«И когда никто не будит тебя утром, и когда никто не ждет тебя ночью, и когда ты можешь делать все, что захочешь. Как же это называется? Свобода или одиночество?»
Чарльз Буковски
***
Три с половиной года спустя Драко Малфой стоял перед ней, его бледное лицо было исхудавшим — черты сгладились до холодного безразличия. Взгляд казался настороженным. Несмотря на мешки под глазами, пепел и пятна крови, что покрывали лоб, в его аристократическом облике и вздернутом заостренном носе читался намек на высокомерие. Он почти нависал над ней — за три с половиной года Драко значительно прибавил в росте и телосложении. Однако Гермиона стояла в нескольких футах от него, вызывающе и непоколебимо вглядываясь ему прямо в глаза, в то время как ее палочка уверенно указывала на его шею. — Грейнджер. — Малфой. — Гермиона, — со стороны Кингсли Шеклболта прозвучал глубокий спокойный голос, — мы обсуждали это. Они действительно обсуждали произошедшее. Прошлой ночью Драко Малфой появился на одном из секретных собраний Истинного Ордена, попросил убежища в обмен на информацию и сдал свою палочку. Стало известно, что поместье Малфоев охватил пожар и никому из обитателей не удалось спастись. Несколько часов спустя Драко Малфой стоял здесь, весь в саже и порезах, с единственной целью — перейти на другую сторону после трех лет службы Темному Лорду. Если бы Орден Феникса — Истинный Орден — не находился в отчаянии, если бы они не были вынуждены уйти в тень, когда Волдеморт укрепил свою власть над Волшебной Британией, контролируя министра магии и новостные публикации с помощью Ордена Змей — так он называл своих приспешников, — они ни за что бы так просто не впустили Пожирателя Смерти в свои ряды. Драко Малфой происходил из одной из самых выдающихся чистокровных семей, а та, в свою очередь, выступала за все, что отстаивал Волдеморт. И все же он стоял здесь, в секретном убежище, в котором сейчас жила Гермиона, и находился он под ее присмотром. У него даже не было палочки. Гермиона до боли сжала челюсти. — Он оправдан, — в голосе Кингсли отчетливо слышалось раздражение. — Мы использовали на нем Веритасерум, проверили его воспоминания, и информация, полученная нами, кажется достоверной. Нам нужны эти данные, Гермиона, ты ведь знаешь. Гермиона тяжело вздохнула — отчеты были изучены от и до. — Разумеется, мы будем соблюдать осторожность, поэтому хотим, чтобы ты следила за его поведением. — Прежде чем она успела возразить, он продолжил: — У нас заканчиваются ресурсы, информация и рабочая сила. Послушай, Гермиона, я понимаю твою опасливость относительно доверия другому человеку, в особенности Драко Малфою. За эти годы ты привыкла действовать самостоятельно, выполнять миссии без напарника, собирать всю жизненно важную информацию в одиночку, и мы уважали твое желание изолироваться ото всех. Я знаю, что тебе было тяжело после… битвы, после того, как сбежал Рон... — Не стоит. — Да, я понимаю, я все понимаю. Но нам нужно, чтобы ты сделала это. Мы должны пойти на риск. — Каков мотив? Хочешь сказать, что он просто передумал? — Она показательно рассмеялась. — Его сын. Под предупреждающим взглядом Шеклболта Гермиона опустила палочку, обратив внимание на то, как губы Малфоя почти незаметно дернулись. Пока Кингсли повторял условия надзора, Гермиона мысленно перебирала информацию из досье Драко. Он женился на Астории Гринграсс через пару месяцев после битвы. Однако она умерла во время родов их сына — из-за болезни крови. Оба его родителя погибли: Люциус — во время засады, Нарцисса — во время пожара, поглотившего поместье Малфоев пару ночей назад. Но все это время Драко оставался преданным Темному Лорду, участвуя и руководя многочисленными рейдами и сражениями, совершая убийства, дабы избавить мир от грязнокровок. Двенадцать крупных битв, семьдесят пять рейдов, повлекших за собой гибель более ста пятидесяти шести магглорожденных и магглов, — данные, которые она успела запомнить, когда обыскивала трупы и обломки. Его лицо на бумаге, вылепленное с холодной жестокостью, отсутствием раскаяния и выражением превосходства, когда он стоял позади своего хозяина. Даже сейчас, когда он уверял, что изменил свое мнение, цифры и образы проскакивали в ее совершенной памяти. — Давай кое-что проясним, Малфой, — холодно произнесла она, прервав Кингсли, — если ты хотя бы попытаешься угрожать мне или Ордену или намекнешь на предательство, солгав или отказавшись раскрыть какую-либо информацию, ты пожалеешь, что тебя не поглотило то пламя. — Поверь мне, Грейнджер, быть прикованным к тебе и есть главное наказание, — огрызнулся он, подходя ближе. — Оставайся на месте, греб... — Пливет, — из-под мантии Малфоя высунулась бледная белокурая голова. Круглые серебристые глаза застенчиво посмотрели на нее. — А ты кто? Гермиона замерла на мгновение, увидев маленького мальчика двух лет, — Малфой крепко сжал его в объятиях. «Должно быть, Малфой наложил на него чары незаметности еще до того, как отдал свою палочку», — подумала Гермиона, так как сразу не заметила любопытного малыша, который, очевидно, был закутан в мантию отца. — Привет, — ответила Гермиона, затаив дыхание. Она стояла в полном ошеломлении, уставившись на маленького ребенка, который уткнулся головой в шею отца, а затем с любопытством разглядывал ее сквозь пальцы. — Я Гермиона. А тебя как зовут? — Ми-ни?— неуверенно спросил он, взглянув на папу, и тот коротко кивнул ему. — Пливет, Мини. Меня зовут Сковпиус. — Привет, Скорпиус, — медленно произнесла Гермиона, бросив быстрый взгляд на Малфоя, — он выглядел настороженно. Его тело казалось напряженным, а сам он встал в защитную позу. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. С этого дня ты будешь жить со мной, хорошо? Она вновь с опаской посмотрела на Малфоя, жестко кивнув ему. Он кивнул ей в ответ. Скорпиус покраснел и улыбнулся Гермионе. — Холошо.***
После того, как Грейнджер провела для Драко и Скорпиуса быструю экскурсию, она оставила их в комнате. Места было не так много, однако убежище казалось безопасным — он чувствовал охранные чары вокруг. Грейнджер сказала ему, что раньше дом принадлежал семье магглорожденных, при этом кинув на него обвиняющий взгляд, — те погибли на войне. Его челюсти сжались, но он лишь проигнорировал ее выпад. Убежище имело только один уровень, однако было достаточно просторным — с гостиной, кухней, двумя спальнями и небольшой библиотекой. И хотя здесь было довольно чисто, на стенах не виднелась облупившаяся краска, а мебель была отделана светлым деревом, Драко не мог скрыть своей насмешки, увидев множество книг и пергаментов, беспорядочно разбросанных вокруг. Наконец-то оставшись в своей комнате в полном одиночестве, Драко дернулся к кобуре, прежде чем вспомнил, что у него нет палочки, чтобы установить защиту вокруг маленького помещения. Вздохнув, он осторожно уложил Скорпиуса в кровать — его голова безвольно откинулась, так как он заснул еще во время экскурсии Грейнджер. «Мерлин, — думал он, лежа рядом со своим сыном, — она все еще оставалась высокомерной сукой с комплексом всезнайки». Во многом она выглядела так же, как и раньше. На голове все еще виднелась копна волос, которые — как ему казалось — оживали каждый раз, когда она принимала неподвижное положение. Война определенно сделала ее сильнее — она больше не была той тощей неуклюжей девчонкой, что вечно ошивалась в библиотеке. Напротив, отныне она обладала стержнем, отточенным за годы войны. В ее щеках с ямочками и вздернутом носе все еще чувствовалась мягкость, однако он не мог не заметить, что в ее глазах потускнел гриффиндорский огонь — он сменился на холодную твердость. И то, как она смотрела на него — прямо в глаза. Это почти пугало. — Папа? — пробормотал Скорпиус, потянувшись к нему. — Я здесь, я здесь, Скорп. Теперь мы в безопасности, — Драко горько улыбнулся, прикрыв глаза и прижав ребенка к себе. Они ушли, черт возьми, у них получилось. Возможно, им пришлось обменять одну клетку на другую, но все же они сбежали из лап гребаного монстра. — Я обещаю, что стану лучше. Я обязательно все исправлю, — пробормотал он, после чего прижался губами ко лбу сына. В ответ Скорпиус еще глубже уткнулся в шею отца.***
Гермиона просматривала распоряжения на предстоящую миссию в библиотеке, когда услышала спор, что доносился из кухни. — Уотсон никому не служит, Уотсон — свободный эльф. — Гермиона зашла в помещение, увидев покрасневшего Малфоя, возвышающегося над Уотсоном. Несмотря на гнев Малфоя, эльф стоял на своем — его морщинистое лицо исказилось в усмешке, а фиолетовые глаза сузились, выражая презрение. — Какие-то проблемы? — спросила Гермиона, прищурившись. Последние два дня она проверяла информацию, переданную Малфоем. В убежищах Пожирателей Смерти находились чертежи и инструкции по изготовлению экспериментального оружия, о чем она немедленно сообщила Истинному Ордену. Однако она все еще не была уверена, насколько успешно прошли их опыты и какова реальная картина нанесенного ими ущерба. — Я лишь попросил этого домового эльфа приготовить обед для нас со Скорпиусом. — Он не домовой эльф, Малфой, он член Ордена. — Она ухмыльнулась в ответ на его недоверчивый взгляд. — На самом деле Уотсон имеет большую власть над тобой. Он контролирует пути и стратегии реагирования на чрезвычайные ситуации, учитывая его знания о поместьях чистокровных. Он также помогает в коммуникации и эвакуации, учитывая его способность аппарировать куда угодно. — Понятно. — Его скулы напряглись. Он посмотрел на нее сверху вниз, скривив лицо, а затем вышел из комнаты. — Он доставил тебе неприятности? — Уотсон со всем разобрался. Уотсон привык к таким, как он, чистокровным аристократам, — эльф нахмурился. Несмотря на замечание Кингсли о том, что она работала в основном изолированно, отчитываясь на собраниях Ордена только в случае острой необходимости, она часто виделась с Уотсоном. Они хорошо поладили — она и старый эльф. Гермиона нашла его в заброшенном поместье закованного в цепи — его хозяин был мертв. После освобождения он сразу же предложил свою помощь. С ним было комфортно, и они понимали друг друга без слов. — Хорошо. — Она улыбнулась ему. — Я проверила информацию, которую нам передал Малфой. На данный момент она достоверна, — прокомментировала Гермиона, доставая кружку, чтобы заварить чай. С тех пор, как Истинный Орден был вынужден скрываться, способный лишь на редкие целенаправленные атаки, Гермиона взяла на себя роль стратега и сборщика информации. Она занимала высокое положение, владела всей конфиденциальной информацией и могла свободно отправляться на собственные задания по своему усмотрению. После многих лет работы в качестве мозгового центра Золотого трио она была в своей стихии, раскрывая информацию и устанавливая связи посредством дедукции и исследований. И в кои-то веки никто не принижал ее и не заставлял стыдиться своего интеллекта. Во время обучения в Хогвартсе она хотела иметь друзей и не хотела отделяться от толпы. Поэтому она молчала, когда знание возбуждало ее, стараясь потакать другим и не выделяться. Но с этим давно покончено — она больше не подавляет свой интеллект, ей больше нечего терять. Гарри погиб. Рон исчез — сбежал, так и не смирившись с тем, что его лучший друг мертв. Ее родители были в безопасности, но они не помнили ее. Другие члены Ордена, включая Джинни, Симуса, близняшек Патил, Чо и других, держались вместе. Но Гермиона не могла воссоединиться с ними, как ни старалась. Кто-то и вовсе цеплялся за надежду, что Гарри все еще жив. И она не могла сидеть рядом с ними, выдавливая из себя улыбку, пытаясь сосредоточиться на хороших воспоминаниях, притворяясь, что никакой войны нет. И вот она здесь, совершенно одна наедине со своей болью. — Мисс Грейнджер должна быть осторожна. Уотсон многое слышал о наследнике Малфоев. — Не волнуйся, Уотсон, я обещаю быть осторожной.