девушка остыла и почти пришла в себя. Только вот, ступив на порог дома после поездки, не пожелала узнать, как прошёл вечер у родителей, и незаметно, грустной тенью упорхнула в свою комнату, куда чуть позже пришла и Саманта. Служанка застала юную княжну вяло снимающей с себя платье и, опешив, ощутила, как её слегка передёрнуло от волнения. — Как прошёл Ваш вечер? — учтиво поинтересовалась и незаметно переняла инициативу в свои руки. Княжна, отчуждённая и погружённая в свои мысли, совсем не заметила этого. Вопрос так и висел в воздухе, ожидая, когда девушка выйдет из состояния глубокой задумчивости и, всё же, ответит хоть что-то. Впрочем, она это сделала, пусть и не сразу: — Всё хорошо, — в темноту, разбавляемую через окна лунным светом, прозвучало крайне банальное из её уст. От тяжёлых раздумий она будто застывала на месте, глядя в одну точку напротив, однако, когда пелена отрешённости растворилась, неуверенно поправила юбку ночной сорочки и, сделав несколько маленьких шажков, опустилась на край кровати. Наблюдая за всем со стороны, Саманта не на шутку забеспокоилась — раньше никогда не видела ту в подобном состоянии, и, побыстрее убрав платье в гардероб, присела рядом с Витковской. — Скажите, дело ведь в князе Юсупове, так ведь? — служанка сразу догадалась, что так изменило её княжну, кто стал так называемым виновником, на что получила от хрупкой особы, конечно, не без смущения, короткий утвердительный кивок. — Что-то… — Эстель неосознанно приложила руку к сердцу, тонкие пальцы её с силой стиснули ткань сорочки, сжатые губы дрогнули, — что-то здесь ужасно сильно трепетало, когда он поцеловал мою руку… Так и замолчав, девушка измождённо опустила голову и едва слышно всхлипнула, по щекам её бесшумным потоком покатились мелкие слезинки. Почему она так реагирует? Они едва знакомы, а он всего лишь оказывает ей знаки внимания из банальной вежливости. «ПОЧЕМУ?!» Рационально она, одновременно чувствуя и боль в груди, и поддерживающие объятия заботливо прильнувшей к ней Саманты на своих плечах, объяснить ничего не могла. Нет, только не сейчас.