АСМР, весна и кофе

— Брат! Братик, ты где? Посреди темного густого леса стоял ребенок десяти лет. На его ладошках, которыми он в страхе прикрывал глаза, было множество царапин. Светло-зелёная футболка пропиталась кровью, а ноги будто совсем не слушались. — Брат, давай вернёмся, пожалуйста! Мне страшно! — Не разводи паники. Руки мальчика резко вытянулись вперёд и ухватились за что-то твёрдое — руль автомобиля. Он с силой дернул его в сторону, продолжая громко кричать. — Домой! Я хочу домой! Собственный голос казался чужим. Таким далеким. Не было возможности крикнуть настолько громко, чтобы наконец прервать пытку. Впереди показался яркий свет. Цинсюань вскочил с кровати, жадно глотая воздух ртом. Тело сотрясала мелкая дрожь, по лбу скатывались капли холодного пота, к горлу подступил приступ тошноты, а края глаз неприятно защипало. Он слышал, как громко колотится сердце в его груди, чувствовал, как горят щеки. Снова этот сон. Он видит его каждый год накануне дня рождения. Цинсюань уже не вспомнит, когда впервые с ним столкнулся, но с каждым разом кошмар становился все реальнее. В дверь комнаты тихо постучали. — Заходи, — нескладно пробормотал Цинсюань, скрестив ноги и прижавшись головой к прохладной стене. Это был Ши Уду. Знавший о кошмарах брата, тот мог сам не спать всю ночь, чтобы принести стакан воды и успокоить. Лет до пятнадцати Цинсюань просыпался в слезах и с сорванным от громкого крика голосом. В такие моменты Уду бегал по квартире, включая свет, затем переносил младшего брата в гостиную и долго успокаивал, укачивая, как младенца. Позже слезы сменились гневом. Была разбита старая тумбочка, зеркало в ванной, телефон. Тогда ему прописали успокоительные. Цинсюань покорно принимал их во время обострения. — Когда это прекратится? Я устал. Уду ничего не ответил, только протянул высокий стакан, почти до краев наполненный водой и маленькую белую капсулу. — Прости. Я ничего не могу сделать с этим. И это чистая правда. Ши Уду, конечно, пытался. Тратил сбережения на врачей и психологов. А когда собственные доходы стали позволять делать намного больше — возил Цинсюаня на обследования в другие страны. Никто так и не смог помочь, а таблетки лишь стабилизировали состояние на какое-то время. — Ты и так делаешь очень много, — Цинсюань поставил пустой стакан на прикроватную тумбу и удобно устроился на плече брата. — Спасибо. — Сегодня приснилось что-нибудь новое? — Уду мягко поглаживал Цинсюаня по спине. — Не уверен. Тот же лес и я весь в крови. Звал тебя. А потом мы с тобой оказались в какой-то машине. — В машине? В прошлый раз этого не было, — рука Ши Уду слегка дрогнула. — Да? Хорошо, что ты все запоминаешь… — успокоительные начали действовать. Речь Цинсюаня становилась все более медленной, сонной и бессвязной. — Я вот… совсем… ниче…го… Он проснется около восьми утра. Осознает, что опоздал на первую пару и собираясь впопыхах лишь чмокнет старшего брата в щеку, благодаря за его заботу этой ночью. В институте царит хаос. Первокурсники во всю готовятся к просмотрам, которые состоятся уже через две недели, бегают из кабинета в кабинет в поисках ластиков, клячек и канцелярских ножей. Вторые и третьи курсы, уже не такие взволнованные, с довольным видом смотрят на паникующих младших. А тех, кто готовился к сдаче диплома, не было видно еще с середины апреля. Цинсюань быстро прошмыгнул в ректорат, чтобы выпросить два свободных от посещения занятий дня и пропуск. В отличие от своих одногруппников, он уже подготовил большую часть семестровой, включая текстовые пояснения. Оставалось лишь сделать несколько фото и добавить их в проект. Упросить бы ректора на аренду одного из кабинетов, но тогда он точно разозлится, если не напишет выговор. Надежда только на двух его друзей, которые могли бы прикрыть в случае чего. Судьба сегодня была благосклонней, чем обычно. Цинсюаня не отругали за опоздание, без лишних вопросов выдали пропуск для постороннего и освободили от занятий на один день. Наверное, если бы он рассказал об этом кому-нибудь из одногруппников, ему никто бы не поверил. Но Цинсюань умел убеждать, смотря на людей своими абсолютно невинными, искрящимися добротой глазами. — Хэ-сюн. Занят? — чтобы скоротать время до следующей пары, он забежал в прикладную мастерскую. — Ты чего тут забыл? — отвлекаться от работы Хэ Сюань не стал. Лишь грубо сдул с изделия мелкую пыль, оставшуюся после шлифовки. — Как грубо, Хэ-сюн! Я, между прочим, по очень важному вопросу. Хэ Сюань тяжело вздохнул и указал глазами на соседний стул, приглашая незваного гостя присесть. — Перейду сразу к делу. Мне нужна твоя мастерская, — Цинсюань вальяжно перебросил ногу на ногу и скрепил пальцы рук в замок, приняв молчаливое приглашение. — Ты головой ударился? — Ну, пожалуйста! Мне негде снимать. Я хотел выпросить у ректора официальное разрешение, но он же меня сожрет! — Почему ты все делаешь наоборот? Нужно было сначала договориться о помещении, а потом планировать съемку, Цинсюань. А если тебя тут обнаружат? Мы оба получим выговор. — Я не буду складировать у тебя свое оборудование! Всего один софт принесу. — Это тот, который в диаметре метр? — Хэ Сюань недоверчиво посмотрел на собеседника. — Руку протяни. Тонкое запястье обернуло изящное изделие из серебра. Множество звеньев соединялись между собой декоративными вставками в виде облачков, залитых небесно-голубой эмалью. — Вау, Хэ-сюн! У тебя и правда золотые руки. Это часть семестровой? — Цинсюань потрясенно разглядывал украшение. — Не жмет? Попробуй подвигать запястьем. Цинсюань немного покрутил рукой, но дискомфорта не почувствовал. — Нет, все нормально. — Хорошо, — Хэ Сюань встал и направился к выходу. — Кофе будешь? Я схожу к автомату. — Д… Да. Подожди, а куда его положить? — он протянул руку вперед, указывая на браслет. — А… Кхэм. С днем рождения, Цинсюань. Не ожидавший такого поворота, Ши Цинсюань застыл, по-идиотски смотря на удаляющуюся фигуру. От сердца по всему телу начало расползаться тепло. Уголки губ скользнули вверх, а щеки моментально обдало румянцем. Он настолько погрузился в изучение своего подарка, что не заметил, как Хэ Сюань вернулся с двумя стаканчиками кофе и шоколадкой. — Тебе нравится? Цинсюань вздрогнул и неожиданно налетел с объятиями. Хорошо, что Хэ Сюань уже успел отодвинуть подальше все, что принес, иначе, оно бы непременно расплескалось по всей мастерской. Сила, с которой он в буквальном смысле врезался в Хэ Сюаня заставила того отступить на шаг и лишь сомкнув руки на спине Цинсюаня не потерять равновесие. — Еще спрашиваешь? Очень, очень нравится! И ты правда запомнил, когда у меня день рождения! Теперь я должен подарить тебе что-нибудь… Что-нибудь… В общем, мега потрясающее! Кстати, а когда твой день рождения? Не помню, чтоб ты праздновал в прошлом году… Взгляд Хэ Сюаня потемнел. Он немного напрягся, но руки не разжал, оставляя звонкого Цинсюаня в своих объятиях. — Неважно. Я его никогда не отмечал. — Почему? Это неправильно. День рождения нужно отмечать обязательно! Я обещаю устроить тебе праздник. — Ладно, договорились. Обсудим это позже, — он выдохнул и отстранился, схватив подостывший кофе. — Кстати, Хэ-сюн, — Цинсюань сосредоточенно цеплял уголки упаковки плитки, чтобы аккуратно ее открыть. — Я рассказывал тебе о том, что каждый раз, перед днем рождения, вижу один и тот же сон? Хэ Сюань хотел вернуться к работе, но решил не торопиться и встал поближе. — Нет, не помню такого. Ши Цинсюань удивился. — О? Я думал, что уже всю свою жизнь тебе во всех подробностях пересказал. В общем, мне обычно снится, что я стою в темном лесу. На одежде большие пятна крови, а руки в порезах и царапинах. Ноги не слушаются. Мне страшно и я начинаю громко кричать, звать брата, просить его отвести меня домой. Обычно, когда я слышал его голос, то сон немедленно прекращался, но сегодня я увидел еще кое-что. Я оказался в машине. Она неслась на огромной скорости. Я все еще вопил во все горло, хватался руками за все подряд. И кажется, — он коснулся воздуха, сымпровизировав момент из кошмара, — ухватился за руль. А потом все стало белым. Хэ Сюань смотрел не мигая. Рука, державшая стаканчик с кофе на мгновение ослабла и напиток чуть не забрызгал пол, но Цинсюань успел подхватить его. — Хэ-сюн, все нормально? — Было страшно? — очнувшись, наконец спросил Хэ Сюань. — А? — Сон. Тебе было страшно? — Я всегда просыпаюсь от собственного крика. А потом очень долго не могу уснуть. Сердце колотится как бешеное. Руки дрожат. Воздуха не хватает. Когда я был помладше, то еще пол ночи меня приходилось успокаивать. Хэ Сюань обхватил голову Цинсюаня и прижался губами к его лбу, отчего тот вздрогнул. — Это всего лишь сон, Цинсюань. Тебе нечего бояться. — Ты сегодня ведешь себя странно, Хэ-сюн. Я, конечно, не против, но это… Такое поведение было настолько не свойственно Хэ Сюаню, что Цинсюань скорее бы поверил в то, что его друг хорошенько стукнулся головой или в то, что его подменили пришельцы, чем пытаться разглядеть в этом какой-то подтекст. — Приходи ко мне сегодня после занятий. Хуа Чэна и Се Ляня я тоже пригласил. Хочу провести этот день в компании близких мне людей. Широко улыбнувшись Цинсюань выбежал из мастерской, так и не дождавшись ответа. Поздним вечером, после героически выстоянной очереди за острой курицей и рейда по алкомаркетам в поисках любимого пива и закусок, Ши Цинсюань, нагруженный тремя большими пакетами вернулся домой. Ши Уду сказал, что портить праздник своим присутствием не будет, даже после уговоров брата остаться, но пообещал зайти на десять минут. Когда на низком обеденном столе оказались бутылки «Харбин» и «Циньдао», а следом и множество тарелок, наполненных сушеными осьминогами, кальмарами, копчеными куриными лапками и свиными ушками в дверь наконец позвонили первые гости. В квартиру вошел Се Лянь, сопровождаемый Хуа Чэном и большой коробкой в пестрящей упаковке, которую тот нес в руках. — Цинсюань, ты когда людей к себе зовешь, хоть адрес скидывай. Если бы не гэгэ, я б вообще не пришел. — Зато ты помог мне выбрать подарок и донести его, А-Чэн, — Се Лянь забрал коробку, позволяя Хуа Чэну, наконец, разуться. Ши Цинсюань слабо хихикнул. Он был уверен в том, что эти двое придут вместе и не важно, будет знать Хуа Чэн его адрес или нет. Наблюдать за развитием их отношений было еще тем развлечением. Наверное, самый большой шок Цинсюань испытал в тот день, когда Се Лянь, увидев фото Хуа Чэна, те самые, из-за которых за ним еще полгода в очередь выстраивались смущенные младшекурсницы, громко выпалил «Познакомь меня с ним». Таким решительным Се Ляня давно никто не видел. Подарком, кстати, оказалась новенькая модель игровой консоли от Nintendo, несколько игр к ней и дополнительные геймпады. Цена такой роскоши для одного была бы неподъемной, но, кажется, это их совместная покупка. Представляя, как Се Лянь с Хуа Чэном ходят по магазинам, Цинсюань заверещал от восторга, но быстро успокоился и вернулся в реальность. — Начинайте без меня. Я позвоню Хэ-сюну, а потом приду, — он оставил консоль на самом видном месте и убежал в соседнюю комнату. Еще никогда не было так тревожно нажимать на кнопку вызова. В голове Цинсюаня ярко вспыхивали образы сегодняшнего утра, где Хэ Сюань совсем не похож на себя обычного. В ущерб тому времени, что и так было занято семестровой, он сделал браслет. Несмотря на вечную экономию денег, ведь большая часть стипендии и выручки с заказов на ювелирку уходили на оплату обучения и квартиры, купил кофе с шоколадкой. Легкий поцелуй в лоб и то, как он прижимал к себе Цинсюаня вообще грозили полной потерей контроля над собственным телом. Он прижался губами к серебряным облачкам и уже был готов услышать первый длинный гудок как в дверь снова позвонили. На пороге, чернее тучи стоял Хэ Сюань. Он молча прошел внутрь, проигнорировав восторженный возглас Цинсюаня. Причина его недовольства вошла следом. Ши Уду, как и обещал, пришел поздороваться со всеми. На сегодня он договорился ночевать у старого друга, чтобы не смущать своим присутствием. — Хэ-сюн, я рад, что ты все-таки пришел, — Цинсюань неловко улыбнулся, пропуская друга в гостиную к остальным. — А ты не идешь? — Хэ Сюань продолжал игнорировать присутствие старшего Ши. Цинсюань покосился в сторону брата и тот кивнул, давая понять, что все нормально и он может спокойно идти к друзьям. — Эй! Оставьте мне кальмаров! Хоть тарелки и были заполнены до краев, любимой закуски почти не оставалось. — Так шевели булками. — Хуа Чэн подцепил палочками сушеного осьминога, которых на тарелке было еще много и довольно закинул себе в рот. — Мы же голодные студенты. После кальмаров сгрызем всю твою мебель. — Хуа-сюн, ты — моль, а не грызун. — Эй, эй! Я просил, кажется, не вспоминать о том случае! — А-Чэн, ты… Ты погрыз… Чью-то одежду? — Се Лянь согнулся пополам от хохота, но ответ Хуа Чэна моментально привел его в чувства. — Я жалею лишь о том, что это была не одежда гэгэ. Видя как за столом разгорается веселье, Ши Уду наконец подошел к компании. Он положил на столик две небольшие черные коробочки, каждая из которых была перевязана золотой лентой. Одну из них он пододвинул ближе к брату. — С днем рождения, Цинсюань, — Уду перевел взгляд на напряженного Хэ Сюаня, взгляд которого был прикован ко второй коробке. — С днем рождения, Хэ Сюань. Что он только что сказал? От неожиданности Цинсюань выронил из рук подарок, а Се Лянь закашлялся, подавившись закуской. Хуа Чэн заботливо похлопал его по спине, также шокировано наблюдая за происходящим. У Хэ Сюаня день рождения? Сегодня? Но как такое может быть? И почему его старший брат знал об этом? — Пошел к черту со своими подарками, — покрасневший от ярости Хэ Сюань схватил со стола коробку и швырнул ее в лицо Ши Уду. Однако, легче от этого не становится и вслед за картоном ему по носу прилетает кулаком. — Что за цирк ты сейчас устраиваешь, Уду? Думаешь заслужить прощения? Так иди и сдохни! Он замахнулся для второго удара, но почувствовал, как со спины его крепко обхватили чьи-то руки. — Хэ-сюн, прошу, пожалуйста. Не делай этого! Я не знаю, что происходит, но, пожалуйста! Не надо бить моего брата! — Цинсюань намертво вцепился в разгневанного Хэ Сюаня. Ши Уду, однако, сидел на том же месте, молча потирая место удара. — А почему это я играю роль злодея? — Хэ Сюань немного успокоился, но то, в каком свете своим молчанием его выставляет старший Ши, его в корне не устроило. — Уду, хочешь чтобы я тебя простил? Отлично. Расскажи обо всем Цинсюаню. От такого предложения глаз Ши Уду задергался и он схватился за голову. — Нет. — Ладно, тогда это сделаю я. Ши Уду подпрыгнул на месте и схватил Хэ Сюаня за воротник футболки. — Не посмеешь. Не втягивай его в это! Ты пообещал молчать. — О чем вы? Во что меня не надо втягивать? Цинсюань все еще крепко держал Хэ Сюаня, боясь, что он сорвется и даже старался отцепить руку брата. — Если бы ты не вел себя как мудак, я бы и слова не сказал. Ты тоже обещал не лезть больше в мою жизнь. Я начну тогда свой рассказ? — Заткнись немедленно! — Ши Уду поднял сжатую в кулак руку и уже был готов нанести удар, но его за запястье перехватил Хуа Чэн. — Не делай резких движений, иначе я сломаю тебе руку. Взгляд Цинсюаня перемещался с брата на друга, потом снова на брата. Голова начинала болеть. Дыхание сбилось так, что невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Все тело то сотрясало от озноба, то резко бросало в жар. Он почувствовал как на плечи легли чьи-то теплые ладони. — Цинсюань, все хорошо. Мы рядом, — это оказался Се Лянь. Его голос всегда действовал успокаивающе. — Дыши в такт со мной. Смотри мне в глаза. Давай, вдох и выдох. Увидев, в каком состоянии находится Цинсюань, Уду наконец отпустил воротник Хэ Сюаня, а затем, под пристальным взглядом Хуа Чэна отсел подальше. Се Лянь продолжал тихо разговаривать, успокаивая уже не только младшего Ши, но и всех остальных. — Расскажи мне, — тихо произнёс Цинсюань, поглядывая на брата. — Я не знаю что, но я хочу знать. Если вы прекратите ссориться — я хочу знать. Если вы прекратите ненавидеть друг друга — я хочу знать. Похоже, у Ши Уду нет выбора. Уйти просто так ему не позволят, а если все же он уйдёт, Хэ Сюань уже пообещал, что не станет больше ничего скрывать. — Хорошо.