«И пусть душа моя погрузится во тьму, Восстанет в миг она, да в совершенном свете; А звездный мир, что вечность был по нраву, Погрузит меня в страх пред небом этим».
Сара Уильямс
***
Драко закрыл глаза, брызги теплой воды успокаивали напряженные мышцы. Он все еще был потрясен видом изуродованных тел, которые они нашли две ночи назад. Дети. Черт возьми. Непрошеные образы багровых глаз, чешуи и содранной плоти проникли сквозь трещины в его окклюменционных стенах — двери, которые он держал закрытыми, дребезжали. — Драко, — хриплый голос раздался, когда он вошел в Большой зал и опустился на колени перед троном из костей и змей. — Мне доложили, что твоя жена беременна. — Верно, мой лорд, — печально ответил Драко; двери его разума закрылись, повинуясь желаниям и отвечая на команды, дабы скрыть все эмоции, пока его рассудок не стал пустынным, точно мир вокруг. В помещении было холодно и тихо, не считая шипения змей, ползающих между трещинами. Каменные стены зала излучали Темную магию, создавая тем самым тяжелую и гнетущую атмосферу, которая была бы удушающей, если бы его тело и сознание не приспособились к ней. — Я задавался вопросом, была ли твоя хрупкая жена бесплодна, поскольку для того, чтобы она забеременела, вам потребовалось три месяца после заключения брака, — Волдеморт усмехнулся, за ним последовали и другие Пожиратели Смерти, что также присутствовали в зале. Нагини скользнула по ботинкам Драко, но он оставался неподвижным, наблюдая с пустым и бесстрастным лицом за тем, как ее обсидиановая чешуя отливает маслянистым блеском. — Встань. Драко поднялся с колен, глядя на мальчика, с которым когда-то сражался в дуэли в этом же месте. Прошло восемь месяцев после Битвы за Хогвартс, и хотя Темный Лорд, казалось, ассимилировался со своей формой, что-то изменилось. Тело Поттера словно потеряло всю жизнь. Его алые глаза ярко выделялись на восковой коже, черные волосы были зачесаны назад, что делало грубые черты его лица более заметными. Темная энергия агрессивно заполняла пространство вокруг, вызывая тем самым слабую дрожь в кончиках пальцев Драко. — Стоит признать, что ты произвел на меня впечатление, Драко, — с жутким спокойствием сказал Волдеморт. — Мне было любопытно наблюдать за тем, как ты поведешь себя, глядя в лицо своему врагу. И после того, как твой отец погиб во время засады, я не сомневался, что имя Малфоев окончательно опорочено. Но ты поднялся по служебной лестнице, чем доставил мне великое удовольствие. Драко поклонился. — Конечно, мой лорд. Я бы не позволил мелкому детскому соперничеству встать на пути к истинной цели, — Драко был осторожен в своей лжи. Волдеморт мог легко обнаружить ее, о чем свидетельствовали отрубленные головы Пожирателей Смерти, парящие под потолком Большого Зала. Волдеморт шагнул вперед. Инстинктивно Драко подумал о луге и поместье с множеством запечатанных дверей, готовых манипулировать и управлять своим хозяином. Они задрожали в ожидании того, что произойдет дальше. Но прежде чем Волдеморт смог вторгнуться в разум Драко, дверь в зал распахнулась, впустив Фенрира Грейбека, который тащил за собой три больших тела. Драко отступил в сторону, с отвращением наблюдая за тем, как оборотень толкает тела вперед, а после с садистским удовольствием слизывает кровь и грязь со своих пальцев. — Мой лорд, — поклонился Грейбек, — пока мы копались в прошлом Поттера, мы нашли его маггловских родственников, — Драко сохранял безучастное выражение лица, но принял к сведению информацию об интересе Темного Лорда к прошлому Поттера. — Гарри? Гарри, мой мальчик, это мы! Твой дядя Вернон, тетя Петуния и твой дорогой кузен Дадли! — захныкал маггл. Это был крупный мужчина с желтоватым оттенком кожи. Он совсем не походил на Поттера. Как и его жена, и их сын. Гнилостный запах пота и грязи витал вокруг, когда они прижимались друг к другу, моля о пощаде. Волдеморт замолчал на мгновение, после чего громко рассмеялся. Это был искренний смех, но он звучал глухо, эхом разносясь по огромному пространству, поскольку черты его лица были слишком широкими. Змеи зашипели и поползли к крови, скопившейся возле магглов, ощущая жуткий страх в воздухе. Последняя надежда Дурслей тут же исчезла. — Я должен поблагодарить вас, — ухмыльнулся Волдеморт, наконец прийдя в себя. — Когда я забрал тело Гарри Поттера, оно уже созрело для переселения. Моя душа легко приспособилась к его душе, потому что с раннего дества ее наполняли огромным количеством гнева и ненависти. С малых лет благодаря вам — его маггловской семье — его наполняла ненависть. То, как вы обращались с ним только потому, что он владел магией, — холодно продолжал Волдеморт, — стало вашей погибелью. Столько ярости, ненависти, боли и одиночества. Это питало мою душу, и я должен поблагодарить вас, грязных магглов. В одно мгновение Нагини вонзила клыки в плоть пожилого мужчины. Его жена и сын кричали от ужаса, наблюдая за тем, как он захлебывается собственной кровью, медленно и мучительно умирая. — Пожалуйста! Пожалуйста, Гарри! Мы же семья! — умоляла Петуния, слезы и сопли стекали по ее измученному лицу. — Дадли, пощади хотя бы Дадли! — Драко, — эхом отозвался голос Волдеморта, призывая его, не удостаивая даже взглядом. — Да, мой Лорд, — ответил он, шагнув вперед. — Давай заполним Большой зал музыкой? — предложил он, подняв обе руки и откинув голову назад. — Конечно, мой Лорд, — повторил Драко, оказавшись перед магглами. — Пожалуйста! Пожалуйста! Пощадите! — Круцио! — прошипел Драко, наблюдая за тем, как тело женщины содрогнулось, и она издала леденящий кровь крик. Волдеморт закрыл глаза, точно наслаждаясь звуками какой-то убийственной симфонии, состоящей из воплей женщины и рыданий ее сына. Круцио, Круцио, Круцио, Круцио. Снова и снова крики звенели в его ушах, пока не превратились в приглушенный белый шум. Вот, что имел в виду Волдеморт. Всегда. И поэтому Драко делал это снова, бросая в жертв проклятия, из-за которых их тела менялись до неузнаваемости, однако лица всегда идеально запечатлевались в памяти Драко. Все больше и больше лиц, снова и снова... Нет. Они сбежали. Они были в безопасности. Они были в безопасности. Драко прижался лбом к кафельной стене. Вода остыла, но он наслаждался спокойствием, позволяя ей поглотить себя, в то время как сам выстраивал стены окклюменции слой за слоем, закрывая все двери, пока не почувствовал себя отделенным от своих эмоций и воспоминаний. Они сбежали. Отныне он и Скорпиус в безопасности. Скорпиус в безопасности. С тех пор, как они выбрались, он не мог перестать проверять Скорпиуса посреди ночи или обнимать его крепче обычного (к большому раздражению малыша, что постоянно напоминал Драко, что он теперь большой мальчик). В особенности после последней миссии. Он заботился о сыне все больше. На следующий день после миссии все присутствующие на собрании были в ужасе. Единственным утешением стал тот факт, что Волдеморт слабел, и теперь, когда все знали о его масштабных планах, разрабатывать конкретные стратегии было гораздо проще. Драко испытал каплю удовлетворения при воспоминании о том, как Кингсли отчитывал Маклаггена за его проваленный план. К счастью, обошлось без жертв, но половина команды вернулась с тяжелыми ранениями. Без мозгов Золотой девочки и удачи Драко, когда тот наткнулся на байк Сириуса Блэка в каком-то сарае, где — как он думал — находятся метлы, они с Грейнджер не выбрались бы. К сожалению, Истинный Орден изъял байк, но Драко все еще чувствовал мощный порыв полета от гениального устройства. Когда он не заметил никакой метлы в помещении, он смутно опознал транспортное средство как маггловское приспособление для передвижения и сначала подумал использовать его, чтобы как можно быстрее сбежать с раненой Грейнджер. Ему повезло, и байк оказался волшебным, ожив в тот момент, когда Драко взобрался на него. Он с самого раннего детства учился летать на метле, потому управление байком не казалось чем-то невозможным. В тот момент, когда Драко умчался с Грейнджер, прижавшейся к нему со спины, он почувствовал магию, побуждающую их взлететь. Прежде чем Драко понял, что именно происходит, они унеслись в звездную ночь. Полностью одевшись, Драко вышел из ванной и обнаружил, что Скорпиус беззаботно играет со своим плюшевым драконом. Малыш казался переутомленным, его щеки раскраснелись, а на лбу выступили капельки пота. Помимо прочего, он слегка похрипывал. — Скорпиус... — начал Драко. Его сын виновато посмотрел на него. — Я плосто хотел поиглать с Мини, — надулся он. Драко вздохнул. После предыдущей миссии он стал более строг по отношению к сыну. Однако всякий раз, когда Драко был чем-то занят, Скорпиус тайком встречался с Грейнджер (или с Уотсоном, когда не мог найти ее). Драко знал, что его сын под защитой, но все еще не мог позволить Скорпиусу думать, что он может вот так ослушаться своего отца, особенно в случае опасности. — Я знаю, Скорп, но ты должен слушаться, когда я прошу тебя оставаться в комнате, ладно? — Мальчик продолжил хмуриться, но кивнул. Наконец уложив сына спать, Драко отправился на поиски Грейнджер и — что неудивительно — обнаружил ее в библиотеке. Она казалась жутко уставшей и несобранной — волосы спутались сильнее обычного, а под глазами виднелись фиолетовые круги — без сомнения, уснуть после увиденного на миссии было трудно. — Я сильно удивился, узнав, что Орден никогда не обучал тебя основам самообороны. Ты не смогла бы защитить себя той ночью без палочки, — сказал он, прислонившись к дверному проему. — Это никогда не являлось приоритетом, — безразлично ответила она и поспешила через комнату к другой стопке книг, не глядя на Малфоя. — Без палочки ты обуза, Грейнджер! Она замолчала, услышав его тон, и гневно взглянула на него. Унылое выражение исчезло с ее лица. Она впилась в Драко жестким взглядом; тлеющий из пепла войны уголек разгорался в пылающий лесной пожар. Свирепая, решительная — настоящая гриффиндорская львица. — Именно поэтому для таких ситуаций существуют протоколы, Малфой! Ты не должен был возвращаться за мной! — злилась она. Гермиона хотела уйти, но Драко, обхватив ее запястья руками, развернул девушку, прижимая к стене. Она сердито подняла глаза вверх и встретилась со скучающим взглядом Малфоя. — Если ты думаешь, что твоя жизнь не ценна, — спокойно сказал он, — тогда постарайся заставить свой перегруженный мозг понять одну вещь. Ты жалуешься, что у Ордена недостаточно людей, недостаточно ресурсов, но мы оба видим, как легко мне удалось попасть сюда, не так ли? — сказал он, нависая над ней, но она отказалась отступать. — У Темного лорда есть ресурсы, гарантирующие ему власть над самыми богатыми семьями Британии. У Ордена нет ничего подобного. И поэтому тебе не мешало бы избавиться от этой дурацкой гриффиндорской гордости хотя бы на один чертов миг и научиться спасать себя, — прошипел он ей на ухо. — Ведь так поступают слизеринцы, — констатировала она, приправляя свои слова отвращением. В глубине души она знала, что он прав. То чувство бессилия, когда она противостояла Долохову без палочки, преследовало ее. И хотя она говорила себе, что однажды, скорее всего, погибнет на поле боя, как и многие другие, капля эгоизма побуждала ее жить. Потому что она хотела — она хотела жить. — Именно так поступают слизеринцы, — уголки его губ приподнялись вверх, он словно доказывал, что вовсе не воспринял ее комментарий как оскорбление. — Я научу тебя, как защитить себя без палочки. Только немногие из Пожирателей Смерти желали пройти обучение рукопашному бою, и хотя все они куда крупнее, по крайней мере, у тебя будет шанс, — заключил он, оценивая выражение ее лица. В ответ она лишь отвела взгляд. Внутренний конфликт разгорался врутри девушки все с большей силой. Прежде чем она продложила свою речь, Драко длинным пальцем дотронулся до ее подбородка, заставив Гермиону взглянуть на него. Бросая вызов, она сузила глаза, встретившись с его стальным взглядом, — бесстрашная и невозмутимая. Спустя мгновение он ослабил хватку и кивнул Гермионе в знак признательности, прежде чем отпустил ее и вышел из комнаты, сжимая руки в кулаки, поскольку тепло ее кожи все еще пульсировало на кончиках его пальцев.***
— ...но ведь здесь так написано, Грейнджер! — Вот почему это называют руководством, а не инструкцией по эксплуатации! Только то, что в руководстве по воспитанию детей сказано, что его коренные зубы появятся ровно в двадцать шесть месяцев, не означает... — ...но это же норма, не так ли? Скорпиуса следует проверить! Там ясно написано, что возможная причина задержки в том, что его коренные зубы могут быть направлены не в ту сторону, что впоследствии приведет к... — Мои родители были дантистами — они лечили зубы, Малфой! Ты не можешь вот так просто следовать всему, что пишут в книжках. Каждый родитель... Они спорили уже несколько часов. С тех пор, как Малфой нашел одну из единственных волшебных книг в их маленькой библиотеке — старую копию Руководства мадам Мельбы по воспитанию детей-волшебников, — он с одержимостью обсуждал каждую деталь. Гермиона хотела продолжить тираду, пока он листал страницы в поисках «доказательств», но остановилась, когда он вытащил из кармана очки в серебряной оправе. Заметив резкую смену обстановки, Драко отложил книгу и поднял глаза. Он осознал, что именно отвлекло Гермиону. Слабый румянец пробежал по его лицу, но он все еще негодующе приподнимал бровь, пока она не отвернулась в сторону. — Как я уже говорила... — Мини! Мини! Посмотли, что Уотси подалил мне ночью! — Скорпиус ковылял к Гермионе с широкой улыбкой на лице. — Он дал мне шоквад! Мой любимый! Фкусный! Хочешь, Мини? Гермиона нежно потрепала его по голове, затем взяла маленький кусочек шоколада из его ручек и поблагодарила малыша. — Что насчет меня, Скорпиус? Можно мне кусочек шоколада? — спросил Малфой — он казался оскорбленным. К удовольствию Гермионы, рот малыша сложился в маленькую букву "о", прежде чем он проглотил последний кусочек своего лакомства. — Плости, папочка, больше нет, — невинно пробормотал мальчик с полным ртом сладкого, лицо его было измазано шоколадом. Прежде чем Драко смог что-то сказать, он обратил взор на Гермиону, услышав смех, сорвавшийся с ее губ. Его взгляд сфокусировался на ее руке, прикрывающей улыбку. — О, и посмотли, Мини, что я налисовал! — Усевшись на бедрах девушки, Скорпиус сосредоточил все ее внимание на себе. Гермиона мельком взглянула на Малфоя, когда малыш прижался к ней и удобно устроился у нее на коленях, но выражение его лица казалось непроницаемым. Она посмотрела поверх листа бумаги и увидела маленькую кремовую каплю, похожую на улыбающуюся картофелину, одетую в крошечную голубую пижаму, сжимающую что-то похожее на огромную ящерицу. — Это я и мой иглушечный длакон, — сказал Скорпиус, гордо указывая на свою работу. — А это что такое? — спросил Драко, подойдя к ним и указав на два коричневых овальных камня, расположенных друг на друге. Из верхнего, казалось, торчала морковка, и при ближайшем рассмотрении картины можно было заметить нарисованное сморщенное лицо. — Это Уотси! — Скорпиус ответил так, будто это было очевидно. Драко побледнел, затем прикусил язык, дабы не рассмеяться. Гермиона снова прикрыла рот рукой. — Это... просто прелесть! — Гермиона задыхалась от смеха. Скорпиус покраснел и теснее прижался к ней. — Ты хочешь отдать рисунок Уотси? Мальчик застенчиво кивнул ей, и Гермиона обняла его, после чего позвала эльфа. Уотсон появился мгновением позже, на его морщинистом лбу читалось замешательство. — Мисс Грейнджер вызывала Уотсона? — спросил он, подозрительно поглядывая на Скорпиуса. — Надеюсь, мы не побеспокоили тебя, но Скорпиус хотел кое-что передать! — Гермиона мягко опустила Скорпа на пол и попросила его сделать шаг вперед, в то время как малыш застенчиво поглядывал на Уотсона, пряча рисунок за спиной. — Я сделал для тебя кое-что, Уотси, — сказал Скорпиус, протягивая свой рисунок эльфу. Уотсон выглядел смущенным, принимая из рук ребенка лист бумаги. — Это лисунок меня и Уотси. Это я, а это ты. На лице эльфа застыло выражение абсолютного ужаса, но, увидев предупреждающий взгляд Гермионы, он откашлялся и кивнул. — Уотсон… э-э... благодарен за подарок юного мистера Малфоя, — ответил эльф, неловко держа лист большим и указательным пальцами. — Если это все... — Да, это все, спасибо, Уотсон, — любезно ответила Гермиона. Скорпиус широко улыбнулся и помахал рукой, когда эльф исчез.