В синее небо ширя глаза — Как восклицаешь: — Будет гроза!
На проходимца вскинувши бровь —
Как восклицаешь: — Будет любовь!
Сквозь равнодушья серые мхи —
Так восклицаю: — Будут стихи!
Марина Цветаева
Энель постучалась костяшками по оконной раме, отвлечённо думая о предстоящих проблемах. Но замерла, поймав потрясённый взгляд Катакури. — Приятного аппетита, — быстро сориентировалась Богиня. — Не буду мешать, только ткни мне туда, где меня никто не найдёт. Сразу скажу, что шпиль замка не подходит — выкурили уже, — Энель усмехнулась, отведя взгляд в сторону, а Шарлотта поспешно проглотил полпончика, который при вторжении невесты откусил, и спешно поднял шарф. Эта вездесущность и её умение находить кого угодно в самый неподходящий момент застали его врасплох. — Что случилось? — настороженно уточнил Катакури, который за месяц понял, что, несмотря на неусидчивый характер, Нель не имеет дурной привычки раздувать из мухи слона… Богиня же замахала руками и поспешно произнесла: — Кушай, кушай! — а после с опасением оглянулась через плечо на Сладкий город, словно оттуда вот-вот кто-то её схватит. Учитывая, что они находились на предпоследнем этаже и сама Богиня сидела на корточках на подоконнике… Уникальное зрелище. — Мне надо спрятаться, чтобы хотя бы минут десять посидеть в тишине. Эта предсвадебная суета меня доконала. …или всё же имеет? — Ты это сейчас серьёзно? — вкрадчиво уточнил Шарлотта, слегка щурясь. Энель сразу подняла руки, сдаваясь. — Да. Меня за неделю истерзали по самое не могу. Сначала морально, а теперь принялись физически, — страдальчески поморщилась Богиня. Сама она ныть кому-то о своих проблемах не любила, но сейчас сил её больше нет выносить подобную чехарду. — Неделю назад же прибыли остатки твоей свиты, если не ошибаюсь. Разве не стало легче? — Ничуть. Я поэтому и прячусь. Они могут меня уговорить на всё, — кивнула Энель. — Так что где можно спрятаться? — вкрадчиво посмотрела на жениха девушка, пока тот на секунду не прикрыл глаза и не махнул рукой: — Оставайся уже, — и, подумав, опустил шарф. Сложно привыкнуть, пусть и за месяц, к новому человеку, что не реагировал на его зубы. А уж есть перед ней, пусть и не первый раз… — Но ты перебарщиваешь, — Энель на это только хмыкнула. Но спорить о том, как всё сложно для женщин в преддверии свадьбы, не стала. — Возможно, — и игриво закрыла один глаз, с прищуром посмотрев на жениха. — А может, я просто по тебе соскучилась и нашла повод заглянуть? Катакури слегка нахмурил брови, глянув на Богиню. А затем откинулся на кушетку, положил ногу на ногу и взял недоеденный пончик. Откусив кусок, с наслаждением прикрыл глаза, отключившись от реальности. Её подкаты его мало волновали. Вот только Нель ощутила, что на неё упала плита. Опять он это проигнорировал. Вот что за человек? Сев на подоконник и свесив одну ногу, Богиня задумчиво глянула на город и морскую гладь. Весь гигантский порт укутан кораблями гостей, что спешат на свадьбу… «Всё случится завтра, — с неприятным волнением в животе подумала Энель. — Аж голова кружится». Этот месяц был выматывающим для Нель. Ей сложно судить, как это время проводил Катакури, с которым она общалась только вечером, но, по её субъективным ощущениям, все хлопоты свалили на неё, так как Богине приходилось принимать участие во всём — волей-неволей втянешься, когда подчинённые разве что в душе тебя не трогают. Украшения? Выступление? Оплата?! Небесное Княжество будет принимать участие во всём! Не сказать, что Богиня рвалась, за неё решила свита, которая с большим энтузиазмом принимала участие в свадебной подготовке. Мол, раз идёт такой мезальянс, по их мнению, то всё должно быть по высшему разряду! И, самое ужасное, Шарлотта не возражали помощи из вне, наоборот весьма радушно её встречали и тягали Энель, как декоративную собачку, туда-сюда. Глава небес подозревала, что над нею цинично издеваются. Но из подслушанных разговоров знала, что нравится той же Компот и Смузи, поэтому её искренне заставляли участвовать во всём, чтобы облегчить свадебное волнение. В конце концов, авторитет первой и сильнейшей дочерей Линлин закрывает от нападок недовольных сестер получше любого щита. Разве что от Брюле не было спасения — она кошмарила через зеркала небесных гостей и до сих пор была не рада будущей свадьбе, но это особый случай броконщичества. Сыновья Линлин и вовсе относились к предстоящему событию нейтрально, только Дайфуку и Овен — тройняшки Катакури — весьма дружелюбно, за спиной выдыхая, что пронесло… — Что тебя гложет? — внезапный вопрос от молчаливого Катакури заставил дернуть плечом. Оглянувшись, Нель увидела, как её жених отпил чай, не смотря на неё. — Завтра свадьба, — озвучила очевидную вещь Богиня, снова смотря на город. — Тебя волнует церемония? — Скорее, что будет после неё, — задумчиво протянула Энель, рассеянно смотря перед собой. Мельтешащие люди вызывали только раздражение и странную тревогу, что тугим комом повисла прямо под желудком, сдавливая оный. — А ты не переживаешь? — Не вижу смысла. Предпочитаю решать проблемы по мере их возникновения, — философски произнёс Шарлотта. Энель стало слегка неловко. После свадьбы, по договору, Катакури с ней отправляться в Княжество. Пока не поймают ренегатов, конфетный генерал будет там с частью сил команды. После победы над повстанцами молодожёны будут обязаны всю оставшуюся жизнь проводить по три месяца то на небе, то на Синем Море. И Энель искренне было жалко Катакури. Вот уж кому будет сложно — в незнакомом месте, вдали от родни и друзей… И с навязанной женой. — Ну, всё будет хорошо, — как-то неловко произнесла Энель. Не мастер она слова, не мастер — все её речи написаны не ею, а умелыми прозаиками. — Тебе понравится в Небесном Княжестве. Я постараюсь… И… — Шарлотта скосил на неё взгляд, остановив ещё не начавшийся поток чепухи: — Я справлюсь, — Нель нервно закусила губу. — Я не про то, что тебе надо справляться… Чёрт, ты станешь моей семьёй, — вздохнула она и потёрла затылок, неловко улыбнувшись. — Чёрт, как сформулировать мысль… Ты станешь мне ближе, как никто другой. Я от этого всего отвыкла, но… Мне бы не хотелось, чтобы тебе было плохо. Второй сын Шарлотта полностью повернулся к Богине и внимательно на неё посмотрел. Вдумчиво, словно первый раз увидел. Но молча, чем ужасно нервировал. Пауза затянулась настолько, что Энель почти сдалась под взглядом жениха. — Ясно, — коротко бросил тот, отвернувшись. Энель ощутила, как на неё снова упала каменная плита. Этот человек совершенно непрошибаем для чувств!***
Что надо делать в день свадьбы? Нервничать и метаться туда сюда? Переживать? Находить сто и одну мелочь, к которой можно придраться? Нормальной невесте — да. Энель — точно нет. Для справедливости стоит заметить, что, проснувшись за час до рассвета, Богиня напоминала оголённый провод под напряжением — так же искрила во все стороны, за что получила незаслуженно расчёской по темечку. От Рии, которая не поленилась встать со своего места, забрать у оробевшего парикмахера гребешок и ударить подругу. Энель не обижалась, понимала, что не стоит пугать людей вокруг, но вместе с этим ничего не могла поделать с собою — перестать думать о свадьбе, точнее о части праздника, за которую ответственна её делегация, просто нереально! Гигантские цветы необычных расцветок? Легко. Уникальные угощения? Ни слова больше! Необычный декор? А как вам тысячи светлячков для момента, когда жених и невеста пойдут друг другу навстречу? Ах, они сразу появятся вместе, поняли — как вам танец светлячков во время брачных клятв? А ещё, раз они сами не идут к алтарю, можно вокруг него сделать небольшой ореол, полный цветов и, о, можно запустить воздушные фонарики! Одно плохо — для красоты надо это делать в сумерках. Ах, какая развлекательная программа будет от небесников! Обобщая, у бессонницы Энель были причины. Даже с учётом того, что выход невесты и жениха из-за больной фантазии свиты Богини будет в сумерках и все гости могут смело гулять до этого времени, в том числе и жених с невестой. Ну, точнее Катакури мог — Энель же погнали отмокать в сомнительном растворе и делать кучу масок на лицо, строго наказав не двигаться и вообще дышать через раз. Через два часа, когда её обмазали не менее сомнительной жидкостью, над нею сжалились — передали конфеты. С коньяком. Учитывая личную слабость перед зелёным змеем, этот завтрак казался издёвкой и напоминал старый Голливудский фильм — героиня так же наелась конфет с алкоголем и сорвала свадьбу. Энель срывать свадьбу не хотела — ответственность не позволяла. И перед Княжеством, и перед Катакури. Его обижать не хотелось — вполне нормальный человек, хоть и молчаливый. Но не съесть хотя бы одну конфету оказалось выше её сил — голод не тётка. Той дозы коньяка хватило для более весёлого настроения, и все будущие проблемы перестали волновать. Пусть о будущем волнуется будущая она… — Щекотно, — кокетливо объявило облако Зевс, который весьма благосклонно принимал в себя лёгкие разряды молний с пальцев Энель и позволял себя тискать. Сама богиня не без интереса ощупывала облако, которое не отличалось совершенно ничем от обычных. Разве что впитывало молнии с её пальцев и ело их. Нель стало даже любопытно, что будет, если впихнуть в него грозовое яйцо? Богиня бездумно нажала указательными пальцами на щёки Зевса, как раздался тихий шорох — раскрылась дверь в комнату ожидания. Став боком, но так и не отпустив щёку душки, она оглянулась. — Хэсо, — поздоровалась Энель и искренне улыбнулась. — Отлично выглядишь! Катакури сменил кожу и шипы на брючный костюм, бабочку и чёрно-белый пиджак — левая сторона белая, правая полностью чёрная. На плечах шёлковый шарф, почти новый, явно не ежедневной носки. Новый образ ему в самом деле шёл. Второй сын Шарлотта молчал, только внимательно рассматривал невесту. Энель на месте покрутилась, оставив Зевса в покое, и расставила руки в стороны. Белоснежное шёлковое платье красиво подчёркивало фигуру. Из украшений только кружева, что причудливом узором прикрывали спину и руки. И хоть Энель не любила такое довольно большое декольте почти до пупка, но никакой вульгарщины: оно хоть и глубокое, но не широкое, призванное лишь выгодно подчеркнуть формы Богини. Кожу ей так старательно натирали маслами, что она почти сияла, отчего это особенно фантастически смотрелось с белым платьем. Золотые волосы были собраны в небрежную прическу, сцеплены заколкой с белоснежной фатой, что пока не закрывает лицо. Энель считала, что выглядит не просто прекрасно, а даже лучше! Только Шарлотта молчал как партизан, опуская её настроение ниже плинтуса. — Ну? — Да, — серьёзно кивнул он и совершенно не впопад. Энель ощутила лёгкое ликование — хоть какая-то реакция от Шарлотты. Не молчит — уже хорошо! — Ещё чуть-чуть, аж голова идёт кругом, — подошла к жениху Нель. — Хоть, надо признаться, первый раз целоваться с будущем мужем на свадьбе… — Катакури слегка склонил голову и спрятал руки в карманах, отведя взгляд. — Тебя это волнует? — На удивление, нет. Я всегда знала, что скорее всего мой брак будет договорным, кандидатов не было просто, — качнула головой Нель, рассматривая жениха. А после хитро прищурилась. — А тебя это не волнует? — Катакури лишь недовольно глянул и промычал что-то нечленораздельное. Немногословен, как всегда. — Небесное Княжество — большая сеть островов, — вместо ответа на провокационный вопрос перевёл тему Шарлотта. — Не было возможности набрать влияния через такой союз? — Энель на это только хмыкнула. Почти пошли под венец — идеальное время пообсуждать, чего это она не вышла замуж раньше? — Понимаешь, хоть по мне и не видно, но я отличаюсь от своих подданных, — немного издалека начала Энель, но, поймав взгляд Катакури на спину, дёрнула плечом. По привычке. — Моя семья была последняя в своём роде. По мнению моих друзей и единомышленников, равных мне не осталось, такие дела, — Нель немного задумчиво ткнула пальцем в бок Зевса, который подплыл к ним поближе. Выпустила небольшую молнию, и душка захихикал. — И чем же твой род отличался от других? — с неприкрытым любопытством уточнил Шарлотта. — Скорее раса, — а после усмехнулась. — Золотыми крыльями, невероятно, но факт. — Крыльями? — Большими, золотыми, что позволяли летать, — кивнула Энель, слегка мечтательно улыбаясь. Не сказать, что она особо скучает по крыльям — скорее стесняется шрамов и хорошо прощупывающихся вторых лопаток. — У меня они были, но… Скажем так, при неприятном инциденте я их лишилась. Иногда ужасно хочется вновь взлететь на них ввысь. Но чего нет, того нет. Это из внешних отличий. А так ещё лёгкие кости, подвижные суставы и прочее по мелочи. Конфетный генерал задумчиво кивнул. — Выходит, четыре расы? — Нель вопросительно промычала, переключившись на Зевса, который нагло навалился на Богиню. Получив очередной заряд молний, облако хохотнуло и отлипло, а под строгим взглядом Катакури и вовсе надуло щёки и отплыло. — Биркийцы, скайпийцы, шандийцы и ты, златокрылые? — М-м-м-м, я бы не сказала, что мы все прямо другие расы, — поправила платье Нель и волосы. Не хотелось портить образ до самой церемонии. — Есть свои особенности, но не сказать, что принципиально другие, — Катакури кивнул, а потом уточнил: — Но ты сказала, что твоя семья была последней. Почему? — Как в драме: «Все умерли», — фыркнула Энель. — Златокрылые традиционно правили на небе. Но война за власть, перевороты и дурость взяли своё. Идиоты, что сказать? Людская глупость в любом мире одинаковая. Хотя ей ли жаловаться? Ещё до полного исчезновения других династий все между собой породнились десятки раз. Так что с натяжкой Энель могла заявить, что имела права на все острова… И всё бы было по закону. Хотя это её не интересовало — Богиня пёрла вперёд, как танк, и, в первую очередь, ломала хребет рабовладельческого строя. Катакури промолчал… А Нель вдруг осознала одну вещь. — Интересно получается. Из-за того, что ты молчишь твой собеседник всегда много болтает, — задумчиво протянула Богиня, которая в самом деле при общении с ним всегда говорит без умолку. Катакури лишь задаëт тон беседы и ведёт её в нужное ему русло. Катакури… Как всегда промолчал, только пожал плечами. К этому надо будет привыкнуть. Стук в дверь отвлёк обоих. А Зевс всполошился и вытянул часть с лицом в сторону двери. — Господин Катакури, госпожа Энель, пора, — объявила душка шахматный солдат. Жених и невеста на это только переглянулись. Кажется, обоим было некомфортно. — Зеркало в той комнате, сбежать ещё не поздно, — немного нервно пошутила Богиня. — Окно для тебя там, — внезапно поддержал шутку Шарлотта. — Сбежать ты так же ещё можешь. — Нам ли тушеваться перед трудностями? — более весело ответила Энель и улыбнулась. — Вперёд, ни шагу назад! — Шарлотта на напускной энтузиазм без пяти минут жены только негромко хмыкнул. — Залазь, — напомнил о себе Зевс, который и должен был подвезти Энель и быть подставкой во время церемонии. В самом деле… Отступать некуда.***
Энель зашла первая в комнату и сразу же пробежалась глазами на наличие зеркал. Мало ли чего стоит ожидать? Всё же у Шарлотты Брюле очень богатая фантазия, мерзкий характер и отсутствие тормозов. Зеркал не было, к облегчению Нель, но её глаза зацепились за лепестки в форме сердца на кровати. Ну нет. Приподняв подол платья, Энель метнулась к кровати и согнула края покрывала, чтобы собрать все лепестки, не уронив их на пол или на постельное белье. Завязав всё в мешок, Богиня, не особо думая, выбросила этот «подарочек» в окно. — Зачем? — спросил Катакури, облокотившись спиной на закрытую дверь. — На всякий случай, — отмахнулась Нель, не говоря о своих опасениях. — Сойдёмся на том, что у меня может быть аллергия. А после выдохнула и расслабила плечи. Если будут ещё какие-то подлянки, она не удивится, тем не менее искать их намеренно не будет. Пусть остаются. К тому же, есть надежда, что Брюле бы не делала гадость, под которую мог бы попасть её обожаемый Катакури… Пальцы легко ухватились за гребень, к которому цеплялась фата, и стянули его. На спину упали золотые кудри, Энель наконец-то почувствовала свободу, с наслаждением прикрыв глаза и запустив пальцы в волосы, делая лёгкий массаж кожи головы. — Ты чего застыл в дверях? — спросила Энель, садясь на край кровати и стягивая туфли на каблуках. Высвободив ноги из плена, Нель сжала пальцы и зажмурилась от удовольствия. Вот где кайф. Катакури же продолжал молчать, словно собирался с мыслями. Богиня приоткрыла один глаз и вопросительно глянула на… Мужа. Да, теперь мужа. Как там сказали? Расцвёл новый цветок зла? Пафос так и прёт. К тому же, она теперь тоже Шарлотта. — Катакури? — позвала его Богиня, но, заметив, что мужчина напрягся, встала и подошла к нему. — Хэй, всё в порядке? — Тебя… — тут он слегка замялся и на секунду закрыл глаза, выдыхая сквозь зубы. — Не смущает, что мы будем делать? — Богиня вопросительно наклонила голову набок. А потом до неё дошло. — Тебя смущает первая брачная ночь? — удивилась Энель, которая к этому отнеслась достаточно равнодушно. Если будет — отличный способ сбросить стресс. Нет — всё равно; большую часть жизни без секса прожила и ничего страшного. Вроде это она должна переживать, но… — Если не хочешь, никто тебя не заставляет. — Мы это сделаем, — сказал, словно собирается броситься грудью на баррикады, Катакури. — Только я всё знаю весьма условно… Богиня прикрыла глаза, осознавая новую информацию. Вот это поворот! А с другой стороны, стоит вспомнить, как он остро реагирует на то, что кто-то видит его лицо. Катакури точно ни с кем не спал — не смог открыться. И вряд ли даже мысленно себе представлял соитие. — Катакури, — мягко сказала Энель и заглянула ему в глаза снизу вверх. Подняв руку, прикоснулась кончиками пальцев к его руке, мысленно отмечая, что как же неудобно жить с такой разницей роста. — То, что происходит в спальне, это наше дело. Ты никому ничего не должен. Поэтому подумай, хочешь ли ты этого? Я не собираюсь тебя принуждать. И это совершенно нормально — не хотеть секса с кем-то, кого ты знаешь от силы месяц. Мда, прямо монолог из какого-то любовного романа… Только на месте трепетной девы пятиметровый пират по макушку в крови и с оскалом, которому позавидует акула. А вместо благородного короля почти что тиран, что свою страну захватил огнём и мечом, изничтожив прошлую аристократию почти под корень. Какой-то неправильный сюжет у этого романа… — Я хочу, — резко сказал он, отчего обычно невозмутимый голос дрогнул, и порывисто кивнул. Энель медленно кивнула. Ну что же… Она протянула ему руку, ладонью вверх, без слов приглашая. Он ухватился за протянутую ладонь и позволил увести себя вглубь комнаты. — Садись, — указала Энель на кровать, ощущая себя поразительно спокойно. Подумаешь, ничего особенного… Не сказать, что это убрало разницу в росте полностью, но хоть Энель теперь видела лицо Катакури, не задирая голову назад. А после шагнула вперёд, как раз между ног мужа, и протянула руку к шарфу. — Можно? — уточнила Энель, не касаясь его без разрешения. Слишком уж это важная вещь для него. Катакури медленно кивнул, но всё равно напрягся всем телом, словно готовился к удару. Гладкая ткань легко поддалась, открывая лицо. Мощная челюсть, выступающие клыки снизу и сверху, шрамы со следами швов от уголков губ до самых ушей; прямой красивый нос, вытянутые глаза то ли лилового, то ли алого цвета с длинными ресницами, смуглая кожа, фиолетовые волосы. Он в самом деле красивый. Даже эти шрамы и клыки придают ему скорее брутальную нотку, нежели пугают. В голове возникла странная ассоциация с драконами, которых рисовали на древних пергаментах и свитках. — Почему ты так рассматриваешь меня? — спросил Катакури. Его взгляд был острым, как у затаившегося перед прыжком зверя. Схожесть с чем-то диким и необузданным почти зачаровала. — Ты красивый, — искренне произнесла Энель, заглядывая ему в глаза, чтобы он не принял её слова за издёвку. Взгляд Катакури дрогнул. — Сумасшедшая, — выдохнул Шарлотта, но голос его звучал странно. Словно он сам ещё не решил, как к этому относиться. — И что теперь? Нель улыбнулась. Подалась вперёд и коснулась своими губами его. Не быстрый клевок, который был на свадьбе, когда все отвлеклись на специальный салют, и то, Катакури даже шарф не снял, а настоящий, более смелый поцелуй. Шарлотта вздрогнул всем телом, словно его ударило током. «Не удержала контроль?» — удивилась Богиня и, отстранившись, заглянула в лицо мужа. — Всё хорошо? — уточнила она, смотря на какого-то взъерошенного Катакури… Которого точно случайно ударила током, судя по всему. Шарлотта ошалело моргнул. И кивнул. — Всё в порядке, — ещё и вслух озвучил он. Опустил взгляд на губы Энель, снова поднял к глазам жены и задал такой же глупый вопрос: — А ты как? Богиня хохотнула и повела себя более смело. Положила руку на плечо, а второй прикоснулась кончиками пальцев к щеке. Не заметив отрицательной реакции, провела пальцами по скуле, что предательски поалела. Какая прелесть, подумала Нель, а ведь он выглядит суровым и неприступным. — Я — просто замечательно, — искренне призналась Богиня, ощущая удовольствие. Такая яркая реакция приятной дрожью отозвалась чем-то внутри. — Продолжим? И снова поцеловала. Клыки слегка мешали, но это с непривычки. Ночь будет долгой.***
Небеса встретили дирижабль, что получил громкое имя «Неожиданность», грозой. То была хорошая примета — после грозы небеса обновляются, так повелось на Скайпии. К тому же саму Энель за глаза называют Грозовой… Только вот сразу показать Шамбалу не вышло — нелётная погода. Тем более, что это было неактуально — надо сперва устроить бойцов йонко на постой и самому Катакури помочь. Мелочи, но достаточно хлопотные. Выйдя из своей комнаты, Энель направилась на террасу, где накрыли завтрак на двоих. Отличный вид на утренний город, которым Богиня хочется похвастаться, как ребёнок, и она это сделает — в конце концов, завтрак это прекрасная возможность, чтобы построить дружеские отношения. Не сказать, что Энель голодная — она привычно проснулась на рассвете и перекусила, прежде чем помчаться по делам, что за месяц слегка запустила, — но разве не это делает семья? Проводит время вместе? Завтракает, обедает, ужинает, занимается чем-то не порознь? Признаться честно, Богиня немного подзабыла это всё. Но сейчас ей хочется иметь традицию вместе завтракать. — Хэсо, — поздоровалась Энель, прежде чем отпить из своей чашки. Дождавшись, пока Катакури сядет напротив, махнула слугам, чтобы те закрыли дверь с той стороны террасы. — Как спалось на новом месте? Катакури напряжённо глянул на Нель, а после на закрытую дверь террасы, прежде чем стянуть шарф. После свадьбы прошло всего два дня, а Шарлотта стал весьма отстранённым. Как поняла Нель по характеру мужа, он ещё не понял, как ему себя вести. — Привет, — буркнул Катакури и глянул на город, всё ещё избегая прямого зрительного контакта. — Нормально. Энель кивнула. Никто не обещал, что будет легко. И то, что Шарлотта сразу перестанет закрываться, тоже. — Чай, кофе или хочешь попробовать каф? Это наш местный напиток, его заваривают из коры одноимённого дерева. Чем-то напоминает кофе, но более сладкий и с пряными нотками, — предложила Нель, а после неясного мычания Катакури поставила чайник на небольшую тепловую ракушку. — Что это? — Устройства, сделанные из панцирей особых моллюсков, — ракушки, — объяснила Энель и взяла ещё одну. — Вот это малая ракушка тепла, её используют для подогрева еды или чайника, — заметив интерес, Энель передала устройство в руки Катакури. — Я слышал только о звуковых ракушках, — произнёс Шарлотта, крутя в руках красный панцирь, что казался совсем маленьким в его ладони. — Но они очень редки. — О, я даже не знала, что в Синем Море они есть, — искренне удивилась Богиня. С тихим звяком ракушка объявила об окончании своей работы, а из носика чайника заструился пар. Подхватив его, Энель налила напиток Катакури, мысленно радуясь, что в загашнике была посуда под немалые размеры мужа. — Мы, небесники, используем ракушки везде. Быт, производство, военное искусство. Применений много. — Интересно, — протянул Катакури и положил ракушу на место. Вместо неё взял чашку и принюхался к кафу. — В дирижаблях тоже ракуши? — Угу, — неопределённо ответила Энель, наливая себе каф тоже. Ракуши в симбиозе с механикой давали интересный эффект, но в этом всём она разбирается весьма поверхностно. Но тот факт, что Небеса не имеют абсолютную монополию на ракушки, слегка царапнул. Поэтому Нель сменила тему. — Ну, как на вкус каф? — Неплохо, — ответил Катакури и отпил ещё. Пробежался глазами по столу и придвинул себе тосты, молча откусив кусок. — Какие планы на день? — Я посмотрю ближайший к поверхности остров и тот, на который была высадка, — Нель приподняла брови. Она об этом не упоминала. Ах, точно… — Ты успел познакомиться с Мотом? — не смогла сдержать улыбку Энель. Главнокомандующий Небесного Княжества пропустил саму свадьбу по двум причинам. Первая, чтобы не оставлять Княжество без присмотра и защиты. А во-вторых, Мот съел зоан, да только не пафосного и грозного добермана, а модель шпица, что имел раскраску под грозную породу. И теперь сложно сдержать улыбку, когда представляешь, как вместо пафосного гладиатора с протезом руки, появляется милая собаченька. Главнокомандующий впал в такую депрессию, что аж смешно… То есть страшно. Страшно страдает человек. Катакури кивнул, намазывая на тост зелёный джем. Энель же взяла яблоко. Не сказать, что она особо голодна, но перед этим фруктом никак не может устоять. Слабость у неё к ним, вот. — Я хотела предложить тебе учителя, который бы рассказал о Княжестве, — продолжила говорить Энель, руками разломав яблоко напополам. Присматриваясь к неровному краю яблока, выбирала, куда лучше вцепиться зубами. — У нас довольно интересная история. К тому же, есть свои особенности в правилах поведения и законы, ну и прочее по мелочи… — Катакури, который в один кусок съел тост с джемом, отрицательно качнул головой: — Я сам. По книгам, — произнёс Шарлотта, уже беря целую банку и макая в неё тосты. Нель вздохнула, не споря. Хочет по книгам — его дело, настаивать не будет. — Я скажу, чтобы тебе подобрали литературу, — произнесла Богиня. — К слову, я освобожусь только к вечеру. И наверное, так всю неделю, я многое пропустила. Это говорить было как-то… Неловко. Ощущение, что поматросила и бросила, как в анекдоте. Только Энель в самом деле занята и ей надо придумать дело для новоиспечённого мужа. Ох, как это звучит странно — придумывать досуг для пятиметрового пирата! — Ясно, — нейтрально принял эту новость Катакури. «Почти обидно», — мелькнула мысль у Нель. — Но вечером успею на ужин, — сразу же приободрила она. — Будут ли какие-то пожелания? — Катакури промолчал, лишь запил тарелку тостов и банку джема, потом подцепил пальцами блины. — Я бы не отказался от пончиков, — произнёс Шарлотта. — Я обычно пью чай с ними на ланч. — Конечно, — кивнула Энель, задумчиво отпивая каф. Теперь главный вопрос — где ей взять эти чёртовы пончики, которые не готовят на небесах?***
— Именем закона, Бог Чудила, стой! — выскочил перед Энель дозорный, судя по плащу, капитан. Богиня даже не посмотрела. Отошла, пропуская замах топора. Ухватилась за лицо мужчины и толкнула его спиной на землю. Тот крякнул, растягиваясь в нелепой позе. — У меня нет времени с вами играть, — не глядя не него, сказала Энель, держа одной рукой коробки с пончиками. — Я опаздываю! Наступив на дозорного, Нель почти ворвалась в ларёк пончиков. Продавец за кассой сразу поднял руки. — Не убивайте! — заверещал тот. — Все деньги в кассе! — Плевать я хотела на твои деньги! Что же вы все такие нервные? — не менее тихо ответила Энель, выкладывая белли на прилавок. — Мне пончики на эти деньги и побыстрее. Мне срочно нужно! Живо! — на неё только удивлённо похлопали глазами. — А… Сейчас! Дожили. Богиня и целый правитель Небесного Княжества носится по миру в поисках грёбаных пончиков. Делать ей больше нечего, что ли? Энель только вздохнула. Первый и последний раз. Только сегодня, чтобы не испортить впечатление… Да и не факт, что оценит. Забрав большой кулёк, не глядя, на прощание махнула рукой, игнорируя слова о сдаче. Времени в самом деле немного. Две минуты дойти до пустого переулка, и вот пятка касается пола террасы, где с утра завтракали. — Я не опоздала? — доброжелательно спросила она, ставя коробки с пончиками на стол. — Это что? — с подозрением спросил Шарлотта, который уже сидел, скрестив руки на груди. — Пончики. — Откуда? — сразу засунул нос в верхний кулёк конфетный генерал. — С Ист Блю, — произнесла Энель, наблюдая, как муж поспешно стянул шарф с лица. И жадно съел один. — Ещё горячие! — аж зажмурился Катакури и удовлетворённо запихнул сразу несколько штук в рот. Энель невольно умилилась. Вот это любовь к пончиками, однако! Не зря, точно не зря моталась на Синее Море.***
— Значит, этому городу всего девять лет? Энель улыбнулась. В такие моменты она ощущает себя мамочкой, которая хвастается успехами своего ребёнка. — Да. Шамбала — это символ объединения всех народов неба, — кивнула Богиня, лавируя в толпе. — Каждый небесный остров очень обособлен. Нужен был новый дом, символ, который не делил бы нас по названию и форме крыльев. К тому же, тут сейчас появились и другие народы. Энель и Катакури не спеша шли вдоль улочек столицы Небесного Княжества. Эта неделя выдалась весьма тяжёлой — обычная текучка, которая решалась двумя-тремя словами или росписью, накопилась в таком количестве, что захватила с головой. А ещё везде требовалось её присутствие — все хотели уточнить некоторые детали лично, особенно о свадьбе. Наместники так интересовались Катакури, что у Нель сложилось впечатление, будь у них возможность, те бы при встрече не постеснялись в него потыкать пальчиком. Многие даже сомневались в его — мужа — наличии. «Необходимо во время традиционного сбора его представить, — мелькнула мысль у Энель, которая этот момент банально пропустила. — Или лучше устроить праздник какой-то?» Нет, разумеется, своё торжество на небе было и достаточно щедрое. Только Энель и Катакури отсутствовали — праздник случился в день их же свадьбы — может, поэтому многие не до конца это осознали? — Какие народы? — вывел богиню из раздумий голос Катакури. — М, — протянула Нель, повернув голову обратно перед собой. Шли они по торговым улицам возле оборонительной стены и возвышались над толпой, что отходила в стороны и почтительно склоняла голову… Чтобы с интересом смотреть в спину Катакури, который в своей чёрной одежде и стиле байкера был чёрной вороной в окружении белых. — У нас нашли новый дом синеморцы, несколько рыболюдей и один минк. По крайней мере, тот решил остаться у нас. А если точнее, то не было возможности вернуть домой последнего — по его словам, родной остров не стоит на месте. Энель с трудом представляла гигантского слона Зунеши, который уже тысячи лет бродит по Новому миру. Звучит слишком безумно даже для этой реальности. Зато жители подводного острова домой не спешили — им было интересны Небеса и Белое-белое море. С их помощью скайпийцы смогли начать изучать небесные рифы и местную «подводную» флору. — А как они сюда попали? — Мы освободили их из рабства, — пожала плечами Нель и кивнула подбородком на статую, к которой подошли. Гигантские кандалы из темного железа с небольшой пропиской «Никогда снова». — У нас тоже когда-то была эта зараза. — Была? — спустя пару секунд переспорил Катакури, не дождавшись привычного потока информации от жены. — Не в мою смену, — насмешливо протянула Энель, отворачиваясь от Шарлоты. Не любит она разговоры об этом, всё же воспоминания не из приятных. — Я тебе позже расскажу. Может быть. О смотри! Мастер переводов тем, да. Энель точно надо открывать курсы: «Как говорить не надо». Катакури на это хмыкнул и спорить не стал, промолчав. Богиня же подошла к лотку с большими вёдрами, полными белой густой субстанции. — Хэсо, — бодро поздоровалась Нель с продавцом и, повернувшись к мужу, ткнула пальцем в бак. — Смотри, какая прелесть! Подошедший Катакури молча осмотрел белую субстанции. И красноречиво приподнял брови. Энель же радостно ткнула пальцем в белую массу. Это нечто зашевелилось. Открылся один глаз, затем второй, и из белой пены вылезла приплюснутая морда. Энель смело запустила руки в ведро и подняла длинную и очень-очень пушистую собаку. — Облачный бульдог! — торжественно объявила Энель, поднимая гигантскую собаку, что лёжа напоминала тающее облако. — Точнее щенок небесной собаки, — робко поправил торговец, но Нель проигнорировала. Эта зверюга реально похожа на английского бульдога стоя или вот так на руках. А сидя или лёжа «расплывается», становясь похожей на облако. Шарлотта удивлённо хмыкнул. — Ну, скажи, милашка! — не подумала отступать Энель, которой в голову пришла потрясающая идея. — Давай его тебе купим! — Что? — опешив, спросил Катакури. — А почему нет? — пожала плечами Богиня и буквально впихнула в руки пирата щенка. Тот помещался в одной ладони мужчины. — Это отличный друг и с ним не бывает скучно! — Катакури лишь молча посмотрел на щенка. Ткнул пальцем ему в лоб, почесав переносицу. Кажется этому нечто подобное понравилось. И смотря за растерянным мужем, Энель получала удовольствие. Всё же есть нечто приятное в том, чтобы выводить на эмоции молчунов по типу Катакури. — Зачем? — Чтобы тебе не было одиноко? — вопросительно протянула Энель, после чего улыбнулась. — И грустно. Домашние питомцы поднимают настроение. Шарлотта молча посмотрел на жену немигающим взглядом, словно прикидывая, шутит она или говорит серьёзно. После чего отвёл глаза в сторону. — Ясно. Красноречив, как и всегда.***
— Определённо, это одна из моих самых тупых идей, — вздыхает Энель и сама толкает шахматного короля с доски. — Не стратег я. — Может, дело в вине? — с неприкрытой иронией уточнил Катакури. — Может, — легко кивнула Нель и отпила из бокала белое вино. Из второй бутылки по счёту. — Но мой план был в том, чтобы ты опьянел и лишился своей возможности видеть будущее, — Шарлотта на подобное только насмешливо хмыкнул. — Ты ужасный стратег, — заключил он и отпил из двухлитровой кружки ром. Уже пятая по счёту. Вот только второй сын семьи Шарлотта не спешил пьянеть, разве что расслабился и стал более раскрепощённым. Супруги сидели на балкончике, откуда открывался вид на Дворцовый Парк. Одно из самых красивых мест в Шамбале — прямо из облаков растут различные деревья, кусты и рассадки с цветами, создавая уникальную фауну. Множество статуй, что спрятались в зарослях или гордо стоят посреди аллеи, сопровождая любого гуляющего. Искусственный канал, заканчивающийся большим водоёмом с поющими фонтанами, — это гордость Энель. По первости струи «танцевали» только под строго определённые мелодии, подсвеченные разными огнями. Но небесники со временем начали выступать возле озера, и как-то прижилось, что каждое воскресенье выступают музыканты и фонтаны «танцуют» под их музыку. Энель очень любила такие дни. Балкон построен так, что нависает над парком и никто не видит с земли, что происходит там. Поэтому Нель расслаблялась в минуты отдыха, слушая музыку, иногда танцуя. Когда никто не видит — можно. — Я и не спорю, — легко согласилась Богиня, за раз допивая бокал вина. — Не могу же я быть идеальной? Зато я неплохо дерусь. Замечательный управленец. А ещё я очень скромная. Шарлотта хмыкнул и тоже допил ром. Но промолчал, что стало привычным. Месяц это много или мало? Энель считала, что для налаживания отношений с Катакури мало. Второй сын семьи Шарлотта весьма замкнутый человек, который неохотно шёл навстречу. Так казалось Богине со стороны, но сам Катакури всё же сделал этот шаг. Большой, который перекрывал за раз все те, что делала Энель… — Барабаны? — взбодрилась она, прислушиваясь. В самом деле, недолгое затишье сменилось ударом в барабан. Затем ещё раз. Энель прикрыла глаза и начала топать в такт, слегка качаясь. Барабаны — её слабость и любовь. — Да, — озвучил очевидное Шарлотта, наблюдая за женой. — Ты любишь эту песню? — Барабаны, — приоткрыла глаза Нель и улыбнулась. — Хочу прямо танцевать. — Так танцуй, — спокойно ответил Катакури. Богине не требовалось дополнительное приглашение, поэтому она легко встала со стула и, сделав шаг, наступила на пятку, развернувшись на месте. Поймав взгляд мужа, улыбнулась. — Ты серьёзно? — и не получив ответа, стала двигать бёдрами в такт. Поворот и шаг назад не глядя. — О, да, — на эти слова Катакури лишь хмыкнул. Движение бедрами в такт барабану — то быстрые и резкие, то плавные и медленные. Шаг, шаг, шаг. И всё тело в движении под волшебный ритм. А после пронзительно заплакала флейта. И Энель совсем одурела. Всё быстрее и быстрее. Кружится мир. Руки вверх. Взмахнуть ими. Резко, затем плавно вниз. Босые ноги не касаются пола — Нель летит на месте. Синий шёлк накидки давно сполз с плеч и с рук, но пальцы подхватили его, кружат с собой. Тонкая ткань в лучах алого заката горит, как живое пламя. И двумя крыльями следует за тонкой фигурой женщины. От очередного поворота слетела заколка, и кудри взмыли в воздух. Опали на спину и грудь, укутывая в подвижное золото. Бах! Последний удар по барабану, и Энель застыла, как водой облило. Сердце стучит в горле, кожа разгорячённая, а дыхание сбилось. Выдохнув, Богиня зачесала волосы со лба и посмотрела на мужа. Заметив его взгляд, улыбнулась ещё шире и подошла к нему. — Как-то так, — ответила на молчаливый вопрос, поняв его лишь по взгляду. За месяц наловчилась понимать. — Я люблю танцевать. — Не замечал, — заметил Катакури. Энель оценивающие глянула на мужа… И нагло уселась ему на колени, наслаждаясь, как настороженно замер тот. — Мне по чину не положено, — легкомысленно отмахнулась она, с комфортом устраиваясь на чужих коленях. Нель с ним спит, чего стесняться? — Но я не все танцы люблю. Только такие, свободные. И невольно нахмурилась. Почему-то вышло легко вспомнить, как прошлую её через палку обучали танцам наложниц. Танцы свободных были табу и от этого были особенно желанными и любимыми. — Есть разница? — уточнил Шарлотта и спустя секунду опустил руку на острые плечи и прижал к себе. — Тебя что-то тревожит? — Энель выдохнула. Нельзя быть таким чутким, когда не надо. — Не так уж и сильно, — сказала Энель и поцеловала мужа в челюсть. От такого нехитрого жеста Шарлотта подавился воздухом. Зато сразу забыл о разговоре.***
Ночи над Шамбалой тихие. И это не нравится Энель. Нет, Богиня не фанат ночной жизни и не поддерживает идеи гулять до утра. Она просто не любит тишину перед рассветом. — Ты не спишь, — мощный голос в сводах гостиной прозвучал особенно пугающе. Плечи Нель дрогнули от неожиданности. Слишком уж она привыкла к рассветному одиночеству, не раскрывая Волю в такие моменты. Самонадеянно, конечно, особенно в свете последних событий с Тути и остальными идиотами. Но порой хочется расслабиться. Впрочем, это не отменяет её просчёта и беспечности, но быть наготове всегда просто невозможно. Она всего лишь человек, невзирая на громкие титулы. — Нет, — ответила Энель, отворачиваясь от окна с видом на ночную столицу. Катакури в сумерках выглядел почти зловеще — гигантская фигура, чьё лицо почти не удавалось рассмотреть, кроме глаз и клыков, что двумя белыми пятнами выделялись в темноте. Ничего удивительного — на своей территории, божественной опочивальне, Шарлотта предпочитал не прятать лицо. — А ты почему не спишь? — Разбирал письма из дома, — на это Энель понятливо кивнула. Катакури связь с Тотлендом не терял, но все сеансы связи по муши были об управлении островом Муки и приказы команде. Личные, почти от каждого члена семьи, письма доставляли дирижаблями. Вроде второй месяц уже тут, а количество корреспонденции не уменьшается. — А ты почему? — М? А… — Энель пригладила рукой волосы, что торчали в разные стороны. Из-за того, что они сильно вились, особенно если их не расчесать после ванной, Богиня порой напоминала пуделя. — Не спится. — Ты никогда не спишь в это время, — почти замечание обескуражило. — Но на какие-либо мероприятия не спешишь. Почему? — Так получилось? — вопросом на вопрос ответила Энель и попыталась улыбнуться. Вышло у неё откровенно не очень. — Это тот вопрос, на который ты ответишь потом? — проницательно заметил Катакури, на что Энель с облегчением кивнула головой. Шарлотта вздохнул и присел на корточки, чтобы глаза были на одном уровне — проклятая разница в росте. — Так нельзя. Просто фраза резанула, как лезвие. Энель неуютно передёрнула плечами — резко стало зябко. А после обеспокоенно посмотрела на Катакури, тихо спросив: — Что? — Молчать, — произнёс мужчина и покачал головой, не моргая смотря в глаза жены. — Ты сама говоришь, что мы семья, но темнишь. Мне сложно доверять тебе. Нель поджала губы. Справедливое замечание, очень. Нельзя доверять друг другу, если они не могут открыть хотя бы один секрет и сделать его общим. И, тем не менее, говорить об этом не хотелось. Совершенно. — Это будет долгим разговором, — попыталась съехать она с этой темы. Но Катакури молча уселся прямо на пол, скрестив ноги. Этот вид почему-то стал последней капелей в решимости молчать, и у Энель устало опустились плечи. Отпереться не выйдет. — С чего начать? — С малого, — сразу сказала Шарлотта. — Почему ты не спишь? — Слишком тихо. И замолчала. Для некоторых людей проговаривать свои переживания сложно. Особенно припоминать страшно прошлое. Это не плохо, нет. Просто такие люди переживают эти эмоции по-новому, вспоминают, возможно, даже в разы ярче, ведь фантазия любит выкрутить резкость на максимум. Молчание в некотором роде способ забыть, абстрагироваться от этого всего. Верно? Нет. Да. У каждого свой способ. — Это должна была быть долгая история. Энель выдохнула, слегка морщась и массируя виски. Невовремя у её мужа сломалась тактичность. — Ты заметил, что Княжество молодое государство? — после кивка, Энель облизала губы, формулируя мысль. — Моя мотивация для формирования… Точнее оно возникло как побочный продукт. И замолчала. — Оригинально, — нарушил тишину Катакури, поддерживая разговор. Нель усмехнулась. — Это точно. Загвоздка в том, что я сносила старый режим, а после пришлось вместо него возводить что-то новое, — и снова притихла. — Чем тебя не устраивал тот режим? — Рабством. И машинально коснулась золотых браслетов — под ними находились шрамы от кандалов. Обычно она не позволяла себе показывать такую слабость, но была слишком рассеянной сейчас. К тому же, Катакури вошёл в определённый круг доверия. — Ты была рабом. Не вопрос, а утверждение. Энель молча кивнула, отводя взгляд в сторону, чтобы сморгнуть непрошенные слёзы. — Ненавижу это слово. Вроде простой набор букв, звуков. Но за ним скрывается такое… Почему рабы почти никогда не бунтуют? Знаешь? — и слегка подалась вперёд. — Потому что их запугивали. И тех, кто в рабстве родился, считая всё вокруг нормой, и тех, кто попал в неволю позднее. Показательное наказание, чтобы другие боялись. Но знаешь, что самое страшное? — Что? — Что к этому привыкаешь, — кривовато усмехнулась Энель, откидываясь спиной назад, почти ложась на стекло. — Перед рассветом вывозили трупы. Из этого никогда не делали особого секрета, нет, их надо было убрать до начала работы новой смены. Те, кто умер от болезней, от старости, от истощения… Но таких всегда было немного. На фоне тех, кто умер на плавильне и в кузнице. К горлу поднялся ком, а в центре диафрагмы что-то испуганно сжалось. Хотелось оборвать себя, но молчать и дальше уже не было сил. — Я легко могу вспомнить запах палёного мяса и волос. Стоит только закрыть глаза, — Энель подняла взгляд к потолку, избегая внимания Катакури. — Человеческая плоть пахнет по-другому. Может, это выверт моей фантазии, или это в самом деле так, я не хочу знать. Только этот запах отвратительный. И почти смешно, что я научилась его игнорировать, смирилась. Я не просыпалась во время сбора трупов, хоть они это делали не тихо и воняло палёной плотью ещё несколько дней опосля. Мне и сейчас этот запах забивается в ноздри на рассвете, и эта тишина меня пугает. — Ты всё ещё там? — Нет, — резко, повысив голос, ответила Энель. Радужка приобрела неоновый цвет, а по коже рук пробежались змейки разрядов. Сжав кулак, Нель опустила глаза на мужа. — Я вырвалась оттуда. Но под взглядом лиловых глаз замолчала. А спустя пару секунд отвернулась. Запал спорить резко пропал, а на душе была лишь пустота. — Физически — может быть. Но сомневаюсь, что ты это отпустила у себя в голове, — спокойно произнёс Шарлотта. — Это нормально. — Ты о чём? — подобралась Энель, снова на него глянув. Настороженно, с недоверием. — Одну из моих сестёр похитили в рабство, — спокойно проговорил Катакури. Обманчиво спокойный — только по сжатым кулакам можно понять, что это тема его так же волнует. — Мы смогли её быстро отбить, всего месяц. Но ей было семь. Долгое время не говорила, потом много плакала. Прошло много лет, у неё сейчас хватает сил себя защитить, но я знаю наверняка: она плачет до сих пор, вспоминая тот месяц. Её тоже мучают кошмары, пусть не так сильно, как когда-то давно. Энель сдулась. Весь боевой настрой и бравада улетучились. — К чему ты это? — Ты всё ещё там, — жёстко припечатал он. — Нет, — негромко возразила Энель, просто из противоречия, упрямого протеста. — Да, — надавил словом Шарлотта. — Ты всё ещё там. И в этом нет ничего позорного. — Я, — попыталась сказать что-то Нель, но не могла подобрать слова. Аргументов нет. — К чему ты это? — К тому, что не надо стесняться меня. Ты сама говоришь, что мы семья, — необычно мягко для себя произнёс Шарлотта. А после протянул руку. — Иди ко мне. Энель с подозрением посмотрела на него, после на раскрытую ладонь и пугливо прищурила взгляд. — Зачем? — Чтобы тебя покусать, — насмешливо сказал Катакури и улыбнулся. Приподнял уголки губ, и вокруг глаз собрались лучики морщинок, смягчив его лицо. Нель подозрительно хмыкнула. — В конце концов, нам надо научиться доверять друг другу, — это имело смысл, глупо отрицать. Поэтому, подумав ещё секунду, Богиня ухватилась за руку и слезла с подоконника. Устроилась на коленях и выдохнула. — И что теперь? — почти смиренно спросила она. — Пошли спать, — заключил Катакури, подхватив жену одной рукой, и встал. Энель ухватилась за его предплечье и, слегка хмурясь, сказала: — Работа. А у тебя ещё и расписание. — Сегодня выходной. — Почему? — Я так решил.***
— Ещё раз, сколько? — переспросила Энель, отставив чашку в сторону, и подалась вперёд. — Десять, — хмыкнул Катакури, веселясь с лица жены. — Пять мальчиков и пять девочек, — Энель откинулась на спинку стула и потёрла лоб, морщась. — Я с трудом могу такое представить… А эта плодовитость не наследственная? — испуганно спросила Богиня после такого заявления. Шарлотта, шокированный вопросом, не донёс до рта кусок мяса. Отложил в сторону вилку и нахмурился. — Я никогда не интересовался данной темой, — высказал убийственно серьёзно пират. — Я о своих детях даже никогда не думал. Но у всех вроде по одному, — Энель подпёрла голову рукой, облегчённо выдохнув. Значит, подобное просто лотерея. Ясно. — И много у тебя уже племянников? — Да, — кивнул Катакури. — Около десятка… Но Шарлотта сам себя оборвал и одним движением поднял шарф на лицо. Взгляд стал хмурый и острый. Энель сразу обернулась на звук щелчка двери. На балкон зашла Ора, что выглядела откровенно скверно — её лицо приобрело серый оттенок. — Ора, — встала навстречу Энель, обеспокоенно хмурясь. — Что случилось? Семейный завтрак за эти три месяца стал привычным делом, и главное его отличие заключалось в конфиденциальности. То есть только семья. Тот факт, что этот покой нарушали, плохой знак — что-то произошло и не могло быть решено без вмешательства Энель. Подойдя к девушке, Богиня прислушалась к воле, напрягаясь ещё больше — от подопечной просто разило звериной тоской и ужасом. Весьма тревожный звоночек. Ора протянула руку, и Нель протянула свою в ответ — из-за немоты скайпийка общается весьма специфически… Слабость, внезапная, мерзкая, вязкая, заставила покачнуться. Энель с изумлением опустила глаза на маленькую, по сравнению с её, ладонь, что ухватилась за неё. Только сейчас Богиня обратила внимание на кольцо, Ора до этого ни разу не носила украшения на руках, тем более из зелёного металла. Не может быть… Сверкнул металл, отдаваясь страхом в глазах Богини. Энель за плечи обхватило что-то мягкое и дёрнуло с силой назад. Рука Энель вылетела из твёрдой хватки Оры. — Что это всё значит? — холодно спросил Катакури. Богиня моргнула. Машинально ухватилась руками за шею мужа — Катакури держал её одной рукой на сгибе локтя. Вторая рука пирата стала моти, что прижимала к стене Ору. И светлая масса всё нарастала и нарастала, стремясь захватить девушку с головой. — Стой! — произнесла — почти прокричала — Энель, сглатывая ком и начиная думать. — Она захлебнётся, ты её убьёшь. Катакури! — Предателю — смерть, — холодно произнёс Шарлотта, даже не думая прислушиваться. Энель замешкалась. Она глянула на свою подопечную… И, как наяву, вспомнила их первую встречу. Как вместо лица было месиво, только обглоданные кости челюсти выступали. И как Ора заплакала спустя лишь неделю, поверив, что на самом деле тот кошмар закончился. И взгляд. Преданный, порой фанатичный взгляд девушки сейчас был полон отчаяния и вины. Не бывает у предателей такого взгляда. — Нет, что-то не так, — проговорила Нель, вырываясь из хватки. Рука Катакури на талии сжала крепче, не выпуская. Энель хлопнула по чужой конечности. — Она не могла меня предать, не Ора. С ней что-то не так. Шарлотта долгое мгновение думал, прежде чем отпустить жену и перестать топить Ору в потоке моти. От идеи он не в восторге, но за эти месяцы определённый лимит доверия у жены появился. Вопреки всему, Энель не бросилась к подопечной. Ощущение от кайросеки — слишком характерная слабость, чтобы это не понять, — привила осторожность… Хоть, учитывая то, что скайпийка приклеена тестом к стенке, эта осторожность почти издёвка. Заглянув в её глаза, Энель выдохнула и начала убирать моти — всё же эта масса наплыла на маску и явно мешала дышать. — Тише, тише, — ласково заговорила богиня, когда у Оры побежали слёзы. Нель не верит… Или не хочет верить в то, что самый преданный человек попытался ударить в спину. Отодвинув маску, Богиня заметила странное свечение. Она нахмурилась. — Что это? — М? — вопросительно протянул Катакури, который не отводил взгляд от пленницы. Энель не ответила, а откинула маску с налипшим тестом. И уже целенаправленно начала рвать высокий воротник — расстегнуть пуговицы, полные липкого теста, не представлялось возможным. Оттянув одежду, Нель увидела ошейник, простое кольцо из материала похожего на стекло, светящееся зелёным светом. У Богини перехватило дыхание, пока в груди от эмоций начало печь. Такой экзотичный аксессуар вызывал только одну ассоциацию — рабство. — Я уебу того, кто это сделал! — злобно взвыла она. Глаза стали неоновыми провалами, полными энергии, волосы зашевелились, как на ветру. Сам дворец вздрогнул, а в воздухе ясно запахло озоном. Бух. Раздался взрыв, от которого дрогнул сам остров. До балкона дворца долетела взрывная волна, что почти оттолкнула Энель. Бух. Бух. Бух. Один за другим раздавались оглушающие взрывы. В их шуме терялись звуки разрушенных строений, редкие крики жителей… Весь мир замкнулся на грохоте, что заполонил собой всё пространство. — Что это? — только и могла спросить Энель, наблюдая, как осыпается вниз башня небесных всадников. Перепуганные животные испуганно поднялись в воздух. Не может быть. — Нападение, — холодно сказал Шарлотта, наблюдая за столбами огня и пыли, что, переплетаясь в клубок, поднимались в воздух. — Скорее всего это подрыв, — Энель сжала челюсть, нахмуренно посмотрев на пылающий город. — Суки. Какие же суки! — Стой! — резко сказал Катакури, опустившись на колено, чтобы точно достать жену. Ухватив ту за локоть, притянул к себе. — Не спеши. Богиня хмуро на него глянула. Она собиралась обратиться молнией и поспешить к людям, там, внизу. Или помчаться проверять все уголки Княжества, ища врагов. Хоть что-то делать, а не стоять без дела. — Что? — резко и зло спросила она. — Успокойся и успокой своих людей, которые спешат сюда, — чётко сказал Катакури, и это прозвучало весьма отрезвляюще. — Ты нужна пока тут. Покажись перед людьми и скажи речь, а только потом спеши в бой. К тому же, у меня будет для тебя дело. — Дело? — У меня появился план.***
Энель любила грозы. Любовалась ими. Молнии облегчали её жизнь раба, устраивая необходимый отдых. А после грозы и молнии стали её сутью. Грозы в Небе особенные. Облака везде. Внизу, сбоку, сверху. И они легко заряжаются молниями. Особенно, если им помочь… Богиня куталась в облака. Ныряла в них. Собиралась в тело и прикрывала глаза, когда молнии били в неё. Рассыпалась в молнию и мчалась по облакам, заставляя серый мир «расцветать» её энергией. Давненько Энель не устраивала грозу. Такую лютую. Гигантский каменный массив, что по ошибке был кораблём, неохотно поддавался ударам молниями. Мачта и все деревянные украшения горели хорошо, металл скрипел, камень трескался, но исполин держался, пробуждая всё больший и больший азарт. В какой-то момент корабль содрогнулся и рухнул вниз. Словно кто-то держал эту махину, а потом отпустил, и она всей своей массой рухнула в море. Вот только это всё случилось не из-за стараний Энель. Что весьма обидно. Но переживать об этой мелочи Нель быстро перестала. Прислушавшись к воле, поспешила к Катакури. Коснувшись пятками облачной почвы, нашла глазами мужа. Тот сидел на поваленном дереве и упирался на свой трезубец… Что торчал из трупа мужчины, который ранее носил жёлтые одеяния. — Как ты? — сразу спросила Энель, цепко осматривая пирата. Тот выглядел потрёпанно, но бодро. — Нормально, — спокойно объявил Катакури, поворачиваясь к Нель. Фиолетовые глаза внимательно осмотрели её. — Ты в норме? — Богиня невольно улыбнулась. У неё спрашивают о самочувствии, а не молчат. Учитывая характер Шарлотта, это весьма весьма… — Ты милый, — заключила Энель, широко улыбаясь, и подошла к мужу. Катакури поднял вопросительно брови. — Нашла место и время такое говорить, — со странной интонацией произнёс он. — Я не сказала это после того, как ты меня спас, а стоило… — Не стоит. — Стоит. Кто ещё будет меня спасать от покушения и совершать ради меня подвиг? — Твоя охрана? Тут Энель на долгую секунду замолчала. Такой момент испортил! Вот же неромантичная натура! Ну и как с таким чурбаном говорить о Луне, если он ей о земле? — Может я пытаюсь сказать, как люблю тебя, а ты тут умничаешь! Теперь настал черёд Катакури молчать… И не сказав ни слова, он отвернулся от Энель. Что всегда делает, стоит его смутить. И только поалевшие уши заставили сердце пропустить удар.