Lover of Mine

      Утром у Гарри была встреча с отцом, после того, как седьмой человек согласился со всеми условиями, а ещё сегодня настолько жарко, что мои бёдра стали прилипать к кожаному сиденью Рендж Ровера.       — Ты можешь сказать мне, куда мы едем? — нетерпеливо спрашиваю я, ёрзая на своём сиденье. — И можем ли мы, ну, не знаю, включить кондиционер? Здесь ужасно жарко, Найл.       — Окна открыты, — говорит тот, словно это как-то меняет тот факт, что сейчас жаркий, тридцати двух градусный, августовский день.       — Да, я вижу, — возражаю я, борясь с ветром, появившемся из-за набранной скорости.       — Кондиционер сделает машину менее отзывчивой, а времени у нас в обрез.       — Боже, иногда ты разговариваешь прямо как какой-то папаша.       — Мне напомнить тебе о том, что я и есть отец?       — Ты раздражаешь, — я тянусь к регулятору кондиционера, но мужчина буквально отбивает мою руку. — Я расскажу об этом Гарри.       — О нет, только не говори Гарри! — восклицает он в шутливой панике. Я знаю, что на самом деле ничего не расскажу Гарри. К счастью, я не из таких людей. Мне удалось изменить свой образ жизни без унаследования высокомерия. Пока что.       — Гарри хочет, чтобы я привёз тебя вовремя.       — О да, — говорю я, понимая, что он так и не ответил на мой первоначальный вопрос. — Куда именно он хочет, чтобы ты привёз меня вовремя?       — Я уже назвал тебе адрес, Томлинсон, поэтому не уверен, чего ещё ты от меня хочешь.       — Я вбил адрес в поисковик, но он привёл лишь к паре пустых зданий.       — Тогда, полагаю, ты едешь к паре пустых зданий.       — Найл.       — Луи, — отвечает он тем же тоном, глядя на меня, когда мы благополучно останавливаемся на красном свете. Очевидно, мы находимся всего в четырёх минутах езды от того места, куда направляемся. — Я правда не знаю. Почему ты думаешь, что он рассказал об этом мне, но не тебе?       Пожимаю плечами. Я и правда не знаю. Хорошее замечание.       — Ханна уже готова ко второму семестру? — он смотрит на меня так, будто я только что задал ему самый абсурдный вопрос. — Что? — я смеюсь.       — Я больше ничего не знаю.       — Я не пытаюсь задобрить тебя! Я искренне спрашиваю о Ханне. Меня вот второй курс скоро загонит в могилу.       — К сожалению, придётся подождать, прежде чем я расскажу тебе об этом, — замечает Найл, медленно поворачивая на пустую парковку, — потому что мы на месте.       Я смотрю в окно, застигнутый врасплох тем фактом, что это действительно пара пустых зданий в нижней части гораздо большего здания. Я удивляюсь, что парковка пуста, но потом понимаю, что это не парковка, а лишь гравийная дорога, засыпанная довольно странно, учитывая большой гараж, стоящий рядом. Я не знаю, почему Гарри попросил привезти меня именно сюда. На ум не приходит ни одной догадки.       — Что это за место? Он внутри?       Найл пожимает плечами. — Он дал мне адрес, поэтому я привёз тебя сюда, — он поворачивается, чтобы посмотреть через плечо. — В этот раз, пожалуйста, не забудь, что твоя сумка лежит сзади. В прошлый раз я думал, что вывихну плечо, пытаясь донести её до Гарри.       — Я купил тебе за это пиво, — говорю я в ответ с ухмылкой, но выхожу из машины, не забыв прихватить сумку с заднего сиденья.       Он уезжает после того, как я закрываю дверь, и остаюсь только я, взбитая пыль неасфальтированного участка и пустое здание, в которое мне, очевидно, нужно войти. Я нервничаю, как нервничал бы любой другой в подобной ситуации, ноги медленно несут меня к двери, а рука ещё медленнее тянется к ручке.       Внутри грязно, и я морщу нос от запаха, уворачиваясь от огромных куч грязи и пыли.       — Здесь кто-нибудь есть? — выкрикиваю я в пространство пустого здания, всё ещё не решаясь сдвинуться с места, пока не слышу движение. Естественно, я иду навстречу доносящемуся звуку, ноги двигаются в обычном темпе, несмотря на бурлящий внутри страх. Это глупо, правда. Не похоже, чтобы Гарри отправлял меня сюда, сначала не убедившись, что со мной ничего не случиться. Мы уже давно прошли тот этап, когда мне нужно было бы беспокоиться о том, что меня может похитить, или же убить, мужчина, у которого так много денег, что это просто немыслимо.       Гарри стоит в одной из больших комнат рядом с коридором, бутылка вина и два бокала стоят позади него на карнизе. Он выглядит так, будто находится здесь уже некоторое время, и на этот раз на нём соответствующая случаю одежда — пара теннисных кроссовок в сочетании с тренировочными шортами и белой футболкой. Он даже надел кепку — одну из моих, могу добавить, и она смотрится на нём гораздо лучше, чем на мне — надвинув её на глаза, сверху нацепив солнцезащитные очки.       — Что думаешь? — спрашивает он, на его лице улыбка, будто я должен понимать, где мы находимся и что вообще происходит.       — Что я думаю? — Гарри кивает. — Думаю, мы находимся в пустом здании, а ещё я в некотором замешательстве. Ещё больше меня смущает то, что за твоей спиной стоят вино и бокалы, словно в этом нет ничего необычного.       — Оно твоё.       — Что моё?       — Это здание, — мужчина кладёт руки на бёдра. Он словно гордится этим. Очень гордится. Мне не достаёт несколько кусочков паззлов, чтобы понять полную картину происходящего.       — Что значит здание моё?       — Это значит, что оно твоё. Оно оформлено на твоё имя.       У меня пересыхает во рту, и я хмурю брови. Открываю рот, чтобы заговорить, и останавливаюсь, прижимая палец к губам. Моё здание? Здание, оформленное на моё имя? Здание, которое каким-то образом теперь принадлежит мне, но ведь мы никогда не обсуждали то, что у Гарри в планах купить целое здание, и, что самое главное, купить его мне.       — Мне жаль, — бормочу я. — Я чувствую, что должен быть более взволнован данной ситуацией, но я действительно не уверен, чему мне радоваться. А ты словно на седьмом небе от счастья, даже если я не в курсе из-за чего именно.       — Было бы неплохо получить объяснение, не так ли?       — Да, — я усмехаюсь, частично посмеиваясь. — Было бы неплохо.       — Хорошо, — говорит он, словно в происходящем нет ничего необычного, поворачивается и разводит руки в стороны. — Только представь себе: у тебя будет собственный письменный стол. Красивый, дубовый, точно такой же, как в моём кабинете, который тебе так нравится, а ещё у тебя будет хорошее тёмное кожаное кресло, с отличной поддержкой осанки, ведь ты постоянно сутулишься, — я встаю ровно, как только он произносит это. — Пара книжных шкафов здесь слева, твой диплом на стене справа рядом с фотографиями твоей семьи и, возможно, тебя и меня, потому что ты хочешь быть семейным адвокатом, и что может быть лучше, чем показать, что ты действительно любишь близких тебе людей? — Боже мой. Он купил мне здание. — А ещё напротив твоего стола будут стоять два стула, на полу, который будет покрыт твёрдым деревом. Настоящей древесиной, за которой нам придётся ухаживать, но это не так уж и важно.       — Гарри.       Он игнорирует меня, проходя мимо и указывая на другие комнаты. — Они будут предназначены для людей, работающих под твоим началом. Ну, ты точно станешь лучшим в своём деле, поэтому тебе понадобится много других кабинетов. Плюс один для принтера, файлов и всякой всячины. Конечно, ремонтные работы займут какое-то время, но да, — Гарри поворачивается ко мне лицом, переводя дыхание, — оно твоё.       — Ты купил мне здание.       — Оно для твоей будущей фирмы, — я открываю рот, но мужчина просто продолжает говорить, и я позволяю ему, потому что он звучит так счастливо, что я тоже начинаю чувствовать прилив счастья. — Я знаю, что ты закончишь учёбу только через несколько лет, и тебе придётся сдать экзамен, а потом набраться опыта и наработать клиентскую базу, но мне просто хотелось, чтобы у тебя уже было подходящее место. Все прогнозы говорят о том, что этот район станет оживлённым в ближайшие пару лет. А ещё я подумал, что временно могу использовать его для своей фирмы, пока не разберусь до конца, кто останется со мной, а кто решит уйти, а после я уже смогу переехать в более крупный офис в центре Манхэттена. Если ты, конечно же, мне позволишь, ведь это твоё здание.       Я оглядываю пространство, пытаясь визуализировать, как всё будет выглядеть через несколько лет. Я мечтал об этом моменте столько, сколько себя помню. У меня никогда не было желания работать в корпоративных фирмах, мне не хотелось работать под чьим-то началом, если бы выдалась такая возможность. Мне хотелось работать в одиночку, может быть, с людьми, понимающими важность работы, которую мы делаем, и людьми, которые во всём помогали бы друг другу. Я, в отличии от Гарри, даже не помнил о том, что упомянул ему о желании быть семейным адвокатом.       Не знаю почему до сих пор испытываю шок от того, что мужчина запоминает всё, что я говорю, даже если я несу полную чушь, рассказывая о своих планах с зубной щёткой во рту, после учёбы, длившейся весь день. Из-за этого у меня появляется ощущение, что наши отношения сейчас похожи на отношения моих родителей.       — Я не знаю, что сказать, — отвечаю я честно, потому что до этого никогда не оказывался в подобной ситуации. Что мне нужно ему сказать? Поблагодарить его? Наверное, подойдёт и простое «спасибо», но в данный момент этого слова будет недостаточно. Он заслуживает чего-то гораздо большего. Чего-то большего, чем простой благодарности, большего, чем признательности, большего, чем прижатия к ближайшей стене и моих губ, зацеловывающих его шею.       — Тебе не обязательно что-то говорить. Если данная идея не вызывает у тебя негативных эмоций, то это прекрасно. И, если ты захочешь, я могу переоформить здание на другое имя. Просто… Если со мной что-то случится или же, чёрт возьми, мы расстанемся, мне не хотелось бы, чтобы это сыграло хоть какую-то роль для твоего будущего. Наши личные проблемы не будут иметь никакого отношения к твоей адвокатской деятельности. И я знаю, что это немного чересчур. Я ведь только что купил тебе здание, и, возможно, для некоторых людей, это стало бы поводом послать меня к чёрту, но я работал так много времени, чтобы доказать кому-то, что я могу построить настоящие, долгосрочные отношения, и вот я здесь, говорю тебе о том, что могу. Настолько, что первое, что я сделал, когда увидел это место, это позвонил по написанному на здании номеру и узнал, сколько оно стоит.       — Сколько оно стоит?       — Я не скажу тебе этого, потому что тогда ты действительно подумаешь, что я сумасшедший.       Я улыбаюсь про себя, качая головой. — Я до сих пор не могу в это поверить.       — Постарайся, потому что теперь это здание твоё.       Оно моё. Это здание, эта жизнь, он. Боже, он. Как у меня могло получиться? До сих пор не могу этого понять.       Поворачиваю голову в его сторону, не зная, как выгляжу, в основном потому, что не уверен в том, как правильно выразить свои эмоции словами. Но, должно быть, всё не так уж и плохо, ведь он смотрит на меня так, будто отныне все невзгоды будут обходить нас стороной.       Я думаю, что единственная правильная реакция в данной ситуации — это поцеловать его.       И я целую. Кладу руки на его бёдра, его ладони сжимают мои щёки, когда он понимает, что мне хочется долгого, чувственного поцелуя. Я двигаю нашими губами в нужном темпе, беря инициативу в свои руки, скольжу языком тогда, когда мне этого хочется, вкладывая в эти движения своё отношение ко всему происходящему.       Через несколько минут мы отстраняемся друг от друга, лёгкие работают в усиленном режиме, чтобы привести дыхание в норму. Он не вытирает губы, и я тоже. Я просто немного наклоняюсь, чтобы провести руками по его локонам, выглядывающим из-под кепки, и накрутить один из них на палец.       — Спасибо тебе, — говорю я, обольстительно ему улыбаясь. — Хоть ты и сказал, что мне не обязательно что-то говорить, но я всё же скажу. Спасибо.       — Не за что, — говорит он в ответ, улыбаясь так же сильно. — Я знаю, что это немного выходит за рамки общепринятых норм.       Я пожимаю плечами. Это так, но я не жду, что другие люди смогут понять меня. — У нас и так всё развивалось не как у нормальных людей.       — Нет, — выдыхает он со счастливым вздохом. — Ты прав.       Я снова смотрю через его плечо, на бокалы и вино. — Ты принёс эту бутылку из дома?       Он отходит назад и берёт её, проводя рукой по этикетке. — Я немного поизучал сайт того места, в Италии, где мы были, когда ты посмотрел свой результат за тест, и это оказалась самая дорогая бутылка, которую они смогли мне предложить. Я не запомнил название того вина, которое тогда принёс нам официант, но решил, что это, скорее всего, именно оно и есть.       — И поэтому ты купил её.       — Да, поэтому я её и купил.       — Знаешь в первую нашу встречу я и представить себе не мог, что ты можешь быть таким романтиком. Но мне нравится.       — Нынешние мы отличаемся о тех нас, что были вначале. Я был другим в начале.       — И я.       — Мне было страшно, — да, мне тоже было страшно. Я боялся многого. Боялся того, что что-то пойдёт не так. — Но я больше не боюсь.

***

      — Я чист уже три месяца, — говорю я доктору Бруку, сидя в кресле и глядя ему прямо в глаза. — Вообще-то, три месяца и один день. Сегодня добавился ещё один.       — Поздравляю, — отвечает доктор Брук, наклоняя голову в знак уважения и гордости. — Я знаю, что во время наших с вами сеансов вы решились поставить для себя данную цель.       Все три месяца у меня всё также появлялось желание употребить. Мне казалось, что спустя три месяца я преодолею свою зависимость и встану на путь настоящего исцеления.       — У меня всё ещё есть желание употребить. Думаю, оно никуда не исчезнет, но я не… Сейчас я могу отвлечь себя, занимаясь другими делами.       — Например?       — Ну, сейчас я учусь на втором курсе. Вы знаете об этом. Мне тяжело, но я стараюсь заниматься усерднее, уделяя учёбе гораздо больше времени. Также я пытаюсь наладить контакт с профессорами. Ведь я понимаю, что через год у меня начнётся практика, — слегка покачиваю ногой, потому что знаю, что последует за тем, что я скажу дальше, но стараюсь сохранять спокойствие. — В перерыве между сессией мы с Гарри ездили к моей семье в гости. Мы не планировали эту поездку, поэтому, можно сказать, что это было для них сюрпризом. Просто сначала мне позвонила Лотти, а потом близнецы, и они сказали, что скучают по мне, поэтому, так как у нас с Гарри была такая возможность, мы оставили все свои дела и поехали к ним.       — Вы хорошо провели время?       — Было здорово, да, — киваю я, медленно, неуверенно. Где же ваш вопрос на миллион долларов, док? — Мне хочется больше участвовать в их жизнях. Не то чтобы я не участвовал раньше, но я… Ну, вы понимаете.       Он конечно же скажет, что не понимает, хоть это и ложь. Как я понял, во время терапии подобное практикуют довольно часто. — Почему бы вам не рассказать мне об этом поподробнее, Луи?       Я сглатываю, впервые с начала сеанса отводя от мужчины взгляд. Гарри постоянно напоминает мне, что со временем станет легче говорить об этом, а я всё ещё жду этого момента. Думаю, сейчас, говоря на эту тему, у меня нет того самого ощущения, что я тону, но всё же мне кажется, что я до сих пор нахожусь глубоко под водой и никак не могу выбраться на поверхность.       — До смерти мамы было просто тяжело. В то время наши разговоры вращались вокруг того, что происходит с мамой, что же будет с мамой, что мы будем делать после её смерти.       — И что бы вы делали после её смерти?       Я прочищаю горло, просто чтобы на что-то отвлечься, нахмурив на секунду брови и понимая, что просто оттягиваю время. — Всегда думал, что после её смерти опущусь на самое дно. Я говорил им об этом, думаю, они считали, что я имел в виду депрессию, которая обычно наступает после утраты близкого человека, но они не знали о том, что я употребляю. И до сих пор не знают, — качаю головой и мысленно смеюсь над самим собой. — Наверное, у меня всё же получилось опуститься на самое дно.       — Тем не менее, вы делаете успехи, — замечает он, скрещивая ноги. — Важно, чтобы вы не забывали об этом.       — Я словно в клубе анонимных алкоголиков.       — Вы были наркоманом, Луи.       Я резко перевожу на него взгляд и лицо мужчины выражает лишь частичное сочувствие, вперемешку с отсутствием эмоций, что довольно обычное явление в подобных ситуациях.       Вы были наркоманом, Луи.       Да, наверное, был. Не то чтобы я не знал об этом. Я был очень хорошо осведомлён, но услышать, как кто-то произносит это вслух…       — Те собрания для скорбящих, которые вы мне посоветовали, — начинаю я, смотря на свои ноги, шаркающие по ковру, — недавно я начал ходить туда вместе с Гарри.       — Вы говорили мне, — верно. Я говорил ему. — Они помогают?       — В каком-то смысле они помогают мне успокоиться. Не знаю. Конечно странно говорить так, ведь это всего лишь кучка людей, столкнувшихся с тем же самым, что и я, но это действительно тяжело. Я не был готов к тому, что будет настолько тяжело.       — Помогло ли вам то, что во время встреч рядом был Гарри?       — Да, — говорю я с лёгкой улыбкой, воспоминая о том, как меня успокаивало то, что он держал меня за руку. — Я даже несколько раз отвечал на вопросы во время собрания.       — Хорошо, — кивает он. — Как вы себя чувствовали после этого?       — По-разному, — я пожимаю плечами. — На прошлой неделе ничего особенного не произошло. Я ответил на вопрос, а после мы с Гарри поехали ужинать. В последний же раз я рыдал в машине, пока мы не вернулись домой.       — Это нормальная реакция на горе и травму.       Травма. Я ведь даже не задумывался о происходящем в таком ключе.

***

      — Знаешь, мы думаем о том, чтобы завести детей, — непринуждённо говорит Лиам, делая глоток пива около барной стойки, к которой мы прислонились.       Я чуть не захлёбываюсь своим напитком. — Детей? Ли, вы не прожили в браке и трёх месяцев.       — Я ведь не сказал, что прямо сейчас, — отвечает он. — В будущем. Она согласилась со мной, когда я сказал, что сначала мне нужно окончить университет, а после начать свою адвокатскую карьеру. Можешь ли ты представить себе ещё одного человека, о котором нужно было бы заботиться в разгар этого сумасшедшего года?       Нет, не могу. Новый семестр начался совсем недавно, а ощущения от него уже просто адские. — Эти поздние лекции по четвергам просто убивают меня.       — А после этого они хотят, чтобы мы, в пятницу, рано утром, пришли на лекцию по грёбанной недвижимости.       — Скучно.       — Безумно.       Смех Кендалл в другой части помещения заставляет нас обоих посмотреть в ту сторону, где находится остальная часть нашей компании. Она тычет в Гарри кием, и мужчина тут же указывает вниз на свою рубашку, а после говорит что-то, чего я не могу разобрать. Он купил эту рубашку совсем недавно. Она от «Гуччи», если я помню правильно. Ох уж этот Стайлс и его дрянной вкус на одежду.       — Странно быть женатым? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от Гарри. Настала его очередь, поэтому он слегка наклоняется, чтобы держать кий в правильном направлении. Я вижу, как его рука чуть отводится назад, слышу удар кия по зелёно-полосатому шару. Он промахивается.       — Не думаю. Я считал, что ощущения будут совсем другими, но это не так, правда. Может быть, это потому, что мы в отношениях уже довольно долго, а ещё жили вместе какой-то промежуток времени. Сейчас поменялось лишь то, что теперь на пальцах у нас есть кольца, а также совместный бюджет.       — Почему ты решился на такой шаг? — ведь было время, когда Лиам говорил, что пока не готов на такой серьёзный шаг. Он спрашивал совет по этому поводу, что было иронично, учитывая, что Джиджи сказала нам, что Натали приходила к ним с тем же вопросом. Не похоже, что мы с Гарри в браке. И Джи с Кендалл. Никто из нас даже не помолвлен.       По крайней мере, пока.       Лиам не успевает ответить, как входит Джиджи, вскидывая руки вверх и объявляя о своём присутствии громким: «Эй, тусовщики!»       Она здоровается со мной и Лиамом, не имея ни малейшего понятия о настоящей причине нашего здесь присутствия. Девушка считает, что мы просто решили собраться компанией и выпить после тяжёлого рабочего дня. Жаль конечно, что наш с Лиамом день ещё не закончился, и после этого мы сразу же вернёмся в библиотеку, а Гарри и Натали либо пойдут с нами и займутся своими рабочими делами, либо потусуются где-нибудь вместе. В последнее время, когда мы с Лиамом были заняты, они довольно часто практиковали это. Я всегда знал, что они подружаться.       Я смотрю, как Джи подходит к бильярдному столу, совершенно ничего не подозревая, целует Кендалл, а после здоровается с Гарри, Нат, Зейном и Гретхен (которая начинает нравиться мне немного больше, учитывая, что она больше не снюхивает кокаин с члена Зейна, когда я вхожу в комнату. Наверное, если они до сих пор практикуют подобное, мне лучше не находиться поблизости к нашей квартире).       — Я закажу всем ещё по коктейлю, чтобы отпраздновать это событие. Поможешь мне отнести их?       — Да, конечно, — киваю я, поворачиваясь лицом к бару, пока Лиам делает заказ для всех, кроме Гарри и Гретхен. Мне придётся спросить у Гретхен о её предпочтениях, но заказ Гарри я уже знаю наизусть.       — Я всё-таки решил заняться вопросом наших финансов, — говорит Пейн через некоторое время, поблагодарив бармена, когда тот ставит на стойку наши напитки. — Глупо было думать о том, что у нас может быть раздельный бюджет.       — В наши дни такое практикуют многие пары.       — А вы с Гарри? — спрашивает он, а затем отступает, заметив, что я немного опешил. — Извини. Это всё же личное.       Ох. Я не обиделся. — Нет необходимости извиняться. Гарри и я… Ну, для начала, мы не в браке. К тому же, я не знаю, насколько комфортно мне было бы иметь совместный бюджет. Он как никак зарабатывает намного больше, чем я и, вероятно, так будет всегда, даже когда мы с тобой станем крутыми адвокатами. Это может многое усложнить. Хотя, кто знает. Я ни черта не смыслю в браке. Просто знаю, что многие говорят о том, что деньги — большой повод для разногласий.       — Я всё ещё не могу поверить в то, что он уже купил тебе целое, блять, здание, — смеётся Лиам.       — Я тоже, — оглядываюсь через плечо и смотрю на Гарри, который случайно ловит мой взгляд, посылая мне воздушный поцелуй и подмигивая. — Я тоже.       — Кстати, он мне нравится намного больше, чем те парни, которых ты, на протяжении многих лет, приводил с собой, — говорит он, беря стаканы, и я делаю то же самое, с трудом удерживая их в руках. — Он смотрит на тебя так, будто в помещении есть только ты и нет никого больше, независимо от того, где мы находимся. Наверное ты единственный, кто имеет для него значение.

***

      Проходит час, прежде чем Кендалл даёт нам сигнал. Я уже мысленно готовлюсь к тому, что на нас будут пяляться другие посетители, когда Лиам считает до трёх, а затем мы начинаем петь какую-то жалкую версию «I'm Yours» Джейсона Мраза.       Джиджи выглядит потрясённой и чуть не роняет свой напиток на пол. Как и было предсказано, остальная часть посетителей смотрит на наш столик. Я игнорирую внимание к нашим персонам, вызывающее лишь неловкость, помня о своей роли.       Да, у нас есть роли.       Кендалл позвонила мне около месяца назад, в полупанике, когда вышла из ювелирного магазина, ведь, очевидно, момент настал, и ей хотелось опередить Джиджи, поэтому она купила кольцо и не знала, как именно сделать предложение. Я сказал ей, что она выбрала не совсем подходящего советчика, ведь я абсолютно ничего в этом не смыслю, а ещё Джиджи нравятся широкие жесты, и мысль о том, что кто-то решит сделать для меня то же, что мы делаем сейчас, вызывает у меня лишь желание похоронить себя заживо, но она всё же пришла, а я в день звонка Кен вытащил Гарри в гостиную, оторвав его от работы, чтобы устроить мозговой штурм.       Спустя два часа планирования мы остановились на этой идее. Точнее, спустя пару звонков, проведения нелепых групповых видеозвонков и обсуждения всего то, что нам было необходимо для воплощения задуманного в реальность.       — Они поют нашу песню, — говорит Джиджи, на её лице паника, но я знаю девушку, и она всегда так выглядит, когда понимает, что должно произойти что-то действительно хорошее. — Кендалл, они поют нашу песню. Почему они поют нашу песню? Боже мой, ты встаёшь на одно колено, а они поют нашу песню.       — Джи, я так тебя люблю, — начинает Кендалл, и остальная часть посетителей теперь смотрит прямо на девушек, пока мы напеваем «Но я больше не стану сомневаться, я больше не могу ждать, я вся твоя…»— Эта песня играла во время того круиза, в который мы отправились вместе, в самом начале наших отношений, когда окружающие твердили нам, что мы слишком спешим, и провести целую неделю вместе — это полное безумие.       Я, конечно же, такого не говорил, но это, как говорится, лишь мелкие детали.       — Боже мой, — восклицает Джиджи, буквально застыв на месте.       — Из-за тебя у меня возникает ощущение, будто мы постоянно напиваемся в дешёвом «Маргсе», а после валяемся на пляже. Хочешь, чтобы так было постоянно?       — Боже мой, — снова говорит Джи, и песня завершается в нужный момент, как мы и планировали. Мне кажется, что весь бар замер в напряжении, все мы затаили дыхание. Наконец, она выпаливает: — Да, да, Боже, да. Я собиралась… Ну, это уже неважно. Просто надень кольцо, надень мне кольцо. Чёрт, оно великолепно. Ты великолепна. Это… — она делает паузу, чтобы перевести дух, и крепко целует Кендалл, держа обе руки на её лице, в то время как весь бар разражается громкими аплодисментами.       Когда они отрываются друг от друга, Кендалл выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание, положив одну руку на грудь. — Это был самый нервирующий опыт в моей жизни.       — Мы собираемся пожениться, детка! — радостно говорит ей Джиджи, снова целуя её, а затем смотрит на нас. — И когда вы успели всё это спланировать?       — Недели две назад у нас дома, — вклиниваюсь я, и Гарри сжимает мою руку под столом.       — Я даже не думала, что это может случиться. Вот дерьмо. Произошло слишком много всего для того, чтобы просто выпить с друзьями после работы.       — Сюрприз, — выкрикивает Кендалл.       — Я принесу нам ещё выпить, — объявляет Лиам, ведь именно он назначен ответственным за выпивку, и перед тем как встать оставляя поцелуй на щеке Нат.       — И теперь их стало четверо, — говорит Кендалл, потягивая свой напиток и глядя прямо на нас с Гарри.       О нет. Нет, нет, нет. Нам ещё рано. Ни в коем случае.