//--//
Лучи уходящего солнца заливают задний двор, лёгкий морской бриз охлаждает кожу Каса, стоящего в тени у кустов черники. В одной руке он держит пустую ёмкость из-под творога, а другой рукой набирает в ладонь ягоды и высыпает их в контейнер поверх остальных. Он заполнен чуть больше чем наполовину, и ещё много осталось, но тени становятся всё длиннее, и Кас хочет насладиться солнечным светом, пока он не кончился. Под ногами мягкая и сочная трава, и она настолько приятна, что Кас отказывается от гамака и растягивается прямо посреди двора. Он раскидывает руки в стороны, упирается ладонями в траву и раздвигает пальцы, чтобы почувствовать каждую травинку, свежую и прохладную на его ладони. Солнце заглядывает между деревьями, согревая его кожу, подобно невесомым поцелуям. Дин сказал бы ему намазаться солнцезащитным кремом, но ему здесь так комфортно, что он не может заставить себя встать и сделать это. Солнце всё равно скоро сядет, и его загонят внутрь холод и комары. Ветерок шепчет сквозь деревья. Птицы перекликаются друг с другом. Что-то шуршит в кустах черники слева от него, и его глаза инстинктивно открываются. Даже пять долгих лет на пенсии не могут убить этот рефлекс. Но это всего лишь Чудо, наклонившая голову, чтобы потереться мордочкой о низкую ветку, её хвост торчит прямо вверх и радостно трепещет, немного загибаясь в одном месте, где несколько лет назад он зацепился за дверцу холодильника. Кас несколько раз щёлкает языком, и она подходит к нему, пробираясь под его согнутые колени и тихонько мурлыча. Она трётся щекой о его протянутую руку, а затем усаживается рядом. — Ты так мила со мной только потому, что Дина здесь нет, — замечает Кас. Чудо поворачивает ухо в его сторону. Он представляет себе, что она думает что-то вроде «вот-вот вернётся». — Он скоро приедет, — заверяет он её. Они вместе слушают птиц. Кас запускает руку в контейнер и пробует несколько ягод черники, прижимая их языком к нёбу, пока из них не вырывается сок, сладкий и терпкий одновременно. Они намного лучше, чем те, что были в магазине, и могут соперничать с теми, что он покупал на фермерском рынке. Дин захочет испечь из них пирог, булочки и кексы. Касу придётся отбиваться от него, пока он не отнесёт немного Маргарет в соседний квартал и Спенсеру в библиотеку. Солнце опускается ниже в небе. Кас закрывает глаза. Его мысли дрейфуют. Он почти дремлет. Его будит звук приближающихся шагов. Дин оседает на траву с нечленораздельным стоном, его суставы тихо щёлкают. Кас улыбается, глаза по-прежнему закрыты. — Только посмотрите на себя, — замечает Дин. — Греетесь вместе на солнышке. Такое впечатление, что вы нравитесь друг другу. — У нас есть общие интересы, — он имеет в виду Дина, но, если подумать, он полагает, что солнечные ванны и наблюдение за птицами тоже считаются. Возможно, они не такие уж разные. Кас наклоняет голову, задирая подбородок вверх в надежде получить поцелуй. Дин ложится рядом с ним и прислоняется к нему, закидывая одну ногу на его, легко обнимая. Они хорошо подходят друг другу, особенно после многих лет практики. Мягкий поцелуй согревает уголок его рта, почти дразня в своей целомудренности. Открыв глаза, Кас может оценить всю красоту Дина Винчестера. Его глаза яркие, но скрыты за стёклами очков. Кас осторожно снимает их и откладывает в траву. На висках у него теперь виднеются проблески седины, а вокруг рта и глаз — несколько дополнительных морщинок. Кас проводит по ним пальцами, его прикосновения мягкие. — Ты опять трогаешь мои морщины? — жалуется Дин, застенчиво откидывая голову. — Я любуюсь своей работой, — объясняет Кас. — Твоей работой? Это мои морщины. — Это я заставляю тебя улыбаться. Я бы хотел приписать себе немного заслуг. — Вау. Очень скромно, — поддразнивает Дин, улыбка играет в уголках его рта. Он наклоняется, мягко целуя шею Каса, раз, два, три, и до самого уха, играя зубами с маленькой серьгой. — Когда приедут Джек? — его дыхание горячее, рука пробирается под подол рубашки Каса. — Не раньше чем через пару часов, — ухмылка. Затем: — Мы не будем заниматься сексом на траве. — Жаль, потому что я не уверен, что смогу встать, — Дин сгибает ногу, и Кас слышит, как она хрустит. — Я старею, Кас, — говорит он, и на этот раз это не жалоба. Скорее намёк на улыбку, такую, от которой морщинки в уголках его глаз разглаживаются, а линии вокруг рта становятся глубже. — Ты не выглядишь старым, — хмыкает Кас. — Ты выглядишь счастливым, — он поднимается на ноги и протягивает Дину руку. — Дин, — говорит он, когда они идут обратно к дому, с контейнером черники в руке. — Хм? — Мне нравится стареть с тобой.//--//
Даже несмотря на то, что она больше не принадлежит Дину, этот звук навсегда запечатлелся в его памяти. Раньше Детка напоминала ему о доме. Теперь это приносит совсем другое счастье. Джек появляются у входной двери с подарками: бутылка вина для Каса, коробка шоколадного печенья для Дина и ленточка, которую они нашли на земле в здании общежития, для Чуда. Она некоторое время играет с ней на полу, а затем уходит на своё кошачье дерево у окна. Кас и Джек сидят вместе за обеденным столом, пока Дин работает над ужином, а это значит, что уже скоро он заставит их заняться нарезкой овощей или отмериванием ингредиентов. На кухне становится липко и жарко от жара духовки, поэтому они открывают большие задние двери и впускают ночной воздух, чтобы охладить комнату. Джек рассказывают об учёбе, о том, как раздражали их соседи по комнате и как они рады, что на лето у них будет своя комната. Они пьют вино с Касом, и Дин сдерживает любые неодобрительные комментарии по этому поводу. Ребёнку технически всего одиннадцать лет, ради бога, но Дин старается не нянчиться с ними. В конце концов, они учатся в колледже. — Ты всё ещё общаешься с тем парнем… как там его звали? — спрашивает Дин, отворачиваясь от шипящей сковороды на плите. — Исайя, — отвечает Кас и бросает на Дина взгляд, который говорит, что он немного ошибся. Упс. Теперь уже поздно возвращаться. Джек нарезают картофель чуть быстрее. — Нет. Мы давно не разговаривали. — А, — взгляд на Каса. Тот пожимает плечами. Дин меняет тему. Джек будут рядом всё лето, поэтому они строят смутные планы, чем займутся, пока будут здесь. Кас давно хотел сходить на водопад, а в июле будет фестиваль лаванды. Сэм и Эйлин также приедут в конце месяца, так что на некоторое время у них будет полный дом. После ужина Дин помогает Джеку разгрузить машину. Интересно посмотреть на все вещи, которые накопились за год их отсутствия — одежда, которую Дин не узнаёт, новые учебные принадлежности, тонна книг, полоска презервативов, которую Дин тут же пытается стереть из памяти. Дети так делают, не так ли? Просто уходят и находят свою собственную жизнь? У него самого никогда не было такого шанса, он всегда жил в тени своего отца. В основном он рад за Джека, но это всегда борьба с той частью себя, которая чувствует себя брошенной. Никогда не становится легче, когда люди уходят. Даже если это к лучшему. Когда Джек впервые решили, что они переводятся в более крупный колледж (да ещё и за пределами штата), Дину было нелегко смириться с этим. Потребовалось много ночных разговоров с Касом и много слёз, пролитых за закрытыми дверями, прежде чем он смог найти способ сказать, что рад за них и поддерживает это. Но он действительно так думает. Даже видя, как меняются Джек, как они становятся кем-то другим прямо на его глазах. Так всё и должно быть. Дин просто настолько привык держаться за всё обеими руками, что отпустить их кажется неестественным. Ему повезло, что они с Касом сделаны из одной и той же цепкой ткани. Если бы ему пришлось ослабить хватку с Касом, он бы, наверное, разорвался по швам. — Кажется, это всё, — говорят Джек, засунув руки в карманы своей безразмерной куртки. Их волосы в последний год намного длиннее, завязаны сзади тонкой резинкой. Этим они немного похожи на Сэма, а это значит, что Дину приходится бороться с желанием отпускать язвительные комментарии по этому поводу. Что бы сделал Джон? Он всегда спрашивает себя, а потом поступает наоборот. — Не хочешь прокатиться? — вместо этого спрашивает Дин. — Чтобы наверстать упущенное. Мне кажется, я давно с тобой не разговаривал. Джек загораются. — Да. А ты…? — они протягивают ключи, которые Дин быстро выхватывает, прежде чем они успевают отказаться от предложения. Первую часть пути они опускают стёкла и увеличивают громкость музыки, наслаждаясь липкой летней жарой и пустыми дорогами. Они едут по холмам, мимо больших домов и сосен. Приятно снова оказаться за рулём. Знакомо. Не так, как в первый раз, когда Дин пытался это сделать, несколько лет назад, когда они наконец-то снова завели машину. Он зажмурился. Сначала чуть не пробил стену дома. Ощущение виниловых сидений под ним и руля, скользящего по его ладони, до сих пор оставляет во рту немного горьковатый привкус, но теперь всё не так плохо. — Итак, что случилось с Исайей? — он наконец-то нарушает молчание, потянувшись, чтобы выключить музыку. — Я думал, вы двое были близки, — Кас обычно общался с ними, чтобы узнать последние новости, а Дин слушал, полулёжа в постели рядом с ним. Это всегда звучало как что-то прямо из «Доктора Секси». Так много драмы, так много друзей, за которыми Дин никогда не мог уследить. Единственный, кого он действительно запомнил, был Исайя, просто потому, что Джек так быстро в него влюбились. Им было так легко. Не так, как всегда было для Дина, когда дело касалось мужчин. Он помнит, как гордился тем, что Джек так открыто говорили об этом с Касом и, соответственно, с ним. Как будто он получил хорошую оценку за воспитание. — Думаю, он гетеро, — тихо отвечают Джек, натягивая рукава куртки на руки. — Или, может быть, он просто сказал это, чтобы мягко отшить меня. — Подожди, разве он тебя не поцеловал? — Да, но он сказал, что это на самом деле ничего не значит. — Ха, — Дин на мгновение вспоминает момент, чуть похожий на тот, что произошёл между ним и Касом, и ему приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. Удивительно, насколько всё становится яснее, когда он смотрит на это со стороны. Если бы ему пришлось вернуться назад и наблюдать за тем, как он барахтается в своих чувствах к Касу, как раньше, он бы, наверное, сошёл с ума. — Я не хочу обнадёживать тебя, Джек, но это чушь. Поцелуй всегда что-то значит. Джек оживляются, глядя на него со своего места. — Ты думаешь? Дин решительно кивает. — Всегда. Но это не значит, что это хорошая идея — связываться с ним, — не все могут закончить так, как они с Касом. Он знает это. — Не трать на него свою энергию, если он ведёт себя по-дурацки. В море есть и другая рыба, или что-то в этом роде. Джек больше не отвечают. Они просто мягко улыбаются, как будто погрузились в свои грёзы. Дин не может убедить себя испортить им этот момент. Может, всё не так уж плохо, если у них есть маленькая надежда. По крайней мере, это сделает лето легче, и было бы здорово, если бы Джек и Исайя помирились. Может быть, тогда Исайя навестит их здесь. Было бы здорово познакомиться с одним из друзей Джека.//--//
Есть очень мало вещей, которые могут заставить Каса встать и вылезти из постели до одиннадцати, и Дин, кажется, запомнил их все. Этим утром Кас с удовольствием просыпается под шквал поцелуев своего мужа, и ещё больше он рад, когда эти поцелуи опускаются ниже. Он даже не успевает открыть глаза, когда губы Дина смыкаются на головке и испытывающе спускаются вниз, а потом так расслабляется, что почти засыпает. Его рука, которая по рассеянности запуталась в волосах Дина, замирает. Дин поднимает голову и говорит: — Я очень обижусь, если ты заснёшь, пока я делаю тебе минет. — Я не сплю, — настаивает Кас, загибая пальцы на коже головы Дина и побуждая его снова лечь. Тепло вновь окутывает его, мягкое, влажное и такое, такое глубокое. Он откидывает голову назад в подушки, губы раздвигаются в беззвучном стоне. Когда он так расслаблен, находится где-то между сном и явью, он слишком быстро оказывается на грани, а потом переваливается через неё, даже не успев предупредить Дина. Дин, впрочем, не беспокоится — он просто сглатывает и подползает к Касу на четвереньках, встречая его влажным поцелуем. — Это было быстро, — замечает он в губы Каса. — Я польщён. — Думаю, ты мне снился, — признаётся Кас. — У тебя было преимущество, — глаза всё ещё закрыты, он втягивает дрожащий, удовлетворённый вдох. Затем наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, вытягивая шею. Его тело, наконец, согревается от мысли, что он проснулся. — Почему так рано? — Во-первых, уже девять, — поддразнивает Дин, в его голосе слышна улыбка. — Но мы идём на пляж, по просьбе Джека. — Ммф. Повеселитесь, — шутит он, отстраняясь от Дина и натягивая одеяло на голову. Дин игриво пихает его под рёбра. — Не-а. День семьи. Ты должен мне за минет. — Минет — это не валюта, Дин, — стонет Кас. — Да, да, я помню. Это выражение любви, или что-то в этом роде. Но этот был валютой, так что вытаскивай свою задницу из постели, — с этими словами он исчезает в ванной, оставляя Каса искать собственную мотивацию, чтобы проснуться. Каким-то образом ему удаётся вытащить себя из постели и затащить в машину до девяти тридцати. С кружкой кофе в руке он становится немного счастливее, но всё ещё держится сам по себе на заднем сиденье и едва избегает язвительных комментариев по поводу весёлого настроения Дина. Единственный приличный пляж находится в получасе езды на юг от их дома, это приятная поездка вдоль побережья. Джек ведут машину, поэтому Дин поворачивается боком на своём сиденье, чтобы протянуть ладонь Касу, как будто держание за руку сможет развеять его ворчливое настроение. Так и есть. Даже спустя полдесятилетия он всё ещё находит в этом что-то новое, когда они переплетают пальцы и их обручальные кольца стучат друг о друга. Он всё ещё думает: «О, мы женаты». И удивляется тому, что он достаточно человечен, чтобы вообще вступить в брак. Двадцать лет назад он бы отверг перспективу развития чувств, не говоря уже о любви и влечении. Теперь же он десять раз перепробовал все семь смертных грехов и не променял бы это ни на что другое. На пляже, о котором шла речь, немноголюдно. Впрочем, ничего необычного, учитывая тот факт, что океан здесь ледяной даже в самые жаркие дни. Кас не раз отмечал, что на Земле есть немало мест, где есть пляжи с тёплой водой, но Дин ненавидит летать, а Кас ненавидит быть вдали от своего сада, поэтому они никогда не уезжают слишком далеко от дома. Кас уже не так часто скучает по своим крыльям, но когда он это делает, то только потому, что не может полететь с Дином через полмира, чтобы окунуться в тёплое солёное Эгейское море, или в Китай, чтобы увидеть возвышающиеся горы Чжанцзяцзе, а потом вернуться в уютную постель к концу ночи. Это всё, для чего он бы их использовал — для отдыха. Эта мысль почти заставляет его смеяться. Какой из него ангел. Но в последнее время ему достаточно наблюдать с покрывала для пикника, как Дин и Джек бегут по пляжу к воде. Они плещутся в прибое, пока волны не становятся слишком высокими, а потом плывут чуть дальше, поднимаясь и опускаясь на каждой волне. Дин лежит на спине, широко раскинув руки, наклонив лицо к солнцу. Беззаботно. Джек плывут рядом с ним, время от времени оглядываясь, словно проверяя, всё ли они делают правильно, следя за тем, как Дин разводит пальцы и как он выпячивает грудь, чтобы удержаться на плаву. Умиротворение, думает Кас. Это и есть его определение, и он благодарен, что стал его частью.