Часть 1
Тонкие, пунцовые струйки, бравшие начало из его сжатых ладоней, стекали по стенкам раковины. На спине проступили капли пота, плечи грузно вздымались от тяжелого дыхания. Он стоял, опустив голову и зажмурив глаза, иногда будто выдавливая из легких воздух, который на выдохе превращался в что-то среднее между шипением и шорохом. Он и сам не знал, сколько уже времени стоит вот так, склонившись над осколками зеркала, и стоял бы дальше, если бы не резко разорвавший тишину стук. — Мистер Коэн, у Вас все в порядке? — хозяин гостиницы стоял за дверью. — Да, — сипло ответил мужчина, выпрямляясь. В искаженном отражении он увидел того, кого так отчаянно пытался прятать — но лишь на секунду. Затем привычное холодное выражение лица вернулось на место. Влажные волосы, прилипшие ко лбу, Коэн большим пальцем сдвинул назад и, пошарив в туалетном шкафчике, начал перевязывать тонкой тканью кровоточащие пальцы и ладони. Он уже почти ничего не чувствовал, лишь легкое покалывание, которое ему даже нравилось. Чаще всего Найджелу Коэну удавалось сдерживать ту внутреннюю боль, которая рвалась наружу, но не в этот день. Его раздражало здесь все: работа с Милтоном, общение с Россом, этот город, в котором уже почти ничего не осталось после перестрелки. Он приехал сюда в надежде разузнать о банде получше, но либо они очень умело заметают следы, либо к стычке с Корнуоллом не имеют никакого отношения. А его надежда поскорее разобраться с делом и возвыситься в глазах руководства таяла с каждым днем, проведенным здесь. Он медленно спускался по лестнице, аккуратно переставляя трость, будто боясь оступиться. Внизу его окликнули. — Коэн, — на лице Эдгара Росса промелькнула едва заметная улыбка, — вы сегодня не в духе? Тот поправил манжеты и ворот рубашки и, слегка нахмурившись, проигнорировал вопрос. — Где Мистер Корнуолл? Росс сдвинул брови, задетый явным, как ему показалось, неуважением. Работая вместе, каждый из них не выносил присутствия другого. Однако Найджел относился к этому чуть спокойнее — он терпеливо выносил едкие, если их вообще можно было такими назвать, нападки Росса и углублялся в расследование, всем своим видом давая понять, что ему и дела нет до пышущего то ли злостью, то ли завистью напарника. — В здании напротив, — ответил тот после короткой паузы. Холодный ветер проникал под полы дорожного пальто. Мимо пролетали потемневшие сухие листья, норовя поцарапать щеки и нос, выглядывавшие из воротника. Найджел пересек узкую улицу, полную обрывок бумаг и плакатов, и постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он распахнул ее и, войдя, сразу же захлопнул, не впуская мороз внутрь. Стоящий у прилавка Эндрю Милтон на секунду прекратил о чем-то беседовать с хозяином уцелевшего магазина и обернулся. — А, Найджел, я здесь почти закончил, — Милтон явно чувствовал свое минутное превосходство. — Можете подождать меня снаружи. — Что ж, прекрасно, но я, пожалуй, задам мистеру... Коэн посмотрел на мужчину за стойкой: усы, несмотря на попытки хозяина уложить их дешевым гелем, были всклокочены, а во взгляде сквозило беспокойство. — Ээ, Питерсон, сэр, — спохватился тот, потирая толстые пальцы. — Я задам мистеру Питерсону ряд вопросов после вас, — продолжил Найджел, переводя взгляд на Милтона, — если вы не против. Его лицо оставалось бесстрастным, рука мягко лежала на железном набалдашнике, но глаза суетливо бегали с одной полки на другую, изучая магазин, пока Эндрю Милтон допрашивал свидетеля.Часть 2
— В бумагах значится, что вы являетесь единственным, кто видел нападавших в лицо, — голос Коэна сочился холодом. — Сможете сейчас продублировать показания? Мужчина слегка замялся, прежде чем ответить: — Я, ээ... Да, сэр. Это была та банда, что устроила погром в Блэкуотере. О, да! Я почти сразу распознал в их главном того самого Ван Дер Линде! Высокий, плотный, с черными усами, как на плакате... И голос у него такой... такой низкий, но звучный. Понимаете? — А остальные? — Коэн с прищуром посмотрел на Питерсона. — Ээ... Еще я помню человека на вид чуть старше главаря. В очках и костюме, будто джентльмен, — на последних словах хозяин лавки усмехнулся. — А! И еще одного я тоже разглядел — самого крупного, я боялся, как бы он не прикончил меня голыми руками, если заметит. — Имена? — Да, сэр. Не знаю точно, но... в ходе всей этой перестрелки я, ээ, сумел расслышать имя "Артур" и "Джон", кажется... Весь разговор Питерсон нервно потирал вспотевшие ладони о фартук, чего не мог не заметить Коэн. Пинкертон въедался глазами в его лицо и руки, чтобы понять, что именно было не так. Что-то во всей этой истории не сходилось. Чего-то не хватало. — Спасибо, мистер Питерсон, — сказал, наконец, Коэн слегка расслабленным голосом. Он выждал пару секунд, а затем с задумчивым видом перегнулся через стойку, опираясь локтем на столешницу, и приглушенным голосом подозвал мужчину. Трость почти уперлась в толстое плечо хозяина лавки, который сделал нервный шаг вперед, делая дистанцию между ними еще меньше. — Мистер Питерсон, — тихо, почти шепотом начал Коэн, — расскажите мне всю правду. — Ээ, сэр, о чем вы... я не понима... Не успел он договорить, как оказался прижатым к прилавку набалдашником, сильно давившем ему между лопаток. Свободная рука Коэна уже сжимала полы и воротник рубашки продавца, притягивая щеки того еще ближе к шероховатой поверхности. Тонкая ткань выскальзывала из перчаток, и хватку пришлось усилить. — Я сказал. Всю. Правду. — Прошипел пинкертон. Задыхаясь, Питерсон попытался вырваться из цепкой хватки, но Коэн надавил на него тростью еще сильнее, из-за чего тот издал хриплый стон. — Я заметил на вашем пальце кольцо, — тихим, настойчивым голосом продолжил Коэн, удерживая хозяина лавки за грудки. — И оно явно вам не по карману... Если вы, конечно, не торгуете чем-либо запрещенным, в чем я очень сомневаюсь. Продавец скривился, казалось, он вот-вот разрыдается. Его локти беспомощно бултыхались в воздухе, тщетно пытаясь освободиться от сильных рук пинкертона. Кольцо подсвечивалось в холодных лучах солнца от каждого движения ладони, упирающейся в край дощатой столешницы. — Кто. И за что. Вам заплатил. — Отчеканил Коэн. — Это мистер Корнуолл, сэр! — взорвался Питерсон. — Он попросил меня изменить показания! Найджел слегка ослабил хватку и заглянул в глаза мужчине. Тот весь будто сжался под напором холодного, пронизывающего взгляда и задрожал. По его раскрасневшимся щекам полились слезы, скатываясь по усам ниже, к подбородку. — О чем именно он попросил вас солгать? Хозяин лавки не торопился с ответом. Он пытался выдержать еще хоть одно мгновение под грозным натиском Коэна, стараясь не говорить больше ни слова — словно это бы ослабило бдительность пинкертона, и он смог бы сбежать. — Говорите! — приказал Коэн, на секунду повернувшись к окну — на улице никого не было. — Иначе в Валентайне не останется ни одного рабочего магазина! — Я... Он... Мистер Корнуолл, — всхлипывал Питерсон, — сказал мне умолчать о... о начале потасовки... Короткие, отрывистые фразы ничуть не раскрывали суть происходящего, и Найджел начинал терять терпение. Он глухо зарычал, на лбу выступил пот, а его рука, отпустив ворот рубашки продавца, потянулась к поясу. Секунда. И черное дуло револьвера вплотную прижалось ко лбу Питерсона. Тот застонал. — Нет, пожалуйста... Прошу вас, сэр... — Просто. Расскажи. И я тебя отпущу. Найджел крепко сжимал деревянную рукоять, удерживая палец на курке. Он знал, что выстрел услышит любой, кто был в городе, и не важно, на каком расстоянии тот бы находился. И все же он надеялся просто запугать хозяина лавки и получить необходимую информацию, хотя чувствовал начинающуюся подниматься ярость и непреодолимое желание избить продажного свидетеля. Найджел надавил револьвером еще сильнее. Ровные железные края начали впиваться в толстую кожу, и придавленный сзади тростью Питерсон заскулил. — Ладно, ладно! Это из-за мистера Корнуолла началась перестрелка! Его люди пытались выманить Ван Дер Линде из салуна, взяв на мушку кого-то из его людей! Коэн резким движением отшвырнул толстяка на пол. Его рука сжала трость, и даже сквозь кожаные перчатки он ощутил впивающийся в ладонь железный рельеф. Большим усилием воли, ради спасения то ли своей карьеры, то ли жизни продавца, Найджел заставил себя засунуть револьвер обратно в кобуру. Он шумно втянул носом морозный воздух, стоя на крыльце с закрытыми глазами и стараясь успокоиться. Его мысли блуждали в голове, разбегаясь в разные стороны и снова сталкиваясь друг с другом — настолько он был взбешен. Одно его утешало — он выяснил то, чего навряд ли смог разузнать Эндрю Милтон. И все же Коэн злился, от части — на себя. За то, какую бестактность он проявил в ходе своей работы. За то, что позволил эмоциям взять над ним верх, хоть он и старался держать себя в руках. Простояв так пару минут и почувствовав, как тело расслабляется, он открыл глаза.Часть 3
Подошва скользила по застывшей и подмерзшей грязи, лакированные ботинки уже не выглядели новыми, хотя именно в таком состоянии всегда старался их поддерживать Найджел. Он приближался к потрепанному пулями зданию, наполненный успокоенной злостью, которую теперь держал под контролем. Поднявшись на деревянный помост и подойдя к табличке с надписью "Шериф", он обхватил ручку двери и хотел было повернуть ее, но с той стороны ее будто кто-то уже держал. Дверь распахнулась, и Найджелу пришлось отодвинуться, чтобы пропустить темную фигуру, с ног до головы закутанную в пыльный дорожный плащ. Ворот был настолько высоко поднят, и Найджел стоял настолько близко, что лицо человека он разглядеть не смог. Новая темно-коричневая шляпа поблескивала на мутном солнце, но среди всех остальных грязных элементов одежды выглядела довольно нелепо. Человек зашагал в сторону старой церкви, и Коэн наблюдал за ним все время, пока тот не скрылся из виду. — Кто это был? — спросил Найджел. Он стоял у окна, загораживая свет всем остальным находившимся в помещении, и ощущал приторно-горький вкус одеколона, витавшего в воздухе. За письменным столом, словно на троне, восседал Левит Корнуолл, покуривая толстую сигару и выпуская в потолок пушистые кольца дыма. С другой стороны был приставлен стул — Милтон перебирал пожелтевшие от сырости бумаги и даже не обратил внимание на Коэна, когда тот вошел. Эдгар Росс, как и при первой встрече с новым напарником в Блэкуотере, облокотился на стену, скрестив руки на груди. — Нам не следует привлекать к делу каких-либо людей, не являющихся свидетелями, — Коэн сделал многозначительную паузу и повернулся к Корнуоллу. — Но вы, мистер Корнуолл, наверно, смогли бы решить эту проблему, не так ли? — Что вы имеете в виду? — выражение лица мужчины оставалось безразличным, однако курить он перестал. — Подкуп свидетеля, мистер Корнуолл. Именно об этом я говорю. Милтон отложил бумаги и поднял взгляд на сидящего перед ним седого мужчину. — Мистер... — Найджел Коэн. — Мистер Коэн. Вы знаете, кто я такой? — голос Корнуолла сочился уверенностью. — Я — один из самых богатых людей, мои железные дороги проложены почти через всю страну, и именно я спонсирую ваше детективное агентство. Как вы можете рычать на того, кто вас кормит? Он медленно поднялся и прошелся по комнате. Найджел снова почувствовал поднимающуюся злость — он уже ненавидел этого человека. — Извините, мистер Корнуолл, — выдавил Коэн, — но нам крайне сложно вести расследование, факты которого искажены. Левит взял свое пальто с крючковатого выступа в стене и подошел почти вплотную к пинкертону. — Выполняйте работу, за которую вам платят, — сказал он. Его злобные старческие глазки скользнули по лицу Коэна. — Иначе надолго вы здесь не задержитесь. Он вышел на улицу, подзывая рукой карету с кучером. Эдгар Росс что-то язвительно пробурчал, но Найджел почти его не слышал. В ушах стоял приглушенный звон, а глаза начинала застилать дымка. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он сорвется. Не сможет себя сдержать. — Найджел, не волнуйся. Тяжелая рука небрежно похлопала Коэна по плечу. Тот резко развернулся, скидывая чужую ладонь. — Не. Трогайте. Меня. — Процедил он. Милтон сделал шаг назад. Как бы он ни старался скрыть улыбку, у него все равно не получалось. Эндрю направился к двери, за ним последовал и Росс, горделиво подняв подбородок и смотря сквозь Коэна. Найджел прислонился затылком к холодной стене. Хоть Корнуолл и не являлся его прямым начальством, но враждовать с ним было опасно. И Коэн это прекрасно понимал.***
Ветер задувался под плащ и так и норовил его распахнуть. Но человек продолжал удерживать ткань, чтобы так и остаться инкогнито. Пройдет еще пара часов, прежде чем в глубоком лесу, в месте, не видном с тропы, он скинет старую одежду, завернет в нее шляпу и спрячет в дупле. А затем вернется домой, пряча под одеждой флакон с жидкостью без запаха и вкуса.