26 декабря 2006 год.
На самом деле мне кажется, что с каждым днём я схожу с ума всё больше и больше.
Я Ханагаки Такемичи, непримечательный парень без каких-либо особенностей – разве что умею собирать пазлы. Но на деле же эта "непримечательность" глубже, чем может показаться на первый взгляд; она включает в себя бесполезность, немощность, слабость, тревогу, боязливость, бесхребетность и много других отрицательных определений. Но главное, наверное, было то, что я просто один огромный бак с кучей эмоций и чувств, которые так и не вышли наружу, – а это значит, что настанет такой момент, когда бак переполнится и взорвётся. Но почему возникают эти чувства? Откуда они берутся? Виновато же не только моё слабое сердце или сломленный дух. Есть же причина, по которой мне приходится всё сдерживать в себе. Сано Манджиро – причина всех моих бед, если не считать мою дорогую сестру. Он был моим другом. Был... Но потом предал меня. Возникло столько событий, заставивших его возненавидеть, что их даже не перечесть; но самый яркий, багряный, как от крови, след оставил "Кровавый Хэллоуин", на которомЯ просто пытаюсь заботиться о ней!
Я просто пытаюсь защитить её...
Я просил об этом у "Непобедимого Майки"; я молил, чтобы он не дал сестре вновь пострадать, – разве я многого хочу? Она ведь его подруга, разве это не его обязанность, как друга, защищать её? Да, несомненно, я брат Ханамичи и должен сам оберегать ее, но у меня не было и десятой доли той силы, что была у Майки, поэтому мне оставалось лишь надеяться на него. И он дал мне обещание. С чистыми намерениями, правдой в глазах, которые могу прочесть лишь я один, с трепетом в сердце Манджиро обещал, что с его милой Ханачки и волос не слетит. Ох, как сладка ложь... Особенно она прекрасна, когда при её вкушении появляется этот горький привкус яда, убивающего тебя насквозь. Сано Манджиро меня предал. Заставил поверить во все эти лживые, сказочные россказни, впитал в меня надежду в него, в Хэппи Энд, а затем, совсем неожиданно, бросил это гореть в пучину моих страданий. Я доверился ему снова. Тогда, у священной церкви, "Непобедимый Майки" дал клятву, что обязательно разорвёт с Ханамичи все связи; сам Бог был свидетелем. Я думал, что хотя бы это обещание будет выполнено. И я всё ещё не теряю надежду, потому что не хочу возненавидеть друга ещё больше. Поэтому, отбрасывая все мысли о Майки и "Свастонах", я концентрируюсь на необычного гостя, пришедшего ко мне со странным предложением. – Погоди, я тебя не совсем понимаю. – от абсурдности вещей, которые этот человек мне предлагал, я хмурил брови, устало сминая их пальцами, чтобы переварить полученную информацию. – Повтори ещё раз, чего ты от меня хочешь? – опираясь на спинку стула, я переспросил его, не желая вновь слышать услышанное мгновение назад. – Ханагаки, унаследуй одиннадцатое поколение "Чёрных Драконов". – он повторил ту фразу, что повергла меня в шок ещё пару секунд назад. Хотя меня удивило не сколько предложение, сколько появление в моём доме бывшего члена "Чёрных Драконов", который пытался прикончить меня и сестру на той битве в церкви. Инуи Сейшу вызывал у меня отрицательные эмоции и чувства. Мне казалось странным то, что он предлагал мне столь ответственное и опасное дело, вызывая тем самым подозрение. Только недавно было уничтожено десятое поколение, а этот парень уже лезет создавать новое, причём прося стать главой кому-то другому, кому-то, кого он даже не знает. Разве это не похоже на подставу? – Почему... Ты просишь меня о таком? – я был сонным. Внезапный утренний гость заставил встать с кровати пораньше, поразиться ему, провести на кухню и вести беседу, кажущуюся такой абсурдной: мы ведь буквально вчера выступали друг против друга. Поэтому мой единственный глаз, что не был в бинтах, устало смотрел на врага, не теряя тех искр скептизма. Тот, конечно, заметил моё недоверие к нему, из-за чего слегка смягчил взгляд, расслабляя брови, видимо, надеясь, что это заставит меня отнестись ко всему более спокойно. – Я... – Инуи подбирал слова, будучи в небольшом напряжении. Он что-то скрывает. – Понимаешь ли, это может звучать нелепо, но я хочу воскресить дух первого поколения "Чёрных Драконов", которыми управлял Сано Шиничиро. – услышав имя старшего брата Майки, я заметно дёрнулся от неожиданности. – Вчера, в тот момент, когда ты сражался против Тайджу, я увидел в твоих глазах тот самый огонь первого поколения. Вот почему я хочу, чтобы ты стал главой новых "Чёрных Драконов". – я не верил его словам, мне больше хотелось убедить себя, что он врёт мне, вглядываясь в меня такими чистыми глазами без капли лжи, разговаривая со мной стойко и серьёзно, как будто готовил речь всю ночь. И сомнения меня постигали. – Нет, ты, наверное, ошибаешься. – неуверенно начал я, наклоняя голову перед тем, кого не могу никак воспринимать. – Во мне не может быть того самого духа первого поколения "Чёрных Драконов", которых считали легендой среди всех байкерских банд. Но, единственное, в чём ты оказался прав, так это в том, что это действительно нелепая идея – воскресить давно умершую эпоху. – свет во взоре моём мерк, как потухала бы свеча в сырой и тёмной комнате с открытыми окнами зимой. Инуи говорил бред. Такой человек, как я, никогда не создаст то поколение, о котором он так грезит. По крайней мере, я слышал о непревзойденности Сано Шиничиро, о том, как он, будучи слабым в драках, всё равно притягивал сильных парней, как создал самую мощную группировку, не втягивая её в грязь криминала; я не такой человек. Единственная вещь, в коей мы схожи, так это в слабости, но этот человек хотя бы мог воодушевлять других, чего же я не могу. От услышанного Инуи свёл брови, похоже, не ожидая такого ответа и оскорбленный словами о глупости его мечты. – Хорошо, но я оставлю тебе свой номер на случай, если ты передумаешь. – он достал из кармана бумажку и положил её на стол, после чего встал и направился к прихожей – я вслед за ним. Внимательно следя за тем, как тот шнурует сапоги, я отметил для себя, что шрам на левой стороне его лица, вызвал интерес. Но я более ничего ему не сказал, когда тот вышел вон из дома, оставляя меня одного.***
29 декабря 2006 год.
Я был очень зол на Майки.
Буквально на днях я разговаривал с ним у меня дома, снова обсуждая исключение моей сестры из "Свастонов". Сано убеждал меня, что обещание выполнит, но прошло уже достаточно времени с момента клятвы, а результата ещё нет. Вместо этого он пытался вернуть меня обратно в банду. Но мириться и с этим невыполненным обещанием я больше не хотел и сказал тому, что если он ничего не предпримет, то это сделаю я; в ту пору я всё ещё размышлял о предложении Инуи Сейшу, поэтому при таком выговоре сразу же подумал о "Чёрных Драконах". И удивительно было то, что я посчитал возглавление банды и уничтожение "Токийской Свастики" очень хорошим планом – но вскоре устрашился самого себя; сами мысли мои были полны абсурда и нелепицы – ребячья сказка, так сказать, – но эта идея так прочно засела в моей голове, что я не мог не тешить себя мечтами реально создать что-то, способное воплотить мою месть. Поэтому я был окутан сомнениями и неистанным желанием, шагая по сырой улице. Каждый топот отдавался неприятным хрустом мокрого снега, плесканием луж, в коих не могло отразиться даже моё лицо, либо из-за грязи воды, либо из-за грязи в моей душе, – всё нагоняло в неприятную атмосферу, подпитываемую сумраком ночи и отсутствием звёзд на японском небе. Переулки, районы, магистрали – весь их свет потух в тот миг, стоило только мне пройти в место, совсем не известное моему недальновидному разуму. Никого не было, чтобы издать хоть какие-то звуки; только мои шаги и собственное дыхание не давали сходить с ума окончательно от обстановки, в коей я находился, – но в то же время мне казалось, что я начинаю слышать своё сердцебиение. Спустя пару минут таких прогулок показались двое парней, ожидавших меня у какого-то старого, заброшенного магазина рядом с фонарём. Назначенная встреча с Инуи не предполагала кого-то третьего. – Ханагаки, я рад, что ты всё-таки пришёл. – хоть и говорилось про радость, но на лице пятнистого её не виднелось; но почему-то я действительно поверил в его искренность. Друг же его, напарник, сообщник... Кто это вообще? Ну, вообщем, чувак, который тоже угрожал мне, когда я впервые встретился с "Чёрными Драконами", был не очень счастлив при виде меня, что можно было понять по его сведённым тонким бровям и пронзительным глазам, как у кошки, пытающимся зайти мне прямо в душу. – Эм, да, – я был крайне обескуражен этим человеком, имя которого... Коконой Хаджиме, если не ошибаюсь, – я хорошенько подумал над твоим предложением и готов дать ответ. Подрезанные ресницы белобрысого заметно дёрнулись в такт моих слов, точно показывая всё возбуждение и непреодолимое желание собеседника узнать, увенчались ли его труды успехом. – Ха! – в нашу беседу вступил недовольный товарищ Сейшу. – Инупи, ты шутишь что ли!? – на его вопрос тот отрицательно качал головой – это ещё больше разадоривало в Коконое пламя гнева. – Ты сказал мне, что нашёл отличного претендента на главу "Чёрных Драконов", но, видимо, совсем ослеп, когда выбирал его. – свои зоркие глаза он кинул на меня, и внял я всю его хандру. – Ты просто посмотри на него! Ты серьёзно считаешь, что Ханагаки сможет поднять "Чёрных Драконов" на высоты мира преступлений? – Коко, я понимаю, что он не выглядит как те же Тайджу или Майки, но, поверь, такие люди мне как раз таки и не нужны для создания нового поколения. – Инуи спокойным тоном всё объяснял своему товарищу, и мне стала интересна эта картина, в коей притягивались две противоположности. Удивительно было ещё и то, что слова парня действительно подействовали на Хаджиме, заставив закатить глаза, но было видно, что смириться с этим неприятным фактом он всё-таки не сможет. – Что Шиба, что Сано – оба стремятся к господству над криминалом Японии, а это идёт врознь с духом первого поколения "Чёрных Драконов", которое создал Шиничиро. – Но разве они не были на высоте этого самого криминального мира? – я почувствовал какую-то несуразицу, поэтому поинтересовался у всезнающего о "Чёрных Драконах" Сейшу. – Да, вот только это не было изначальной целью Шиничиро, в отличие от других глав банд. То поколение, в первую очередь, хотело просто весело проводить время. Глава стремился к вершине, не прибегая к грязным занятиям, как, например, торговля наркотой и тому подобное, – остальные же готовы и на такие методы, лишь бы стать сильнее. – в этот самый момент лицо пятнистого не особо заметно помутнело и обрело краски расскаяния и отвращения. Коконой же пустил смешок, как будто словил иронию. – Поэтому это была лучшая эпоха, созданная Шиничиро; к тому же в ней сочитались слабость тела и сила духа, что делало банду ещё более особенной. – А-а, понял, так ты остановился на Ханагаки, потому что он чертовски слаб, прямо как Шиничиро? – колкое замечание чернобрысого не могло не задеть меня, но я и не мог не согласиться с такими очевидными вещами. – Знаешь, было бы гораздо разумнее взять кого-нибудь другого... – Коко, ты совсем не понимаешь. – Сейшу, всем видом показывающий непоколебимость в решении и раздражение постоянными недовольствамии друга, заговорил ещё уверенее, чем раньше, отчего в голосе больше звучало не спокойствие, а серьёзность со сталью. – Ханагаки – самый лучший вариант из всех. Только в нём горел тот бессмертный дух первого поколения "Чёрных Драконов"; ни в ком больше такого пламени в глазах нет. Ты же сам прекрасно видел, как он сражался против Тайджу, не уступая ему. Разве этого не достаточно, чтобы признать Ханагаки? Хаджиме эти слова не понравились, что было заметно по его красному лицу, освещаемом белым фонарём. Я был очень польщён тем, как меня похвалили, хоть и похвалили за слабость. Но всё сводилось к одному: меня сравнивают с Шиничиро – а это мне оказалось уже не по душе, так как с таким великим человеком меня ставить наравне очень глупо. Я как никто другой лучше знаю свои слабости и сильные стороны, поэтому, слыша лестные фразы, приходит с ними и осознание, что они незаслуженны. И оттого появляется ещё одно отвратное чувство, заставляющее тебя из кожи вон лезть, чтобы только оправдать чужие ожидания – но, возможно, оправдать хочется не только чужие, но и свои, дабы действительно понять, стоишь ли ты тех ласкающих ушей слов, узнать свой предел, достичь чего-то большего. Но мне было противно. Я знал, что не смогу... – Так вот, Ханагаки, значит, ты всё-таки решил взяться за "Чёрных Драконов"? – с трепетным голосом Инуи оторвал меня от мыслей, и я благодарен ему за это: ибо если бы я продолжил томить себя тем же темпом, то, скорее всего, взял бы и расплакался. – Думаю, да, я возьмусь за них. – и всё равно я был не до конца уверен в правильности своего решения. Если я создам банду, то вся моя нынешняя жизнь перевернётся с ног на голову. Мне придётся постоянно отлучаться по делам банды, пропускать школу – хотя это круто, – подолгу не видится с друзьями и Хиной, которых не хочу втягивать во всё это, возможно, избивать людей, видеться с другими группировками и много ещё такой поебени. Вот почему я был так потерян. Всё равно что стоять в мрачном лесу перёд развилкой тропы, и ты не знаешь, что тебя ожидает в каждой из них – так почему мне казалось, что никакая из них не приведёт меня к счастью? В моих глазах читался страх, и пятнистый это понял. – Я не заставляю тебя сразу же вникать во все дела "Чёрных Драконов", просто будь главой, тем, кто нас ведёт и воодушевляет, прямо как Шиничиро. Я и Коко будем твоими верными товарищами и сделаем основные приготовления – только скажи нам. – оказанная поддержка вызывала разные ощущения: вроде как я рад тому, что мне дают такую возможность особо ничего не делать и помогают, но с другой стороны выглядело так, словно Сейшу готов подстилиться под меня, лишь бы только я согласился. Почему он так одержим этой затеей? Его зависимость меня пугает... – Спасибо конечно, но я не об этом переживал. – бросив неловкий взгляд на лицо со шрамами, я тут же прочитал по зелёным глазам: "А в чём тогда?" – Просто я хотел создать "Чёрных Драконов" для определенной цели, но, похоже, эта цель "идёт врознь с духом первого поколения". Я вспомнил, что пришёл сюда по особой причине, и не намеревался теряться в заблуждениях, в которые меня вели все эти разговоры. Я хочу уничтожить "Свастонов". И если Шиничиро взял себе совершенно другую цель, а я выбираю для себя отмщение, создавая при этом в корне отличающуюся от первых "Драконов" банду, то моё становление главой будет для Сейшу бессмысленным – не такая группировка ему нужна, где стремятся к мести. И если скажу ему с большой честностью, что намереваюсь сделать, то меня прогонят прочь. – Я могу стать главой "Чёрных Драконов", но лишь на время, пока не выполню эту цель. – Ох, на время, значит... – Инуи опустил голову, впав в тёмные, глубокие раздумья, которые, наверное, ничего хорошего не несли. Он погрустнел. – Лучшая эпоха, которая вернётся лишь на время... – поглаживая свой подбородок, он показывал этим жестом, что реально очень сильно задумался. И если тот готов отказаться от меня, то я буду доволен, потому что сам не в курсе, стоит ли связываться с этими парнями и ввязываться во все байкерские дела. Но это не значило, что я и сдаться готов, нет, я просто буду доволен любым исходом. Во мне пылает неутолимая жажда мести и бушующая неуверенность, отчего я не могу решить. – Хорошо, я буду рад даже временному союзу. В любом случае, не думаю, что найду ещё кого-нибудь подходящего на эту роль. Поэтому это лучше чем ничего. – ох, и всё-таки это оказалось согласие. Мне, вроде, думалось, что любой исход хорош, так почему на душе так тягостно? И было бы тягостно, будь это отказ?.. – Ханагаки, скажи, что за цели ты преследуешь? – рассудительного Хаджиме волновали причины моего отчаянного принятия ответственности за "Чёрных Драконов", не то что Инуи. Наверное, это потому, что первый был более рациональным – поэтому-то и доверия ко мне маловато. – Это прозвучит безумно, но я хочу уничтожить "Свастонов". – я отвечал честно, ведь Сейшу тоже был со мной искренним, когда делился своей сокровенной мечтой; к тому же этим двоих по-любому нужно знать. Коконой залился смехом, полным унижения, неверием услышанных слов, но при этом смех его казался таким искусственным. – Шутишь что ли!? На самого "Непобедимого Майки" пойти хочешь!? Он одним ударом уебал Шибу Тайджу, против которого ты еле стоял! – постепенно задорные искры в кошачьих глазах перетекали в пламенные, ознамевающие негодование, чуть ли не гнев. – Сумашедший, ты же погубишь одиннадцатое поколение, которого ещё даже нет! Инупи, зачем ты вообще связался с ним! – больше походило на риторический вопрос, на коей пятнистый бросил на друга сочувствующий взгляд. – Нет, не погублю. – моё внезапно решительное мнение заставило двоих вскинуть брови в замешательстве и ожидании, какой неистовой фигни я скажу. – Майки не захочет сражаться со своим другом, а если и будет, то лишь не в полную силу. – Ну ладно, допустим, у тебя шанс победить непобедимого, – в паузе черноволосый, сложил на груди руки в замок, точно готовился облить меня ещё горой каких-нибудь фраз, что ничего у меня не выйдет; а свод его хмурых бровей, острый взор и усталый вид придавали ещё больше жёсткости ко всему стану, – но в такой банде мне места нет. Белобрысый знатно офигел от такого заявления, как и я, выпучивая глаза в пять йен. – О чём ты говоришь, Коко? – Инуи пребывал в большом шоке, но в то же время старался оставаться спокойным, не выдавать бурю своих эмоций, обращаясь к другу, что косо на него глядел. – О том и говорю. Раз это поколение собирается быть таким святым, не погрязнуть в параше и дерьме криминала, то толку от меня ноль, потому что именно этим я и зарабатываю деньги. Воровство, торговля наркотой, продажа запретного и многое другое – это всё мой бизнес, на котором и держалось десятое поколение "Чёрных Драконов". Жестокость Тайджу и его противозаконная система управления бандой открывала много путей для заработка, поэтому и прибыль увеличивалась, а вместе с ней и разрушенные моральные рамки, которых ты теперь хочешь придерживаться, Инупи. Используя меня, одиннадцатое поколение далеко от десятого не уйдёт, и твоя цель вернуть дух времён Шиничиро превратит банду в очередную криминальную группировку. – слова из уст Коконоя словно иглами летели, никого не щадя, словно он пытался заставить нас отказаться от него, как от угрозы, словно он не хотел участвовать в этом. – Вообщем, от меня больше неприятностей, чем пользы, учитывая, какую безгрешную банду вы хотите создать. Хаджиме был настолько прав, что довёл друга до глубоких раздумий. – Коко... Я уверен, что что-то можно придумать... – Ничего нельзя придумать. – он резко перебил Сейшу, отчего тот нервно поёжился от такого небрежного отношения. – Я умею зарабатывать только грязью. – Но ведь "Свастоны" как-то остаются сильнейшими, не используя преступные методы. – свою лепту в этот разговор решил внести и я, так как начинало казаться, что это больше походит на выяснение отношений между этими двумя. Хотелось как-то разрядить обстановку собой, ведь я как никак главой буду – нужно стараться больше всех. – То же мне, сравнил "Свастонов" с ещё не созданной бандой. – моё высказывание снова рассмешило Хаджиме, но он сразу же обрёл краски строгости в лице, пока его рука, наверное, от стресса зачёсывала волосы назад, углубляя пальцы в локоны и впиваясь в кожу ногтями. Последовал тяжёлый вздох. Коконой выглядел так, как будто он здесь единственный здравомыслящий человек – возможно, так и было. – У них есть харизматичный и сильный "Непобедимый Майки", Рюгуджи Кен, Ясухиро Муто из ужасного поколения, братья Кавата и много других отличившихся бойцов. К тому же этой банде не один год, что позволило создать много способов дохода; но в любом случае они не делают даже треть тех денег, что делало десятое поколение "Чёрных Драконов", – а это уже говорит о выгоде криминальной выручки. А мы даже не собрали людей для создания банды, что уж о деньгах говорить. У нас нет ни харизмы, ни силы, ни бабок – ничего, поэтому конец этому поколению придёт слишком быстро. О победе над "Свастонами" можно забыть. – Ну людей ещё можно набрать, не поздно ведь... – не успел я договорить, как меня беспардонно перебили, бросая жалеющий взгляд, который возникает, когда смотришь на инвалида или того, кто не умеет здраво мыслить. – Да кто вообще захочет в такой банде состоять? – а вот это звучало очень брезгливо, словно Коконой говорил о какой-нибудь помойной крысе, но, возможно, это поколение он и считал таким. – Знаешь, как влиятельные парни по типу Хайтани или Мадараме Шиона называют такое сборище? "Детский сад". Слова, наполненные унижением, прысканьем ядом, неуважением, уже были для преданного "Чёрным Драконам" Сейшу невыносимыми, отчего он с силой сжал кулаки, похоже, подавляя в себе желание врезать другу, и обратился к тому: – Коко, ты пытаешься сказать, что всё это глупо и бессмысленно? Сам же говорил, что поддержишь меня в создании одиннадцатого поколения, а теперь унижаешь. – но почему-то в голосе больше ощущалась грусть и обида, нежели злоба. – Конечно, я последую за тобой, но нельзя смотреть на эту ситуации так нерационально. Нам действительно ничего не светит, если банда будет следовать таким принципам. Раз мы хотим добиться успеха и тем более победить "Свастонов", то придётся хоть в чём-то проявлять преступные качества. Да и вообще я не думаю, что первое поколение было таким святым. – на последнюю фразу Сейшу отреагировал, резко положив руку на плечо Хаджиме. – Не говори так о Шиничиро. Коконой вздохнул, чуть ли не закатив глаза, но верность дружбе была больше, чем тяга к ссоре и вразумлению друга. Потому он замолчал. – Ну так что, одиннадцатое поколение "Чёрных Драконов" официально создано?.. – я неловко спрашивал, влезая в эту их Санта Барбару. Я чувствовал себя лишним, мешающим этим двоим разбираться в отношениях. – Ладно, создано, но мы ещё многое не решили. – и всё-таки Коконой сдался, соглашаясь на эту авантюру. – Я не верю, что Ханагаки может создать достойную банду и вести её к вершине, – говорит так, словно меня здесь нет, – единственная причина моего согласия – это Инупи. – чёрные глаза, как впрочем и душа, кинулись в меня. – Он тебе верит, а я следую за ним. Видишь, какие созависимые отношения получаются? Мне всё равно некуда деться. – Лучше сразу так и сказал бы, а не противился. – Сейшу скептически посмотрел на того, кто знатно потрепал ему нервы. – Я обещаю, что буду стараться изо всех сил. – кажется, я был воодушевлён таким воссоединением, хотя знал этих двоих всего ничего. Похоже, я всё-таки уверен в том, что хочу создать "Чёрных Драконов" и надрать зад Майки. Самое лёгкое позади, осталось сложное.***
5 января 2006 год.
Я не уверен. Я ни в чём уже не уверен.
С тех пор, как Майки прогнал мою сестру из "Свастонов", я не могу правильно оценить необходимость в "Чёрных Драконах". Я хотел отомстить ему за невыполнение своих обещаний. Но теперь это бессмысленно: оно выполнено. Так ли тогда нужно мне идти ещё дальше, развивая одиннадцатое поколение "Чёрных Драконов"? Да и я не считаю, что моих сил хватит на драку против "Непобедимого Майки", который лишь одним ударом способен выносить других. Моя мотивация пропала, цель уничтожена – больше нет ничего, что могло бы меня удержать в этом адовом мире преступного мира – хотя я пробыл в нём всего ничего. Но в душе было неспокойно, даже когда я решил сдаться, оставить все, не начав, не попытавшись. Гложило что-то глубоко внутри, глубже, чем был мой маленький, слабый дух; ранило сильнее, чем могло бы пораниться робкое сердце, не пылающее огнём. Я не чувствовал себя удовлетворённым результатом, которого так добивался. Я хотел, чтобы сестра была в безопасности – это случилось, но я не доволен. Может, были ещё какие-то факторы, влияющие на мои желания, связанные с Манджиро. Я, кажется, хотел совсем не этого. Я стремился к чему-то большему, не просто к лёгкому решению ситуации. Почему я собирался мстить? Невыполненное обещание. Невыполненные обещания. Их всегда было несколько. И все, кроме одного единственного, нарушены. Теперь ничто не способно их восстановить, вернуть время вспять, чтобы хотя бы не давать их; нельзя даже извиниться за обман, неоправданные ожидания, которые Сано сам на себя навлёк, расскидываясь гордыми словами, что обязательно защитит мою сестру. Точно... Он ведь и этого сделать не смог... Сделал в точности наоборот... Неужели моя воля так слаба, раз я забыл об этом? В памяти навечно останутся мучительные крики сестры со сломанной рукой и избитым лицом. А кто это сделал с ней? Сано Манджиро! Он сделал это, полностью всё осознавая. Мысль о предательстве затмила всё перед ним, заставляя направить клыки на беззащитную девушку, что просто пыталась остановить того от совершения зла, – в итоге она сама попала под горячую руку хладнокровного главы банды. Добрые всегда страдают.Ненавижу!
Ненавижу!
Ненавижу!
Ненавижу вдвойне!
НЕ ВЫНОШУ!
Я правда хотел бы, чтобы это было лишь кошмаром...
Я хочу быть собой.
Хочу, чтобы люди видели во мне Ханагаки Такемичи, а не кого-то там ещё.
Мы встали друг напротив друга, приняв стойки. Взоры, как у орла, такие же внимательные, зоркие, улавливающие каждую смену в лице противника. Как дёргаются длинные ресницы Вакасы, как часто он моргает, как двигается его челюсть в такт скрипа зубов, как то увеличиваются, то сужаются его сиреневые, но пустые очи – я всё это вижу. И нет ничего, что могло бы меня остановить. Нет, я вовсе не пылаю, но это хорошо, ведь пламя быстро тухнет; оттого я стал водной гладью, реагирующей на каждое изменение окружения. Я чувствую. – Вообще-то, я предполагал, что если предложу тебе спарринг, то ты откажешься и сбежишь поджав хвост. – Вакаса начал своё изречение, свои доводы и неоправданные надежды. – Я вообще не хочу этим всем заниматься, поэтому давай закончим быстрее. В тот миг, когда в глазах его показалась раздражимость, я почувствовал резкую, сильную боль под челюстью, откидывая голову вверх и падая всем телом назад. За мгновения я, уже обессиленный и поверженный, лежал на земле, всматриваясь в летающие перед взором звёздочки, летающие туда-сюда. Ля-ля-ля. Такемичи, ты проебался. Никак я не мог отойти от этого контуженного состояния, пытаясь хотя бы набрать достаточно воздуха в лёгкие, пошевелить кончиками пальцев, ничего не воспринимающих, сказать что-нибудь; но челюсть сильно ныла от боли, и мне казалось, что я сейчас на пороге. – Одним ударом! – поразился Сейшу, но это было плохое поражения, означающее мой чистый проигрыш. Серьезно? Как я не заметил этот удар!? Один единственный! Я даже не могу понять, был ли он с руки или же с ноги, потому что в момент удара я не видел ничего, и фигура Вакасы была для меня неизменной. Моя чувствительность и сосредоточенные глаза не успели уловить тот миг. Жалкий! Ни на что не годный! Нет, нельзя так говорить. Он – легенда! Человек, занимающийся в качалке на серьёзной основе, к тому старше тебя и бывший член первого поколения "Чёрных Драконов", – это тебе не шутки. Разница сил между нами колоссальна, поэтому и корить себя нет смысла. Я не пытаюсь победить. Но я ещё и не проиграл. – Вот видишь, это была глупая затея и пустая трата времени. Иди-ка ты домой, пацан. – повернутый ко мне спиной, противник принял мой покой. Кипела в нём вся бурь эмоций, называемых то гнев, то злорадство. Но я понятие имел, что тот лишь внял усталость. Жизнь была к нему чужда: убили друга, там и банда в дорогу, полной крови, вдруг пошла. Метель и вьюга бились в нём. Я понял это за мгновение, и стало жалко мне его. – Ещё не всё. – внезапно встал, уж точно ожил, я, поглаживая место удара. Огонь в глазах моих сиял. Вакаса повернулся мне, и взор его был удивлён. Но удивление недолгое с него зашло. Он снова заговорил со мною: – Ты что, на полном серьёзе хочешь победишь с такой разницей между нами? – Как я и сказал Инупи: победа здесь вовсе не главное. – такое заявление сильно озадачило сиреноглазого, уловившего всю иронию этой ситуации. – Ты дурак? – неловкая усмешка не могла не сорваться с его приподнятых губ. – Зачем тогда дерёшься? – Ты сказал, что мне плевать на "Чёрных Драконов". Да, может быть, это так, но мне точно не плевать на мечту моего друга, как тебе. – я говорил с серьёзным нравом, понимая, что это тоже есть причина. Сами "Драконы" меня никак не тешат – важна лишь месть; но всё поменялось, стоило понять, что есть человек, верующий в меня. Даже если Сейшу видит во мне другого, я прощу, заставлю внять меня самого. Я уже могу сказать, что дорожу им, точно другом. – Верни свои слова назад. Легенда раздражённо цонкнул языком, не просто убирая стойку к бою, но и полностью расслабившись, помотав головою. – Продолжать спарринг бессмысленно. – ему действительно было всё равно на мои слова? Его заботило только насущное, не связанное с душой человека и его страстями? Он хотел покончить всё как можно быстрее. И оттого я рассердился. – Не смей игнорировать меня! – когда я побежал к нему, во мне кипел не эгоизм, представляющий из себя маленького ребёнка, которому не уделили внимание; нет, во мне бурлело что-то большее – обида за Инуи. Раз уж они были знакомы, раз уж Вакаса называет его не по прозвищу и раз уж были товарищами, то старший, бывший в первом поколении, не стал бы так угнетать младшего, в чьей душе ещё горело пламя. Возможно, оно потухнет, – но разве можно вот так бесцеремонно его задувать!? Это мечта! Это то, чём он живёт! Это вся его жизнь! Дай хотя бы пожить ещё немного этой юной душе, подпитываясь ложными надеждами... И я бежал к нему, почувствовав, что уловил нужный момент, когда тот был полностью открыт. Время для меня летело очень медленно, но даже этого не хватило, чтобы я заметил его слегка приподнимающуюся руку, сжимающуюся в кулак ладонь и быстрый взмах мне по лицу. Ох, зато отметил я его бледный лик, именуемый "бездушным". Хоть удар и прошёлся лишь по носу, но от такого сильного давления отлетело назад всё моё тело, оказавшееся там, откуда я бежал, но теперь я с горечью лежал, хватаясь за опухшую спинку носа; а после, потрогав её, я побоялся взглянуть на руки – но я взглянул, – оказавшихся полностью в моей крови. Внезапно помутнело в голове. Извечные вопросы, возникающие в такие моменты, начали лезть в разум, пытаясь сбить с толку. "Зачем я это делаю?" "Пора прекращать!" "В этом нет смысла." "У меня ничего не получится." Но я уже проходил через них и всякий раз убеждался, что все они – бредни, путающие тебя с пути истинного, не более. Главное, их не слушать. Потому я встал, как будто бы и вовсе не падал. А в очах моих уже пожар. – Ханагаки, хватит! Ты не обязан это делать! – за рингом за меня болел Инуи. Ну как сказать "болел", скорее уж пытался спасти от лишних травм. Но на кой мне его слушать, а? – Инупи, я действую как глава одиннадцатого поколения "Чёрных Драконов". Мне неприятно слышать такие насмешки в адрес нашей банды. – я пытался верить в это сам, ведь был самым ответственным за всё. Я должен стать лучше, если хочу действительно называться главой. – Не позволю смеяться над нами! И я вновь ринулся к Вакасе, которому уже поднадоел этот спектакль. Возможно, как человек взрослый, он считал мои поступки глупыми, слишком наполненными эмоция; он, наверное, думал, что я преувеличиваю и раздуваю из мухи слона. Но мне правда было не всё равно. Да, я ещё не зрел. Я не могу удерживать свои чувства – а надо ли? Пусть меня не воспринимают всерьёз из-за детского поведения, смехотворности моих целей, отчаянных попыток что-либо изменить – мне можно. Пока люди живут, они должны гореть во всю – в этом ведь заключается жизнь. Зачем сдерживать свои порывы печали, злости и радости? Пусть смеются надо мной – я ничтожен. Но никто не имеет права смеяться над чувствами человека и его мечтами! С угрюмым выражением лица Вакаса поднимал ногу – я успеваю видеть! И вот я уже близко, совсем чуть-чуть осталось, пару сантиметров до него! Но внезапно всё глазах стемнело, а голова заболела.***
Мои слипшиеся глаза открывались, пока изо рта выходил с трудом протяжный, тихий стон. Я ощущал, как куда-то иду, не передвигая ноги – кто-то меня несёт; кто-то, кто посадил мою тяжеленную тушу себе на спину, обхватив руками мои колени. Я ощущал боль, звенящую не только в голове, но и в разуме, отзывающейся беспорядком мыслей и невозможностью думать. Я ощущал, как этому человеку было нетрудно меня нести. – Инупи, – я обратился к товарищу, стараясь оклиматься, моргая липкими глазами, – что произошло? – всё не мог вспомнить я итог той битвы, где сражался неудачник с легендой. – О, Ханагаки, ты уже очнулся? – Сейшу поддался приятному удивлению, и почему-то мне казалось, что он улыбался. – Ну, Вакаса отрубил тебя, а потом сказал нам уходить. Я пытался привести тебя в чувства, но не получалось – вот и пришлось нести тебя. – в голосе его слышалась лёгкость. А я-то думал, что Инуи расстроиться из-за проигрыша, но, похоже, всё в порядке. А если в порядке он, то мне тем более переживать не о чем. Единственное, я поражён мастерством Вакасы и благодарен ему: встреча с ним научила меня кое-чему важному. Мы шли по тёмным улицах, освещаемыми тусклыми фонарями, вывесками и гирляндами, которые ещё не сняли. Хотя было не так мрачно, чтобы можно было сказать, что нас могли где-нибудь поджидать маньяки. Теперь я был спокоен, когда слушал монотонные шаги друга и его ровное дыхание. Всё было теперь иначе. – Спасибо, что заступился за "Чёрных Драконов". – Сейшу разоткровенничался, что было заметно в его паузе и неуверенном голоске. – Я это очень ценю. – Ха-ха, да ладно тебе, я вообще-то глава; это моя прямая обязанность! – я посмеялся над его словами, казавшимися мне лишними.Я соврал.
И хоть всё было вроде как хорошо, но что-то меня не оставляло. – Прости, мы не смогли заручиться поддержкой Вакасы. – я резко погрустнел, похлопывая по плечу Инупи, тем самым намекая, что дальше я могу пойти сам. И, спустившись с его спины, я, в первую очередь, обратил внимание на его потемневший взгляд – ему тоже было от этого факта не ахти. Мы оба ранее скрывали это уныние. Я даже не могу думать: "Если бы я был сильнее..." – потому что это невозможно, и прошлого не воротишь назад. Но оно может научить нас чему-то. – Не извиняйся, Ханагаки. – Инуи меня не винил, что было понятно по возникшему спокойствию во гласе и взоре – как быстро он мог быть то веселым, то грустным, то нейтральным. – Это было очевидно, что он не захочет в этом участвовать; просто я пытался ухватиться хотя бы за единственный малюсенький шанс. – он посмотрел на свой кулак, представляя в нём тот самый желанный, от которого зависит всё, шанс, и сжал его, впоследствии хмуря свои светлые брови; но в миг ко мне возвращены два безмятежных поля, в коих не было ни капли сожаления. От такого я поёжился, ибо понимал, что придётся привыкать к новому другу, кой будет моим заместителем уж точно. Но переживал я даже не только об этом. Я думал: "Раз в "Чёрных Драконах" были такие сильные парни, являющимися друзьями Шиничиро, то как мы можем с ними сравниться, если у нас даже одной сотой той боевой мощи нет?" У первого поколения было всё нужное в самом начале, разве нет? Ладно, даже если и не было, то как-то же Шиничиро смог переманить на свою сторону этих гангстеров, тем самым закрепив "Чёрных Драконов" среди великих банд. У нас такой возможности нет: практически все влиятельные парни либо находятся в других бандах и те ещё отморозки, либо они просто отморозки, не желающие играть в опасную группировку, которая вовсе не опасна. Получается, что невозможно будет создать идеально святую банду, что вознесётся над криминальным миром. Сано Шиничиро был великим, раз смог... – Инупи, – я обратился к нему, следуя за его фигурой, ведущей меня куда-то вглубь улицы, – я не Шиничиро. – и... Тишина последовала в ответ. Оказалась она недолгой. – Я знаю. – тот говорил, словно сам не хотел в это верить, словно разочаровался, не оборачиваясь ко мне. – Поэтому я не смогу сделать одиннадцатое поколение в точности как первое. У меня просто не хватит на это сил, как духовной, так и физической. – я тоже замолчал на секунду, обдумывая то, что может решить всю судьбу моего поколения прямо сейчас. – Если я и вправду попытаюсь довести "Чёрных Драконов" до финишной прямой, то оно не будет гореть тем же пламенем, что и поколение Шиничиро. Прости, я пойму, если ты не захочешь такого исхода, и отрекусь от звания главы. На последних словах Сейшу молниеносно повернулся ко мне, подошёл поближе, заставая меня врасплох, и вмазывая кулаком мне по хлебалу. Я был очень сильно обескуражен этим действием, не обращая внимания на боль и горящее место, по которому ударили; я больше не решался смотреть на Инуи, потому что не знал, какое выражения лица сейчас у того. – Ханагаки, я не хочу, чтобы ты уходил. – я взглянул в его обидные глаза – там словно ураган носился по изумрудным полям. И мне стало а какой-то степени стыдно за то, что я себя жалею. – Я даже не уверен, что вообще смогу встретить кого-то, кто настолько похож на Шиничиро. – на этом он неловко похлопал своими отрезанными ресницами, похоже, поняв, что мне неприятно, когда меня сравнивают с Сано. – Остальными поколениями "Чёрных Драконов" управляли только такие ублюдки, как Шиба Тайджу, Мадараме Шион, Курокава Изана; поэтому я буду рад, даже если банда будет не так чиста, но хотя бы с совестным главой, которому не плевать на порядок. – То есть ты хочешь сказать... – я начинал немного вникать, сам удивляясь решению парня. – Да, я хочу сказать, что готов на любые методы, раз уж миром и дружбой высот не добиться. – я вообще понятия не имел, почему Сейшу вдруг изменил своей изначально поставленной цели: духу первого поколения. Я сказал ему, что моё поколение будет отличаться от поколения Шиничиро, а он всё равно говорит, что всё нормально! – Но Инупи, разве это ты хотел? – я раскрываю свои привыкшие к полумраку и полусвету глаза в шоке, не ожидая услышать ответа, который был бы для меня как гром в подземельях. – Наверное, я просто понял, что того духа мне не добиться, ведь ты, конечно, не Сано Шиничиро. Но ты гордо стоял за "Чёрных Драконов" против того, кто сильнее тебя, ты заступился за мою мечту и не отвернулся. – Инуи кинул в меня блистательные очи, которые теперь я наконец-то могу назвать прекрасными, драгоценными камнями зелёного граната. Я видел его таким впервые. – Я уважаю тебя, Ханагаки. – вот это... Были очень важные слова для меня... Потому я не мог не впасть в отчаяние своего счастья, возникшего такими простыми словами. – К тому же будет грустно всё закончить, так и не начав. – улыбнувшись, Сейшу поддал мне в локоть, ака: "Не хворай", – и спокойно, не сказав ничего лишнего, направился дальше, подзывая меня с собой. Он снова вёл меня в каком-то неизвестном мне направлении, и мне начали приходить в голову мысли, что теперь мы идём к другому легенде, чтобы просить помощи у него. Но я понял, что всё оказалось не так, когда Инуи открывал двери в забытом богом байкерском магазине. Видно было сразу, что он не работает, поэтому возникало ещё больше вопросов к своему таинственному другу. – Это бывший магазин Шиничиро. – теперь всё стало ясно, стоило мне услышать это имя. – Здесь наша с Коко база. Прошу, проходи. – Сейшу по-джентельменски пригласил меня внутрь, ну а я, естественно, зашёл. Внутри даже света не было, потому Инуи достал откуда-то фонарь и поставил его на стол, дабы тот всё освещал. В полумраке я едва ли смог различить диваны, коробки, гитары, биты и много такого барахла. Но, к удивлению, несмотря на заброшенность магазина и неразбериху внутри, было довольно чисто. Мне даже не нужно было задаваться вопросами, почему именно это место стало укрытием этих двоих. Я начал замечать за собой, что немного поражён чрезмерной лояльностью Сейшу своему идолу Шиничиро – нет, меня это пугало. И этот страх подпитывала ещё и обстановка этой старинной комнаты, в которой мы сидели – в ней даже окна были запечатаны скотчем, что объясняло полное отсутствие света. Но мои чувства были довольно мимолётными, хоть явно и не возникнущими всего раз; это были просто доводы, размышления о друге – как никак мне нужно лучше его понять; я не стану думать что-то лишнее о Сейшу всего лишь из-за непривычки. – Вот, можешь обработать раны. – пятнистый вполне заботливо дал мне аптечку, в которой находилось всё необходимое, даже таблетки от запора – чувствую себя как дома. Пока я всё тщательно обрабатывал, шипя от боли и жалуясь на неё, Сейшу ведал мне истории о том, как здесь собирались люди, такие же гопники, как и он сам, и с трепетом наблюдали за работой Шиничиро, не смея его отвлекать – настолько его уважали. Он рассказывал, как был обустроен магазин раньше, как блестели мотоциклы, расставленные в ряд. Он откровенничал, как люди из первого поколения рассказывали всякие интересные истории, от которых Шиничиро сильно краснел. Инуи сказал, что просто хотел вернуть тот дух, когда все были беззаботными, не испорченные криминалом, бывшими в душе ещё детьми, смеющимися над совершенными глупостями. Но вступить он смог только в восьмое поколение, которым правил Курокава Изана, и это было ужасно: восьмое и девятое поколения грабили, избивали, толкали дурь и занимались всякими непотребствами, – поэтому Сейшу всё это испортило, отчего и зародились десятые "Чёрные Драконы", которые были ни чуть не лучше предыдущих. – Хорошо, что я встретил тебя. Ты открыл мне глаза. – спокойно проговорил он, тяжело вздыхая и переводя свой усталый взгляд на меня. – Я бы хотел, чтобы "Чёрные Драконы" хоть немного стали лучше. – Я приложу все усилия ради этого! – я решительно сжал кулаки, уже понимая, что попал в петлю своего негласного обещания. Теперь мне нельзя его разочаровать. Инуи посмеялся надо мной, затем утих. Потом снова заговорил, видимо, не выдержав тишины: – Ну, рассказывай, почему ты так хочешь уничтожить "Свастонов". – внезапный вопрос ввёл меня врасплох, ведь я и сам только начинал понимать причину. – Не думаю, что это погоня за вершиной преступной Японии – что-то личное. – читает меня как открытую книгу. – Мне немного неловко об этом говорить, – я впал в размышления, стоит ли рассказывать о сестре и всех недопониманияс с Майки, но ответ для себя нашёл сразу – а всё из-за такой же искренности Сейшу. – На самом деле, у нас с Майки очень сложные отношения... – я думал, с чего лучше начать, а друг готовился меня слушать. – У меня есть старшая сестра и она тоже была частью "Свастонов" и участвовала в битвах, хотя и я, и Майки были против. Однажды, на одной из таких драк, он сошёл с катушек и пытался убить члена вражеской банды, а моя сестра Ханамичи выступила против убийства. Майки это, конечно, не понравилось, и он счёл её препятствием, после чего... – я замялся, когда в голове начали проходить фрагменты с того события. Мне становилось плохо от одного только упоминания. – Ну, думаю, ты понимаешь, что делают с предателями, вот и постигла мою сестру эта участь. Но я не мог смотреть, как Ханамичи избивают, потому тоже выступил против Майки, что ввело его в замешательство. По итогу, всё утихомирилось, а её отвезли в больницу. Знаешь, самое ужасное всё-таки произошло именно там: Майки вёл себя так, словно совсем не хотел всего того, что натворил, словно он не знал, что делает, словно был не в себе. Вскоре мы, вроде как, помирились, и он дал мне второе обещание, в котором Ханамичи больше не сунется в дела банды; первое же говорило, что Майки обязательно защитит сестру, но оно было дано до той битвы – иронично. Как раз второе обещание нарушилось в битве в Рождество, когда мы выступали против вас. Было дано третье обещание: выгнать Ханамичи из "Свастонов", – к счастью, оно было исполнено. Но те два нарушенных, принёсших столько боли, не дают мне покоя... – Так ты хочешь отомстить за сестру? – Сейшу перебил меня, и я покраснел от осознания, что говорил так много да ещё и так подробно. Но в голосе друга не слышалось раздражения из-за всей этой длинной истории, скорее уж он действительно сопереживал мне. – Наверное, да. – Сам даже неуверен, балда! – он вздохнул, смеясь надо мной, а я в ответ скорчил недовольную рожу. – А что она сама думает по этому поводу? – Ханамичи не знает о "Чёрных Драконах" и моей мести, но с Майки у неё после всех тех случаев были нормальные отношения, потому что она всегда его прощала. И меня это бесит. – Теперь понятно: дело вовсе не в ней. – Инуи сделал очень странный вывод исходя из моих слов, а мне оставалось вопросительно поднимать брови. – Если бы причина была в сестре, то ты не стал бы мстить Майки, потому что тем самым только сильнее её расстроил своим поступком. Придётся признать, что дело в тебе. – Чо?.. – я посмотрел на него как на идиота. – Ты чем меня слушал? Я же говорю, что всё из-за Ханамичи! – Она лишь повод, прикрытие для твой истинной причины. Смотри, Майки дал тебе три обещания, два из которых оказались нарушены – боль по сути должна была испытывать твоя сестра, но почему-то обидно стало тебе. Наверное, ты просто разочаровался в Майки, когда тот не смог оправдать твои ожидания. Но совесть не позволяла мстить за себя, вот ты и решил мстить якобы "за сестру", представляя себя спасителем – вот только от этого ей станет гораздо больнее. – Не надо было тебе рассказывать. – я поступил осуждающий взгляд на "друга". – Ты настроил всё против меня. – А что мне делать? Говорить, какой Майки ужасный? – саркастично спрашивал Сейшу, смеша меня – но я не выдавал свой поступающий смех. – Да, соглашусь, то, как он поступил, было отвратительно; но раз уж твоя сестра простила его, то простила не просто так – не задумывался? Она, та, кто испытала больше страданий, смогла отпустить обиду на него и жить дальше с ним в дружбе, забыв все невзгоды. Если она решилась на этот проступок, то ты тем более должен был, если её счастье тебе важно. Пойми её. – Вот если ты был бы на моём месте, так не говорил бы! – Ладно-ладно! – Инуи сдался меня переубеждать, поднимая руки в знак поражения и закатывая глаза. – Но просто знай: ты чертов эгоист, Ханагаки. Думаешь только о своих чувствах. Я нервно сглотнул ком в горле, полностью переваривая весь наш разговор, из которого я понял: Сейшу прав. Теперь мне стали ясны свои собственные желания и чувства, преследовавшие меня всё это время, которые я не мог ранее понять. Смотря на всю ситуацию под другим углом, приходит осознание, что я правда просто напросто разочаровался в Майки. Я восхищался им каждую секунду, проведенную вместе, каждую битву, в которой он всех побеждал, каждое собрание, где он говорил, что обязательно всех защитит. Я был очарован, ослеплён. Мои глаза были покрыты пеленой. Нет. Это я сам нацепил на себя розовые очки, идеализируя всего его. Майки казался мне человеком сильным, непобедимым, способным всех спасать и защищать, прямо как какой-нибудь супергерой из комикса. Но я обманулся и сам же поранился осколками своих разбитых розовых стёкол – окровавленных, но чьей кровью? Но я просто не мог поверить в то, что вся моя месть была построена на жалком разочаровании в человеке! Было что-то иное. Может, я хотел чего-то другого? Я злился из-за того, чего сам не знал. Чем было всё то восхищение? Думаю, я хотел стать как Майки...Если бы я был Майки, я бы смог защитить всех...
Да, так и есть.
Со всей той силой я бы смог не разочаровать тех, кто верит в меня, и спасти их. Наверное, вот, чего я хотел... – Слушай, Инупи, откуда у тебя этот шрам? – я желал отвлечься от всех мыслей, потому что сам ещё не до конца понимал себя – я как будто был чем-то неполноценным, незавершённым, потому и не умеющим правильно себя оценивать и мыслить. – Ну это долгая история... – хоть он так и сказал, но подготовился мне всё рассказывать. Этой ночью я не вернусь домой. Надеюсь, сестра не будет переживать.