Солнце зимнего дня

      Еще с неделю Томиока дожидался улучшения состояние девушки, чтобы отправиться в путь. Самым нелегким в этом деле казалась сама дорога, путь предстоял неблизкий. Но вот ведь забава, Гию столкнулся со сложностью еще до их похода.       Он завел беседу за ужином, предполагая, что никаких возражений на предложение не получит. Но вот, он уже дважды недооценил упертости Касуми, что не сразу согласилась, после его речи о том, что деревня Омия, как и дом глицинии, не могут заменить ей прежний дом.       — Я не могу.       — Почему?       — Вы хороший человек, Господин Томиока, и я очень обязана вам спасением наших с дочкой жизней, но я не смею наглеть, чтобы согласиться на такое предложение.       — Хорошо, поделись своим планом действий. Что будешь делать, когда тебя вышвырнут отсюда?       Гию решил пойти несколько иным путем, раз девушке так тяжело принять его помощь. Конечно, возможно не самый лучший способ воздействия, но страх — отличный рычаг давления.       — Будешь побираться по деревне? Без статуса и жилья, на работу никто не возьмет, к тому же с младенцем, — он придвинулся вперед, смотря прямо в пугливо бегающие глаза Касуми. — Подумай о дочери, на улицах легко подхватить болезнь. Обе можете погибнуть, но в силу возраста, она умрет быстрее, прямо на твоих руках. Или может от безнадеги пойдешь всё же в публичный дом? Еще могут убить или того хуже.       Речь возымела свое действие: лицо Касуми исказилось в омерзении и ужасе. Она и правда не заглядывала так далеко, надеясь, что сумеет куда-то пристроиться или убедит Акиру позволить пожить у нее, помогая взамен по дому. И сейчас Томиока реалистично обрисовал ее будущее, которое более чем очевидно: здесь жизни не построишь.       — Почему? — Гию промычал, не совсем понимая суть вопроса. — Почему вы помогаете мне?       — Я не ради того рисковал жизнью, чтобы после этого ты пошла таким путем, — не колеблясь дал ответ он. — Предлагают — соглашайся. Или считаешь, что я извращенец какой?       Касуми тут же стушевалась, пряча горящие щеки в ладонях.       — Нет! Извините! Конечно, нет, — тараторит она, не зная, как отмыться от позора. — Я не имела в виду ничего такого! Простите…       — Тогда решили, — он решительно поднялся с места. — Завтра утром отправляемся.       Она засыпала, так и не понимая, по какой причине Томиока так печется о ней, почему приглашает уехать с ним. В какой-то мере он был прав, говоря о безнадежности ее положения. И сама понимала, да только принять тот факт, что кто-то совершенно задаром может так поступать не получалось. Но в ее ли положении от такого отказываться? Конечно, есть большой риск, но лучше так, чем сожалеть и просить милостыню на улицах деревни.       Возможно, его поступок — один раз одна встреча       Он долго ворочался, не зная, отчего неспокойно на душе. Конечно, в обязанности охотника входила защита и помощь населению, и как только демон был устранен, ни о каких дальнейших взаимодействиях речи не шло. Гию и не думал о том, чтобы помогать Касуми дальше, но после того как узнал, что у нее не осталось никого из родственников, засомневался. Последствия — то, что так сильно ненавидел Томиока. Он столько раз видел, как ломаются судьбы людей, чьих близких убивали демоны. Отчаяние и безысходность — протоптанные дорожки прямиком вслед за убитыми. Впервые за все время работы ему попалась девушка с младенцем на руках. Он знал многих ребят, которые остались сиротами с пеленок, не помня ни лиц, ни имен родителей. Да и сам он потерял семью в довольно юном возрасте, поэтому наблюдать, как кто-то, чудом уцелевший, может повторить ту же судьбу, не хотелось.       Они могут стать счастливыми, если будет кров и постоянный заработок — смотря в потолок, на линию света луны, прошмыгнувшего через приоткрытое сёдзе, размышлял Гию.

***

      Расцвело рано. Алое солнце тронуло облака робко, словно рука художника дрогнула, пачкая полотно. Ночной ветер все еще, заблудившись, гулял по округе, заставляя кутаться в шарф. На маленьких улочках металась листва, пьяно валясь на обочину, а потом снова подлетая ввысь. Ветви туи разминались после сна, трещали, выгибались и уже принимали ранних гостей, что распевали песню утра.       Томиока в полном боевом облачении брел впереди, Касуми отставала на полшага. Ее взгляд прощально скользил по знакомым переулкам, припоминая бывалые дни, когда она беззаботно носилась по ним с подругами, гуляла с дедушкой под руку и мерной походкой следовала к дому жениха. Всё детство и юность ниткой тянулось по деревне Омия, где были запечатлены ее самые счастливые и грустные воспоминания. Этим утром к ним прибавилось еще одно — прощание с Госпожой Акирой. Доброжелательная, но волевая женщина, пригревшая на время выздоровления, была мила ее сердцу. Хозяйка заботливо готовила для нее, помогала управиться с ребенком и давала советы в быту. Общаться с ней было просто, про таких обычно говорят "языком во все стороны" — поддержит любую тему. Касуми запомнилась эта женщина и, может быть, когда она будет обеспеченной, отправит ей вознаграждение за ее добрый поступок. Сегодня же, она смогла отвесить ей низкий поклон и искреннее поблагодарить за приют.       Всю недолгую их дорогу, Касуми терялась в сомнениях. Были еще люди, которых бы она хотела навестить перед уходом, но она боялась спрашивать об этом своего спутника.       — Господин Томиока, могли бы мы ненадолго задержаться? — застенчиво всё же вопросила она.       — Зачем же? — Гию не сбавлял ход.       — У меня есть обязательство, которое нужно выполнить перед уходом.       — Поздно же ты про него вспомнила.       — Простите, но раньше никак бы не вышло, — любопытство взяло вверх, и он обернулся к ней.       На противоположном берегу, слева, высилась огромная отвесная скала. От нее начиналось ущелье, из которого вытекал горный поток. На вершине скалы росли редкие сосны и криптомерии, кое-где тонкими шнурами свисали лианы и глицинии. Обычный лес, который не раз приходилось видеть Томиоке, более того, видал и красивее. И всё же было нечто, что прельщало его в этой обители. Быть может глухая тишина, что не слыхать ни птиц, ни даже бьющейся во всплеске воды потока. А возможно то, как очаровательно первые яркие лучи подчеркивали тонкие силуэты деревьев, рассеиваясь в дымке тумана. Или встречающиеся прелести природы в виде каштанов, дикого винограда, ягод сии и кая и грибов. Вероятнее всего, всё сразу приободряло, и даже ворчание по поводу того, что они опаздывают, куда-то испарилось.       Гию позволил Касуми его вести, но оставался настороже, ни спуская с нее глаз. Сама же девушка петляла от одного дерева к другому, будто что-то ища. Продолжались эти хождения долгие минуты, которые казались Томиоке часами. Проснувшаяся дочка, будто тому доказательство, вынудила его вмешаться.       — Что ты делаешь?       Девушка ответила не сразу, столь внимательно разглядывая каждое деревцо на своем пути. Позже приблизилась к одному из многих и стала ходить вокруг ствола с серо-бурой карой.       — Мне нужна пара ветвей коямаки*, — ее ладонь потерла гладкую кору, заставляя слабо улыбнуться.       Уверившись, что это то самое дерево, Касуми приподнялась на носках и стала тянуть руки к его ветвям. Хоть она и не отличалась маленьким ростом, все же ей не хватало буквально пары сантиметров, чтобы дотянуться до отростков. Так как ответ девушки нисколько не дал ясности, для чего ей нужны ветви, да еще и конкретно этого дерева, Гию оставался наблюдать со стороны. Она обошла дерево снова, надеясь, что позади ей всё же удастся зацепиться. Малышка, находясь в бо́льшем неведении, выпуталась из одеяльца и подобно матери, стала тянуть ручки вверх.       Если так продолжится и дальше, то они прибудут в город за полночь. Терпение себя исчерпало и охотник, сделав прыжок, оказался на верхнем ярусе дерева.       — Как много тебе нужно? — вынимая из ножен катану он выпрямился и стал искать наилучшую точку для среза.       — Пару веточек, думаю, вполне хватит. — Касуми сделала пару шагов назад, чтобы разглядеть среди хвои истребителя.       — Отойди подальше. Еще дальше, — когда она оказалась на достаточном расстоянии, Гию решил приступить к делу, поднимая клинок над головой. — Восьмая ката. Водопадный поток.       Вокруг лезвия начинает бурлить поток воды, поднимаясь к самому клинку, и Гию совершает точный удар по ветке сосны. Взявшийся по волшебству из ниоткуда поток воды поражает Касуми, что от такого зрелища даже затаила дыхание. Толстая ветка стукается о землю, пугая малышку громким треском. Плачущее дитя отвлекает ее от случившегося, и пока она успокаивает его, Гию приземляется рядом с отрубленной хвоей, кромсая ее на маленькие лапники.       Он и не позволил ей взять их в руки, чтобы не поранила ни себя, ни дочку иголками, покорно неся их сам, продолжая следовать в неизвестном направлении. Проходя еще немного глубже в чащу, Касуми всё пыталась уложить в голове, как парню удалось совершить такое чудо. Всё произошло так быстро, что она уже даже начала сомневаться, не привиделось ли ей вовсе.       — Господин, позвольте спросить, — он промычал, и девушка задумалась после, в праве ли вообще дознаваться о таком. — Простите за возможно глупый вопрос, вы сражаетесь против демона с помощью воды?       Еловые иголки колются даже сквозь одежду, но этот вопрос приносит больший дискомфорт. Не в его привычке было обсуждать такое хоть с кем-то помимо охотников. Молчание всегда было красноречивее любого ответа и, может, если бы с ним был другой человек, он бы проигнорировал его. Но в данном случае, он считал неприличным отмалчиваться.       — Не совсем, — тропа становилась шире, и наконец они вышли на незаслоненную деревьями поляну. — Это называется дыханием воды, с помощью которого мы можем противостоять демонам. Существует и другие стили, и у каждого охотника он свой, но именно этот стиль является, пожалуй, самым распространным и базовым.       Она смерила его внимательным взглядом, но, понимая, в какую неловкую ситуацию загнала себя, сосредоточилась на дороге. Несведущая в мире охотников и других магических вещей, она почувствовала себя глупой. Объяснения Томиоки запутали всё только больше, поэтому Касуми решила более не раскрывать рта.       Лес становился все глуше и глуше. Под большими деревьями без конца без края расстилался зеленый дерн. Кругом стояла глубокая тишина. Иногда по верхушкам деревьев порхали маленькие птицы — кажется овсянки, но сидели тихо, притаенно, будто боясь выдать свое присутствие.       Гию заприметил его еще издалека — могучее комфортное дерево, разросшееся корнями по небольшому склону, будто обнимая его. Толстые мощные ветви тянулись и заплетались в разные стороны, походя на огромные ручища, вырывающиеся из-под земли. Кожистые сизоватые листья с желтыми маленькими соцветиями почти не шумели, хотя ветер тут был сильнее, чем внизу.       Касуми подрагивает не то от холодных теней дерева, не то от захлестнувших воспоминаний. Сегодня первый день поминовения усопших — О-бон У нее нет ни алтаря, ни даже поминальных табличек, лишь жалкие ветви хвои для своих близких*.       — Что это за место? — оглядываясь вокруг, Томиока не может понять, что его настораживало в этом окружении. Эта чаща имеет странную энергетику, пробирающую до костей, но в то же время дает почувствовать полное единение с природой.       — Здесь находится духовная могила моей семьи, — и голос ее не дрогнул. Томиока недоумевая оглядывается в поисках хоть каких-то указаний на могилы, но ничего. Вокруг лишь зевающая зелень.       Девушка останавливается у покрытых мхом корней и просит отдать ей лапники. Подтянув поддол платья, она присаживается на сырую траву и укладывает получившиеся венички возле.       — Здесь нет захронений, потому что от моих родителей не осталось тел, — подняв голову к небу, которое заслоняют коряги, она обнимает дочку, расположившуюся у нее на груди. — Здесь мы часто играли с братом и дедушкой, поэтому я решила, что это место более подходящее для поминок.       Сердце Гию подскакивает к горлу, а исколотые руки непроизвольно сжимаются. Его будто неожидано столкнули с моста прямо в реку. Конечно он догадывался, что смерть семьи для Касуми — больная тема, но и не думал, что ее родня могла погибнуть именно так. Не хочется более стоять тут, но ноги будто приросли к земле, губы не знают, что сказать, а потому он просто делает то, что умеет лучше всего. Но безмолвие, кое всегда было решением всех проблем, сейчас давит с невероятной силой. Девушка явно не нуждается в соболезнованиях, а других слов он не находит подходящими.       Может правильнее было бы покинуть ее, дать время для уединения с семьей, но он всё еще стоит, считая что чужое присутствие для Касуми более необходимо. Он будто еще одно дерево, недвижное и немое, но сопереживающее глубоко внутри сердцевины.       Мама, братик Атсуши и дедушка Хино — все вы погибли год назад. Вы не увидели моей свадьбы, — девушка грустно усмехнулась, — хотя не особо жалею об этом. Мне пришлось выживать после вашей смерти, и тот брак с Сато был вынужденным. Но мне печально, что вы не застали рождение моей дочери. Она чудесная девочка, которую вы обязательно полюбили бы.       Ее общение остается без ответа, повсюду лишь глухота леса, но она продолжает возносить немые слова умершим:       Простите, но я покидаю эти края. Мы рисковали разделить ту же участь, что и вы, но нас спас добрый охотник. Теперь у меня нет иного выхода, как продолжать жить ради вас и ради дочери. Спасибо вам за все и прощайте.       Посидев еще пару минут, Касуми поднялась и с легкой улыбкой обратилась к Томиоке, что теперь они могут отправляться в путь.