Часть 1
Я держал ее письмо у себя в сумке. Когда оно впервые попало ко мне, я даже почувствовал лёгкий запах духов на листке бумаги. Она снова напомнила о себе, пробуждая внутри меня что-то теплое, но такое колючее, что поскорее хочется забыть. Никто в лагере не говорил об этом вслух, но все прекрасно знали, почему я ходил поникшим в последние дни. И, как говорят, беда не приходит одна: у нас на хвосте теперь были пинкертоны, знавшие, что мы в Валентайне, но понятия пока не имевшие, где именно мы засели. Датч почти не выходил в город, да и никто другой туда лишний раз не совался. Теперь по вечерам никто не собирался у костра под громкие песни Дядюшки, а рагу Пирсона изо дня в день теряло вкус. — Артур! — Датч выглянул из палатки, подзывая. Когда я заходил внутрь, там уже сидела мисс Гримшо, подсчитывая деньги из общака. — Мы должны на днях переместить лагерь в более укромное место и подальше отсюда, — Датч облокотился на стойку для граммофона. — Это нужно сделать как можно скорее, пока это чертово агентство Пинкертона нас не застало врасплох. Я предполагал это. Что еще мы могли сделать в такой ситуации? — Мы с Чарльзом можем поискать подходящее место. — Майка уже нашёл одно, можете его проверить. — Что ж, хорошо. Я старался скрыть недовольство: Майка мне никогда не нравился, но если Датч ему доверял, то следовало и мне, отложив личную неприязнь. Край палатки Чарльза все еще был опущен, но пара громких слов его разбудили — он медленно вышел, часто моргая и щурясь от яркого света. — Нам нужно подыскать место для лагеря. Смит кивнул. Остальные уже начали понемногу пробуждаться. Джон стоял у повозки Пирсона с кофейником в руках. Пока Чарльз еще копошился внутри своей палатки, я направился к котелку. Услышав сухое «доброе утро», я коротко кивнул Марстону, и стал искоса за ним наблюдать. Шрам на лице, зашитый как попало чёрными нитками, еще выделялся ярким красным пятном, а под глазами залегли темные пятна. — Долго еще будешь так на меня пялиться? — в его голосе слегка чувствовалась язвительность. — Просто жду, пока освободится кофе. Он взял с повозки еще одну металлическую кружку и, налив в нее горячий напиток, протянул мне. — Можно было просто попросить, — сказал он. Я лишь громко хлебнул из кружки. Присутствие рядом Джона — лишь соль на рану: его возвращение после предательского побега — и пусть некоторые так не считают; смерть Дейви, Дженни и, возможно, Мака с Шоном; очередное появление Мэри в моей жизни; пинкертоны… Да, дерьма в жизни стало больше, но я знал, что никогда не сбегу. Никогда не предам.Часть 2
Пэтч плавно шёл рысью, слева фыркал конь Чарльза. Его хозяин сидел ровно и крепко держал поводья одной рукой, но лишь его лицо выдавало еще немного сонное состояние. — Как думаешь, — зевая спросил он, — мы сможем, наконец, залечь на дно после переезда? — Хочется надеяться... Но мне кажется, нет. Пинкертоны будут рыскать повсюду и когда-нибудь нас обнаружат. Нам нужно еще хоть одно крупное дело, чтобы хватило денег убраться отсюда подальше и покончить с грабежами. По крайней мере, я себе это все так представляю. После короткого молчания Чарльз сказал: — Я устал от всей этой беготни. Даже с тем, что у нас есть сейчас мы сможем существовать без постоянных ограблений. Хоть и «придется» заняться честным трудом. — У Датча есть план. Стоит ему довериться. — Надеюсь, — он вздохнул. Остаток пути мы молчали, находясь каждый в своих мыслях. Надумав решать проблемы по одной, начать я решил с Мэри, ее надушенного письма и просьбы, «не терпящей отлагательств». Одни только воспоминания о наших давних встречах бередили душу. И все же я собирался ей помочь, хотя бы ради ее брата, выкинув из его головы всякую ерунду об этих сектантах-чешуистах, в лагерь к которым он попал. Как ему вообще взбрело в голову что-то подобное? Мы проезжали зеленые поля, на которых темными пятнами то тут, то там появлялись олени, большие каменные глыбы, кактусы и колючие кустарники, растущие на земляных пригорках. Ни одной цельной рощи в округе видно не было. В конце концов, мы подъехали к высохшему руслу реки — месту, выбранному Майкой. — Я знал, что так будет, — вздохнул я. Всего пара деревьев на залитой солнцем низине. Она отлично просматривалась со всех сторон, и оставаться незамеченными здесь было бы довольно трудно. — Возвращайся в лагерь, — предложил Чарльз, — поговоришь с Датчем, все объяснишь ему, а я осмотрюсь. Я повернул Пэтча назад. Его копыта ступали по уже протоптанным на песке следам. Сразу возвращаться не хотелось, и, доехав до Валентайна, я свернул в лес. Палящий зной быстро вымотал и меня, и коня, но после недолгого сна в тени ветвей в теперь уже сумерках возвращаться было куда приятнее.Часть 3
Облокотившись на камень, с бутылкой в руках сидел Дядюшка. Его раскрасневшееся лицо не выражало никаких эмоций, но изо рта постоянно вылетали ни к кому особо не относившиеся фразы. Была даже парочка стишков. — Герр Морган! Я повернулся. Штраус сидел на бревне почти у самого края нагорья. В руках он держал большую книгу, которая, насколько я мог помнить, всегда была при нем. — Штраус? — я подошёл к нему. — Герр Морган, — он указательными пальцем поправил переносицу очков, — как вы знаете, я с самого приезда сюда искал людей, чтобы оказать им помощь... — Выдачу кредитов вы теперь называете помощью? — усмехнулся я. — Называйте это, как хотите, — он внимательно посмотрел на меня. — Обычно люди с удовольствием берут деньги в долг у таких, как я. Однако возвращать долги все-таки предпочитают таким, как вы. Поэтому я к вам и обратился. Он открыл книгу и, пошуршав страницами, выудил небольшой листок. Список с именами должников. Уже на пути к коновязи передо мной появилась Эбигейл. Она казалась слегка встревоженной. — Артур, я слышала Штрауса. Пожалуйста, — она будто подбирала слова, — попроси Джона с тобой поехать. — Зачем? — В последние дни он стал каким-то замкнутым и отстранился от меня, от Джека... Ото всех. — Ему просто нужно прийти в себя. — Это произойдёт быстрее, если ты ему поможешь. Проводить весь день с ним я не хотел, но не мог отказать Эбигейл. Она так беспокоилась за свою семью, что, кажется, даже простила Джону то, что он бросил ее и маленького сына на целый год. Марстон снова стоял около кострища с кружкой в руках. — Собирайся, нам нужно навестить кое-кого. Он вопросительно на меня посмотрел: — Штраус? Я кивнул. — С чего вдруг ты захотел поехать со мной? — спросил Джон. — Этого захотела Эбигейл. Джон задумался, смотря куда-то вдаль, затем, сделав большой глоток, поставил кружку на пень рядом.Часть 4
Мы проходили одну и ту же реку в разных местах, поднимались на холмы, пробирались сквозь заросли деревьев для того, чтобы отыскать домики людей, которых Леопольд Штраус уговорил на невыгодную для них самих сделку. Некоторых удалось просто запугать, но к кому-то пришлось применить силу. Наконец, остался всего один должник — Томас Даунс. Мы выехали на поляну. Маленький деревянный дом, рядом — несколько огороженных грядок, на которых вздымались кукурузные ростки с пожелтевшими листьями. Тощий мужчина в соломенной шляпе и с граблями в руках глядел на нас, постепенно отходя в дальний угол ограды. Джон остался у калитки, а я уже подходил ближе к фермеру. — Томас Даунс? — Да, это я... — хрипло ответил он. Он смотрел на меня с опаской и сразу понял, зачем мы пришли к нему — я видел это в его глазах. По его невнятным, боязливым всхлипам я понял, что дать он пока ничего не сможет — доход будет со следующего посева. И все же пара не сильных ударов смогла выбить у него слова о единственной ценности, которой их семья очень дорожила. Фамильная она или нет, меня не волновало. У каждого свои проблемы, как и голова на плечах — не влезай в долги, если знаешь заранее, что не сможешь их вернуть. На громкий кашель и возгласы из дома выбежала женщина с молодым парнем, Джон их остановил, что-то объясняя. Мой кулак последний раз врезался в сухощавое лицо, оставляя после себя кровоподтеки. — Перестаньте! Он и так сильно болен! — слезно закричала женщина. Я отряхнул ладонь и посмотрел на Даунса. Он откашливался кровью. — Что ж, — мы дадим вам еще немного времени. А пока заберем ожерелье. Оно будет у нас до тех пор, пока вы не выплатите нужную сумму. Отпустив воротник его рубашки, я подошёл к калитке. Джон глядел на мою окровавленную одежду и руки. Рядом причитала миссис Даунс, которую старался успокоить ее сын. — Выглядишь неважно, Морган. — Иди к черту, Марстон. Всю дорогу обратно мы ехали молча, говорить совсем не хотелось. Да и нечего было обсуждать. Я сделал несколько глотков бурбона, и сейчас его сладковатый вкус казался горьким, но я продолжил опустошать бутылку, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений.Часть 5
Ручка лежала на корешке открытого блокнота. Рисование не шло, хотя с помощью этого я как раз и хотел развеяться. Прохладный ветер порывами врезался в лицо, перекидывая волосы то на одну сторону, то на другую. Я старался рассматривать проезжавших мимо путников, животных, рыскающих в траве неподалеку, но в голову все равно одна за одной лезли непрошенные мысли… Рядом валялась пара пустых бутылок из-под чего-то крепкого — я уже не обращал внимания на то, что именно пил. Одна пачка сигарет тоже закончилась, и я начал другую, вертя в руках карточку с изображением двух раскидистых деревьев. Чёрные мангровые заросли.