А ты любишь карамель?

- Ну что ж, сегодняшний день прошел очень продуктивно, - начала Альма, как только каждый член семейства оказался за столом. – Прежде, чем мы начнем семейный ужин, я бы хотела поблагодарить каждого за проделанную работу и сделать небольшое объявление… Камило едва не рыкнул от недовольства – тех лепешек, что он утащил с кухни час назад, конечно же не хватило ему, чтобы наесться, и сейчас он мог лишь жалобно посмотреть на свою маму, которая в ответ лишь пожала плечами, мол, терпи, ты тут явно не самый голодный. Но нет, черт возьми, он голоден! Голоден, как никогда! Ведь, если обычно ему удается утащить хотя бы что-то в течение дня, то сегодня это было совершенно невозможно. - Мариано решил попытать удачу еще раз, - продолжила бабушка и улыбнулась, поймав на себе заинтересованные взгляды. – Спустя столько времени, Гузманы сообщили о том, что хотят попросить руки моей внучки еще раз. Долорес, - она увидела, как напряглась девушка с красной повязкой на голове. – Они хотели, чтобы это было сюрпризом, однако, мы все равно должны быть готовы. Поняв, о чем говорит Альма, девушка выдохнула. На секунду она решила, что Мариано, все четыре года клявшийся в любви до гроба, решил снова сделать предложение Исабелле, но как же глупо было предполагать это, когда они с молодым человеком сами уже давно обсуждали свадьбу и количество детей. Камило уже было хотел пошутить над Долорес и обратиться в Мариано, как однажды поддразнил Исабеллу, однако почувствовал, что под столом его кто-то легонько пнул. Он показушно надул нижнюю губу, будто бы обидевшись, а потом показал язык, увидев, как смеется Мирабель. Она-то и отвлекла его от шутки. Но он не был обижен, нет. - Приятного аппетита! – возвестила бабушка. Вот он, долгожданный миг: юноша накидал в свою тарелку всего по многу: арепы, салат, вареные овощи, мясо и принялся жадно поглощать. - Каждый раз смотрю и думаю, как ты еще не лопнул, - хихикнула Мирабель, с аппетитом жуя лепешку. - А ты попробуй тоже столько поесть, вдруг понравится, - подмигнул брат и засунул в рот немаленький кусок авокадо. Ужин проходил спокойно, как всегда: все с аппетитом ели, обсуждали прошедший день, смеялись. Камило смотрел на свою семью и не мог наглядеться: ужас, пережитый несколько лет назад, сейчас напоминал лишь страшный сон. Единственное, самое большое изменение – это то, что их стало на одного больше. А вскоре присоединится еще один. Юношу даже слегка передернуло от мысли, что в доме, скорее всего, скоро станет очень тесно. Когда ужин закончился, все разбрелись по своим комнатам. Камило, устало повалившись на кровать, пролежал так минут двадцать, а потом, заставив себя таки собраться с силами, поднялся, начиная переодеваться. Стоя перед зеркалом, он внимательно оглядывал себя, цепляя взглядом каждый миллиметр тела, будто бы силясь запомнить даже едва заметную деталь. Страх забыть такие мелочи все чаще появлялся, обдавая душу холодом и вызывая табун неприятных мурашек по спине. - Ты столько разных лиц примеряешь на себя, - говорила ему Мирабель однажды. – Я думаю, тебе нужно брать дни отдыха. Я за тебя тревожусь… Парень вздохнул, взворошив пальцами копну отросших кудрей на голове. Конечно, с одной стороны, чего еще было ожидать от сестры, которая опекает буквально каждого в этом доме? А с другой стороны – были ли случаи, когда Мирабель оказалась не права? Как назло, Камило не мог вспомнить ни одного. И ведь правда: каждый день он примеряет на себя облик местных мамочек, помогая им с их детьми, разыгрывает друзей и домочадцев, хитрит, обращаясь и заставая человека врасплох, как, например, сегодня было с мамой. Он видит себя настоящего только ранним утром и поздним вечером, вот так, стоя перед большим зеркалом в одном нижнем белье и рассматривая себя. В голову пришла безумная мысль, которую парень сразу прихлопнул, как надоедливую муху. Он не мог позволить себе заглядывать в будущее. Да, дядя Бруно может видеть и хорошее, однако больше всего Камило боялся увидеть плохое. Сердце пропустило удар, когда парень представил зеленую табличку и себя, изображенного на ней в виде человека, собранного из частей разных людей, и ни одного его родного кусочка: ни глаза, ни, даже фаланги пальца. Выглядело это жутко, поэтому парень сильно замотал головой, отгоняя неприятную картинку перед газами. - Камило Мадригал, - шептал он, ложась на мягкую перину и укрываясь одеялом. – Камило Мадригал… - едва его голова коснулась подушки, сон навалился на него, будто что-то приятно-тяжелое. – Ками…ло…