Солнце зимнего дня

      Затуманенная и хворая, Касуми лежала на постели и пыталась восстановить хоть что-то постигнутое прошлой ночью. Обрывки памяти сплетались между собой непрочными нитями: ночные видения, превозмогание страха и чистая мелодия демона. Все это можно было бы посчитать тяжелым кошмаром, если бы не налившееся свинцом тело. Сидеть недвижно несколько часов к ряду, не смыкая глаз, и предчувствовать, что стоит тебе моргнуть и ты холодный труп — не прошло бесследно. Все было наяву.       Привычное движение к маленькому матрасу, ужасает пустотой и холодом. Панический страх иголками ползет по позвоночнику, когда, открыв глаза, она не видит рядом дочь. Дыхание перехватывает, но тут с кухни долетает детский короткий крик, и девушка вспоминает, что оставила малышку с Наной.       Усталость никуда не девается, когда она встает — конечности немного затекли. Касуми несколько раз сжимает кулаки, разгоняя кровь, двигает корпусом, разминая спину, вытягивает и снова сгибает ноги. Зевая, она выкатывается в коридор, подозрительно не слыша стариковской ругани. Неужто их наконец-то взял мир? — раздумывает девушка, приоткрывая седзё.       Открывшаяся картина заставляет ее застрять на входе.       В пустой столовой на татами сидит Томиока, а рядом под боком устроилась Рен, держа в одной ручке ткань его хаори, а второй потряхивает погремушкой. Маленький кругленький предмет напоминает браслет, с крохотными колокольчиками на концах. Смех девочки смешивается со звонким звуком, вызывая у матери умиления — вот настоящая мелодия радости.       Но вдруг игрушка выпадает из маленьких неуклюжих рук, и девочка начинает кряхтеть, дергая за узорчатую ткань, привлекая внимание старшего. Гию невозмутимо поднимает и вкладывает ускакавшую забаву в ее кулачок. И стоит малышке сощурить глаза, благодаря его своей очаровательной улыбкой, как нечто ломает внутри него. Выказанное расположение, маленькое удовольствие — и юношеское лицо светится от радости. Тепло переполняет его грудь от такого искреннего потока любви ребенка. Ему хочется бесконечно продолжать слушать этот льющийся звонкий смех, видеть эти мягкие ямочки на румяных щечках, чувствовать тепло ладошки сжимающей его пальцы.       Притаившись за углом, Касуми долго наблюдает за ними, прикладывая руку к сердцу. Она хочет запечатлеть эту умилительную и трогательную картину навсегда в галерее воспоминаний.       Они с Рен для истребителя незнакомки, одни из уцелевших, а он так трепетно о них печется, что девушке хочется расплакаться. Она никогда не сможет вернуть долг, это не тот случай, когда в цене монеты. Есть нечто большее, неизмеримое деньгами и другими благами, то, что спрятано глубоко внутри человека.       Охотник, державшийся особняком, с айсбергами вместо глаз и голосом, способным замораживать, оттаял с маленьким ребенком. Столь редкий артефакт, как мужскую улыбку, Касуми будет бережно хранить в сердце всю жизнь.       — И чего ты там скрываешься? — Гию обернулся, застав девушку с поличным. С ее стороны было наивным полагать, что охотник не заметит, как за ним пристально наблюдают со спины. Тем не менее он позволил ей увидеть себя в таком свете — ласковым и открытым.       — Извините, — неловко спрятав руки за спиной, она едва поклонилась. — С возвращением.       — Пойди сюда. У меня есть кое-что для тебя.       Касуми послушно садится рядом, по другую сторону от дочери. Пейзаж за окном выглядит угрюмо, но слабые лучи солнца все же выглядывают из-за перистых облаков. Непримечательный и скучный пейзаж, которых девушка насмотрелась за время своей беременности, будучи заключенная в одинокий дом. Что же в этом находит Гию?       Парень достает из-за пазухи коробочку, обшитую тканью с традиционными узорами цветов. В последнее время ее балуют подарками, но отчего-то подношение Томиоки всколыхнуло в ней неясный трепет. Будучи в важной поездке, он не забыл о ней с Рен и привез им гостинцы. Это невероятно трогает, что она забывает в своей манере сказать, что лишние траты ни к чему.       В подарочном наборе лежат искусно выполненные шпильки, на корпусе которых имеются мелкие узоры, а еще пара заколок в античном стиле с полупрозрачными камнями. Этот дорогой подарок, поражает своей изысканностью и утонченностью. Его явно купили не на рынке, где было много пестрых украшений с множеством ненужных висюлек, а в солидной ювелирной мастерской.       — Позволишь? — она рассеяно кивает, даже не понимая, что ей предлагают.       Гию осторожно отодвигает в сторону детское татами, на что Рен обидчиво мычит. Берет маленькие заколочки и сокращает расстояние, приближаясь к лицу Касуми. Девушка краснеет от такой близости, но не отодвигается.       Накрутив на палец непослушную черную прядь, он отводит ее назад и наклоняет голову так, что дыхание горячит девичью щеку. Ее взгляд избегает чужих глаз и опускается на его великолепно очерченный рот. Припухлые губы, тяжелый подбородок — хочется ощутить пальцами их строгий контур, но вместо этого она сминает в ладонях платье. Странно думать о таком, а желать и вовсе непозволительно. Однако разум предавал ее, и сердце колотилось как бешеное.       Гию тоже пьянит эта интимность. Стоило оказаться так близко к девушке, как обдало ароматом кожи и волос. Ладоням хотелось прочертить путь длиннее, зарыться, потеряться в черноте кудрей. Он бесстыдно любовался ее неловкостью и не спешил отдалиться. Это было выше его сил и сильнее голоса разума. Красивая — только и вертелось на уме.       Они всегда соблюдали расстояние, но внезапно оказавшись рядом, будто не могли оторваться друг от друга. Казалось даже сантиметр назад, и настанет лютая зима, и накроет густая тьма.       — Готово, — он все же отпрянул, но глаз с прекрасного лица не сводил. Эти родинки под бледно-сиреневыми глазами, захватили все внимание. — Тебе очень идет.       Касуми смущенно улыбнулась, отвешивая глубокий поклон.       — Большое вам спасибо.       Она чувствует себя счастливой в этой маленькой кухне, с играющей дочкой и заботливым Томиокой. Эта атмосфера пропитана теплом и светом, несмотря на хмурую погоду за окном. Должно быть такой и должна быть семья — думает девушка.       Все то время, что охотник отсутствовал на собрании, Касуми изводилась в думах, как же ей поступить. Чувства разрывали: одни подсказывали, что это нагло и подло, отнимать чужую свободу, вторые вторили, что рядом с этим мужчиной будет безопасно и уютно, чтобы ни случилось.       Все было перечеркнуто сейчас.       В глубине его голубых глаз тонула чуткость и нежность, неодолимо влекущая к себе. Учитывая постоянный неприступный вид, таким взглядом он удостаивал далеко не каждого. Ее дочь и ее сердце лучатся от счастья находясь рядом с Гию. Теперь ответ очевиден и тверд.       — Господин Томиока, — тон девушки мягок и спокоен. — Я готова дать ответ на ваше предложение.       Весь мир для Гию застывает. В ушах будто шумят фейерверки, в глаза бьет ослепительный свет, а в зобу сперло дыхание.       — Но перед этим, я хочу узнать, почему вы хотите этого?       Впервые, ему многое было, что сказать. Он мог удариться в длинный рассказ, потому как долго его грызли разные сомнения. Мог признаться честно, что всего спустя месяц после их знакомства, он уже не представляет себе другую жизнь.       — Вы стали моим домом, — вместо этого просто произносит он.        Собирается добавить что-то еще, да в комнате звучит до того притихший перезвон бубенчиков, опять слышится детский смех, и светом озаряется дом и все вокруг. Судя по сияющей улыбке напротив, этого ответа более чем достаточно.       — Могу я кое-что попросить? — парень склонил голову на бок, готовый выполнить любую ее просьбу. — Не могли бы вы, пожалуйста, потренировать меня?       Истребитель изогнул брови, не понимая, о каких тренировках идет речь.       — Я бы хотела знать, как могу себя защитить с помощью катаны, — она смутилась, но решила быть откровенной до конца. — Никогда не знаешь, где и когда могут появиться демоны.       — Тебе здесь ничего не угрожает, — резко перебил Гию. Ему отнюдь не нравилось куда повернул разговор. Губы натянулись в привычную тонкую линию, руки легли крестом на груди. — Тебе ни к чему прикасаться к оружию.       — Но, прошу, поделитесь хотя бы базовыми умениями!       — Нет, — холодно отрезал парень.       — Я ни о чем вас не просила, — она опустила голову в земном поклоне. — Пожалуйста.       После бессонно проведенной ночи, девушка поняла, что страх будет преследовать на протяжении всей жизни. Прежде она не желала это признавать, но теперь поняла, что покой в душе настанет, лишь если она будет в состоянии защищаться самостоятельно. А для этого нужно стать сильнее не только морально, но и физически. Томиока восхищал своей силой и уверенностью, и она даже не думала, что с этим могут возникнуть сложности. Почему же он против?       Юноша поднялся на ноги, усилием воли заставляя себя не поддаться жалости и не сдаться.       — Ты можешь просить все что угодно, кроме этого.

***

      Шел день за днем. В районе Канто наступило затишье: реки стали замерзать, деревья высыхать, и никакие демоны не беспокоили жителей, поэтому охотник мог спокойно отдыхать прибывая дома, в компании новоиспеченной жены и дочери. Ему непривычно было осознавать новое положение, учитывая как закончился их последний разговор.       Каждый раз пересекаясь, он читал в глазах Касуми надежду и все тот же вопрос и каждый раз разворачивался спиной, красноречиво обозначая отказ. Это было нелегко, учитывая как кололо под ребрами, но его намерение было твердо и нерушимо.       Известно множество историй, где те, кто пережил подобный ужас, что и Касуми, ступали на стезю истребителей. Их тренировки — самый настоящий выматывающий ад, который явно не предназначен для юной девы, с младенцем на руках. Конечно, дело далеко в не том, что она хрупая девушка или что Гию ее недооценивает.       Пускай знакомы они не так долго, он успел уяснить нечто важное. В ней сокрыто железное упрямство, которое не позволит обойтись простенькими уроками самообороны. Она будет совершенствоваться, вкладывая всю себя и даже больше, чтобы суметь дать отпор любому, даже демону двенадцати лун.       Мир охотников, жестокий и хищный, требует в жертву юные сердца, чтобы поддерживать порядок. Он не хочет, чтобы Касуми однажды потерялась в их тьме.       Томиока знает что такое страх и на что он способен сподвигнуть. Знает, какого терять контроль, изнемогая от усердия, лишь стать еще сильнее, еще непобедимее. И он так же знает, что Касуми хватит выдержки, чтобы извести себя в погоне за триумфом.       Вот только это победа мнимая. Сколько не старайся, страх не преодолеть, пока его причина не исчезнет. Демоны так просто точно не исчезнут.       Ко всему прочему, есть банальная причина, еще один страх — потерять Касуми. Она определенно одна из самых сильных личностей, коих повидал Гию. Умная, дисциплинированная, ответственная и, что самое ужасное, отлично замотивированная. Погибших от лап демонов за ее спиной достаточно, чтобы обзавестись стойкой целью биться до конца.       За ужином девушка смотрит на него долго, не моргая, как удав. Взгляд острый и пронизывающий, особенно без привычной легкой улыбки на губах. Все старания слуг как-то смягчить атмосферу проваливаются раз за разом, и тогда терпению Наны приходит конец.       — Что случилось? — она громко откладывает палочки в сторону, заставив своего брата от испуга подавиться морской капустой. — Какая кошка между вами пробежала?       Яно старшая смотрит поочередно, то на него, то на нее. Наседать на Гию она считает бессмысленном. Если уж набрал в рот воды, то никто не заставит говорить. Да и к тому же, он ее хозяин, в чью немилость попадать жуткое дело. Женщина поворачивается к младшей и, немного наклонившись к ней, уже готовится выпытывать подробности.       — Я попросила Господина Томиоку обучить меня искусству мечников, но он отказал мне, — девушка удивляет искренностью. Нана даже растерялась и отсела обратно.       — Уже целому искусству? — не отнимая глаз от чашки бобового супа, неожиданно произнесит Гию. Слуги обмениваются почти кричащими взглядами — сам заговорил! — Твой аппетит растет.       — Как и ваше безмолвие.       Объяснение, как девушка обрела такую смелость дерзить охотнику, для слуг простое — кто, как не жена, может и должна обругать мужчину за неприемлимое поведение. Пускай они еще официально не заверили свои новые отношения, для Мэдока и Наны все уже давно предвидено и принято.       — Считаешь, что моих сил не хватит? — парирует юноша. — В нашей организации, я ношу звание столпа. Это высший ранг, который только возможен.       — Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, — строго произносит она.       — А мне так не кажется, — он откладывает палочки и смотря ей глаза в глаза, продолжает. — Живя в доме столпа, находящегося в самом безопасном районе Канто и окруженного глицинией, ты имеешь мою клятву оберегать тебя. Что еще нужно?       Брат с сестрой наблюдают за оживленным спором затаяив дыхание.       — Может стоит вмешаться? — настороженно шепчет на ухо сестре Мэдока.       — Милые бранятся только тешатся. — отмахивается от него Нана.       — Научите владению катаной! — с напором требует Касуми.       — Почему ты такая упертая?       — А почему вы такой непоколебимый и черствый?       Последнее высказывание почему-то ранит Томиоку. Его глаза погрустнели, кулак разжался. До сего дня казалось, ничего не может его обидеть, но близкие люди всегда имеют особые привелегии на этот счет. Не скрывая своей злости, он резко поднимается из-за стола и изрекая:       — Я не желаю более возращаться к этому разговору, — он покидает столовую, не оглядываясь.       Касуми чувствует укол вины за сказанное в то же мгновение. Не уследила за языком, забылась, кто перед ней, и без раздумий нанесла удар в сердце, которое только ей открылось. В груди что-то больно сжимается, становится противно от самой себя. Хотелось сделать то, что заслужила, но почему-то не получила.       — Хорошо вы его, Госпожа…       Не успела ее похвалить Нана, как раздался звонкий хлопок. Мэдока испуганно замер, роняя из рук чашку. Они шокировано глянули в сторону девушки, чья щека полыхала от пощечины, а глазах блестели от слез.       Разлитый чай стекал по столу на пол, а осколок чашки отлетел в тарелку охотника.