Представляя птиц

Глава 3

Страдания делают сильного сильнее. Лион Фейхтвангер

- Ко-олм! А расскажи побольше о Лиаме, - вот что услышал мужчина, закрыв за собой дверь дома с внутренней стороны. Фей со слугой находились, видимо, в складной комнате, откуда парень таскал мешками части будущего механизма, хотя иногда все части могли поместиться у него на ладони, как, например, было в случае со смертоносной пташкой. - Не думаю, что мне следует рассказывать о нем. Если он захочет, сам все скажет. - Ну Ко-олм, - снова протянула девочка, и Лиам был готов поклясться, что она тянет слугу за поношенную рубашку, - он же не узнает! - Он уже знает, - пробормотал паренек и выскользнул из комнатки, держа в руках длинные металлические штыри. – Вы долго, господин. Могу я… - Да, иди. У тебя все равно готово сто семьдесят девять оправданий. - Сто семьдесят девять? – недоуменно переспросил Колм, пытаясь плечом поправить сползшие очки. - Я считал все твои отговорки. К твоему счастью, все они разные и слишком сложные, чтобы пытаться проверить их искренность. Парень улыбнулся и, что-то бормоча себе под нос, удалился к основной части мастерской. Лиам вздохнул и перекинул мешок с одеждой в другую руку; Фей уже стояла рядом с ним, увлеченно его разглядывая. - Лиам-Лиам, а расскажи о себе. Мужчина глянул на нее нечитаемым взглядом и, неопределённо махнув рукой, отправился на второй этаж. Девочка поскакала за ним. Стараясь быть честным с самим собой, Лиам пытался понять, сможет ли он предугадать реакцию Фей. Но это оказалось почти невозможным делом, потому что характер девочки, ее статус и прошлый образ жизни не сочетались вовсе. Если переборет первое, то Фей будет рада всему ей купленному, если второе, то брезгливо сморщится. Второго мужчина не хотел совсем. Ему казалось, что если она так сделает, он насильно натянет на нее платье, туфли и ленты. Потому что Лиам ненавидел богачей. Хотя Ти-Со работал на них. Но все получилось проще. Девочка с минуту разглядывала покупки, взяла молча бледно-желтое платье, шелковый пояс, зеленую и голубую ленты и расческу. Прежде чем покинуть комнату, Фей загадочно и заговорщицки улыбнулась, правда, через несколько секунд после того, как за ней закрылась дверь, он понял, что она забыла про туфли. Лиам еще раз оглядел то, что купил, и понял, что для дочери богатой семьи эта одежда действительно была отвратительной, поношенной и безвкусной. Мужчина взял последнюю ленту – насыщенного красного цвета – и, как-то совершенно не обдумывая свои действия, начал наматывать ее на ладонь. Лента была настолько похожа на кровь, что Лиам не уставал разматывать и сматывать ее снова и снова, ему казалось, что так он смывает кровь со своих рук. Полоса белой кожи сменялась кровавой полосой. И обратно. И круг пошел заново. Красный гипнотизировал его, он не мог перестать смотреть на простую игру, которую проецировал его разум. Даже скрип двери не смог отвлечь его. Пока не раздался возмущенный крик: - Лиам! Убийца резко вдохнул воздух, свободная рука метнулась к ножу, пустые глаза, широко распахнутые, уставились на источник резкого звука. Ему понадобилась всего секунда, чтобы осознать, кто стоит перед ним, а остальную минуту звонкой тишины его терзал иррациональный страх. Она испугалась его? Сейчас убежит? Почему она молчит? Но позже девочка все так же безмолвно улыбнулась, совсем немного, уголками губ, и покрутилась перед Лиамом, показывая платье. Оно было ей немного широким, но пояс сделал свое дело. Платье открывало острые коленки и тонкие икры, а также ее руки и шею. Фей вплела в свои волосы ленты. Они были под цвет ее глаз, и она расположила их друг напротив друга: над голубым зеленая ленточка, а над зеленым голубая. Всем своим видом девочка напоминала тусклое утреннее солнце. Мужчина не сказал ни слова, просто одобряюще кивнул и подбросил ей туфли. Но когда Фей наклонилась за ними, за окном что-то вспыхнуло ярким светом и моментально погасло. Лиам вмиг приготовился отразить любую атаку, а вот с девочкой произошло нечто странное. Она так и замерла, чуть согнувшись к полу, ее рука тянулась за обувью, но не продвигалась ни на сантиметр. Когда убийца понял, что никакого нападения не последует, он обернулся на свою подопечную и сконфуженно сощурился. «Что с ней такое? Можно ли к ней подойти? Что тогда произойдет?» - такие вопросы метались в его голове. Он не был уверен, стоит ли вообще что-то делать, потому что не знал, что именно происходит и как его вмешательство повлияет на загадочный процесс. Наконец ему надоело смотреть на застывшую Фей. Она продолжала стоять, как парализованная, хотя Лиам видел, как дрожат от напряжения ее мышцы. Он подошел к ней, встал напротив. На долю секунды убийца пропустил мысль опустить руку ей на волосы, но потом резко завел их за спину, зацепившись пальцами за локти. «Глупые мысли», - Лиам мысленно фыркнул, глубоко вздохнул и тихо, на грани слышимости произнес: - Фей. Никакой реакции. - Фей, ты должна очнуться, - уже громче сказал мужчина, сжимая пальцы на собственных локтях почти до боли. Этим он добился едва заметного движения ресниц и дрожи тонких пальцев. - Что ты делаешь, в конце концов? – со вздохом спросил мужчина, сбрасывая напряженную позу, когда понял, что ничего ужасного из-за его вмешательства не произошло. По крайней мере, пока. Фей подняла на него ничего не выражающий взгляд широко распахнутых глаз, и потерянная полу-улыбка, застывшая на ее лице до этого момента, поползла одним краешком вверх, превращаясь в нечто отдающее безумием. - Я… представляю птиц. Как учил дядя Крис. Он любил говорить мне в последнее время: «Когда тебе будет трудно, просто думай о море. О чайках над его волнами и о шуме прибоя. Пусть эти звуки и эта картина будут спасать тебя». Я никогда не видела моря, оно слишком далеко, но птицы… Лиам нахмурился так, что лоб испещрили сразу несколько глубоких морщин, у него возникло сразу два желания: прижать девочку покрепче к себе и добить ее, чтобы не мучилась больше, воображая пернатых. Вместо этого он присел на корточки, заглянул Фей прямо в глаза, готовясь дотянуться до самых глубинных тайн. Ему было не очень приятно это делать, потому что обычно так он прощупывал внутренний мир будущей жертвы, если это был какой-то богач, к которому сложно подобраться. Но неприятие не могло остановить его. - Сейчас произошло что-то плохое? Фей не ответила, только чуть склонила голову набок. Лиам прикрыл глаза на секунду и снова заговорил: - Когда твой дядя говорил про птиц? - Перед… перед… - девочка нахмурилась, - перед тем, как все пошло прахом. - Скажи, это случилось в первый раз? - Нет, - безумие постепенно уступало разуму, - такое уже было. Я помню тот первый раз: сначала я видела маму, потом она крикнула мне что-то, а потом только птицы и шум ветра. Но… когда я перестала об этом думать и снова попала в реальный мир, оказалась в подполе, а надо мной бродили странные мужчины в коричневых комбинезонах. «Чистильщики», - кивнул Лиам и попытался выдавить улыбку, но губы, не привыкшие к проявлению подобных чувств, отреагировали, странно исказившись. Однако Фей улыбнулась в ответ и, как-то встрепенувшись, выпрямилась, с удивлением разглядывая купленные мужчиной туфли. Она смотрела на них так, словно они были живыми и могли убежать, если она вдруг дотронется до них. - Держись за меня, - неожиданно сказал Лиам, потянул Фей за руку и уложил ее ладошку себе на плечо. Он принялся ее обувать, потому что еще немного, и девочка точно простудилась бы. В доме топился только третий этаж, в остальных комнатах были камины или очаги. Полы, естественно, были ледяные. Закончив, мужчина поднялся и посмотрел на подопечную еще раз. Она вновь покрутилась перед ним, и оба остались довольны результатом. - Я пойду покажусь Колму, - воскликнула неожиданно Фей и метеором унеслась вниз. Лиам смотрел на распахнутую дверь, и в его глазах читался холодный расчет действий. Ему не нравилось все это. Он медленно поднес ладонь к груди и с силой сжал ткань напротив сердца. «Глупый орган». Покалеченная духовно девочка и флегматичный убийца. И как им вообще позволили встретиться? Лиам вздохнул и понял, что пора ему выпустить на волю Ти-Со. Ему хочется убивать. Это всегда заглушает его глупое сердце. Глупое-глупое, трепещущее сердце. *** - Колм, подготовь мою рабочую одежду. У тебя есть десять минут. Парень удивленно посмотрел на господина и решился все-таки уточнить: - Вы собрались на работу? Сейчас? – И только поймав взгляд Лиама, содрогнулся и, нервно кивнув, побежал на третий этаж. Фей, сидевшая на табурете и наблюдавшая до этого за работой Колма, заинтересованно разглядывала различные механизмы, создаваемые слугой. Мужчина мазнул по девочке отстраненным взглядом и понял, что какая-то часть света, исходившего от нее, потускнела и словно бы спряталась. Ее едва загорелая кожа казалась сейчас серой, глаза потухшими, а улыбка насквозь фальшивой. Ти-Со видел девочку насквозь, хотя Лиам и не хотел лезть глубоко в душу Фей. - А кем ты работаешь, Лиам? – не отрываясь от своих исследований, спросила девочка, лишь на миг подняв на мужчину глаза. - Уборщиком. - А? – Фей посмотрела на него своими огромными глазами-плошками так удивленно, словно бы он сказал, что по выходным летает на луну. – А откуда тогда… все это? – Она обвела руками пространство вокруг, явно намекая на большой дом в несколько этажей, приличную мебель и даже Колма, которому все-таки платили за его работу, как девочка узнала несколько минут назад. - Это… не твои заботы, - ответил Лиам и, развернувшись на пятках, пошел к себе в комнату. Ти-Со лучший в своем деле – глава Совета был прав, как никогда. Но со срочными заказами к нему обращались крайне редко. И хотя почти всегда его целями были обязательные к устранению личности, срок выполнения задания мог растягиваться на неопределенный срок. Всего на данный момент у Ти-Со было пять целей. Пять будущих мертвецов. Двое из них известные политики, один писатель и последние, видимо, насолили лично заказчику, потому что были совершенно не знакомы убийце. Забавным в его деле было то, что ни один заказчик не мог гарантировать своей безопасности в дальнейшем. Если вчера Ти-Со убивал нужных ему людей, то уже завтра он может убить его самого. И при этом мужчина не испытывал ни капли угрызений совести, потому что убивал не он, - он всего лишь орудие в руках своего заказчика. А орудие не думает, не сожалеет, не чувствует. Ти-Со был таким, Лиам нет. Поэтому он провел между собой и своим другим «я» четкую грань. Это можно было назвать сумасшествием, но мужчина отнюдь не тронулся умом. Он приспособился к миру вокруг, к миру, в котором он долгое время был один, к миру, который был жесток ко всем, включая детей. Да… особенно он был жесток к детям. В конце концов, его выбор пал на Лорина Ситрека – писателя средней руки, набравшего свой круг читателей только лишь изобилием в произведениях сплетен и не очень приятных фактов о жизни Совета и Главы в частности. Собственно, заказчиком был один из советников, что было вполне логично. Правительство часто прибегало к его помощи, несмотря на то, что должно было блюсти справедливость и отлавливать таких, как он. - Ваша одежда, - послышался сзади тихий, но твердый голос Колма. На руках он держал разглаженный и чистый серый комбинезон, со свисающим с локтей глубоким капюшоном и белой маской поверх всего этого. *** Ти-Со, несмотря на свою работу, не любил кровь. Он всегда использовал либо яды, либо иглы, либо силу собственных рук. Конечно, у него при себе всегда имелся и пистолет, и нож, и смертоносные изобретения Колма, но если у него только один противник, мужчина убивает тихо. Если ему некуда торопиться, как сейчас, он использует медленно действующий яд. Ему всегда хватало маленькой капли на кончике пальца. Ти-Со подходит медленно, его никто не может услышать, пока он не захочет, и вплотную подойдя к жертве сзади, неожиданно обвивает его шею рукой и втирает яд прямо ямку между ключицами. Сам убийца уже давно получил иммунитет ко всем видам известных ядов. С писателем он говорил долго, до темноты. Лорину было сорок, и перед самой смертью, наплакавшись, наговорившись и, наконец, смирившись с неизбежным, он вспомнил свое детство. Он с семьей раньше жил на границе Старого и Нового Ринока, в небольшой квартире. И самым ярким его воспоминанием был последний дирижабль, поднявшийся в воздух с площадки позади завода. Огромный, черный, как смоль, с такой же гигантской, как он сам, пассажирской гондолой, дирижабль медленно поднялся вверх и отправился бороздить небесный океан над чужими городами и странами. Никто из семьи Лорина не знал, куда держал путь «Гром» и вернется ли он на родную пристань. Лорин умер с какой-то мечтательной улыбкой на губах, словно бы и вправду сумел вернуться в то далекое детство. Лиам подошел к нему, закрыл широко распахнутые глаза писателя и быстро прошелся по ящикам его письменного стола, пытаясь найти компромат на заказчика. За это ему должны были найти шестеренки очень редкой формы. «И почему я так стараюсь ради изобретений чудаковатого Колма?» - с усмешкой подумал Ти-Со и наконец нашел то, что искал. Двойное дно у ящичка. Оттуда мужчина извлек толстую папку с документами и полустертыми фотографиями. Фотография… редкое явление в их стране. Он пробежался глазами по картинкам и на одной особенно заострил свое внимание. В комнате, на фоне окна стояла молодая дама, в простом платье, с волосами, убранными в пучок. Она едва заметно улыбалась и чуть косилась в сторону окна. Что-то показалось ему смутно знакомым в виде города за ее спиной. Эта мысль никак не выходила к него из головы, даже когда он вернулся домой – за наградой мужчина решил поехать завтра – и даже утром, за завтраком. Лиам взял фотографию с собой и еще долго смотрел на нее, пытаясь понять, что же именно показалось ему знакомым. Фей крутилась где-то у него за спиной, пока он сидел за столом в кухне и рассматривал эту головоломку. Через минуту подобного мельтешения мужчина развернулся к девочке и внимательно посмотрел на нее. «Говорят, дети всегда замечают то, что взрослым не видно…» - подумал он и протянул ей фотографию. - Посмотри, ты ничего не узнаешь? Фей удивленно хлопнула ресницами и начала вглядываться в изображение. Она смотрела долго, так что Лиаму показалось, будто она снова впала в состояние паралича. Но буквально через мгновение ее глаза засияли, и она даже чуть подпрыгнула от радости: - Я поняла! Поняла! Идем, - и девочка, схватив Лиама за руку, потащила его на пятый этаж. Пыль сразу забилась ему в нос, но Фей словно не замечала никаких неудобств, она продолжала тащить его вглубь комнату, прямо… к окну. – Смотри! – И она протянула руку с фотографией так, чтобы можно было видеть пейзаж за окном и пейзаж на картинке. Пятый этаж Лиам так и оставил пустым, хотя вполне мог что-нибудь с ним сделать. Он сделал именно так, а не иначе, лишь по одной простой причине. Ему нравилось приносить сюда стул, ставить его у окна и очень долго смотреть на город. На Старый Ринок и на темнеющий вдалеке силуэт огромного дирижабля. Останки знаменитого завода, на котором работали его родители.