«Никто не поет так чисто, как те, кто таятся в безднах преисподней».
Франц Кафка
***
Послеполуденное солнце превратилось в пылающее золото, его лучи танцевали в окнах библиотеки. Тео и Луна ушли совсем недавно. Нотт очень смутился, когда волшебница взяла его за руку, перед тем как они отправились. Попрощавшись с другом, Драко и Блейз вышли на улицу, чтобы поговорить наедине, оставив Гермиону и Пэнси в комнате. Скорпиус усердно работал над очередным произведением искусства. — А этот как в саду у бабули, — сказал Скорпиус, нанося последние штрихи на нарисованную булочку с маленькими зелеными лапками. — У тебя чудесно выходит, — Гермиона улыбнулась мальчику, и тот в ответ одарил ее широкой улыбкой и сжал в объятиях, прежде чем снова вернулся к своему рисунку. Гермиона все еще не знала, что думать о Пэнси. Казалось, девушка совсем не расположена к диалогу. Она неловко поерзала, почувствовав, как Паркинсон беззастенчиво смотрит на них со Скорпом. — Скорпиус любит тебя, — Гермиона подняла глаза. — Ему потребовалось много времени, чтобы почувствовать себя комфортно рядом со мной, — фыркнула Пэнси. — Он доверяет только Нарциссе и Драко и опасается сторонних — такой же, как и его отец. Гермиона не знала, что сказать, ее смущал тот факт, что этот разговор вообще состоялся. — Я уверена, тебе известно, что слизеринцы никому не доверяют, Грейнджер. Даже друг другу, — Гермиона промолчала. Пэнси приподняла подбородок в знакомой манере и наблюдала за девушкой из-под идеально длинных ресниц. — Но Блейз, Драко, Тео и я научились держаться вместе. Мы не гриффиндорцы, мы ставим себя на первое место ради самосохранения, но, вопреки распространенному мнению, защищаем друг друга. Особенно от внешнего мира. — Так поступаю и я, — спокойно ответила Гермиона, не обращая внимания на пристальный взгляд ведьмы. — Это угроза? Пэнси ухмыльнулась. — Возможно. — Может, не так уж и плохо, когда ты не одинок, — пробормотала Гермиона. Пэнси лениво откинулась на спинку дивана. — Кто знает, — она посмотрела на Гермиону и остановила взгляд на ее кудрях. — Хотя я думаю, что твои волосы — достаточная угроза, чтобы в дальнейшем остерегаться людей. — Ты в безопасности, пока держишься подальше, Паркинсон, — ответила Гермиона, закатывая глаза. — Забини. — Хорошо-хорошо, — Гермиона взглянула на миссис Забини — та скрестила руки на груди и выжидающе подняла брови, будто знала, что происходит в голове Грейнджер. Вероятно, так оно и было. — Признаться честно, я удивлена, что вы с Забини вместе. Мне всегда казалось, что тебе нравится Малфой. Пэнси сморщила нос и погладила Скорпиуса по голове, осторожно, словно он был щенком, что мог ее укусить. Малыш искоса с любопытством взглянул на Пэнси и тут же вернулся к рисунку. — Я действительно вечно крутилась вокруг Драко и тешила его эго, — выдохнула Пэнси спустя минуту. Гермиона улыбнулась. — Ну, вы все-таки встречались, так что... — О, Салазар, нет, — резко возразила Пэнси. — Да, мы поцеловались однажды, но никогда не встречались… Во всяком случае, ничего серьезного. Эти отношения могли стать отличным политическим ходом, и я восхищалась положением Малфоев в обществе. Но в конце концов он стал — и по сей день остается — для меня братом. И кроме того, — она нежно улыбнулась, — Драко не... Я не знаю более чистокровного волшебника, чем он, если ты понимаешь, о чем я. Он хорошо воспитан, всегда все держит под контролем. С ранних лет он придерживался определенных принципов, так же четко следовал правилам, как и ты. Малфои гордятся своей непоколебимостью. Они никогда не позволяют себе лишних эмоций. — Губы Пэнси изогнулись в загадочной улыбке. — К тому же мне нужен был кто-то менее чопорный. Блейз сохраняет нейтралитет, но он наблюдателен и знает, когда нужно «доставать свои карты». Он бесстрашен, хорошо слушает и не пытается изменить меня. Я... я никогда не сталкивалась с такими чувствами, — сказала она более спокойно, — когда кто-то любит тебя не за то, что ты можешь предложить, а за то, кем ты являешься. Пэнси бросила на Гермиону взгляд, который она не смогла расшифровать. Удивительно, но Гермиона больше не чувствовала неловкости от их разговора. — Ты готова, Пэнс? — спросил Блейз, когда они с Драко вошли в комнату. Пэнси широко улыбнулась мужу, и он помог ей подняться. Гермиона попыталась встать, но вздрогнула от неожиданности, когда твердая рука обхватила ее за локоть. Выпрямившись, она поймала на себе взгляды обоих Забини. — Папа, вставай! — Драко улыбнулся и взъерошил волосы сына. После разговора с Блейзом он чувствовал себя гораздо спокойнее. Ему казалось, что на минуту он вновь вернулся в общежитие Слизерина. Блейз всегда был молчаливым и наблюдательным, он не навязывал свое мнение и не давал глупых советов. Он никогда не вникал в проблемы Драко, но каким-то образом, казалось, знал обо всем, что таилось в его голове. — Итак, ты и Грейнджер? — Блейз мягко улыбнулся, сунул руки в карманы и прислонился к стене штаб-квартиры. Драко повторил за другом. — Мы партнеры по миссии, — осторожно ответил он. — Есть еще вопросы? Блейз долго смотрел на Драко, но в конце концов лишь ухмыльнулся. — Нет, — ответил он, похлопав друга по плечу, а затем выпрямился и отправился внутрь. — О, и прежде, чем я уйду... — Блейз протянул Гермионе и Драко два металлических предмета. Гермиона прикусила губу, наблюдая за растерянным выражением лица Драко, когда он вертел неизвестный предмет в руке. — Это маггловский мобильный телефон, приятель, — объяснил Блейз. — И что я должен с ним делать? — Драко нахмурился. — Общаться, милый, — хихикнула Пэнси. — Совы могут быть перехвачены, и нам не стоит так рисковать. Тео нашел способ приобрести эти устройства — ты же знаешь, он одержим всем маггловским. Мы проверили их, и даже я признаю, что они чертовски блестящие. Драко был настроен скептически. Гермиона сильнее прикусила губу, увидев, как он вздрогнул, когда Пэнси открыла телефон. — Здесь есть мои контактные данные, данные Блейза, Тео и Грейнджер... Гермиона встретилась взглядом с удивленным Блейзом, когда Драко, нахмурив брови, понажимал на кнопки указательным пальцем, как проинструктировала его Пэнси. — ...и вот — нажав на эту кнопку, ты сможешь отправить сообщение. Секундой позже телефон Гермионы завибрировал. ДМ: Привет. Ее губы дрогнули. ГГ: Привет, Драко. Драко снова вздрогнул, когда зазвонил его телефон. Он подозрительно покосился на экран, прежде чем снять очки и внимательно прочитать сообщение. Это было странное зрелище: Драко Малфой пользовался маггловским мобильником, Блейз Забини искренне улыбался, а Пэнси Паркинсон-Забини смотрела на Гермиону с неохотным одобрением.***
Ночь была ясной, когда Драко и Гермиона приблизились к заброшенному поместью. Огромное строение зловеще вырисовывалось под яркой луной, а виноградные лозы ползли вверх по полуразрушенным стенам, словно искали вход в каждую щель. Стены местами потрескались, но тем не менее конструкция держалась. Гермиона молча произнесла заклинание, чтобы проверить, есть ли в доме жильцы, пока Драко стоял на страже. Не было слышно ни звука, кроме шелеста листьев и шороха мышей. — Все чисто, — прошептала Гермиона. Они с легкостью преодолели шаткий забор и двойные двери из красного дерева, но все же действовали тихо и осторожно. Внутри было так же жутко, как и снаружи. В старом заброшенном поместье чистокровных с высокими мраморными потолками располагалась парадная лестница — она расходилась посередине, обрамляя уже успевший поржаветь фамильный герб семьи Фоули — на нем виднелась цапля жженого оранжевого и синего цветов, теперь потускневшая и покрытая колючими лозами. Истинный Орден послал их в заброшенное поместье, чтобы получить информацию от жившего там призрака Гизеллы Фоули. Пожиратели напали на небольшой маггловский городок неподалеку, также там были замечены Волдеморт и Беллатрикс — оказалось, что они проживали в той местности целую неделю, а после исчезли без следа. Этот район находился поблизости Литтл-Хэнглтона, где раньше жили Гонты, — слишком большое совпадение. Проведя некоторые исследования, Драко и Гермиона нашли упоминание о семье Фоули в дневнике волшебника Портиуса Плагми. В частности, он писал о своей близкой подруге Гизелле Фоули, местной сплетнице времен, когда Гонты стояли на верхушке магического сообщества. Поместье было огромным, на потолках висели покрытые слоем серебряной пыли хрустальные люстры. Гермиона могла только вообразить, какое великолепие таилось в нем раньше. Тонкая золотая филигрань мерцала на стенах, подчеркивая темно-синие бархатные занавески на французских окнах длиной до пола, за которыми открывался вид на сады. — Они упоминали, когда призрака видели в последний раз? — спросил Драко, пока они пробирались через гостиную. — Один из разведчиков Муди заметил его пару дней назад. По его сообщениям, жители городка неоднократно заявляли, что видели призраков. Драко кивнул в знак согласия, посветив Люмосом на старую картину. Как и ожидалось, она потеряла цвет и покрылась пылью. На ней виднелся лишь темно-бордовый бархатный фон. — Драко, где... Гермиона остановилась при виде карих глаз, выглядывающих из-за края рамы. Глаза Драко сузились. — Кто вы? — Лысый мужчина с картины выпрямился. — Прошу прощения? — Он поправил лацканы своего темно-синего пиджака. Судя по одежде, моноклю и белому платку, он был родом из девятнадцатого века — именно к такому выводу пришла Гермиона. — Я задал вопрос. Кто вы? — повторил Драко с бесстрастным выражением лица. Мужчина усмехнулся, яркий румянец выступил на его щеках, после чего он взглянул на них обоих сверху вниз с явной обидой. — Послушайте, мы пытаемся найти призрака Гизеллы... — Как ты смеешь говорить со мной, грязнокро... Прежде чем Гермиона успела отреагировать на оскорбление, речь мужчины прервалась — резкий удар по портрету разорвал холст пополам. Драко стоял впереди нее, с яростным выражением на лице, продолжая направлять свою палочку на съежившегося мужчину. — Скажешь это слово еще раз, и я позабочусь о том, чтобы каждый твой портрет и каждая книга, в которых есть какие-либо свидетельства о твоем существовании, исчезли навечно, — глаза мужчины расширились. — А теперь ответь на ее вопросы. Мужчина быстро закивал. Гермиона прочистила горло. — Мы ищем Гизеллу Фоули. — Вы не первые, — осторожно сказал он, переводя взгляд с Гермионы на Драко. Они переглянулись. — Кто именно искал ее? — Мужчина с темными волосами. И женщина, тоже темноволосая, но ее кудри были жутко растрепаны. Да и сама она казалась довольно агрессивной, — он поджал губы. — Они пришли искать Гизеллу, однако прошли мимо меня. — Вам больше ничего не известно? — Мозг Гермионы обрабатывал информацию. Если бы они могли выяснить, что именно искал Волдеморт, то, вероятно, смогли бы и получить точное представление о его планах. И тогда, возможно, смогли бы предотвратить новые смерти. — Нет. Гизелла, — он занервничал, — была потрясена. Она не разговаривала несколько дней после их встречи. — Она все еще скрывается? — настойчиво спросил Драко. — Вам крупно повезло, — фыркнул мужчина, отряхивая рукав. — Сегодня годовщина ее смерти. Драко склонил голову набок. — Ты слышишь? — прошептала Гермиона. До них доносилась странная мелодия. — Кажется, это из бального зала, — ответил Драко, поворачиваясь на звук, мужчина на портрете заметно расслабился, когда они покинули комнату. Мгновение спустя Гермиона и Драко вошли в огромный зал, куда более величественный, чем остальные. Теперь музыка звучала отчетливее, поскольку отражалась эхом от старинного мраморного пола. Слабое голубое свечение мерцало в конце коридора. Как только они подошли к двери, она распахнулась, явив пред ними худощавого призрака в платье времен викторианской эпохи. Проницательные глаза женщины оценивали их. Позади нее эхом отдавалась музыка — казалось, сотни призраков в замке трапезничают и танцуют. — Представьтесь, — она рассматривала пару. — Малфой, — холодно ответил Драко. Женщина на секунду притихла и, приподняв тонкую, как нить, бровь, кивнула в знак приветствия. — А вы? — спросила она, проницательно разглядывая Гермиону. — Она моя сопровождающая, — ответил Драко, глядя на призрака сверху вниз. — Боюсь, на поминках леди Фоули действует строгий дресс-код, — женщина с явным презрением усмехнулась Гермионе. — Не проблема, — протянул Драко. Он взмахнул палочкой, в одночасье преобразив свою одежду в официальную традиционную парадную мантию. Гермионе едва хватило мгновения, чтобы полностью рассмотреть его плечи, и то, как мантия обрамляла его подтянутую фигуру, прежде чем он взмахнул палочкой в ее направлении. Девушка ахнула, когда полы ее нового одеяния опустились к ногам, и почувствовала, как талию сжал корсет. Рубашка превратилась в тонкую прозрачную блузу барвинкового цвета — довольно простую, но тонкую и элегантную. Она красиво облегала ее фигуру. — И волосы, — женщина с отвращением оглядела ее голову. Как только Гермиона подняла палочку, уже собираясь произнести заклинание, Драко схватил ее запястье. — Нет нужды, — сказал он, не глядя на нее, пристально всматриваясь в призрака. Женщина лишь показательно фыркнула и отошла в сторону. Выражение лица Драко стало жестким, как только он оглянул бальный зал, полный призраков, что перешептывались все громче по мере их приближения. Его хватка на запястье Гермионы была твердой и уверенной. Похожий на пещеру зал сиял от легкого пламени колокольчиков, парящих над ними. С высокого потолка изящно свисала паутина, серебристая, точно нити украденного звездного света. Была какая-то странная привлекательность в облупившейся краске, старинном дереве и битом стекле, что отражали бессмертную красоту призраков. Казалось таким реальным — видеть, как все богатства и великолепие превращаются в руины. Пепел к пеплу, прах к праху. Призраки продолжали наблюдать за незваными гостями. Их прозрачные тела испускали бледное свечение, что выглядело одновременно очаровательно и удручающе. Гермиона вспомнила, как впервые узнала о призраках, о том, как волшебники могут оставить след на земле — отпечаток своей души. Однажды Минерва объяснила ей, что они остаются в мире живых из-за привязанности. Гермиона задавалась вопросом, станет ли она призраком. Останется ли среди живых, когда покинет Землю, оставит ли частичку души в вечных поисках Гарри и Рона в гостиной Гриффиндора, родителей, тихо беседующих на крыльце старого дома, и девочки с густыми волосами, затерявшейся в груде книг в библиотеке Хогвартса. — Думаю, это она, — пробормотал Драко, отвлекая ее от мыслей. Они подошли к центру комнаты, где сидел призрак в экстравагантной одежде девятнадцатого века. Она походила на жабу, ее локоны были туго закручены, как ленты, и покачивались, когда она резко поворачивала голову и излишне эмоционально жестикулировала. — ...можете поверить, у нее хватило наглости появиться со своим любовником, выставляя его напоказ перед мужем, который сам же их и убил, — хихикнула она, быстро обмахиваясь веером. — А потом... О, здравствуйте, — воскликнула женщина, слащавая улыбка появилась на ее лице, когда она осмотрела Драко с ног до головы. Он поморщился. — Леди Фоули, полагаю. — Верно, — подтвердила она, направляясь в их сторону. Толпа расступилась перед ней, бросая на гостей любопытные взгляды. — Стало быть, вы тоже должны представиться. — Я Малфой. Драко Малфой, — ответил он, коротко кивнув головой. — А это моя пара, Гермиона Грейнджер. Гермиона вздрогнула от его хватки на руке и замерла, когда его ладонь легла ей на поясницу. — Малфой... — Большие глаза Гизеллы сверкнули. — А мисс Грейнджер... Должно быть, из Франции? — Леди Фоули, мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — начал он, проигнорировав интерес женщины. — Учитывая ваши связи, мы надеялись, что вы сможете нас порадовать. — Ну, — смутилась она, — у меня действительно много связей. На самом деле, потребовалось две недели, чтобы сузить список гостей для бала в честь моей смерти. Как вы можете себе представить, многие мужчины очень хотели присоединиться к нам сегодня. Чертово стадо. И все лишь потому, что в прошлый раз я подарила одному из них беседу тет-а-тет... — Видите ли, — перебила Гермиона, — нам интересно, известно ли вам что-нибудь о семье Гонт. — Лицо леди Фоули побледнело так сильно, как может побледнеть только призрак. — Боюсь, я не смогу вам помочь, — занервничав, сказала она. — Леди Фоули, пожалуйста, — настаивала Гермиона. — Сюда приходили мужчина и женщина. Оба темноволосые. Они искали вас. — И чего вы хотите? — пискнула она, лихорадочно ища глазами выход. — Помощи, — совершенно серьезно ответил Драко. — Все, что нам нужно, — это информация, и мы оставим вас в покое. Леди Фоули, прищурившись, взглянула на них. — И больше никогда не вернетесь? Знаете, а ведь многие жаждут хоть раз увидеть меня! — Она снова достала веер и приложила руку к груди. — Но вы оба кажетесь искренними, в отличие от той темноволосой девушки. Ее спутник казался очаровательным мальчиком, он даже опробовал на мне свои чары! Но я уже видела таких мужчин раньше — все они думают, что могут манипулировать мной! Я все им рассказала после того, как они заперли меня в ящике с каким-то Темным артефактом. Но окажу вам услугу, ведь хочу, чтобы вы помешали их планам. В обмен на небольшую… просьбу, разумеется. В конце концов, сегодня мои поминки. Гермиона прикусила губу. — Хорошо, — ответила она, прежде чем Драко успел возразить. — Не переживай, — он вздохнул и отвел взгляд. — Леди Фоули? Мы подозреваем, что та информация связана с Гонтами. — О, да, — захихикала она. — То, что случилось с Корвином Гонтом, просто ужасно. Гизелла оглянулась по сторонам, широко раскрыв глаза, и подозвала их поближе. — Ему нравилось посещать тот маггловский город. В частности... публичные дома, — прошептала она. — И, по слухам, он стал отцом внебрачного ребенка! Драко нахмурился. — Что случилось с ребенком? Она пожала плечами. — Говорят, он родился сквибом, остался с маггловской семьей матери и больше никак не контактировал с волшебным миром. Они тщательно скрывали это. Негоже, чтобы чистокровная семья, к тому же в их положении, возилась с незаконнорожденным полукровкой! Да еще и сквибом. Драко и Гермиона переглянулись, обдумывая сказанное ведьмой. Что бы Волдеморт ни делал в маггловском городе, зачем бы он ни пришел, это абсолютно точно как-то связано со сквибом Гонтом. — Это вся информация, которую они хотели получить? Вам больше ничего не известно? — спросила Гермиона. — Да, — Фоули щелкнула пальцами и призвала кубок, из которого пахло испорченным вином. — Не знаю, какую ценность несет в себе эта история, но, похоже, это многое значило для тех людей. По всей видимости достаточно, чтобы запереть меня в чертовой коробке, — фыркнула она, сделав глоток из своего бокала. — Спасибо, — Драко кивнул леди Фоули. — Поздравляем вас с годовщиной вашей смерти. Нам пора... — О, Мерлин, нет! — воскликнула Гизелла, приложив руку к груди. — Вы должны мне желание. Вы не можете просто взять и уйти, ни разу не станцевав. Все заинтригованы вашим появлением — все-таки нечасто встретишь здесь живых гостей, тем более Малфоев! Маэстро! И в зале тут же заиграла мелодия, исполняемая квартетом призраков. Гермиона противилась недолго — ее вытащили в середину бального зала. Прежде чем она смогла осознать, что происходит, мужская рука обвилась вокруг ее талии, а другая скользнула в ее собственную. Она подняла взгляд и встретилась с серыми глазами, наблюдающими за ней. Словно в трансе, она положила другую руку на плечо Драко, не в силах выдержать его взгляда. Он взял инициативу на себя, вальсируя по залу, музыка становилась все громче, а ее юбка мягко струилась по мраморному полу. — Не знала, что ты так хорошо танцуешь, — пробормотала Гермиона, и Драко закружил ее, удерживая равновесие, пока она неуклюже пыталась соответствовать ему. В его глазах притаился огонек, когда он увидел, с каким беспокойством она рассматривала свои ноги. — Чистокровных обучают с юных лет, — он пожал плечами. Гермиона хмыкнула, чувствуя, что немного расслабляется. — Ах да, разве Тео не упоминал о дополнительных занятиях, чтобы научить тебя ухаживать за ведьмами? — Не за всеми ведьмами. Только за тобой, Грейнджер. — Гермиона нахмурилась, но не смогла долго злиться, когда он улыбнулся ей. Драко казался таким нежным и внимательным. Это выбивало из колеи. Другие призраки присоединились к ним, кружась в совершенной гармонии. Некоторые касались девушки, вызывая холодную дрожь, будто ледяные пальцы дотрагивались до задней части ее шеи. Гермиона на мгновение застыла в наблюдении за танцующими, их бледные тела плавно летали, что напоминало об их нечеловеческом обличии. Она уловила улыбки и перешептывания пары мужчин-призраков — они едва склонили головы, глаза их были полны страсти. Сердце Гермионы затрепетало. — Мама любила танцевать, — Гермиона резко повернулась к Драко. Его голос звучал так мягко, что сперва она подумала, не померещилось ли ей. Взгляд Драко был отстраненным, а на лице появилось умиротворенное выражение, когда он, как и она, стал оглядываться на пары вокруг. — Когда я был еще совсем юн, чтобы посещать балы, что устраивали родители, я прокрался через тайный проход и наблюдал за тем, как они танцуют. Мама, конечно же, узнала, но сохранила мой секрет. Когда все гости ушли, а мой отец отправился спать, свет наконец погас и бальный зал наполнился лунным сиянием. Мама окликнула меня из тени, все еще в своем прекрасном платье, она стояла на полу босиком, а ее волосы были распущены. Тогда она пригласила меня на танец. Драко нечасто говорил о Нарциссе, но по благоговению в его глазах Гермиона видела, как сильно он любил свою мать, как сильно скучал по ней. — Разумеется, я наступал ей на ноги, да и на тот момент доходил ей ровно до груди, но она позволяла мне вести. Она дала мне несколько советов о том, чего не следует делать, когда однажды мне представится шанс станцевать с ведьмой, — с нежностью сказал он. — Дай угадаю, будущая леди Малфой должна быть идеальной танцовщицей? — Драко посмотрел на нее сверху вниз, нахмурив брови, затем фыркнул и покачал головой. — Она сказала, что только ведьма, умеющая постоять за себя, ведьма, что не боится смотреть мужчине в глаза, когда они танцуют, и наступить ему на ногу, когда он выходит за рамки приличия, будет достойна фамильного обручального кольца. — Значит, ты оскорблял чистокровных волшебниц, ожидая, что они наступят тебе на ноги. Интересные обычаи у чистокровных, но я уверена, что для тебя это не было бы проблемой, поскольку даже самая манерная чистокровная ведьма сочла бы тебя невыносимым, — протянула Гермиона. — Нет, Грейнджер, я был довольно очаровательным. Неужели ты удивлена? — Гермиона пискнула, когда Драко притянул ее ближе, только осознав, насколько его фигура закрывает ее — словно защищает. — Вопреки распространенному мнению, моя мать не боялась отца, как бы сильно он не любил контроль. Гермиона удивленно моргнула, представив, как тихая леди Малфой приструняет Люциуса. — Неудивительно, что она рассмеялась, когда узнала, что ты ударила меня по лицу за то, как мерзко я поступил, — проворчал он. Настроение значительно улучшилось, и Гермиона издала громкий смешок. Драко улыбнулся девушке в ответ и закружил ее. Мир засиял бледно-голубым и серебряным. Спустя мгновение она обнаружила, что прижимается к Драко, а его теплые руки обнимают ее. — Ты вспомнил, — заявила она, поймав его пристальный взгляд. Когда он застыл в ожидании, она продолжила. — Святочный бал. Мое платье… оно было того же цвета. Драко закатил глаза. — Серьезно, Грейнджер, — протянул он. — Что? — Она искренне смутилась, когда они продолжали вальсировать по залу. Музыка все больше заполняла пространство. — Могу заверить, никто не забыл, как ты выглядела той ночью, — ответил Драко, на секунду отводя взгляд. Яркий румянец залил ее щеки. Конечно... — Да, полагаю, все были шокированы, увидев, как лохматая кривозубая заучка наконец привела себя в порядок, — небрежно бросила она, игнорируя боль в груди. Она испытывала смешанные чувства, вспоминая ту ночь. Это был первый раз, когда она почувствовала себя по-настоящему красивой, будто в ней впервые увидели девушку, а не ходячий мозг. Комплименты от окружающих приятно было слышать, но они казались двусмысленными. Даже от Рона и Гарри. Их восторг приносил ей боль. Неужели она была настолько неузнаваема... В то же время она ненавидела себя за то, что поддалась желанию хорошо выглядеть, что насладилась этим и позволила себе на мгновение побыть хорошенькой девушкой в красивом платье. Хоть на одну ночь. Драко прищурился, глядя на Гермиону, будто читал ее мысли. — Мы не должны вешать на себя ярлыки, Грейнджер, — его тон стал более серьезным, а взгляд настойчивым. — Нас нельзя пометить лишь как Золотую Девочку... или наследника Малфоев. Мы можем меняться, взрослеть и становиться кем-то большим, чем просто образцом для подражания. Люди часто предпочитают видеть только одну нашу сторону просто потому, что это единственное, что они способны принять, — часть, что вписывается в их представление о нас. Я думаю, в ту ночь ты показала всем, что не просто умная волшебница, — в тебе крылось нечто большее. Ты не несешь ответственность за то, как люди реагируют на тебя, — их может напугать твой интеллект, твоя магия... Твоя кровь. Но это лишь их недостаток, ведь они могут принять лишь одну частичку тебя и не позволяют себе развеять образ, что сложился в их головах. Им совершенно нет дела до личности человека. Никогда не меняйся ради кого-то и не скрывай настоящие чувства, дабы уберечь других. Глаза Гермионы заслезились, она совершенно растерялась, не зная, что ответить. Она никогда не думала о себе в таком ключе. Было трудно играть роль, которую все хотели от нее видеть. В первый год ей пришлось научиться фильтровать свои мысли, боясь, что ее не примут такой, какая она есть — какой может стать. Но, возможно, все те стороны себя, которые она пыталась скрыть; те стороны, которые она пыталась отрицать, стоило просто принять. Она могла быть невыносимой, упрямой, она имела право совершать ошибки. Она имела право быть злой, грустной и даже бояться. Потому что, если она не сможет принять себя, — принять, что она уже не та, что прежде, — то никогда не сможет освободиться от пут; от того, как окружающие воспринимают ее. Если Гермиона не начнет с себя, стоит ли рассчитывать, что она сможет помочь другим: Пэнси, Тео, Блейзу. И Драко. Сквозь Гермиону прошла танцующая пара, словно погрузив ее в ледяное озеро. Она инстинктивно придвинулась ближе, пока ее нос не коснулся челюсти Драко. Он впился пальцами в ее талию и склонил лицо ближе, обдав ее ключицу дыханием. Они не проронили ни слова, но молчание было громким, так как пространство между ними заполнилось музыкой, переходящей в крещендо, теплом их тел и тяжелым пульсом их человеческих сердец. Гермиона слегка отстранилась и взглянула вверх. Драко поднял голову вслед за ней. Его глаза потемнели, а губы приоткрылись в мягком выдохе, который ласкал ее и нежно касался щеки, словно призрачный поцелуй. Мелодия стихла, но продолжила эхом разноситься по залу. Драко отпустил Гермиону, оставив лишь свою ладонь в ее руке. Он поклонился, серебряные глаза горели пламенем, когда он провел губами по костяшкам ее пальцев. Гермиона не могла отвести взгляд. Оркестр снова заиграл, объявив следующий танец, и пары вновь закружились. Однако Гермиона и Драко оставались неподвижными. В море танцующей нежити она чувствовала себя по-настоящему живой.