Нежные стебельки фантазий

      Эола всегда боялась того момента, когда обрывается связь с игроком. Но вот, вновь, эта единственная ниточка, что соединяла их сердца, замерла, натянувшись пережатой струной.       Но на этот раз она не стала выходить из себя, панически бегая по миру.       Она решила узнать, что же по этому поводу думают все остальные, с кем её Игрок имела связь.       В лесу было не страшно, но Эола лишний раз всё равно да поглядывала в кусты.       — Я... Скучать...       Этот мальчик точно не умеет говорить, и женщина пытается сдержать тяжёлый вздох.       — Мы бегать по полям... Убивать... Веселиться...       Ей искренне жаль и она чешет его по голове, надеясь, что о нём тоже когда-то да и вспомнят.       — Это уже привычно, — Лоуренс нашла Дилюка быстро, лишь заглянув в таверну «Доля ангелов». Повезло, что сам владелец сегодня решил поработать барменом. — Мы были так долго вместе, что мне понятны все причины пропажи Игрока.       Ревностный холодный взгляд Эолы он предпочитает проигнорировать, продолжая натирать стакан.       — Так будете что-то заказывать?       — Откажусь. Я это запомню.       Дилюк только хмыкает, кивая. Он надеется, что это «запомню» было сказано не для того, чтобы записать в очередь для мести, но зря надеется. Эола вписала его имя в тетрадь мести тут же, стоило выскочить из таверны.       Но Рагнвиндр никогда не признается вслух, что не смотря на глубокую душевную связь между двумя отпетыми интровертами, внутри его горячего сердца плескалась мерзлость глубокого холода, грусти надежд, что его имя всё ещё вспоминается заботливым Игроком. И он наслаждается тем коротким вниманием, когда силы, ранее ничтожно малые, взращиваются в десятки раз, давая ему те крылья, что были ему важны.       Далее Эола едет в Ли Юэ, упёрто напрашиваясь, хотя, тут скорее подходит слово приказывая, на аудиенцию с самой Волей Небес.       — Ох, меня почтила сама рыцарь Морская пена! — грудной смех её всегда беззлобен, но с тем же, Нин Гуан всегда смеялась с лёгкой ноткой высокомерной издевки. Эола только морщит носик, прекрасно понимая, что для этой женщины она лишь нетерпеливый ребёнок, жаждущий внимания. И, невольно, аристократка с этим соглашалась. — Не столь меня тревожит разлука наша с Игроком, чем проблемы, возникающие как его следствие.       Честно, Лоуренс не понимает какие проблемы подразумевает она, ибо все проблемы, что встречались ей на пути после пропажи Игрока — это душевные дрязги, но молча кивает и убегает прочь с Нефритового дворца, ощущая, как её укачивает от самого нахождения в воздухе.         Но Нин Гуан пригубляет ароматный чай и пустым взглядом смотрит вдаль — в те края, которые изучали они вместе с Игроком, где они прокладывали свою дорогу в будущее. И Воля Небес только вздыхает, с лёгкой горестью и счастьем, ведь Игрок никогда не уходит. Она отдыхает. И если она спокойно занимается своими делами, значит, она признает Нин Гуан, даруя ей свободу действий и решений, позволяя самой разрешать все поступающие проблемы этого приобретающего самосознания мира. Да, она была её правой рукой. Любимой и единственной. Этого ей было достаточно, как и того чувства ласковой ладони, постоянно дарующей новые силы.       Янь Фэй трещала слишком много, что Эола не поможет вспомнить и половины всего сказанного.       «Мне определено скучно! Больше никто не слушает меня столь же внимательно, как Игрок! А ещё я соскучилась по битвам, пускай это лишь второе моё увлечение», — всё, что помнила Лоуренс, уходя дальше от консультанта по юридическим делам.       И никогда Янь не скажет, что видя удаляющуюся спину Эолы, искренне хихикала над непроницательностью этой ледышки. Ведь эта правда была лишь острой гранью, скрывая за собой полное понимание ситуации, что обрушилась на их мир. Ведь Янь Фэй не могла упасть в грязь лицом перед любимым Игроком.       — Как мне живётся? Достаточно спокойно, — девчушка захихикала, стоило лишь ей разглядеть на лице  рыцаря возникшую скуку. — Но это только начало! Передышка! Духи уже шепчут мне о грядущих приключениях!       — Д-духи?       — А ты их что, не видишь? — она резко расширяет в ужасе глаза и тычет пальцем прямо за могучую спину Эолы, застывшей статуей. — Он та-ам!       И когда Лоуренс убегает, визжа, смех Ху Тао озаряет всю округу.       А вообще, по правде говоря, Ху Тао до ужаса скучала по тем дням, когда она одним взмахом убивала всё живое и хохотала в один голос с Игроком, и пела с ней в один голос, и удивлялась так же одновременно. Но, ладно, девушкой она была тоже занятой и осозновала, что всем нужен отдых. Потому Тао сейчас пойдёт и в свободную минутку отдохнёт, сочиняя незатейливый мотивчик для песни.       На корабле стояли двое. Парень и женщина.       — Здравствуй, рыцарь Морская пена, — Каэдахара всегда улыбался легко и воздушно, от него веяло искренностью, которая запитывала чудесной силой. — Не тревожься. Все из нас опустошены, но и моменты разлуки делают нас сильнее.       И из всех них он был уголком спокойствия и умиротворения. Эола даже отчасти завидовала, зная, как нежно любит его Игрок.       Хотя, она признавала, что искренним ещё был и Рэйзор, но это был отдельный случай.       В Инадзуме всё ещё царила противная атмосфера постоянной недотеплоты и недомерзлоты. Эоле тут не нравилось, но здесь она была в последнее время излишне много.       Райдэн Сёгун была в медитации, но стоило рыцарю подойти ближе, как уже сама Эи раскрыла глаза.       — Эола? — она кивает своим мыслям так беззаботно, что казалось, все их обиды растворяются в дымке. Не смотря на прошлое, именно её, Архонта, Лоуренс могла назвать подругой. — Рада тебя видеть. Ты тоже почувствовала эту натянутую нить? Даже здесь, в царстве эвтюмии я ощущаю эту потерю всей своей душой.       Не то, чтобы Эола пренебрегала Эи, но, тем не менее, она явно была не в настроении на долгие разговоры.       — Ты всегда такая, стоит Игроку покинуть нас... На время. Эола, пожалуйста, ради меня и Игрока, не твори глупостей.       В конце концов, даже самому Архонту хотелось тут же вытворить хоть что-то, что заставило бы вернуться новый смысл существования назад. Но Игрок же научила её разумности. Она терпела свои порывы, наслаждаясь и одновременно умирая от чувства одиночества. Это было ей понятно до приятного ощущения тоски, но и с тем же мертвецким холодом проходилось клинком по груди. Эи даже казалось, что ничья компания, ни Яэ, ни Эолы, не спасло бы её от того чувства, засевшего в сердце.       Эоле это было неведомо, пускай глубиной души она ощущала, как скребут кошки на душе. И не оглядываясь назад, она вновь устремлялась вперёд.       Пока все из её друзей были заняты своими делами, только она одна могла пытаться найти возможность вернуть Игрока.