Итадори Юджи не спит четвертые сутки подряд. Если первые два дня без сна пролетели почти незаметно, то на третий уже дали знать о себе неприятные побочки: общая заторможенность восприятия чужой речи, притупленные рефлексы, заплетающийся язык, непривычная боль в мышцах и даже провалы в памяти. Не говоря уже об общей сонливости и готовности в любой момент упасть в обморок. Но Юджи продолжает героически стоять на ногах, хотя тренироваться так, как раньше, уже не получается.
Когда в голову первокурснику в очередной раз прилетает удар кулаком от соперника, Сатору Годжо сердито машет рукой, призывая остановить рукопашный поединок. Впрочем, от поединка здесь сегодня одно название. Мегуми Фушигуро послушно останавливается, пока Итадори старается удержать хотя бы равновесие.
– Юджи, объясни мне, с каких пор ты начал проигрывать
Мегуми в рукопашном бою? – Всегда спокойный и беспечный голос учителя звучит непривычно строго. Может, даже рассержено? Сейчас у сонного первокурсника не получается точно определить настроение сенсея. Он замер на месте, пытаясь восстановить поплывшее зрение от точного удара Фушигуро в висок. Годжо не привык наблюдать
такую рассеянность любимого ученика.
– Скажи честно, ты плохо спишь? – Продолжает давить учитель, скрестив руки на груди.
– Ч-что… з-заметно? – Голос Юджи предательски дрожит, зато зрение приходит в относительную норму. По крайней мере подросток видит хотя бы два сенсея, а не двенадцать.
– Юджи, – тон Годжо заметно смягчается, – твоя кожа бледнее облаков на ясном небе. Ты с периодичностью раз в десять минут спотыкаешься о собственную ногу; слушаешь меня, но слышишь только половину сказанного; и за последние несколько дней ты потерял в весе килограмм пять. И да, ты проиграл бой
с Фушигуро. Давай будем честны, в рукопашке Мегуми и рядом с тобой не стоит. Почему ты перестал отдыхать во сне? Тебе плохо?
Мегуми, на протяжении всего разговора делает вид, что ему не интересно, но когда Годжо-сенсей намерено принижает его навыки боя, парень обидчиво фыркает. Впрочем, Сатору больше проходится по недостаткам Итадори-куна в данный момент. Юджи виновато опускает глаза, не в силах придумать себе оправдание.
– В последнее в-время… м-мне снятся… кошмары, – едва слышно признается первокурсник, – и поэтому я долго не могу уснуть. Наверное, действительно заболел. П-простите, сенсей.
– Похоже, ты не хочешь об этом говорить, – проницательно замечает Сатору, и его ученик слабо кивает: – Что ж, в таком случае мне не остается ничего, кроме как отправить тебя в комнату отдыхать. В таком полумертвом состоянии тебя не то что Фушигуро, да даже проворный пес победит. Мегуми, проводи Юджи до комнаты, и возвращайся. Закончишь тренировку со мной. А потом мне придется ехать в столицу за магическим лекарем для Юджи. Чувствую, что ситуация серьезней, чем мы можем догадываться…
Мегуми, не теряя ни секунды, машет Юджи рукой, мол, за мной, и вялый подросток послушно плетется за однокурсником. Всю дорогу парни молчат, вероятно, думая каждый о своем. Фушигуро постепенно пропускает Итадори вперед себя, чтобы не терять из виду качающегося на ногах подростка. Сквозь пелену сонливости Юджи вдруг вспоминает, что Мегуми не сказал ему ни слова за последние четыре дня. Последний их разговор состоялся через дверь в комнату Итадори, и кажется… кажется тогда парень нагрубил Фушигуро-куну. В следующую секунду Юджи неловко спотыкается то ли об доску, то ли об камень, а может и вовсе об свою ногу, и беспомощно летит лицом в землю, не успевая даже сгруппироваться для правильного падения.
От неизбежного удара спасают крепкие руки Мегуми, подхватившие похудевшее тело Итадори Юджи почти перед самой землей. Мощный рывок наверх, и запыхавшийся первокурсник вновь оказывается на подгибающихся ногах, в невольных объятиях Фушигуро Мегуми. Прикосновения другого человека неприятно обжигают кожу. После «тесного общения» с Сукуной подросток ненавидит любой тактильный контакт.
– В порядке? – Кратко интересуется Мегуми, выпуская однокурсника из рук. Юджи и сам рад оказаться на свободе, но он внезапно оборачивается и загнанно смотрит в глаза собеседника. Фушигуро никогда не видел подобного выражения на лице Итадори прежде.
– Фушигуро-кун, прости меня! Я не помню, чего наговорил тебе несколько дней назад, но знаю, что был неправ. Мне жаль, что я обидел тебя своей грубостью.
От пережитой встряски после падения Юджи выдает свою речь на одном дыхании, даже ни разу не запнувшись. Глаза Мегуми округляются. Похоже, он никак не ожидал такого поворота разговора.
– Да я… эм… я не обижаюсь на тебя, вообще-то, – признается Фушигуро, – просто решил, что не имеет смысла лишний раз тебя трогать по поводу того,
о чем ты не хочешь говорить. Во-первых, это все равно бесполезно, и, во-вторых, будет только трепать тебе нервы. Так что я не злюсь на тебя, Юджи. Такое поведение было нетипично для тебя. Да ты и сейчас сам на себя не похож. Но пока ты не захочешь поделиться тем, что с тобой происходит, я не буду ворошить твои проблемы.
– За это я тебя и люблю, – благодарно шепчет Итадори и слабо улыбается.
Подросток разворачивается в сторону жилого корпуса, чтобы продолжить путь. Реакции Фушигуро Мегуми он не видит, но на душе разливается непривычное тепло от прошедшего разговора. Кажется, никто никогда в жизни его не понимал так, как Мегуми. Подростки продолжают путь в полной тишине, потому что говорить не о чем, да и не нужно оно никому. Юджи старается сосредоточиться на ходьбе, чтобы больше не доставить однокурснику неудобства. Вскоре парни оказываются перед комнатой Итадори.
– Ты не против, если я провожу тебя до самой кровати? Хочу проконтролировать, чтобы ты опять не упал по дороге.
– Боюсь, тебе не понравится состояние моей комнаты, – кисло отзывается Юджи, отпирая дверь.
В комнате первокурсника действительно неприличный бардак. Дело не только в раскиданных по комнате вещах, но и клубках пыли, уже перекатывающихся по полу от сквозняка. Но главное, что привлекает внимание Мегуми – это рабочий стол. К небрежно лежащим книжкам и дискам на нем прибавилась целая куча пустых банок от энергетиков, а во всех шести чашках на дне красуются разводы от кофе. Рядом с заправленной (!!!) кроватью стоят еще несколько энергетиков, пока не вскрытые.
– Бессонница мучает, значит? – Сухо интересуется Мегуми, цепким взглядом отслеживая движение Юджи до постели.
– Пожалуйста, не говори об этом Годжо-сенсею.
– Хорошо, – легко соглашается Фушигуро, – но… Юджи. Твоему организму необходим сон. Без него ты не сможешь оставаться сильным. Ты – сосуд Двуликого призрака. Ты
должен быть сильным.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – тихо отзывается Итадори, устраиваясь на кровати. Ресницы парня опущены вниз, чтобы не встречаться взглядом лишний раз с глазами Фушигуро.
– Может быть, – вновь соглашается Мегуми, и вдруг на его лице расцветает догадка, – все дело в Сукуне, да?
– Не спрашивай меня ни о чем.
– Ладно.
В комнате некоторое время висит неловкое молчание. Фушигуро стоит у порога, скрестив руки на груди, и невольно буравит взглядом своего собеседника. Итадори, в свою очередь, старательно избегает этого самого взгляда, подминая под себя покрывало.
– Не забудь закрыть окно перед сном, – наконец прерывает тишину Мегуми, собираясь на выход.
– Угу, – скомкано отзывается Юджи, не двигаясь с места.
***
Каждую ночь Итадори придумывает себе занятие, чтобы не уснуть. Юджи включает телевизор, слушает музыку в наушниках, листает мангу, кидает мяч в стену. Одним словом, делает что попало в перерывах между заваривающимся кофе и глотанием энергетиков. Но даже молодой организм подростка, ослабленный систематическим отсутствием сна и постоянным психологическим насилием, не вечен. В какой-то момент книга выпадает у парня из рук, ускользая под кровать. Он тянется за ней, резко наклоняется, в глазах темнеет. И вот уже Юджи с грохотом падает на пол, теряя сознание.
***
Выражение лица Сукуны мрачнее грозовой тучи. Взгляд его алых глаз мог бы испепелить подростка на месте, если бы Двуликий того захотел. Но он лишь смотрит на долгожданного гостя сверху вниз, вглядываясь в каждый дрожащий мускул на лице Юджи.
– Я для тебя похож на шутку, сопляк? Ты правда надеялся избежать встречи со мной?
Подросток молчит. Итадори вновь сидит перед Королем Проклятий на коленях. Он больше не молится, не надеется на лучшее и не ждет ничего хорошего. Только молчит, мысленно готовясь к самому худшему, что может прийти в голову этому наглухо отбитому кровожадному ублюдку. Сукуна смеряет Юджи самым презрительным взглядом. Через мгновение парень ловит лицом пинок, отбросивший его на добрый десяток метров.
– Малолетний глупец, – глухо изрекает проклятие, нарочно медленно приближаясь к своей жертве, – как жаль, что у тебя только десять пальцев на руках. Придется поработать над пальцами ног тоже.
***
Растерзанное тело Юджи охватывает новая судорога, и он с громким стоном блюет, извергая из себя собственные пальцы. Омерзительное зрелище, конечно. С точки зрения «человечности», которая проклятиям не знакома. Лицо Итадори разбито в кашу: нос давно вбит в череп, челюсть вывихнута на девяносто градусов, а ободранная кожа лохмотьями слезает с костей. В какой-то момент Двуликому приходилось с силой впихивать пальцы подростка в его глотку, и он не скупился на причинение косметических увечий в пользу смирения и подчинения жертвы. Целыми у Юджи остаются разве что глаза, но и они рискуют лопнуть в любой момент от поднявшегося внутричерепного давления.
Подросток сидит, опираясь на руки-культяпки. Такие уродливые, совершенно без пальцев, как и обещал Сукуна. Правая рука вывихнута, но боль от вывиха почти не чувствуется. Её перекрывает другая боль, например, в ногах.
От ног, правда, остается одно название. Двуликий призрак вырвал их вместе с коленями, оставив кровоточащие обрубки, на которые приходилось любоваться сидящему Юджи. Потому что у него нет сил поднимать голову. Все силы организма уходят на неизбежные судороги агонии. Итадори всё ещё не умер от болевого шока только потому что Сукуна так хочет.
Сам Король Проклятий, кстати, сидит напротив парня, в позе «бабочки». В руках у него стальной нож, и сейчас Сукуна увлеченно вырезает себе «прекрасный» кубок. Из коленной чашечки Юджи и его большеберцовой кости. К сожалению, первая попытка сделать красивую посуду из левой ноги подростка не увенчалась успехом, поэтому проклятию пришлось оторвать правую ногу тоже. Ювелир из Двуликого так себе, вторая попытка оказывается близка к провалу.
– Жаль-жаль, – качает головой Сукуна, – ну ничего, завтра ты придешь ко мне снова с ногами.
Даже если бы Юджи захотел ответить собеседнику, он бы не смог. Парень лишь щелкает вывернутой челюстью и протестующе воет. От боли. В следующую секунду его снова выворачивает наизнанку. Прозрачно-желтая желчь, кровь, мясо и кости – вот содержимое желудка Итадори Юджи. Парень и рад бы отвернуться от этой картины, да только шея затекла. Юджи остается только отчаянно кричать, надеясь на помощь. И он кричит.
***
– Юджи, проснись!
Подросток с трудом открывает слипшиеся глаза и встречается взглядом с Мегуми. Как же сильно болит голова... Однокурсник непрестанно тормошит Итадори, который лежит на полу, свернувшись в позу эмбриона. Похоже проблевался Юджи не только во сне. Сквозь пелену аффекта после пережитого кошмара подросток замечает под собой зловонную лужу. К счастью, без собственных пальцев. Содержимое его настоящего желудка ограничивается только желчью, кофе и энергетиком. Фушигуро, не без должных усилий и забавного кряхтения, поднимает на руки трясущегося в приступе панической атаки Итадори, и тащит его в ванную комнату.
Холодные струи быстро приводят Юджи в чувство. Мегуми окатывает его водой прямо в одежде и, прежде чем начать говорить, дожидается, пока виновник его ночного покоя прокашляется.
– Твои кошмары зашли слишком далеко, – замечает Фушигуро, выключая холодный душ. Итадори судорожно цепляется бледными ладонями за бортики ванной похожего цвета. Его колотит крупная дрожь, но вызвана она вовсе не холодом.
– К-к-как т-ты по-по-п-пал… ко мне? Д-дверь…
– Дверь закрыта, – перехватывает инициативу Мегуми, вытаскивая товарища из ванной и заворачивая его в махровое полотенце, – но окно так и осталось открытым. Хорошо, что Годжо-сенсей сегодня уехал за лекарем. Юджи, у тебя сильный жар…
