14

Помимо билетов на выставку Спортакус, по просьбе отца, вчера передал Робби и второе письмо от Гланни, сильно надеясь, что на этот раз там что-то хорошее. Этого он так и не узнал, потому что читал его Робби у себя дома. Ничего плохого там не было, но все же Робби немного взгрустнул, хоть и не на долго. Почти до самого утра он разбирался с новыми магическими финтами, о которых говорилось в письме, но так пока ничего и не освоил. Всё-таки изучать в одиночку было намного трудней, чем с кем-то, кто всем этим уже владеет. Часов в десять Спортакус и Робби двинулись на велосипедах в соседний город. Путь до туда был порядка десяти километров, но нанывшись на эту тему вчера вечером, сегодня Робби был уже спокоен и настроен педалить. Пока ехали, Робби рассказывал, как сам сделал свой первый велосипед и научился на нём кататься. Потом речь зашла о его изобретениях, и Спортакус убедился, что не ошибся с подарком. Выставка оказалась немного меньше, чем Спортакус ожидал. Всего лишь две небольшие комнаты и порядка двадцати экспонатов. Посвящена она была важным изобретениям человечества последнего века. Оказалось, что все это Робби видит не в первый раз, так что, вместо того чтобы идти на экскурсию, он сам её провел для Спортакуса. Ни то чтобы эльф многое понял из рассказов Робби, хотя и честно старался, но из того, с каким энтузиазмом Робби рассказывал, понял, что фее выставка понравилась. Вообще, выставка по большей части была лишь предлогом, чтобы выехать в город. После неё Спортакус пригласил Робби в парк развлечений, на что тот охотно согласился, добавив, что сам хотел туда позвать, потому что там уже однажды был, и ему понравилось. Именно поэтому все расходы фея настояла взять на себя. Всё-таки если твой папа так и не забрал у тебя ключ от сейфа, то нужно пользоваться такой возможностью по максимуму, даже если кокой-то эльф сильно против. Так как на дворе был четверг, парк был практически пуст, что не могло не радовать Робби. Никаких очередей на аттракционы, никто не скупает твоё любимое мороженое, никакие дети не сшибают тебя с ног. Первым делом они пошли кормить уток и лебедей. Вместо того чтобы ходить вокруг озера, они взяли педальную лодку. Как не удивительно, Робби даже не ворчал, что ему тоже нужно педалить. Потом Спортакус уговорил Робби прокатиться на аттракционе. От колеса обозрения и всего, что поднималось высоко над землёй Робби категорически отказался, но согласился на карусель и автодром. На автодроме Спортакусу пришлось не сладко, ибо Робби постоянно специально в него врезался, и хотя эльф пытался ответить тем же, каким-то образом, как бы он не старался, всё равно врезались именно в него. Робби, казалось, был не в себя от радости. В тире Спортакус попытался научить Робби стрелять, и тот даже один раз попал, чему был несказанно рад. Спортакус же настрелял на мягкую игрушку, и так как ему она была не нужна, выбирал приз Робби. Теперь в их компании была огромная, почти со Спортакуса ростом, ярко-оранжевая гусеница. Потом Спортакус пошёл один на американские горки, а Робби на них было даже смотреть страшно, так что он пошёл себе за сладкой ватой и чем-нибудь для Спортакуса. — Зря ты не пошёл. — начал Спортакус, по возращении. — Там так классно. — Конечно-крнечно. Поправь повязку, кстати. Вся радость мигом слетела с лица эльфа, и он напугано ощупал повязку на голове. Ничего страшно не произошло, но она была близка к соскальзыванию с кончика правого уха. Вернув ткань на место, он собирался поблагодарить Робби, но тот перегнал его слова. — Держи! — Робби протянул ему яблоко на длинной деревянной палочке. На вопросительный взгляд эльфа он закатил глаза. — Это яблоко в карамели, но без карамели, честно. Да бери ты! Что я зря упрашивал продать мне просто яблоко? — А… Спасибо, Робби. — привычная широкая улыбка вернулась на лицо Спортакуса. — Кстати, если тебе дать яблоко, покрытое карамелью, то что случится? Там же и сахар, и… — Робби высунул язык в отвращении, — фрукт. Ты будешь дергаться между сознанием и бессознанием, пока сахар или яблоко не победит, или…? — Ну, скорее всего, яблоко сразу победит, и сознание я не потеряю. Но, честно говоря, проверять мне не хочется. — Ну… да. — Робби вернулся к своей вате. Повисло молчание, наполненное звуками кусания яблока и отдалёнными визгами маленьких детей. Держалось оно не долго, потому что в какой-то момент Спортакус практически взвыл и ухватился рукой за щеку. — Чего? — Робби в серьёз испугался и схватил свободной рукой Спортакуса за плечо. Тот начал сгибаться пополам, и Робби уже подумал, что на яблоко всё же попал сахар, и что Спортакус ошибся в своём предположении о победе яблока. Но долго переживать не пришлось. Эльф резко выпрямился обратно. — Ивык пьикуфиу. — Всё, что Спортакус смог сказать. Легче Робби стало, но не сильно. Он немного посмотрел, как эльф качается взад-вперед, всё еще держась за щеку, и всё же сообразил, что случилось. — Язык прикусил? — В ответ Спортакус издал звук подтверждения и получил не сильный удар в плечо. — Дурак! Я думал ты сейчас тут сознание потеряешь! — Он рыкнул и повернулся обратно, Спортакус усмехнулся насколько это было возможно. — Я всегда говорил, что эти ваши фрукты до добра не доведут. — Ни пвавда. — Боль немного ушла, но речь сильно понятней не стала. — Да подожди ты говорить! — Перебил его Робби и агрессивно откусил кусок ваты. Спортакус выждал возращения к языку возможности нормально двигаться, и продолжил начатую мысль. — Не правда. А как же твои пироги? Они же с фруктами. — И какое от ни добро? — Ну, они всем понравились, и ты, видимо, позаботился обо мне, когда их готовил. — от таких слов Робби вжался в себя и сделал недовольное лицо, хотя Спортакус и был прав. — Разве это не добро? — Добро-шмобро. Не знаю я. Пойдём сядем лучше. Я устал ходить, а нам еще обратно ехать. Уселись на двухместной качели на детской площадке. К счастью детей там было не много, так что особо никто не шумел. Робби сидел в обнимку с гусеницей, а Спортакус раскачивал качель. Покачивания вперед назад, небольшая усталость и мягкая игрушка в руках сделали своё дело, и Робби показалось, что он начинает засыпать. Казалось ему так не долго. На площадке кто-то закричал, видимо от страха, и Спортакус, почувствовав знакомый укол, сразу метнулся в сторону звука. Робби остался на месте, но желание спать пропало. Мальчик лет пяти повис на тарзанке, из-за того, что плохо оттолкнулся и долетел только до середины. Для его роста она было высоковата, и теперь он боялся спрыгнуть в низ, и еще больше боялся вниз упасть. Спортакус аккуратно опустил его на землю и присел на корточки рядом. — Всё хорошо? — Мальчик ничего не ответил, только так тревожно обернулся по сторонам, что Спортакусу показалось, что он сейчас заплачет. К ним уже подбегала его мама, и парниша кинулся к ней. — Спасибо большое. — Сказала она Спортакусу, и теперь ему казалось, что заплачет он сам. Если бы эта женщина была чуть ниже, и её волосы были бы чуть светлей, она бы была вылитой копией его мамы, которой уже как три месяца нет. Ком подступил к горлу и приходилось изо всех сил держаться, чтобы не заплакать. — Что нужно сказать мальчику? — Ребенок застенчиво повернулся обратно к Спортакусу и еле слышно сказал «спасибо». Спортакус в силу возможности улыбнулся в ответ и кивнул, но ничего не сказал, не доверяя своему голосу. — Пойдём, солнышко. — Мама с мальчиком ушли вглубь площадки, а Спортакус так и остался на корточках. Солнышко Теперь держаться уже не было сил, и одна слезинка прокатилась по щеке. Солнышко Когда Спортакус был маленьким и еще жил с родителями, а не в академии, его мама постоянно называла «солнышком». И даже когда он уже повзрослел и приезжал домой на каникулы, она называла его точно также. Спортакус всхлипнул и провел двумя пальцами по глазам, сводя их на переносице. Он выпрямился, глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и вытер глаза и нос. Ещё один вдох и выдох, и он был готов возвращаться к Робби, надеясь, что тот ничего не заметит. — Чего ты раскис? Думал, что будет посложней? — Спросил он, когда Спортакус сел обратно на качель. Хоть он и успокоился и теперь уже улыбался, Робби обмануть было не так-то просто. — Нет, я… Все в порядке. Правда. — Он посмотрел на Робби и попытался улыбнуться шире. Робби кинул ему недоверчивый взгляд, изгибая бровь. — Ты же знаешь, что не умеешь врать. Что случилось? Пусть Робби и не любил, когда кто-то слишком сильно проявлял эмоции рядом с ним, и старался куда-нибудь смыться или сделать вид, что не замечает, но раз уж Спортакус перетерпел и рыдания, и разъяренные крики, и страхи Робби, то в этот раз и он мог потерпеть и попробовать помочь. Что там делал Спортакус, когда Робби расстроился из-за того письма? Сначала погладил. Робби нерешительно положил руку да дальнее к нему плечо Спортакуса, от чего тот немного дернулся, но не отстранился, а на оборот подвинулся ближе. — Просто я не хочу тебе настроение портить. — Хуже, чем Трикси, ты вряд ли сделаешь. А к её выходкам я уже привык. Так что не испортишь. — Ну, — начал эльф, и его голос сразу дрогнул, — та женщина очень похожа на мою маму. А она… — всё-таки эльф не сдержался и всхлипнул. — Она погибла несколько месяцев назад, и… я её не видел с Рождества, и… Всё оказалось хуже, чем Робби думал. Что делал Спортакус после поглаживаний? Попытаться обнять. Вот и Робби попытался, но в отличие от Спортакуса у него тут проблем не возникло, и эльф охотно притянулся и даже сам обнял Робби. Спортакус так и не договорил и начал уже по-настоящему плакать, хоть и не сильно. Его немного трясло, и Робби осторожно гладил его по спине, не зная, что еще можно сделать. Что еще делал Спортакус, когда успокаивал Робби? Что-то говорил. Несмотря на то, что и Спортакус, и Итроттаальвурин его уже не однократно успокаивали, Робби особо из их слов ничего не запомнил, поэтому сейчас в голове крутилась только одна мыль. Может не самая лучшая, но, пожалуй, лучше, чем ничего. Он шумно выдохнул и всё-таки начал. — Понимаю, наверное. У меня тоже мамы нет. Только я её совсем никогда не видел. Произвело это не тот эффект, что Робби ожидал. Спортакус отстранился и сквозь слезы на него посмотрел. — Никогда? — Ну, может когда-то, но я её не помню. Какая сейчас разница? — Робби попытался обнять его обратно, но Спортакус не поддался, так и продолжил смотреть. Зато он больше не всхлипывал. Всё оказалось еще хуже, чем Спортакус думал. Получается у Робби есть только папа и Матиас, а сейчас еще и папы нет. — Робби. — Спортакус почти прошептал и хотел добавить что-то еще, но вместо этого всё-таки прильнул обратно. Теперь обнимал уже точно он, хотя руки Робби и остались у эльфа на спине. Несколько мгновений и Робби почувствовал знакомую волну тепла через всё тело. — Ты чего? Это я должен был тебя успокоить, а не наоборот. Перестань! — Нет. — Дурацкий альтруист. Лучше бы я молчал. — подумал Робби и нерешительно погладил Спортакуса по спине. Тот уже не трясся, но всё также крепко обнимал. Возможно, забота о других помогала избавиться от собственной печали. Еще немного и Спортакус полностью отстранился. — Спасибо, Робби. — Да…! — Робби рыкнул. — Я не сдал даже ничего. — Сделал! Робби еще раз рыкнул и, облокотившись на колени, подпёр лицо руками. — Может обратно поедем? — спросил Робби после небольшой паузы. — Я уже всё. — Как скажешь. Пока ехали, Спортакус расспрашивал Робби о том, кем он хочет стать. На удивление эльфа стать он хочет злодеем, потому что, если есть герои, то должны быть и злодеи. Спортакус заметил, что Робби слишком хороший и заботливый, чтобы стать злодеем, и из-за этого до самого возвращения в город Робби отказывался с ним говорить, но Спортакус не обиделся. В это же Пиксель и Стефани гуляли по тому же городу, что и Робби со Спортакусом чуть ранее. Их программа была поспокойней: фильм, кафе, прогулка, но зато, возможно, они поцеловались. Возможно, Робби ошибался насчет того, что они оба слепые. В это же время в Лентяево Трикси переживала третью волну несчастья и обиды. Все разбились на парочки и уехали, а она осталась совсем одна. Даже Итроттаальвурин куда-то опять улетел. Её вчерашние попытки хоть что-нибудь узнать никаких плодов не принесли, только запутали. С одной стороны, вчера Робби, как-то не охотно разговаривал со Спортакусом, с другой, сегодня он с ним поехал на выставку. Возможно догадки о подкупе были верными. Но как сюда вписывается рыдание на плече? Не могли же они это разыграть специально для неё. Как бы там ни было, в том, что сегодня она осталась одна, она винила именно Робби. Даже если бы Пиксель и Стефани уехали, она могла бы либо провести хоть часть для со Спортакусом, либо издеваться над Робби. Но нет. И зачем только в тот день Робби оказался на пирсе? Торчал бы лучше где-нибудь в другом месте. Как всегда, в её глазах виноват именно он. Но, ничего, он за это еще ответит. И Трикси обязательно придумает как именно. Пока Трикси вынашивала свой план по отмщению Робби за то, в чем он не был виноват, пара из не совсем людей добралась до города. Собравшись с силами, Робби пригласил Спортакуса к себе, и тот, к счастью, не отказался, но сказал, что заскочит ненадолго к себе. Он вынес небольшой конвертик и передал его Робби, сказав, что Стефани распечатала фотографии с пляжа и дня рождения, но не смогла вчера передать их Робби, потому что не знала, куда нести. В бункере их встретил Матиас и сразу же попытался вырвать гусеницу из рук Робби. Сопротивления не последовало, и кот утащил огромную игрушку в свой уголок. За её сохранность переживать не приходилось, потому что за всю свою жизни Матиас не растерзал ни одной игрушки. Спортакус спросил про коллекцию камней, и Робби с удовольствием отвел его в небольшой чулан. Те камушки, которые он нашёл сам, лежали на бархатной светло-фиолетовой ткани под стеклом. Те, что нашёл Спортакус, лежали отдельно на столике, потому что Робби так и не смог придумать куда их приютить, чтобы не нарушить тему основной коллекции. Его собственные находки больше выделялись формой нежели цветом, в отличие от недавно найденных. Коллекция была невнушительной, но Спортакусу понравилась. Прежде чем двинуться дальше, глаза эльфа ухватили фотографии на столе. — О, это ты? — спросил Спортакус, указывая на верхнюю фотографию. — Ага. Пока ещё наивный и счастливый шестилетний я. У Робби на фотографии была широкая улыбка на еще круглом личике. С умилением Спортакус заметил, что волосы у Робби тогда были кучерявыми, а не прямыми, как сейчас. Посмотрев на фею, он задумался какие они сейчас под всем этим слоем геля. — Разве сейчас ты не счастлив? Мне казалось, в парке ты был очень даже счастливым. — Ну, может быть и так. Главное, что больше не наивный. — На вопрос на лице Спортакуса Робби резко выдохнул и продолжил. — Пойдём лучше в другую комнату. Примерно до шести лет я в основном проводил время только с папой. Никаких детских садов, дурацких футболов во дворе, и всего такого. С ним и с его друзьями всегда было классно, он меня любил и, надеюсь, все еще любит. И я думал, что так будет всегда, что все будут меня любить, и что со всеми будет классно. Но нет. Там, в школе, никому я был не нужен. Разве что для обзываний и издевок. Вот ты никогда не задумывался, почему у меня крыльев нет? — К этому моменту они уже дошли до комнаты Робби, и теперь Спортакус сидел на кровати, растерянно смотрел на копошившегося в коробке Робби и надеялся, что тот не разозлится, как в тот раз. — Я думал ты их прячешь, как я уши. Разве нет? — Раньше прятал, а теперь… было бы что прятать. Нет их у меня больше. А знаешь почему? А я тебе скажу почему. — Он наконец достал из коробки фотографию, отдал её Спортакусу и уселся рядом. На этой фотографии Робби был уже старше, лет двенадцать. Из-за спины были видны длинные крылья разных оттенков фиолетового и синего. — Потому что, даже в четырнадцать, после нескольких лет насмешек и издевательств, я остался маленьким наивным мальчиком. Мы переехали в другой город, и я думал, что там то точно всё будет по-другому. Я познакомился с мальчиками в классе, и первое время всё было хорошо, и я наивно полагал, что это наконец-то настоящая дружба, а потом, — хоть Робби и был уверен, что сможет всё спокойно рассказать, но в этот момент к горлу подступил непрошенный ком, и ему опять пришлось использовать магию. Почувствовав уже знакомы холодок, Спортакус отложил фотографию и подсел еще ближе. — потом… Потом там была какая-то эстафета, и они попросили меня с ними участвовать, потому что им в команду не хватало человека. А я не умел бегать и всё ещё не умею, мне тяжело. Ну в общем, под этим предлогом я отказался, а они говорили, что это не важно, что главное не победа, а участие, что я должен поддержать своих друзей. Но я всё равно не пошёл. И потом… — всё-таки Робби не удержался сам, и чары тоже не удержал, и заплакал. Спортакус обнял его крепко-крепко и нерешительно начал гладить по спине, боясь случайно сделать больно. — потом они… поймали меня после уроков и… и избили за школой. — Резкие всхлипы оборвали его речь, и он просто содрогался в руках Спортакуса. Тот, всё еще чувствуя остатки магии, ничего кроме успокаивающих слов и поглаживаний делать не мог. Через время Робби немного пришел в себя и продолжил. — И так сильно, что хоть крылья и были скрыты, от них практически ничего не осталось, и пришлось их… ну, понятно. А потом оказалось, что эти парни всё время просто смеялись у меня за спиной вместе со всеми, что это всё было не по-настоящему, и что в эстафете они меня подговаривали участвовать, потому что знали, что я облажаюсь, и все будут надо мной смеяться… опять. — Робби отстранился, обнял себя за колени и положил голову на плечо Спортакусу, хоть из-за разницы в росте это было чертовски неудобно. — В общем, больше я на такое не ведусь. Ты уже сам знаешь. — И ты это все вынес? — голос Спортакуса был тугим, потому что от осознания, что кто-то может быть настолько жестоким, и ему хотелось плакать, но в этот раз он продержался до конца. — А что мне еще оставалось делать? — Спортакус начал что-то говорить, но Робби его оборвал. — Ладно. Проехали. Я тебя сюда не для этого позвал. — Он сел прямо, повернувшись к Спортакусу, и неловко начал. — Раз уж тебе понравился мой вчерашний костюм, хочешь я тебе еще несколько покажу? — Ну, давай. — Услышав положительный ответ, Робби сразу засиял, будто и не плакал несколько минут назад. Спортакусу от этого тоже стало немного лучше. Обо всём сказанном он подумает еще потом. Умывшись, Робби начал переодеваться в разные наряды с помощью своей волшебной машины. Спортакуса завораживала и одежда, и процедура её смены. Даже самому захотелось попробовать, и Робби отказывать не стал. Для Спортакуса нашлись широкая белая шелковая рубашка и чёрные брюки. Не с первого раза, но Робби эльфа всё-таки раскрутил, и он оказался в новой одежде. Хоть на Робби брюки и сидели свободно, на накаченных ногах Спортакуса они были как влитые и хорошо показывали квадрицепсы и икры. Похожая ситуация была и с рубашкой. — Такая приятная. — Сказал Спортакус, поглаживая себя рукавом по лицу. — Еще бы. Только не поври её, груда мышц. — Постараюсь. — А хочешь… — Робби на мгновение засомневался. Ну, была не была. — Хочешь я тебе волосы заплету или накрашу? Это потом расплетется и смоется, честно. — Спортакус немного поколебался, но согласился. Робби снова засиял. Хоть волосы у Спортакуса были не очень длинными, из них Робби сумел сделать двух дракончиков. На удивление, волосы у эльфа оказались очень мягкими и совсем не путались, к чему со своими кудряшками Робби совершенно не привык. Смотрелся Спортакус с такой прической очень даже хорошо, и решил, что расплетать её не будет. С макияжем всё было намного сложной, несмотря на то, что ничего сложного Робби не делал: только тушь и тени. Спортакус постоянно моргал, и пришлось несколько раз стирать размазавшуюся тушь. В процессе Робби впервые заметил, насколько ненатурально голубые у Спортакуса глаза, и даже засмотрелся, пока эльф по указанию смотрел вверх. Когда никаких движений со стороны феи не последовало, Спортакус взгляд опустил, и Робби пришел в себя, немного покраснев. Когда с макияжем наконец было покончено, Робби решил не отставать и к своему обычному макияжу добавил стрелки. Оставался последний наряд который он хотел показать, но тут начал колебаться, опасаясь реакции Спортакуса. Немного подумав он все же решился. В конце концов, пока от эльфа не было никакой реакции кроме положительной. После очередного кручения Робби оказался в серебристо-фиолетовом платье, плотно облегающем всё тело от плеч до коленей, ниже оно становилось шире. От Спортакуса не было никакой реакции, просто потому что он замер, рассматривая картину перед собой. Отсутствие рукавов давало возможность рассмотреть руки целиком. Пусть Робби и не был накаченным, как Спортакус, но эльф признал, что руки у него все же красивые. Ровно, как и ноги, которые не было видно, но обтягивающая ткань хорошо выдавала их очертания. Единственная причина, по которой Спортакус завис и немного пугал этим Робби, заключалась в том, что эльф осознал насколько Робби красивый и в платье, и вообще. — Приём! — Голос феи вывел Спортакуса из набежавшего тумана, и он посмотрел Робби в лицо. — Тебе… очень идёт. — Спортакус сказал с мечтательным выражением лица. Как можно быть таким красивым, и как можно было не заметить этого раньше? — Правда? И ты даже не скажешь, что… что я не должен такое носить? — Правда. Не скажу. Робби немного покраснел, дернул носом, и посмотрелся в зеркало. Ну, да. Правда. Как Спортакус мог быть таки хорошим, и как Робби на него нарвался, он не понимал. Когда Спортакус уже уходил, Робби предложил проводить его, потому что эльф явно засиделся за время своего отхода ко сну и теперь валился с ног. Не то чтобы Робби смог бы его поймать и донести, но провести еще чуть-чуть времени вместе очень хотелось. Перед выходом оба умилились картине спящего в свернутой колечком гусенице Матиаса. Уже когда Спортакус открывал дверь своего дома, Робби его окликнул. — Спортакус! Подожди. — Желание спать сразу отшибло, потому что Робби впервые за почти две недели назвал эльфа по имени. — Да? — Ты… Я не знаю, но… В общем, спасибо за сегодня. Ты… — Робби замялся и посмотрел на землю, — очень хороший… друг. — Закончил он почти шёпотом. В ответ Робби получил крепкое объятие, и сам обнял осторожно.