«Я хрупка и грешна. Вскрой. Уничтожь. Поглоти».
Танака Миши
***
— ...у нас есть основания полагать, что это какое-то оружие... Гермиона уставилась на строчку на своем пергаменте. Ее разум затуманился от новостей, которыми только что поделился Муди. Она была ошеломлена — пыталась установить связи между отдельными фрагментами информации, которые она нашла, но по итогу все лишь вело в тупик. Даже после нескольких недель исследований ей еще только предстояло приблизиться к пониманию следующих шагов Волдеморта по приобретению нового сосуда. И теперь, вдобавок ко всему, она была в еще большей растерянности из-за нового оружия, над которым он, вероятно, работал. — Тела магглов были найдены по периметру джунглей Остиума. Они полностью деформировались и превратились в шелуху, — проворчал Муди, сделав очередной глоток из своей фляжки. Шепот эхом разнесся по комнате. Взгляд Гермионы переместился на остальных людей, сидевших за столом для собраний. Пальцы Джинни бессознательно постукивали по столу, Симус и Дин склонили головы, тихо переговариваясь, а Кингсли перебирал свои бумаги с усталым выражением лица. Другие орденовцы выглядели встревоженными, за исключением разве что Малфоя, который неподвижно сидел напротив нее — совершенно безразличный к происходящему вокруг. — Как вы можете заметить на пергаменте, — начал Кингсли, успокаивая приглушенные разговоры, — мы планируем отправить на разведку команду — вашу команду — к концу этой недели, чтобы выяснить, что происходит. Встреча продолжалась еще час — обсуждались детали и распределялись задачи. Под конец собрания все выходили из комнаты с усталыми выражениями на лицах. Были времена, когда встречи завершались разговорами, наполненными неугомонной энергией и волнением, когда все невзгоды казались частью более масштабной цели. Но теперь этот свет померк, и все, что от него осталось, — это тени людей, которые были вынуждены повзрослеть слишком рано. Гермиона повернулась к выходу, но тут же остановилась, почувствовав руку на своем плече. — Миона, как ты? — Гермиона подняла глаза, улыбнувшись при виде Джорджа Уизли. Его волосы казались яркими и неукротимыми, точно мерцающее пламя, а лицо было усыпано веснушками в виде знакомых созвездий. Несмотря на ужасный шрам вдоль челюсти и мешки под глазами, его лицо все еще хранило теплоту вместе со следами мальчишеского безрассудства и озорства. — Все еще существую, — ответила она с полуулыбкой. Гермиона избегала долгих взглядов, особенно с теми, кто сверлил ее своими серыми глазами. — Давай-ка наверстаем упущенное, что думаешь? — Джордж криво улыбнулся ей и, обняв за плечи, вывел из комнаты. Молчание повисло между ними, когда они сели под дуб во дворе штаб-квартиры. С наступлением сумерек воздух стал холодным, но Гермиону это мало волновало, ведь тепло от маггловского алкоголя, что принес Джордж, уже распространялось по ее телу. — Есть новости из Германии? — спросила Гермиона, чувствуя приятное возбуждение. — Не такие хорошие, как мы надеялись, — он мрачно улыбнулся. — Мы смогли рекрутировать многих, кто бежал из Британии в начале войны. Большинство их семей в конце концов были схвачены или убиты, так что им больше нечего было терять. Что касается правительства, то они по-прежнему неохотно вмешиваются — слишком боятся быть втянутыми, — выплюнул он. Гермиона нахмурилась и сделала еще один глоток из бутылки, которую держала в руке. — Но хватит о войне, — сказал Джордж, прерывая ее размышления. — Малфой доставляет тебе какие-нибудь неприятности? — Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться, — она ободряюще улыбнулась ему. — Его сын чудесный. Малфой все еще мерзавец, но он многое пережил, — пробормотала Гермиона. Этот мужчина вечно держал ее на взводе. Она все еще не доверяла ему настолько, чтобы ослабить бдительность, но он заставлял ее сомневаться в некоторых предположениях. — Не то чтобы ты в этом нуждаешься, Миона, но я всегда здесь, помнишь? Если этот ублюдок только попытается что-нибудь сделать, одно твое слово, и я буду рядом через секунду — с пачкой чипсов, конечно, чтобы насладиться тем, как ты надираешь его напыщенную задницу, — Джордж подмигнул ей, и она от души рассмеялась.***
— Где Мини, папочка? — Скорпиус играл на своей половине кровати со своим плюшевым драконом. Драко напрягся, оторвавшись от чтения нового отчета. — Я не знаю, Скорпиус. Она занята своими делами… с другими людьми, — ответил он, откидываясь на спинку кровати и делая глубокий вдох. Драко не видел ее с последней встречи — с того дня, как она ушла с Джорджем Уизли. — Уже поздно, Скорпиус. Пора спать. Малыш нахмурился, но кивнул. Драко откинул одеяло и помог сыну устроиться поудобнее. — Спокойной ночи, папочка, — пробормотал Скорпиус, засыпая. — Спокойной ночи, Скорпиус, — ответил Драко, водя ладонью по светлым локонам сына. — Спокойной ночи, мистел Длакон, — прошептал малыш с зевком, крепко сжимая свою игрушку. Благодарный за то, что его сын крепко спал, Драко оставил прикроватную лампу включенной, чтобы продолжить свою работу. Его напряжение утихало, когда Скорпиус ритмично вдыхал и выдыхал, доказывая, что он рядом, он в безопасности, он жив. Было уже за полночь, когда из коридора он услышал стук, сопровождающийся смехом. Любопытствуя, Драко со скрипом открыл дверь и обнаружил пьяную Гермиону Грейнджер, спотыкающуюся на собственных ногах. Она была одна, одетая только в эти непристойные маггловские джинсы и обтягивающий топ, — похоже, потеряла свой джемпер. Он открыл дверь пошире и шагнул в коридор, осторожно закрыв ее на ходу. Услышав тихий щелчок, Гермиона резко обернулась — ее лицо было совершенно красным в лунном свете, льющемся из окна, отчего черты ее стали более резкими. Волосы все еще были связаны, а несколько растрепанных локонов обрамляли лицо. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, испуганная и беззащитная. Взгляд Драко метнулся к ее приоткрытым губам, на которых мерцал серебристый отблеск луны. — Малфой, ты напугал меня! — Она выдохнула, прижав одну руку к груди. Хихикание и икота заполнили пространство. — Я и не думал, что тебя так легко напугать, Грейнджер. Оказывается, принцесса Гриффиндора не такая уж и храбрая, — уголки его губ приподнялись от ее негодующего взгляда. Он скрестил руки на груди и прислонился к двери. — Я хочу, чтобы ты знал — я не боюсь тебя, Драко Малфой, — произнесла она своим резким тоном. — На самом деле, — начала она, но прервалась из-за очередного ика. — На самом деле я никогда не боялась тебя — даже когда мы были детьми, независимо от того, как сильно ты пытался запугивать окружающих или угрожать мне! Ведьма вздернула нос, на ее щеках виднелись ямочки, а самодовольная улыбка и торжествующий взгляд отражали веселье. Он наблюдал за ней, склонив голову, в его глазах мелькал интерес. — Да, мой сломанный нос на третьем курсе подтвердил бы это, — холодно заключил он, приподняв светлую бровь. — Что ж, ты это заслужил! — ответила она совершенно уверенно. Драко фыркнул и покачал головой. — Да, полагаю, что так и было, — Гермиона на мгновение вздрогнула от его признания, прежде чем покачнулась и ухватилась одной рукой за стену. Придя в себя, она хмуро уставилась в пол и вытащила палочку из кармана. Драко был совершенно сбит с толку, став свидетелем конфликта между ведьмой и половицами, что угрожали ей падением. — Ужасно грубо! Я тебе покажу! — Прежде чем она успела пробормотать заклинание, Драко немедленно бросился вперед и вырвал палочку из ее хватки. — Эй! — сердито пробормотала она. Ей удалось сделать шаг к нему, прежде чем она почувствовала, что теряет равновесие. Обхватив за локоть, ее усадили на место. Гермиона посмотрела на него, чтобы сказать, что ей не нужна помощь, но неконтролируемый смех покинул девушку, когда она заметила хмурый взгляд Драко. — Что? — спросил он, когда она притихла. — Ты всегда такой сварливый! Никогда не улыбаешься. Я уверена, что однажды у тебя появятся морщины между бровями, как у бедной старой мадам Пинс, — сказала она, и ее плечи вновь затряслись от смеха. Гермиона едва заметила руку на пояснице, направляющую ее в комнату. — Не так уж много поводов для смеха, Грейнджер, — вздохнул он, игнорируя упоминание библиотекаря Хогвартса. Он помог ей сесть на кровать, но только Гермиона коснулась матраса, как плюхнулась назад, хихикая. — Ложись спать, Грейнджер. Я хочу отдохнуть, но пока ты будишь весь дом, это невозможно. Ведьма закатила глаза, сбросила туфли и распустила волосы, выбившиеся из хвоста. Драко на мгновение отвлекся на объемные кудри, которые торчали во все стороны. — Какое упущение! — воскликнула она, уткнувшись в подушку. — О чем ты? — Драко положил палочку на прикроватный столик, подозрительно глядя на девушку. — О том, что ты не улыбаешься, — прозвучало так, будто это было очевидно. Ее веки начали опускаться. — И почему же? — О, потому что у тебя невероятно милая улыбка, — от шока Драко застыл на месте. Когда он пришел в себя, Гермиона уже крепко спала с игривой улыбкой на губах.***
Драко терпеливо спускался по лестнице — Скорпиус держал его за руку, считая каждую ступеньку: — Одиннадцать, двенадцать, тлинадцать, четылнадцать, пятнадцать... В убежище стало тише — большинство членов разошлись еще утром, за исключением тех, кто был назначен на миссию в джунгли Остиума. Несмотря на то, что он привык к пристальным взглядам и напряжению всякий раз, когда входил в комнату, Драко чувствовал себя более непринужденно, когда в доме было не очень многолюдно. Они с Грейнджер толком не разговаривали с тех пор, как он нашел ее пьяной, если не считать приветствий мимоходом. Он сомневался, что она вообще помнила, как он помог ей лечь в постель. Когда они подошли к кухне, он услышал разговор Грейнджер и... Он замедлился, пытаясь определить обладателя голоса. Однако у Скорпиуса, как оказалось, были другие намерения, поэтому он вырвал свою руку из хватки отца и побежал на кухню в поисках Гермионы. — О, привет, Скорп! Ты голоден? — Драко встал в дверях, когда она поставила большое блюдо с лазаньей на середину кухонного стола. Он заметил, что Скорпиус так и не ответил на вопрос, и когда Драко взглянул на своего сына, то увидел, что тот смотрит на мужчину, стоящего рядом со столом, накрытым на четверых. Виктор Крам. — Драко Малфой, — болгарин встал, чтобы пожать Драко руку. — Я очень хорошо тебя помню! Я благодарен тебе за то, что пригласил нас, делегатов Дурмстранга, за стол Слизерина. Он был высоким и крепким, с густыми бровями и темными глазами. Он все еще выглядел так же, как когда Драко в последний раз видел его в Хогвартсе. На задворках его сознания промелькнули образы тафты из барвинка и широкой улыбки. Он смутно помнил истерику Уизела, когда тот узнал о паре Грейнджер на Святочный бал. — Крам, — Драко крепко пожал ему руку в ответ. — Гермини сказала мне, что ты ее партнер. Я очень рад, что ты решил перейти на другую сторону, — со всей серьезностью ответил он. — А это кто? — Крам заметил светловолосого мальчика, вцепившегося в ногу Гермионы. — Виктор, это Скорпиус, сын Драко, — волшебница улыбнулась Скорпиусу. — Скорпиус, это Виктор. Он мой друг. Крам дружески помахал Скорпиусу, но малыш все еще с недоверием глядел на него. Последовала многозначительная пауза, Грейнджер прочистила горло и усадила он ребенка на стул за столом, после чего села сама. — Так вышло, что я приготовила порцию на четверых. Давайте поужинаем? — Крам, казалось, так и не заметил напряжения в воздухе и нетерпеливо присел рядом с девушкой. Притихшие Скорпиус и Драко перебирали содержимое тарелок, пока Виктор болтал о текущей ситуации в Болгарии и о том, что он решил ненадолго остаться в Англии. Драко заметил легкость, с которой Гермиона общалась с Крамом. Ее плечи расслабились, а в глазах загорелась нежность, когда болгарин погрузился в счастливые воспоминания, которые они оба разделяли в прошлом. Драко отвел взгляд от пары, продолжая нарезать еду и подносить ее к губам плавным движением, несмотря на полную потерю аппетита. Драко в двадцатый раз поморщился от того, как зверски этот парень исказил имя Грейнджер. Гер-ми-ни, Гер-ма-ни, Гер-майо-ни. — Ми-ни! — внезапно крикнул Скорпиус. Трое взрослых за столом испугались вспышки гнева ребенка. — О, Скорп, — девушка звонко рассмеялась от осознания, — все в порядке. Крам в ответ лишь усмехнулся, слегка взъерошив волосы мальчика. Драко обратил внимание на то, как его сын покраснел, брови нахмурились, а дыхание участилось. Черт. Он знал, что у сына вот-вот начнется истерика. — Ладно, на сегодня достаточно, — Драко подхватил Скорпа на руки, отвернув его от Крама, и погладил его по спине. — Скорпиус устал, я лучше уложу его спать. Гермиона, заметившая смену настроения ребенка, поднялась со своего места. — Я могу... — Все в порядке, Грейнджер, — выражение его лица было непроницаемым. Она хотела ответить, но вдруг почувствовала, как большая рука опустилась ей на плечо. — Я думаю, он хочет спать. Может быть, тебе лучше отпустить Малфоя, — Виктор, казалось, и не заметил, что именно было причиной гнева Скорпиуса. — Кроме того, я действительно хотел провести с тобой немного времени наедине. Краем глаза Гермиона заметила, как Малфой напрягся. Однако прежде чем она смогла взглянуть ему в лицо, он исчез. Виктор помог Гермионе убрать тарелки, продолжая болтать с ней, на этот раз о своей семье. Они вышли на заднее крыльцо. Ночь была ясная — множество звезд мерцало, кроны деревьев мягко покачивались из стороны в сторону. — Знаешь, я сохранил все твои письма, — Виктор встал рядом с ней возле перил, с нежностью в глубоком рокоте его голоса удаляясь в воспоминания. — Я помню, как за одно лето стал очень искусен в заклинаниях перевода, потому что хотел произвести на тебя впечатление. — Да, твой английский действительно значительно улучшился, — усмехнулась она. Она нечасто видела Виктора во время войны, возможно, дважды или трижды — и то мельком. В глубине души она всегда была благодарна ему за дружбу. Он был ее первым во многих вещах, например, первым, кто действительно увидел в ней нечто большее, чем ходячий мозг, с помощью которого можно списать домашнее задание. Хотя Гермиона всегда ругала себя за тщеславную мысль, она не могла отрицать, что часть ее ценила Виктора за то, что он первым увидел в ней кого-то желанного. Он заставлял ее чувствовать себя красивой и привлекательной — даже когда она была заучкой с вечно растрепанными волосами. — Это партнерство между тобой и Малфоем... Гермиона моргнула, ожидая продолжения, пока он смотрел вдаль, нахмурив брови. — Что-то не так? — медленно спросила она. — Ты видишься с ним? Чаще, чем с другими партнерами по миссиям? — Гермиона сначала рассмеялась, но посерьезнела, когда поняла, что он говорит совершенно серьезно. — Малфой и я... — начала она, не зная, как объяснить Виктору так, чтобы он понял. Черт возьми, она и сама не понимала этого партнерства — перемирия, дружбы? — между ними. — Все сложно, особенно с нашим прошлым... — Я слышал, ты все время проводишь с ним и его сыном... Гермиона задумалась. — Ну, Виктор, он не просто партнер по миссии. Они со Скорпиусом также являются моим заданием и, следовательно, моей ответственностью. Виктор медленно кивнул головой, обдумывая сказанное. Гермиона вздохнула, подняв глаза, чтобы посмотреть на звезды, но обнаружила, что небо затуманено. На секунду ей показалось, что она услышала, как в доме плотно закрылась дверь, но она не придала этому значения, пытаясь расслышать сквозь шум в голове собственные мысли.***
Гермиона прокралась вниз по лестнице, стараясь никого не разбудить. Несмотря на усталость, она чувствовала беспокойство из-за приближающейся миссии. Она чувствовала себя так, словно разум подвел ее. После разговора с Виктором она четыре часа провела за изученим последних исследований в поисках какой-либо полезной информации об их миссии. Помимо того, что она узнала о простом — довольно слабом — заклинании против антиаппарационных чар, окружающих джунгли, она не подобралась ближе ни к чему другому. Собрать все воедино казалось невозможной задачей. Все чаще и чаще она чувствовала себя чужой в своей собственной "шкуре". Многие наблюдали за ней, чтобы разгадать загадку самой умной ведьмы своего поколения. Кингс и Муди не высказывали никакого осуждения по поводу отсутствия прогресса, но она видела их разочарование всякий раз, когда приходила с пустыми руками. Допив стакан воды, Гермиона поставила его в раковину. Она прикрыла глаза и склонила голову, ухватившись за холодный край раковины. От нее ожидали слишком многого. — Этот придурок согревает твою постель, пока тебя нет рядом, Грейнджер? — Из дверного проема донесся протяжный голос. Гермиона вскинула голову. В отражении кухонного окна она увидела широкую фигуру Драко Малфоя, маячащую в дверном проеме. Ее глаза сузились. — Извини? — спросила она спокойным голосом. С тех пор как они переехали в штаб-квартиру, он держался отстраненно, его глаза часто были непроницаемыми. Она предполагала, что это из-за людей вокруг, но по мере того, как их становилось все меньше, он все еще оставался холодным. — Не думал, что ты из тех, кто использует как средство выживания на войне секс с кем попало... — Проклятие попало Драко в голень, превратив ту в желе, отчего он упал на одно колено. Он ухватился за ногу, шипя от боли, глядя на направленную на него палочку. Он использовал заживляющее и подошел к ведьме, возвышаясь над ней. — Я не потерплю такого дерьмового отношения, Малфой. Я ясно выразилась? — Ее рука была твердой, и она продолжала направлять свою палочку Драко в лицо. — Что я делаю и с кем я это делаю, тебя не касается. В чем твоя гребаная проблема? Даже если я с кем-то встречаюсь, это никак не мешает исполнению моих обязанностей как члена Истинного Ордена. Я по-прежнему придерживаюсь своего долга и продолжаю выполнять свои... — Задания, — холодно рассмеялся он, на его лице появилась жестокая усмешка. — Конечно. Как жаль, что тебя назначили к Скорпиусу, а я... — О чем, черт возьми, ты говоришь? Ее глаза расширились от осознания, рука с палочкой дрогнула, когда она поняла, что он слышал ее последний разговор с Крамом. — Не отрицай, что мы просто твоя очередная обязанность, — выплюнул он. — Если ты собираешься относиться к этому партнерству как к заданию, тогда я предлагаю тебе перестать играть с моим сыном и сбивать его с толку! — Какого хрена... — Он привязывается, Грейнджер! Не будь гребаной дурой! Я не позволю тебе относиться к нему как к еще одной задаче из своего списка, чтобы спасти мир и избавить себя от чувства вины. И перестань вести себя как его мать... По кухне разнесся треск от громкой пощечины. Ладонь Гермионы обожгло, дыхание стало хриплым. Ярость заполнила каждую клеточку ее тела. Она чувствовала тошноту и тяжесть в животе. Она быстро заморгала, пытаясь унять резь в глазах. Как он посмел. Она... она никогда бы так не поступила. Она не собиралась переходить границы или вести себя как... черт возьми. Малфой медленно повернулся. Теперь его глаза были пустыми и бесстрастными. Уголок его губы кровоточил, но он, казалось, не замечал этого или же ему просто было все равно. — Я никогда... я никогда не планировала переступать какие-либо границы или... — Она сглотнула и отвела взгляд. — Да, вы со Скорпиусом — мое задание, но я бы никогда не поступила… так бессердечно. Я забочусь о твоем сыне. Лицо Малфоя по-прежнему ничего не выражало, но, в конце концов, он кивнул. — Я приношу свои извинения. Я зашел слишком далеко в своих словах, — настала его очередь отвести взгляд. Его челюсти сжались. — В последнее время многое навалилось. Я не… я не имел в виду то, что сказал. Очевидно, ты вольна делать все, что захочешь. Она с любопытством посмотрела на него и приняла извинения. Малфой кивнул, все еще избегая ее взгляда, и повернулся, чтобы уйти. — Сейчас в моей постели никого нет. Чтобы внести ясность, — выпалила она, не осознавая, что на нее нашло. Малфой замер. На мгновение вокруг воцарилась тишина — нарушало ее лишь ритмичное капание воды из крана. — Ты спала с ним раньше? — Вопрос застал ее врасплох. Она ошеломленно уставилась на Драко. — Да. Один раз, — он повернулся к ней. Гермиона чувствовала на себе пронзительный взгляд, но предпочла не заострять на этом внимание. — Мой первый секс был с ним, во время свадьбы Билла и Флер, еще до начала войны. Я... я хотела в последний раз почувствовать себя нормальным подростком, прежде чем мы с мальчиками отправимся… Но это был единственный раз. Мы просто друзья. Малфой промолчал. — Крупица твоих обвинений была верна, — с горечью сказала Гермиона. — После... после потери Гарри и Рона я обратилась к сексу как к механизму преодоления, как к отвлечению от войны. — Кто? — Только двое. Джордж Уизли и маггл. С магглом лишь раз. Но с Джорджем... э-э... чаще. После битвы, после ухода Рона я чувствовала себя брошенной. Мне нужно было отвлечься от всего происходящего. Но это все — лишь отвлекающий маневр. Временный. Он никак не помог заполнить пустоту в моей жизни. В конце концов я покончила с этим. Я не стыжусь своего прошлого — нет ничего постыдного в том, что кто-то нуждается в таком облегчении в качестве механизма преодоления боли. — Ее глаза казались пустыми. Она пожала плечами. — Просто это не для меня. Не теперь. — Уизли? Гермиона усмехнулась. — Да, ну, мы оба были опустошены после битвы. Он потерял своего брата-близнеца, а я потеряла своего собственного брата. И мы оба потеряли Рона. Все, что у нас осталось, — наша боль, — она сглотнула, ощутив привкус желчи в горле, вспомнив, какой была жизнь в те месяцы после битвы. — В конце концов мы решили покончить с этим через пару месяцев. Мы никогда не стремились к чему-то большему. Просто так вышло — нам обоим было больно, и мы были друг у друга. Теперь мы просто друзья. — Потом я переспала с магглом, который не знал ни о войне, ни о Гермионе Грейнджер. Но это лишь подтвердило, что использование секса для бегства от моих проблем не унимало боль. Гермиона наконец подняла на него глаза, обнаружив, что выражение его лица непроницаемо. После неловкой паузы он коротко кивнул ей, затем повернулся, чтобы выйти из дверного проема, но остановился. — Ты сейчас с кем-нибудь спишь? — Последовал еще один момент напряженной тишины, прежде чем он оглянулся через плечо, — на его лице отражалась тень. — Нет. Почти незаметно жесткие черты его лица, казалось, смягчились, и он снова кивнул, желая ей спокойной ночи. Оставшись на кухне в одиночестве, Гермиона прерывисто вздохнула, ослабив хватку на своей палочке.