***
Нынешний августовский приём у Юсупова начинался с того, что старшие Витковские, сославшись на рабочие дела, решительно заявили на нём не присутствовать. На самом деле, на подобное решение больше повлияла зарождающаяся неприязнь родителей: князь казался им «себе на уме», ещё и не в самом лучшем смысле сих слов. По итогу Эстель, что было ей только на руку, отправилась одна, предварительно выбрав одно из своих лучших платьев. Пышная юбка с кринолином, кружевами в чёрно-серебристом цвете, в тон серебру на шее и в мочках ушей. Волосы закреплены заколкой полумесяцем, пока несколько длинных прядок выбивались из общей высокой причёски и спадали на плечи. «Хорошо, что матушка не увидит, в чём я отправилась на бал», — с усмешкой на устах, стоя напротив зеркала, осмотрела себя ещё раз, поправила на груди корсет и, спустившись вниз и облачившись в лёгкую чёрную накидку, закреплённую у шеи фамильной брошью, поспешила к загодя приготовленной повозке. Дворец, как всегда пышущий роскошью и помпезностью, стал ей совсем как родной, даже на порог ступать стало не так волнительно и скованно, словно действительно вернулась домой после долгого отсутствия. Особенно когда, едва появившись здесь, встретила уже знакомого дворецкого: — Добро пожаловать, княжна, Вас уже ждут, — он с улыбкой поклонился и учтиво подал согнутую в локте руку, на которую девушка аккуратно повесила тотчас снятый плащ, не без такой же приветственной улыбки и лёгкого реверанса приятному мужчине. Слуга откланялся, а сама француженка, оставшись одна в великом множестве чужих людей, стала искать глазами того, кто бы мог её ждать в этом имении, в приятном предвкушении скорой встречи. Однако толком оглядеться и не успела вовсе — в один миг в поле её зрения появился Он. В плотном кимоно чёрного цвета с бордовым широким поясом, тёмных прямых брюках и туфлях им в тон, немного зачёсанными назад волосами, с неизменным хитрым прищуром, несколько выделенным косметикой, рука его с парой-тройкой колец на длинных пальцах держала у губ приевшийся бокал шампанского. Она, замерев на месте, с изумлением оглядела его образ целиком и, кажется, на несколько секунд забыла, как дышать. Среди сплошь одинаковых и однотипных фраков этот человек, как тому и полагалось, был сродни оазису в пустыне. Феликс, в свою очередь, тоже незаметно осматривался в поисках той самой, попутно вполуха слушая своего собеседника, а когда лисьи глаза наконец увидели вдалеке прибывшую княжну, он тотчас «избавился» от мешающего гостя парой вежливых фраз. Теперь, в одиночестве и очарованный образом прекрасной особы, более раскованным и откровенным всех прежних, непринуждённо послал ей воздушный поцелуй с полуулыбкой на устах. Его жест приятно смутил Эстель, пуская под её кожей волну жара, но, увы, в следующий момент она, случайно повернув голову, заметила очередной ужас из прошлой жизни, и огонь счастья в ней стал затухать, точно его залили водой или же сдуло ветром. В другой стороне, буквально на том же расстоянии, что находился Юсупов, брюнетка с горечью увидела кучерявого светловолосого, немногим старше её самой и на вид слишком миловидного кавалера. То был будущий «жених», коего ей любезно выбрали любимые родители, когда были во Франции, считая, что дочурка не в состоянии сама устроить свою личную жизнь в двадцать один год. Тем временем, тот уверенным шагом намеревался подойти к Витковской, его карие глаза при виде неё как никогда заблестели, вот только она сама хотела этой встречи в последнюю очередь и, молниеносно придумав в голове план, поспешила спрятаться в самом надёжном месте из всех возможных. Придерживая кринолин платья, легко минула толпу в нужном направлении и, на удивление для себя, почти нагло обвила экстравагантного Феликса, таясь между больших рукавов его одеяния, точно под крыльями, в поисках защиты. — О, Эстель… — он, почувствовав, как женские руки сомкнулись вокруг его талии, совсем ненадолго опешил с соответствующим выражением на лице, однако не преминул скрыть её, такую маленькую и хрупкую, в объятиях ото всех. — Помоги мне, — прошептала она подрагивающим голоском, глядя на него умоляющими изумрудами, и сразу развеяла все возникшие вопросы, — умоляю тебя. — Эстель! Я так рад увидеть тебя здесь, — юноша, всё же, подошёл и лучезарно заулыбался, вопреки тому, что на него смотрели две пары глаз, и те были отнюдь не располагающими к приветливому общению. — Здравствуй, Алексей, — поприветствовала его сдержанно, казалось бы, без эмоций, но с опаской выглядывая из-за широкого рукава кимоно мужчины, коего всё ещё крепко обнимала, будто её могут оторвать от него силой. Князь, в свою очередь, отставил опустошённый бокал на поднос проходящего мимо официанта, незаметно для других приобнял девушку за талию и более внимательно оглядел возникшего юнца. Тот ничего из себя не представлял, потому спугнуть его будет проще простого. — Прошу простить… — Феликс, задумавшись на пару мгновений, стремительно сочинил речь на ходу, однако получилось у него прекрасно, также и прежняя лёгкость кардинально сменилась на холодный тон в предчувствии «опасности». — Алексей Дмитриевич, но княжна сегодня обещала первый танец мне. Она. Моя. Он лукаво улыбнулся, при этом умудрился нарочно показать свои ярко выраженные острые клыки, чем заставил юного графа Бейля остолбенеть от пробежавшего по спине холодка. Тот извинился и вернулся к своим первоначальным делам, в душе всё ещё лелея надежду украсть будущую невесту несколько позже. «Пусть надеется, — тотчас промелькнуло в голове Юсупова, а на губах проявилась незаметная усмешка, — как будто у него получится что-то сделать в моём дворце без моего ведома». «Мне не послышалось… он сказал, что я — его?.. интересно, серьёзно ли, или же специально, чтобы отпугнуть?» — тут же возникли вполне логичные вопросы, которые, в итоге, так и остались в уме глядящей на него снизу вверх блестящими очами Эстель. — Спасибо тебе большое, ты меня снова спас, — она, облегчённо выдохнув, не заметила, как с благодарностью невесомо поцеловала довольного князя в щёку, после чего, абсолютно нехотя отстранившись и выпустив его из своих пут, оправила платье. Подобные жесты стали у них совсем обыкновенным делом. — Оказывается, любимые родители спланировали за меня мою личную жизнь на годы вперёд. — Кандидатура так себе, конечно, — в неприязни поворотил сморщенным носом, однако после спросил с нескрываемым интересом. — А были ещё? — Были, к сожалению, — с недовольной ухмылкой и чуть закатанными глазами, махая веером от возникшей духоты, стала вдумчиво перечислять тех, кого ей предлагали в мужья. — Например, сын портного Фёдор Борх — на вид самый настоящий медведь и довольно грубый на манер. Ещё и младше меня года на два. Собственно, сам Алексей Бейль — миловидный юноша, но совсем не готов к браку. И Сергей Мщанский — тут уж точно нет! Будущий аптекарь, но никак не спутник жизни, — говорить о том, что Сергей — двоюродный брат её близкой подруги Дарьи, было лишним. К тому же, сама кандидатуру отклонила сразу же, как только услышала от матери это имя. — Что ж… но я ведь был прав, когда сказал одному из этих претендентов, что первый танец сегодня будет подарен мне? — ловко сменив тему, князь вновь лукаво улыбнулся и, приглашая на танец, протянул девушке руку. — Это было слишком очевидно изначально, — француженка смущённо разулыбалась, чувствуя, как исключительно в его компании к ней возвращается прежнее настроение, и в который раз согласилась, не раздумывая, на танец с обаятельным князем, сжимая его прохладные пальцы своими тёплыми.***
В обществе князя этот приём обещал быть для княжны как никогда безупречным, как и все предыдущие, что они провели вместе в статусе «друзей», однако без помех совсем не обошлось. Алексей, всё-таки, добился своего наперекор опрометчивым мыслям хозяина имения и увёл «невесту» на танец, причём, сделал это так некстати, что отвлечённый Юсупов и вовсе пропустил этот момент, а сама Витковская в одиночку попросту не смогла отвязаться от приставучего знакомого. «Но я не хочу с тобой танцевать… я хочу только с ним», — страдальческим тоном говорила про себя, но, потерянно оглядевшись и поняв, что в ближайшие секунды ничего не изменится в их пользу, попросту смирилась со своей участью и с поникшим лицом, как будто ей натёрли туфли, вяло приняла приглашение Бейля. Конечно, князя до такой степени могли отвлечь только одни господа — всё те же знакомые ему «парные ревизоры». На сей раз их речь зашла о неких «охотниках», чья активность сейчас столь высока, что Дружина должна максимально сосредоточиться на безопасности вампиров. Вот только Феликс слушал их вполуха, мысленно соглашаясь о важности проблемы и периодически кивая в подтверждение, а сам косо глядел на светлую макушку, которая, будучи до безобразия довольной, крутила в танце юную княжну. «Чёртовы люди!» — стоя практически у стены, в стороне вместе с Руневским и Свечниковым, цепко наблюдал за парой. В моменты, позволяемые танцем, у князей получалось встречаться взглядами, и тогда юная особа ясно осознавала, как тот всё больше смущал её пристальным взором, буквально осязаемым на себе. Впрочем, сие длилось недолго, и сама Эстель захотела пощекотать нервишки не только ему, но и себе. Перешагнув через природное стеснение не без помощи плескающегося в крови алкоголя, она в повороте «случайно» подцепила фатиновый рукав так, что тот упал с одного плеча, смотрясь так, как и было нужно, особенно со стороны — никак не для кавалера напротив, который и без того уже захлебнулся слюной, невольно глядя на едва прикрытую и поднятую корсетом женскую грудь. «Типичный мужлан», — она более не смотрела на противного ей Алексея, смотрела всё время в направлении мужчины в кимоно, ненавязчиво маня его оголённым плечиком. Конечно, Феликс вмиг приметил сей адресованный ему жест, и бровь его от приятной неожиданности изогнулась. Он оглядывал внезапно кокетливую княжну, стреляющую глазками, на достаточном расстоянии и вместе с тем машинально вспоминал, как совсем недавно та в ничтожном миллиметре стояла пред ним без платья. Сейчас она нехотя танцевала с другим, с кем имел неосторожность её отпустить князь, и соблазняла второго внезапной открытостью, а он неотрывно скользил взглядом по шее, украшенной богатым колье, ключицам и обнажённым плечам, скрывая свою заговорческую улыбку за бокалом игристого. Внутри что-то колыхнулось. — Что, князь, ревнуете свою даму? — послышалось ему от Александра Константиновича с долей иронии. — Руневский, Вас, похоже, хлебом не корми — дай повод подковырку найти, — Юсупов, конечно, усмехнулся, но получилось как-то наигранно, ибо, почуяв что-то не то спустя одну секунду, изменился в лице. — И правда, не могли бы мы побыстрее закончить на сегодня? — заметив немой вопрос от собеседников, с намёком указал на запястье и тут же, выдавая с потрохами собственные намерения, запротиворечил сам себе. — Что? Часики тикают, господа, невесту из-под носа уводят! — Невесту? — Свечников хоть и оторопел на месте от услышанного, но наконец глянул туда, куда постоянно стремился тёмно-зелёный взор вот уже, как минимум, минут пять. Девушка была ему незнакома, а значит, она не из их круга, и здесь уже появляются новые трудности, о коих также напомнил. — Князь, но надо же форму № 43 заполнить, Вы не забыли? — Да-да, давайте потом со своей бюрократией, ладно?! — совсем потеряв обладание при виде того, как граф пытается утянуть Эстель и на второй танец подряд, князь огрызнулся и, бросив в воздух слова прощания, решительно, более не выдерживая, отправился решать возникшую проблему собственноручно, пока широкие рукава и полы кимоно эстетично развевались на ходу.***
«Поскорей бы это всё закончилось!» — Эстель мысленно торопила музыкантов, будто владела телепатией, чтобы закончить этот чёртов вальс. Нет, Алексей танцевал хорошо, даже прекрасно, но ей хотелось видеть напротив себя другого. Того, кого пыталась снова найти среди мельтешащей толпы, но, увы, так и не смогла поймать его глазами. Быть может, это всё глупо, наивно и излишне быстро, но за всё то время, пока Витковская здесь, интереснее и комфортнее компании, чем Юсупов, ещё не сыскала. Да уже и не хотелось. К счастью, музыка затихла, беря новые ноты, и юная княжна только собралась было мягко отказать, услышав мольбы Бейля о ещё одном танце, но ей, к счастью, не пришлось ничего предпринимать. Уже знакомая рука тотчас плавно легла ей на талию, пока вторая умело перехватила у вмиг опешившего блондина женскую ручку. — Прошу простить, но вынужден украсть у Вас даму — Вам уже хватит, Алексей Дмитриевич, — язвительно процедил сквозь зубы Юсупов прямо графу в лицо, едва ли не рыча, затем склонился поближе к княжне, изображая важность момента, и уже разительно изменившимся, практически любовным тоном прошептал на ухо. — Мне нужна помощь в кое-каком вопросе. От этого полушёпота дрожь прошлась резко и бесцеремонно, заставив француженку чуть дёрнуть плечами от волны мурашек. Кажется, даже щёки вспыхнули румянцем и уши начали гореть от смущения. — Конечно, князь… — губы сами растянулись в блаженной улыбке при взгляде на Феликса и от ощущения его хватки на талии, и девушка, ведомая им по залу дворца, и душой, и телом вновь оказалась с ним. Она начинала понимать, что хочет не только танцевать, но и вообще быть лишь с ним одним — иначе ей счастья в жизни не видать.***
Странно, насколько быстро завершался этот вечер, мало того, увлечённые друг другом молодые люди заметили это, только когда главный зал начал постепенно опустошаться, и довольные гости побрели на выход, не забывая попрощаться с хозяином приёма. В какой-то момент они остались буквально вдвоём, не считая слуг, но зато теперь говорить с князем открыто было ничуть не зазорно и не стыдно, напротив, Эстель только сильнее раскрывалась с ним наедине, без лишних глаз и ушей. Смех её, кажется, звенел во всём дворце. Великолепно. Разрумяненная шампанским, Витковская была до дрожи очаровательна, а Юсупов слишком пьян, чтобы с нею мыслить здраво. Сидя на небольшом диванчике в зале, Феликс в какой-то момент уткнулся носом ей в оголённое плечо, а затем, подтянувшись ближе, неспешно накрыл её губы своими. От неожиданности Эстель замерла, но ненадолго — что-то внутри неё щёлкнуло, она без церемоний взяла его за ворот кимоно и потянула на себя. По спине княжны тогда прошёлся такой приятный жар, а вскоре и по всему телу. — Вот ты и попалась, — усмехнувшись, осторожно убрал пару смольных прядей от её лица. — Не поверишь, не могу больше видеть тебя с кем-то другим. — Тогда это ты попался, раз я вызываю в тебе такие чувства, — утянула его в новый поцелуй, смеясь и кусая губы до красна. И ей абсолютно не важно, насколько всё быстро и, возможно, опрометчиво. Весь ум занят им одним, сейчас он даже в её руках, и нет больше вокруг ничего. Феликс будто прочитал её мысль, что было наверняка так, поднялся и за руку потянул княжну в сторону лестницы. По пути они останавливались для коротких нетерпеливых поцелуев и на ступеньках, и в коридоре, целуя друг друга туда, куда попадали — в губы, щёки, плечи или шею, не важно, при этом пьяно смеясь в тишине. А вот и показалась заветная дверь в княжескую спальню. Юсупов открыл её, однако не удосужился закрыть ту за ними на замок. «Ну и пусть», — коротко мелькнуло в вихрастой голове, пока он не смел оторваться от возлюбленной. В спальне царила полутьма, оттеняемая тёплым светом от свечей на туалетном столике, заблаговременно зажжённых служанками. Шумный девичий стон от горячих губ на шее и открытой груди затуманил всё здравое мужское сознание. Эстель, опьянённая этими прикосновениями, довольно резво взялась за пояс кимоно, уверенно намереваясь снять его, однако быстро поняла, что тот не поддаётся с первой попытки. Впрочем, и Юсупов, нервно кусая губы, с трудом пытался развязать шнурок у платья на спине отвернувшейся от него француженки — тот капризно не хотел поддаваться, что начинало с полпинка раздражать. — В следующий раз надень чего попроще, без всяких этих шнурков, — нетерпеливо прошептал он, весьма увлечённый, чтобы наконец-то снять с неё проклятое платье. И, кажется, хвала небесам, у него начало получаться, даже в темноте. — Советую и тебе сделать то же самое, а то слишком разоделся, — шумно дыша, саркастично ответила брюнетка, а уже через пару-тройку мгновений почувствовала, как платье с неё падает на пол. Не оставляя надежд, девушка, развернувшись, вновь взялась за пояс, который, аллилуйя, наконец поддался и также пал рядом. Не теряя ни секунды, им двоим отпущенной, Эстель легко стянула с князя кимоно и оставила того в чёрной атласной рубашке. Глядя ей в глаза, Феликс уловил в них игривый блеск, без лишних слов подхватил княжну на руки и мягко опустил на постель. «Очень вовремя», — успела подумать донельзя разгорячённая княжна, ибо чувствовала, как её ноги, став более мягкими, подкашивались под действиями чувственного кавалера. Ощущение чужой возбуждённой, бегущей по венам крови будила внутри него чувство голода, но он вовремя одёрнул себя от совершения опрометчивого поступка, не входящего в нынешние планы. Она была чистой воды наркотик, разве что гораздо сильнее вездесущего кокаина. Лёжа на мягкой перине, Эстель ощутила невесомое касание губ у шеи, как ей показалось, немного растерянное, потому руки сами потянулись к оставшейся на князе рубашке, а тонкие пальцы старались быстрее расстегнуть многочисленные пуговицы. Неважно, где окажется эта одежда позже, сейчас её хотелось убрать с глаз долой. Под алкоголем все чувства обострялись в разы сильнее, определённо. Княжна, морально избавившись от вечно сковывающего её ощущения стыда, сделала над собой усилие и весьма ловко уселась на мужчину сверху, чем в один миг ввела его в исступленный восторг. «Вот так сразу?» — с этой мыслью в голове теперь лежащего под нею вампира его прохладная рука скользнула вдоль её позвоночника, описала круг и вернулась к девичьим бёдрам. Усевшись сам, он крепко обвил талию девушки и в полуоткрытые от стонов губы (почти) неосознанно прошептал: — Моя маленькая госпожа… — его шёпот перешёл в томный вздох от переполняющих чувств. Его. Да, она теперь точно его, и не просто на словах. Он позволит ей взять всё в свои руки, как умеет, как она захочет. Он лишь направит её в нужном им двоим течении. Нетерпеливые руки тянутся ниже, а в голосе замирает предвкушающий сладостный стон, готовый вот-вот сорваться. Смольные едва кучерявые волосы красиво рассыпались по хрупким плечам, когда Юсупов одним движением снял с них заколку. — Mon Cher, comment bien! — французский сорвался с уст Эстель на автоматизме, стоило только возлюбленному начать двигаться. Кусая нижнюю губу практически до крови и часто дыша, она прижалась лбом к мужскому плечу, а её руки неторопливо сжались на его шее, отчего дыхание князя стало прерывистым. Она сжимала не так сильно, учитывая, что была человеком, но доставляла этим только колоссальное удовольствие. От возбуждения всё внутри тянулось к ней. Во всех смыслах. Некогда просторная комната быстро стала душной и жаркой от их любви. Не в состоянии себя сдерживать, Феликс в одно мгновение поменялся с ней местами. Оказавшись сверху, нежно поцеловал юную мадемуазель в губы и, взявшись обеими руками за её шею, совсем не больно надавил. Пальцы чересчур обожгло колье из чистого серебра, но было не до этого. «Плевать!» Это всё придёт потом, в конце концов, всё заживёт само, пусть не быстро, но сейчас было не важно. Важна лишь она, его княжна, впервые получающая такое многогранное, ранее неизведанное удовольствие. Вскоре излюбленная помада была смазана с губ окончательно, простыня до безобразия смята. Витковская, обвивая князя стройными ногами, нещадно царапала ногтями ему спину и руки, когда тот припадал к ней слишком близко. Юсупов же, двигаясь на полном автоматизме, уже не различал, где были его стоны, а где её, всё смешалось в один единый голос. Он склонился над прекрасной особой, прерывисто дыша вместе с нею в унисон, невесомо коснулся лба поцелуем, после чего, спустившись, впился в её приоткрытые губы. Эстель самозабвенно прикрыла глаза, вплетая тонкие пальцы в рыжие волосы и пытаясь хоть на секунду прийти в себя оттого, что с ними двумя происходило. Все попытки тщетны. Возможно, ей послышалось от переизбытка испытанного фонтана чувств, а может, он действительно рычал ей куда-то в шею, сжав челюсть до боли в зубах, пока брюнетка блаженно откинула голову на подушки, не в силах более разомкнуть веки. Казалось, что это длилось вечность, сладкую и томную, однако развязка слишком быстро их настигла. На деле, им бы не хватило и целой вечности друг другом насытиться.