«Бейтесь, счастливые звезды, в такт со всем, что сияет под вами, Бейтесь в унисон с моим сердцем — громче, чем можно сказать словами; Благословенно одним, другим — с затаенной от мрака грустью. Это притягивает — не верю, что однажды отпустит. И из уст прозвучит — уверяю: Все будет хорошо, Поверь мне, я знаю».
Альфред Теннисон
***
— Мини, ты не будешь? — Малыш уже доедал свою порцию и нахмурил брови, когда увидел, как Гермиона, наложив Очищающее на посуду, направилась к выходу. Его большие серебристые глаза с надеждой моргнули в ее сторону. — О, не сегодня, Скорп! — ответила она, моментально почувствовав вину, когда лицо мальчика исказилось печалью. Малфой молчал, безучастно наблюдая за блюдом с ростбифом в центре кухонного стола — порций на нем хватало лишь для двоих. Они не разговаривали с момента их вчерашней ссоры. Гермиона пыталась игнорировать случившееся, пыталась притвориться, что ничего не произошло, но в глубине души злилась на него из-за обвинений в интимных отношениях с Джорджем. Это никак его не касалось, да и обсуждать было нечего. Нет, она должна полностью сосредоточиться на миссии. Это был критический и потенциально опасный момент, особенно для Флер и ребенка. Обращение к маггловскому врачу пришло им в голову как наиболее безопасное решение, но Билл и Флер беспокоились, что проблему смогли бы решить только колдомедики. Лишь прошлой ночью они с Джорджем смогли найти целительницу из Румынии, специализирующуюся на магических беременностях, — большую помощь в поисках оказал Чарли. Румыния, однако, была политически нестабильна, так как вступила в союз с Волдемортом. Других же вариантов они не рассматривали — даже если бы им каким-то образом удалось найти целителя в стране, не поддерживающей режим Волдеморта, все равно существовал риск, что специалисту нельзя будет довериться полностью. Быстро попрощавшись, Гермиона уже почти вышла за дверь, когда твердая рука остановила ее, коснувшись запястья. Она обернулась и встретилась с парой глубоких серых глаз. — Не глупи, Грейнджер. Не безрассудствуй. Ты должна быть осторожна. Сама ведь понимаешь, — хриплым голосом предупредил Драко. Он стиснул зубы и впился в нее взглядом. Они смотрели друг на друга еще мгновение, прежде чем Гермиона кивнула. И Драко отпустил ее запястье.***
На них напали. Целительница как раз заканчивала осмотр Флер и выписывала ей целебные зелья, когда их окружили двенадцать Пожирателей Смерти. Они прорвались сквозь защитные чары дома и установили антиаппарационный щит. Последовал хаос. Гермиона позволила своим эмоциям взять верх, взмахнув палочкой в сторону Пожирателей и отбросила их далеко в сторону. Она проверила, все ли на месте, обнаружив Билла, Флер и целительницу с одной стороны комнаты, а Джорджа — с другой. Их единственный портключ хранился у Билла, слишком рискованно было пытаться перегруппироваться — они легко могли подвергнуться нападению. Они нуждались в хорошо продуманном плане. — Мы в меньшинстве! — закричал Билл, свирепость отразилась на его покрытом шрамами лице, когда он голыми руками разорвал Пожирателя Смерти. В нем проявились грубая сила, выдающая инстинкты оборотня. — Мы с Джорджем постараемся удержать их! — Гермиона выпускала проклятие за проклятием, парализуя нападавших Иммобулюсом, обороняясь вместе с Джорджем, пока Билл продолжал защищать беременную Флер и старую целительницу. — Я… я клянусь, — из-за спины Билла послышался дрожащий голос целительницы, — я вас не выдавала. — Мы верим, — пробормотала Флер, параллельно выкрикивая проклятия. В ее голубых глазах сияла ярость. — Мы знали, что рискуем. — Миона! — закричал Джордж, когда невидимая сила отбросила девушку назад. Она врезалась в стеклянный шкаф с зельями и флаконами, и тот разлетелся на сотни осколков. Гермиона вскрикнула, почувствовав, как осколки стекла впились ей в спину. В следующее мгновение она заметила рыжие волосы. Джордж. Он бросил Протего, защищаясь от нападавших, что продолжали преследовать его, бледно-голубой свет от щита освещал его испуганное лицо. — Ты в порядке? — Да, — стиснув зубы, она поднялась на ноги и подошла к нему с поднятой палочкой. Вдвоем они вступили в бой с остальными Пожирателями Смерти. — Вот же мудак, — прошипела Гермиона, отвлекшись на Джорджа, когда проклятие задело ее и без того вывихнутую руку. Он превратился в сильного бойца, отточив свои навыки после смерти близнеца. В то время как Гермиона была точной и пластичной, он был неконтролируемым и неукротимым. Джордж позволял своим эмоциям управлять им с помощью грубой силы, его магия стала проявлением его ярости и того самого огня, который бежал по венам каждого члена семьи Уизли. В результате их заклинания и движения сталкивались, сливаясь в диссонирующую мелодию, — шокирующий контраст с тем, к чему она привыкла, работая с… — Пошел ты, сукин сын! — вскрикнула Флер, впечатывая Пожирателя Смерти в стену. Несмотря на большой живот, Флер была более свирепой, чем когда-либо. Она лишила конечностей еще двух Пожирателям Смерти, что пытались напасть на ее мужа. Их было слишком много, серебряные маски становились нечеткими, исчезая среди зеленых и желтых вспышек заклинаний. — Вот черт, — Гермиона обернулась на источник звука. В углу комнаты стоял Джордж. Он изо всех сил пытался обеими руками управлять своей палочкой, пока она извергала огонь. — Джордж, какого, мать его, хрена! — Гермиона пришла в ужас, когда пламя разрослось еще сильнее, пожирая на своем пути деревянные стены и Псов. Воздух нагревался, каждый вдох давался все с большим трудом. Легкие жгло. — У меня все под контролем! — Джордж все еще пытался сдержать огонь. Гермиона стиснула зубы. Не время читать ему нотации о бездумности. — Мы не можем сдерживать их слишком долго! — закричала Гермиона. — Билл! Забери Флер и целительницу! — Эрмиона… — Она услышала предостерегающий голос Флер. — Нет, Флер! Уходи сейчас же! — Сквозь море пламени и тел ведьмы встретились взглядами. Одной рукой Флер сжимала палочку, другой — схватилась за живот, в ее позе прослеживались яростная защита и упрямство, которое Гермиона научилась ценить, когда они сблизились на войне. — Мы с Джорджем удержим их! Это ради ребенка! Спустя мгновение Флер коротко кивнула, напоследок направив особенно сильный ледяной заряд в Пожирателя неподалеку. Гермиона преградила ей путь, схватив старую целительницу, съежившуюся в углу, а затем направилась к Биллу, который только что вырубил заклинанием очередного Пса. Он схватил свою жену за руку, и Гермиона прикрыла их, когда Уизли достал портключ из кармана, позволив им раствориться в воздухе. Гермиона вздохнула бы с облегчением, если бы не дым и пепел, наполняющие пространство. — Джордж! — наконец выдавила она. Гермиона едва разглядела, как он пробирался к ней сквозь огонь. Пожирателей Смерти, казалось, тоже поглощало пламя, серебряные маски душили их быстрее, словно сужаясь до размеров серебряных монет, сковывая их движения. — Гермиона! — крикнул Джордж, добравшись до девушки. Он запаниковал, пытаясь помочь ей. Пламя было слишком сильным, слишком неконтролируемым. Они должны были потушить его… — Ты должен выслушать меня, — она сделала паузу, откашливаясь из-за нехватки воздуха. — Мне нужно, чтобы ты сотворил Заклинание Головного Пузыря. — Миона, мы не под водой… — Делай, как я, черт побери, говорю, сейчас же! — хрипло закричала она. У них совсем не оставалось времени. Джордж выполнил приказ, копируя движения ее палочки, когда она наколдовала воздушный пузырь вокруг своей головы. К счастью, он молчал, защищая их от нападающих Пожирателей Смерти, пока Гермиона взмахивала палочкой, выводя в воздухе сложные движения. Она призвала свою магию и управляла ею с помощью идеально выверенных движений. Гермиона резко направила древко вниз. Внезапно в комнате стало темно, а пламя полностью исчезло. Пожиратели Смерти один за другим попадали на землю, в отчаянии схватившись за горло. Гермиона лишила их кислорода. — Как… Слова Джорджа исчезли в воздухе, когда она дернула его за руку и потащила сквозь тела и пепел. Как только они вышли из-под антиаппарационного щита, она перенесла их в безопасное место.***
Дом. Когда Гермиона аппарировала, последовав за своей магией, она почувствовала, что наконец возвращается домой. Она крепко сжимала руку Джорджа, концентрируясь на аппарации, но эта мысль не покидала ее. Она дома — осознание пришло окончательно, когда она рухнула на траву перед их убежищем, сфокусировав свое зрение на облупившейся белой краске и ползучих виноградных лозах. Мягкий свет от ночника Скорпиуса виднелся из окна их с Драко комнаты. Книги из библиотеки уже ожидали, когда Гермиона приступит к их прочтению. Перед глазами тут же вспыхнуло воспоминание о том, как она читала свою любимую, сидя в уютной обстановке, и единственным, что ее отвлекало, были язвительные разговоры Драко и его серебряные очки. — Черт, Гермиона, это блестяще! Ты была восхитительна! Гермиона выпрямилась и поморщилась, ее сердце перестало бешено биться, и она почувствовала жуткую боль в спине. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Джордж, положив руку ей на плечо. Она улыбнулась, пытаясь скрыть свою боль. — Я в порядке. Ничего серьезного. — Хорошо, — выдохнул Уизли, легкая улыбка скользнула по его лицу. — Как тебе удалось потушить этот чертов пожар? — Огонь нуждается в кислороде, поглощая все вокруг. Я попробовала заклинание, о котором читала однажды. Оно выкачивает кислород из воздуха, потому нам и пришлось использовать Заклинание Головного Пузыря. — Гермиона пожала плечами, радуясь, что нашла выход в последнюю минуту. Пожар, устроенный Джорджем, поставил все их жизни под угрозу. Однако все закончилось. Теперь они все в безопасности. — Ты буквально задушила этих гребаных Пожирателей Смерти, — ухмыльнулся он. — Честно говоря, не знаю, что бы мы делали без твоего блестящего ума. Гермиона прикусила язык, проигнорировав то, что комплимент принес ей больше горечи, нежели утешения. — Не стоит благодарностей, — она улыбнулась ему. Ей нужно было вернуться в дом и как можно быстрее заняться своими ранами. — Ты должен пойти проверить Флер и остальных. Джордж обеспокоенно взглянул на нее. — С тобой все будет хорошо, да? — Разумеется. — Узнаю нашу девочку, — Джордж подмигнул, затем поцеловал ее в щеку и аппарировал в штаб. Гермиона устало вздохнула и направилась к дому, мысленно перебирая список зелий и ззаклинаний, которые ей нужно было использовать для лечения своих ран. Вероятно, это потребовало бы некоторых ухищрений, так как она не видела свою спину, но у нее не было сил аппарировать к целительнице. Кроме того, она уже заверила Джорджа, что с ней все в порядке. Она не хотела, чтобы остальные, в особенности Флер, переживали. Войдя в фойе, Гермиона едва удержалась на ногах — усталость и травмы давали о себе знать. Она моргнула, взглянув на свое отражение в зеркале напротив. Все ее лицо было измазано сажей и кровью. Гермиона поморщилась, когда попыталась снять испачканную мантию. Она стиснула зубы, чувствуя, как расходятся ее раны, когда вновь попыталась стянуть одежду со спины. Холодный пот выступил на лбу. Она сосчитала до трех и глубоко вдохнула, прежде чем резко дернуть. Она захныкала от жгучей боли, когда ее раны открылись, — на мгновение перед глазами потемнело. Как только к ней вернулось зрение, несмотря на головокружение, она осознала, что ее кто-то поддерживает. Гермиона резко выпрямилась, не обращая внимания на боль, пронзившую ее позвоночник. — Спасибо, дальше я справлюсь сама, — холодно прошептала она. Малфой моргнул, глядя на нее, словно происходящее ни капли его не волновало. — Да, это совершенно очевидно по тому, как ты еле стоишь на ногах, —протянул он. — Я в полном порядке, — уверенно ответила Гермиона, выпятив подбородок и заглянув Драко прямо в глаза. Его руки все еще сжимали ее плечи. — Не лги, Грейнджер, — Драко впился в нее глазами, словно заставляя признать неправоту. Его пристальный взгляд пронзал ее, будто он читал девушку насквозь. Это всегда выбивало Гермиону из колеи — то, с какой легкостью он мог видеть ее мысли, как пристально он наблюдал за ней, будучи истинным слизеринцем. Он словно выжидал правильного момента, чтобы воспользоваться ее слабиной. Они стояли так близко друг к другу, что его прохладное дыхание касалось ее окровавленных губ, и она больше не понимала, существуют ли между ними какие-либо предубеждения. Гермиона прочистила горло. — Не думаю, что мое состояние здоровья хоть как-то должно тебя волновать. Она ждала, что он ответит на ее колкость. Однако Малфой лишь промолчал, сжав губы в тонкую линию. Гермиона сделала шаг назад, и как раз в тот момент, когда собиралась потребовать, чтобы он оставил ее в покое, она почувствовала, как ее ноги задрожали. Драко тут же обхватил ее рукой и направил в комнату. — Где твои зелья? — раздался глубокий голос, как только он усадил ее на кровать. — В шкафу в ванной комнате, — прохрипела Гермиона, тяжело дыша. Ей не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, что осколки стекла все еще вонзаются в ее плоть. Часть спины онемела, другая горела от боли. Черт, зелья. Зелья в склянках, на которые она упала. Должно быть, они вызвали инфекцию на ее открытых ранах. Прежде чем она успела что-либо сказать, холодными руками Драко осторожно нанес мазь на ее спину. Гермиона почувствовала жжение в первые секунды, прежде чем боль притупилась. Последовала пауза. Она попыталась повернуть голову, но ее остановили нежные руки, перекинувшие ее волосы через плечо. — Мне нужно отрезать часть твоей рубашки, чтобы полностью добраться до ран. — Гермионе показалось, что в его голосе звучала дрожь, но она слишком устала, чтобы рассуждать об этом. — Хорошо. Драко с осторожностью разрезал ее рубашку, стараясь не отрывать материал от кожи слишком резко. Гермиона вздрогнула от первого прикосновения ткани. Она почувствовала, что Драко остановился, но попросила, чтобы он продолжал. Он быстро вытащил все осколки стекла из ее спины. Закончив, Драко сосредоточился на очистке и обработке ран. Его движения были легкими и быстрыми. Он наблюдал за каждым вдохом ее тела, если рана была особенно глубокой. Пару раз она замечала, насколько сосредоточенным было выражение его лица. Она дважды хотела помочь, когда он рылся в шкафчике с зельями, чтобы подсказать, чем именно он должен обрабатывать ссадины, но движения Драко были уверенными и четкими, и он ни разу не ошибся в выборе снадобий. Она впервые в жизни наслаждалась тем, что ей не нужно указывать кому-то, что делать. — Я прошу прощения за ту ночь, — Гермиона моргнула, думая, что ей послышалось. Но голос Драко нельзя было спутать ни с чем. — Я сделал поспешные выводы. Это было иррационально и некрасиво с моей стороны. Гермиона сглотнула, позволив его словам проникнуть прямо в сердце. — А я должна попросить прощения за то, что упомянула Асторию, — мягко сказала она. Драко промолчал, и Гермиона обернулась, чтобы взглянуть на него. Выражение его лица было безэмоциональным, поза напряженной, а глаза совершенно пустыми. Он использовал окклюменцию. Гермиона с трудом поборола свое любопытство. Ни он, ни Скорпиус практически никогда не упоминали об Астории. — Все в порядке, — наконец ответил Драко. Гермиона заметила блеск в его глазах, но так и не смогла прочитать эмоции на его лице. Она понимающе кивнула, не став допытываться. В конце концов, она не имела никакого права. Она была чужой в их мире. Ей приходилось напоминать себе об этом слишком часто в последнее время. Скорпиус тянулся к ней, и она забывала, что у этого малыша была мать. Настоящая мать. Гермиона быстро привязывалась к людям, именно это и произошло с Гарри и Роном в Хогвартсе. Просто очередная привязанность — она пыталась убедить себя в этом. И все чаще ловила себя на мысли, что находится там, где ее давно не ждут. — Раны все еще болят? — мгновение спустя спросил Драко, выведя ее из ступора. — Уже не так сильно, — ответила Гермиона. И солгала.***
— Ула! Мини плочитает книгу Сковпиусу на ночь! — во всеуслышание заявил малыш, вбегая в комнату. Драко наблюдал за тем, как его сын пытается забраться на кровать. Прежде чем он успел спросить Скорпиуса, что происходит, в комнату нерешительно вошла Гермиона. В руках она несла книгу. Драко откашлялся, поправляя очки для чтения. — Сюда, Мини! — сказал мальчик, похлопав по левому боку от себя, чтобы она села. — А ты сюда, папа, — Скорпиус похлопал по кровати с другой стороны. И Драко, и Гермиона неловко заерзали, но сели на свои места, когда малыш скрестил руки на груди и выжидающе поднял бровь. — А тепель Мини будет читать, а ты, папочка, молчи и слушай, — нахально заявил Скорпиус, устраиваясь между ними, игнорируя удивленный взгляд отца. Чтобы разрядить атмосферу неловкости, Гермиона начала читать детскую книжку, которую ей удалось найти на чердаке. Она как раз дошла до той части, где появилась семья драконов, когда Скорпиус взволнованно придвинул книгу поближе. — Папа-длакон — это папа, — весело заключил Скорпиус, указывая на самого большого зеленого дракона с галстуком. — Маленький длакончик — это Сковпиус, — продолжил он, хихикая и указывая мизинцем на иллюстрацию с крошечным синим дракончиком. — Точно, Скорпиус, — мягко улыбнулась Гермиона. — А мамочка-длакон — это Мини! — воскликнул он, указывая на рисунок матери-дракона с красной чешуей и длинными ресницами. Гермиона замерла. Краем глаза она увидела обеспокоенного Драко. Ее грудь сжалась. Спустя мгновение тишины Скорпиус сердито посмотрел на них, нахмурив брови. Драко прочистил горло. — Астория — твоя мама, Скорпиус… — тихо сказал он. Казалось, Драко вновь надел на себя непроницаемую маску. Скорпиус покраснел, его глаза заблестели. — Астовия — это мама, но Мини — это… Мини — мамочка, — Скорпиус ответил с такой уверенностью, что Гермиона вздрогнула. Малыш посмотрел на нее, его глаза отчаянно искали одобрения. Сердце Гермионы сжалось от намека на страх в его чертах; он ждал, когда она подтвердит его слова. — Скорпиус, я не думаю… — начал Драко, но тут же замолчал, увидев выражение лица сына, когда тот повернул к нему голову. Гермиона не могла и дальше скрывать эмоции. Она чувствовала себя самозванкой, ей казалось, что она вновь переступает границы дозволенного. Она не была частью их семьи. Нет. Острая боль пронзила ее сердце. Она не могла позволить себе даже мыслить о подобном. Гермиона знала, чем это закончится. Она зашла слишком далеко. Так было с Гарри, с Роном, так было и с ее родителями. Она потеряла всех. Даже саму себя. Ей больше не было места в жизни людей, которых она любила. Она никому больше не принадлежала. — Уже поздно, думаю, мне пора идти… — пробормотала Гермиона. Она избегала взгляда Драко и заставила себя отвернуться, когда заметила слезы Скорпиуса. В очередной раз попрощавшись, она вышла из комнаты.***
Это был один из теплых солнечных дней. Гермиона яростно исписывала пергамент, склонившись над кухонным столом. Она составляла список запасов на месяц. В какой-то степени это помогало ей успокоиться, не позволяя мыслям забивать ее голову. После инцидента со Скорпиусом все вернулось на круги своя — Драко, к большому облегчению Гермионы, притворился, что ничего не произошло. Скорпиус же стал часто капризничать и почти ни на шаг не отходил от нее — она бы солгала, если бы сказала, что не желает проводить с ним время. Как раз в тот момент, когда она записывала точное количество моркови, которое у них осталось, ее концентрацию нарушил звук шагов. Гермиона выпрямилась и обернулась, встретившись взглядом с Драко, что держал в руке пустую кружку. Он отвел глаза и слегка покраснел. Гермиона с любопытством рассматривала его. Драко прочистил горло, нарушив тишину, и его взгляд на мгновение метнулся к ее лицу. — Прошу прощения, — сказал он, вновь прочищая горло, — я и понятия не имел, что ты не одета. Гермиона непонимающе моргнула, затем осмотрела свою простую черную футболку и джинсовые шорты. — Что ты имеешь в виду? Я одета. Драко откашлялся. — Твое… твое нижнее белье, оно… эээ… оно… — Это маггловские джинсовые шорты, Драко, — Гермиона закатила глаза. Уголки ее губ приподнялись в улыбке, когда он покраснел еще сильеее. Глаза Драко сузились. Маггловские джинсовые шорты. Он был хорошо осведомлен о ее предпочтениях в отношении этих донельзя узких маггловских джинсов. Теперь, по всей видимости, он должен был смириться с существованием так называемых маггловских шорт, в которых Гермиона беззастенчиво разгуливала по кухне. — Понятно, — пробормотал Драко, его глаза метались между ее лицом и голыми ногами. Гермиона скрестила руки на груди, удивленно приподняв бровь. — Ладно, я должен проверить Скорпиуса, — поспешно сказал он, направляясь обратно к двери. — Драко? — Да? — спросил он, вновь обернувшись. — А как же твоя пустая кружка? — Она прикусила губу и улыбнулась. — Ах, да, точно, — пробормотал он. Сложно было представить Драко еще более смущенным, чем сейчас. Он быстро поставил свою кружку в раковину, наложил Очищающее Заклинание и вышел из кухни, игнорируя Гермиону и ее гребаные маггловские джинсовые шорты.***
— О, Скорпиус! — мальчик замер, широко раскрыв серые глаза. — Ты должен быть осторожен с Нутеллой, — мягко предупредила Гермиона, накладывая Очищающее Заклинание на ковер, на котором сидел ребенок. К удивлению Драко, вместо неубедительного «ой» или попытки оправдаться, малыш начал нервничать, его глаза слезились, а губы дрожали. — П… Плости, Мини! Я не хотел! Скорпиус начал плакать, слезы потекли по его измазанным шоколадом щекам. На лице Гермионы тут же появилось сожаление. Драко наблюдал за тем, как она притянула Скорпиуса в свои объятия, совершенно не заботясь о шоколаде, который испачкал ее волосы и рубашку, что определенно привело бы в ужас любую чистокровную ведьму. — Тише, тише, все в порядке, — успокаивающе шептала она. — Я знаю, что ты не хотел. Просто в следующий раз мы будем более осторожны, хорошо? Драко продолжал наблюдать за ними, рыдания сына стихли, и он уткнулся в шею Гермионы. Она отстранилась и улыбнулась Скорпиусу. — Мы ведь не хотим, чтобы комната стала грязной, да? Сжимая ее рубашку своими измазанными шоколадом руками, Скорпиус замотал головой. — Иногда мы наводим беспорядок. Порой все выходит из-под контроля. И в таких ситуациях мы просто должны взять на себя ответственность и убрать за собой, хорошо? — Она смахнула слезы с его щек. Драко сомневался, что Скорпиус понял все, что она сказала, но у него было такое серьезное выражение лица, будто он впитывал каждое ее слово. — Холошо, — наконец ответил он. Гермиона улыбнулась и притянула его ближе, позволяя малышу заключить ее в крепкие объятия. — Мисс Грейнджер пришло письмо. Малфой нужен в штаб-квартире, — угрюмо заключил Уотсон, появившись в комнате. — Уотси! — Скорпиус взвизгнул. — О, спасибо, Уотсон, — Гермиона приняла письмо, держа в руках улыбающегося Скорпиуса. Записка была написана неровными каракулями, в которых она узнала почерк Муди. Он объяснил, что им нужен Малфой, чтобы идентифицировать Пожирателей Смерти, которых они поймали. Она передала записку Драко. — Все хорошо, Уотсон? — Уотсон работает с бывшим аврором Муди и мистером Шеклболтом, — гордо сказал он. — Они довольны работой Уотсона. Уотсон — старый эльф, но он никогда не забывает информацию о древних чистокровных семьях, никогда. Также Уотсон находит все больше домашних эльфов, которые обращаются к нему с просьбой присоединиться к Истинному Ордену. Многие мастера мертвы или бросили их. — Ты такой молодец, Уотсон! — ответила Гермиона, искренне взволнованная рассказом эльфа. После того, как Уотсон отправился с Драко в штаб-квартиру Ордена, — эльф еле успел избежать очередной проделки Скорпиуса, — Гермиона подготовила ребенка ко сну. Весь вечер он был послушным мальчиком, спокойно перенес купание и без возражений забрался в постель. — Мини знает колыбельные? Бабуля всегда пела их Сковпиусу. А папа не любит петь. — Гермиона увидела выражение его лица, полное надежды. — О, я не очень хорошо пою, Скорп… — Пожавуйста, Мини! — заумолял он, широко раскрыв глаза. Гермиона смиренно вздохнула и села на кровать, улыбнувшись мальчику. — Ладно, но не смейся! — сказала она, слегка пощекотав его. Скорпиус хихикнул и укрылся одеялом, прижимая к себе плюшевого дракона. Гермиона взмахнула палочкой, заиграла тихая мелодия. Она сделала глубокий вдох и запела: — Звездочка яркая…***
Драко остановился в дверях. Он спрятался в тени, наблюдая за тем, как опускались глаза сына, пока волшебница пела ему. Именно это он имел в виду, когда они поссорились несколько ночей назад из-за Крама. Скорпиус слишком привязался к Гермионе. Шаг за шагом она полностью вошла в их жизнь. Возможно, даже не осознавая этого до конца. Но почему Мини — не мама? Она не хочет быть моей мамой? Я знаю, я знаю, папа, Астовия — мама, но… но Мини обнимает Сковпиуса, заботится о Сковпиусе… защищает Сковпиуса… как мамочка-длакон… Может быть… может быть, если я буду хорошим мальчиком, Мини захочет стать моей мамой… а, папочка? Драко не знал, как отвечать на вопросы сына. Он был в смятении. Он не мог взглянуть в глаза Скорпиусу и сказать, что его Мини не принадлежит им. Что, хотя она действительно заботилась о нем, у нее была личная жизнь, а также планы, которые, вероятно, не включали в себя воспитание чужого ребенка. Как он должен был объяснить сыну, что она всегда оставалась Золотой девочкой — настоящей гриффиндоркой, что вкладывала все свое сердце в спасение бедных существ и людей, которые этого не заслуживали. Что ее забота в очередной раз демонстрировала ее эмпатию и желание помочь всем нуждающимся. Поэтому Драко молчал, вел себя так, будто той вспышки гнева никогда не случалось, будто все наладится, когда неизбежное пройдет своим чередом. Но в глубине души Драко испытывал дурное предчувствие и страх, поскольку она продолжала завлекать их в свой мир — в свою маленькую вселенную. И хотя он пытался сопротивляться, его по-настоящему пугало, что на самом деле он был вовсе не против.