Сон Навуходоносора

— Итак… Вы одарены, верно? — спросила Джейн, чтобы заполнить тишину. Они так бы и продолжали стоять в этом переулке за отелем, безмолвно глядя друг на друга, если бы здесь не появилась молодая женщина, которая, увидев Джейн, тут же изменила направление. Теперь они бесцельно бродили по улице. Карлайл не сводил с неё красных глаз, а Джейн достала из куртки круглые черные солнцезащитные очки на пол-лица. Карлайл задумался об Аро. Джейн была единственной из Вольтури, с кем он не столкнулся во время пребывания в Вольтерре. В бурную эпоху охоты на ведьм Вольтури посчитали, что только у них была свобода соблюдения закона, и часто покидали пределы города, обязательно с одним из близнецов. Они встретились, лишь когда Джейн намеренно прибыла слишком поздно, чтобы спасти семью Карлайла от армии новорожденных, а потом, когда Аро привел ее вместе с остальной гвардией, чтобы казнить Карлайла и всех его родных и друзей. А судя по тому, что он видел и слышал о Джейн, она весьма гордилась своей возможностью истязать людей. В первую очередь, её дар предназначался для службы Вольтури, а затем его предназначением был садизм. Карлайл не испытывал к ней серьезной неприязни, она была слишком юна для этого. Тем не менее существовали определенные категории людей, с которыми Карлайл мог не проводить время, и Джейн была в одной из них. Он с горечью размышлял об этих событиях, а также о том, как мучительно неловко ощущать каждую секунду, прошедшую в оглушительной тишине, и запечатлел это в своей памяти. Если ему пришлось страдать, то Аро, черт возьми, пусть при встрече страдает тоже. — Нет, — вздохнул он, — Аро ошибается, — хоть он и оказался прав на счёт того, что люди не боятся Карлайла, — всё это очень странно. Но утверждения Аро были гораздо серьезнее. Джейн пристально посмотрела на него сквозь солнцезащитные очки. — Аро никогда не ошибается в таких вещах. Вы одарены. Но что же это за дар? — спросила она, но подняла руку, прежде чем он смог ответить. — Нет, не говорите мне, я хочу угадать. На ее лице заиграла ухмылка. В ней было слишком много ликования, но в то же время она совсем не была грозной. Такая же, как и ухмылка Элис, задумавшей устроить вечеринку. Похоже, отгадывать дары было страстью Джейн. Карлайл пожал плечами. — Только не говори, что это дар менять цвет глаз, потому что я уже об этом пошутил. — Дар чего там? Серьёзно? — она скорчила гримасу отвращения. — Совсем не смешно. Сила самоконтроля? Поскольку у вас иммунитет к крови, и ваша семья ничем не питается. Карлайл бросил на неё веселый взгляд. — Мы питаемся. Кровью животных, — поправил он. — И вы недоедаете из-за этого. Аро сказал мне, что ваши глаза желтые, потому что ваш организм не может правильно усвоить кровь. Вместо здорового красного цвета, они приобрели оттенок отработанных жидкостей, — она улыбнулась, — мочи, — уточнила она на пониженном тоне, на секунду спустив очки, чтобы иметь с ним прямой зрительный контакт. Карлайл мысленно выругался на Аро. Он должен был догадаться, что сей господин поведает всем эту особую теорию. Он не сомневался, что Аро сделал это вовсе не для того, чтобы поддразнить Карлайла, для этого он был слишком порядочен. Нет, он просто любит поговорить обо всем на свете, и, очевидно, желтые цвета урины глаза Карлайла были одной из таких тем. Карлайл представил, что это превратилось в одно из многочисленных восхвалений Аро его характера. Он, конечно, был впечатлен, когда впервые выдвинул свою теорию, полностью ожидая, что Карлайл скажет: «Боже, это отвратительно! Немедленно неси мне человека!», а Карлайл не только уставился на него безразличным взглядом, но и отправился в Вольтерру, чтобы съесть несколько крыс, просто чтобы доказать, что никакое отвращение не заставит его отказаться от своей веры. Это, в свою очередь, привело к тому, что Кайус стал умолять Аро найти ему любовницу, которая не ест крыс в канализации, и угрожать присоединиться к румынам, если Аро откажется. В любом случае, видимо, это стало известно всем членам гвардии Вольтури. — Он тебе так и сказал, да? А он не говорил, что это всего лишь теория? — А у вас есть теория получше? — спросила Джейн с наглой ухмылкой, зная, что тот ничем не ответит. Даже с ее маленьким ростом и детским голосом было легко забыть, что Джейн уже давно двенадцать. Ни в одну из их предыдущих встреч она не вела себя как ребенок. Карлайл подозревал, что это было сознательное решением: она старалась вести себя как можно взрослее, чтобы люди не могли так легко принять ее за ребенка. Но сейчас она вела себя как любознательный ребенок. Она была очаровательна, но он, имея дело с юными пациентами, знал, что та не оставит это без внимания, пока он не признает ее правоту или не даст ей объяснение получше. Которого у него не было. — Нет, — признался он. Джейн засветилась. Она вела себя на удивление приветливо. Карлайл задумался, не были ли Джейн и Алек все это время втайне тройняшками, а Карлайл разговаривал с любезной сестрой. Он совершенно не ожидал такого. Когда его семья выступила против Вольтури, они унизили их. И никто не был унижен так, как Джейн с Алеком, которым приказали впустую применять свои дары против непробиваемого барьера Беллы. В это время половина вампирского мира наблюдала за их бессилием. Карлайл видел, с какой ненавистью Джейн глядела на Беллу в тот день, видел ее желание обрушить свой дар на каждого глупца, осмелившегося предстать перед Вольтури. Она была слишком предана Аро, чтобы причинить Карлайлу вред, ведь ее попросили охранять его. И все же, Карлайлу казалось, что он осужденный, которого вели на виселицу, а Джейн нашептывала жуткие истории об убийствах и пытках вампиров и людей тысячелетней давности. Но он не ожидал, что она оставит прошлое позади и будет вести с ним приятную, вежливую беседу. Она была потрясающе взрослой. Более зрелой, чем некоторые взрослые вампиры, которых Карлайл встречал на протяжении многих лет. Если она была такой всегда, то он мог понять, почему Аро был так озадачен неприятием ее людьми. — Я же говорила. Так это способность контролировать себя? О, — ее глаза расширились, — это объясняет, почему вы создали бессмертное дитя. Вы хотели доказать, что можете наложить контроль на одного из них? Карлайл уставился на нее. Джейн, двенадцатилетняя Джейн, действительно собралась затронуть эту тему в беседе? Карлайл полагал, что она весьма деликатна. Очевидно, нет. — Я не создавал бессмертное дитя! — запротестовал он. Эдвард создал. Конечно, не специально, и Ренесми в конце концов выросла, но в том беспорядке не было вины Карлайла. Джейн пожала плечами, совершенно не заботясь о том, что теоретически она сама была бессмертным ребенком. Конечно, Джейн не была им в том самом смысле, в котором, как казалось окружающим, они считали ее таковой. У Карлайла сразу возникли вопросы, когда Аро впервые рассказал ему о бессмертных детях, ведь он знал, что в гвардии Вольтури есть дети-вампиры. В тот день Джейн была в отъезде, как и всегда. Никто не вселял страх Божий в мир демонов так, как Джейн, и поэтому она всегда была первым выбором для отправки на задания, даже опередив своего брата. В тот день Алек только вернулся с миссии и был приглашен в покои с одной из прекрасных девиц, которых Вольтури держали в замке. (Карлайла очень позабавило, когда он узнал, что Аро перевоплотил прекрасных дев в горячих секретарш. По сути, он не ошибся, ведь он взял два сексистских образа и решил: «Разве это не одно и то же?». Очень смешно). — Бессмертное дитя, — сказал Аро Карлайлу, пока тот ходил вокруг нервно оглядывающейся девушки. Ее звали Джулия, и у нее были самые прекрасные карие глаза, которые Карлайл когда-либо видел. — Это вампир, который застыл в слишком юном возрасте, чтобы научиться контролю. Их никогда нельзя научить, и они не понимают, зачем им это нужно. Алек? Он протянул тонкий нож, который Алек принял с мрачным выражением на своем юном лице. Джулия побледнела, но послушно протянула руку, как и указал Аро. Медленно и очень осторожно, чтобы не пролить больше крови, чем нужно, Алек провел ножом тонкую линию по нежной коже Джулии, прочертив ярко-красную кровь, которая струйкой стекала по ее запястью, заманчиво капая на пол. В то время Карлайл еще не довел свой контроль до совершенства, поэтому, когда хватка Алека за нож вдруг оказалась слишком крепкой, что тот сжал рукоятку таким образом, что лезвие со звоном упало на каменный пол, Карлайл испытал сочувствие. Джулия была на удивление спокойна, даже когда упал нож. Она, конечно, была напряжена, бледна и едва осмеливалась дышать, но при этом стояла во весь рост, не выказывая ни малейшего намерения ослушаться окружавших ее вампиров. Тем не менее Карлайл решил ободряюще улыбнуться ей, и она слегка расслабила плечи. — Алеку ещё есть куда совершенствоваться, я бы не доверил ему создание вампира, — тихо сказал Аро, наблюдая, как Алек стоит неподвижнее любой статуи, не смея дышать, но слишком желая доказать свою правоту, чтобы от него отступили. — Но он научился контролировать себя. После этого он отпустил Алека, который так быстро исчез из комнаты, что Карлайл с трудом уследил за его движением, и протянул юной Джулии тряпицу, чтобы остановила кровотечение. После этого Аро подобрал лезвие ножа и повел Карлайла посмотреть на истинных бессмертных детей, веками живших в глубочайших катакомбах под Вольтеррой. Когда неотразимо милые малыши превратились в яростных, неуправляемых зверей, едва заметив засохшую кровь на лезвии, Карлайл понял, почему создание бессмертных детей было запрещено и каралось смертью. И все же, несмотря на то, что Джейн научилась контролировать себя, о чем свидетельствовал тот факт, что та спокойно шла по улицам Уайтфиша, не убивая каждого на своем пути, лукавая улыбка на лице напомнила улыбку ребенка, довольного тем, что удалось заставить Карлайла признать его обычный цвет глаз отвратительным. — А где она сейчас? — спросила она. Карлайлу потребовалась секунда, чтобы понять, о чём та заговорила. — Ты имеешь в виду Ренесми? — утвердил он, на что та окинула его взглядом. Ну, Карлайл не знал, не так ли? Ренесми как обычно якобы пошла навестить могилу своего деда. Ей так и не удалось простить свою семью за то, что они не сделали Чарли бессмертным и, по ее мнению, позволили дедушке бессмысленно умереть. Проведение выходных с дедушкой Чарли как при жизни стало ее пассивно-агрессивным способом заставить их всех пожалеть. И, как знал Карлайл, который был в бессилии ей помочь — девушке, жившей в неизменной и бессмертной семье, это стало единственным способом справиться с горем. Для Ренесми образ жизни людей был тем же, что бедность для богатых. Ужасно жаль, что другим приходится жить так, как они вынуждены жить, но Ренесми была превыше всего этого. То, что кто-то рядом с ней оказался под натиском смерти — самого обычного явления для человека, было для неё непостижимым и неприемлемым. В этом, как и во многих других вопросах, Карлайл был рад, что Ренесми не застыла окончательно, как вампиры. Ее память была не такой острой, и ее мозг был устроен скорее как у людей. Со временем ее горе по Чарли пройдет. И, надо надеяться, она станет лучше понимать человеческую природу. Но он предпочел не вдаваться во все это с Джейн. Тем более, он сомневался, что Ренесми находилась на кладбище, учитывая, что Элис, похоже, пропустила видение смешных шляп. Скорее всего, она передумала и вместо этого отправилась охотиться с остальными. Он не желал в это вникать. Карлайл слегка улыбнулся. — Она в походе, — ответил он. Где-то там. Где-то, но Карлайл не знал где именно. Джейн хмыкнула. — Она может есть человеческую пищу? — спросила она. — Мы все можем есть человеческую пищу, — заметил он, и Джейн бросила на него взгляд, полный отвращения. — Но да, Ренесми поглощает питательные вещества из человеческой пищи. Но вкус для нее притупляется… не так, как для нас кровь животных, — размышлял он. Джейн нахмурила брови. — Странно, — прокомментировала она и замолчала на несколько секунд. Затем подняла на него взгляд. — На что была похожа кровь волка? Карлайл удивленно покосился на неё. Он не ожидал, что у Джейн будет так много вопросов. Но он полагал, что та им интересовалась не только из-за дара, ведь она наверняка была наслышана о нём от Аро. Любому было бы любопытно. Странно, но, несмотря на то, что она не имела никакого отношения к Аро, всё равно стала напоминать Карлайлу его. В ее улыбке была та же яркость, в вопросах — то же безобидное любопытство, несмотря на то, что они были навязчивыми. Вольтури не были семьей в том смысле, в каком был ковен Карлайла. У них были крепкие отношения, они заботились друг о друге, и, хотя Аро был ближе всего к отцовской фигуре для Джейн, прежде всего он был её лидером. Член стражи Вольтури не был членом ковена Вольтури, и разница в рангах была одним из многих способов, с помощью которых Вольтури оставались архаичными. Тем не менее невозможно было жить с кем-то веками и не создать крепких личных уз. И судя по тому, что Карлайл видел и слышал о Джейн, отцовская преданность Аро была для нее одной из самых важных вещей в этом мире. Ему было интересно, какими были ее родители. Его родная Розали застыла на пороге взрослой жизни. Хотя она была взрослой, что имело значение, но когда нашла свое место в семье, решила стать именно его дочерью, а не сестрой. По идее, это произошло потому, что она считала его возраст пугающим и чувствовала, что он больше напоминает отца, чем брата, но с годами, когда ее улыбка стала сиять все ярче, когда Карлайл поддерживал и хвалил ее достижения, стало до боли ясно, что он заменяет ей отца, которого ей так не хватало. Он несколько раз встречался с мистером Хейлом, и тот был действительно ласков со своей прекрасной дочерью. Однако чем больше Карлайл узнавал Розали, тем яснее становилось, что ее родители слишком много внимания уделяли ее внешности и слишком мало — самой дочери. Хотя Карлайл не стал бы возлагать всю вину на родителей, нельзя было отрицать, что Розали учили, — вот в чем ее ценность. Она вечно находилась в таком состоянии духа, когда ценила свою красоту больше, чем другие качества, но при этом стремилась быть хорошей во всем остальном, чтобы её воспринимали чем-то большим, чем только её наружностью. И так же, как он был бессилен перед горем Ренесми по Чарли, с Розали Карлайл ничего не мог сделать, кроме как лелеять ее и надеяться, что однажды она научится лелеять себя ради себя самой. Что-то неопределенное в Джейн напомнило Карлайлу эту часть Розали. Она, похоже, слишком легко позволила Аро завладеть ее сердцем как для той, у кого были непростые отношения с человеческими родителями. Более того, Карлайл начал подозревать, что ее вопросы не дадут ему покоя до возвращения Аро, даже если на это уйдут часы. — Она пахла так же, как человеческая кровь, — ответил он, — хотя я не могу сказать точно, был ли вкус таким же, по понятным причинам, — подмигнул он ей. Она покачала головой. — Если хотите, мы с радостью оставим несколько волчьих туш для вашей семьи. Они будут очень расстроены, если вы устроите пир и не поделитесь, я уверена в этом, — сказала она. Он улыбнулся, и несколько минут они шли в дружеском молчании. Теперь он жалел, что не успел познакомиться с Джейн до этого. Ее обаяние было неоспоримым, ее улыбка — заразительной. Да, если бы у Карлайла был шанс после того, как закончатся эти ужасные выходные, он бы очень хотел узнать Джейн получше. Конечно, оставался открытым вопрос о смерти Бри. Однако, хотя Джейн и не была бессмертным ребенком, ее мозг был заморожен на той стадии, когда сопереживание требовало больше усилий, чем у взрослых. Кроме того, она провела более тысячи лет, казня преступников, и теперь, по мнению Карлайла, жизнь обычного неизвестного вампира для нее ничего не значила. Становилось понятно, почему Аро хотел, чтобы они провели время вместе. Джейн, которая опрометчиво казнила Бри Таннер, и Джейн, которая говорила с ним сейчас, были настолько разными, что Карлайл понял, почему Аро вообще доверил командование миссией подростку. Джейн была достаточно взрослой, чтобы ей можно было доверять, но слишком незрелой, чтобы осознать все последствия своих действий. Ее поведение сейчас только доказывало это. Она была, так сказать, не при исполнении, поэтому расслабилась и улыбалась, беззаботно, как ребенок. Он не знал ее хорошо, но Карлайл уже начал подозревать, что Джейн живет в мире, где царит принцип «они» против «нас». И несмотря на их историю, благодаря своей дружбе с Аро, Карлайл, похоже, был принят в «их» ряды. Поэтому Карлайл не винил Кайуса в смерти Бри. Кайус отдал Джейн неясный приказ наказать Калленов, так или иначе, но она его выполнила. Более того, Кайус дал бы ей понять, что одобряет ее действия. Если Аро не собирался примиряться с семьей Карлайла, это было бы справедливо, поскольку Карлайл не собирался примиряться с Кайусом. — Вернемся к дару, — размышляла Джейн вслух, — я полагаю, что это не идеальный контроль, — сказала она, выделив последний слог в слове «контроль» и поправляя берет. — Вы — чума? — спросила она. Карлайл моргнул и остановился. — Я…что?! Она тоже приостановилась и повернулась, чтобы с триумфом взглянуть на него. Это был взгляд девушки, которая считала, что, черт возьми, у нее все получилось. — При жизни вы были священнослужителем, верно? Аро говорил. И христиане долгое время считали, что мы распространяем смерть и болезни, так что вы, должно быть, тоже так считали. Итак, вы стали демоном-прислужником, а у Аро есть теория, что на дары можно влиять, так что, возможно, это предубеждение сделало ваш дар чумой. И теперь вы врач, потому что люди вокруг вас постоянно болеют! — с гордостью закончила она. Она выжидающе смотрела на него, словно в любой момент он мог усмехнуться, сказать ей «Точно, Джейн!» и отдать ей ребенка на съедение. — Нет? — спросила она через несколько секунд после того, как Карлайл безмолвно уставился на нее. — Нет! — Карлайл запротестовал, достаточно громко, аж несколько человек оглянулись на него. — Я не чума! — громко прошептал он ей. На миг он пожалел, что его выходные выбились из колеи. Теперь он вынужден был убеждать недоверчивую Джейн в том, что он не один из четырех всадников апокалипсиса. А ведь всего двадцать четыре часа назад он прощался со своей семьей, уезжая, чтобы провести обычные выходные, занимаясь обычными делами. — Аро считает, что мой дар — очаровывать и убеждать людей, — наконец объяснил он ей. — Это была моя следующая догадка, — парировала она, не пропустив ни одного удара, а затем ее глаза расширились, когда она поняла, что он сказал. — Правда? Карлайл вздохнул и поднял руки вверх. — Спорно. Я не думаю, что это так. Невозможно доказать, что он существует. Джейн нахмурилась. — Хайди тоже было трудно доказать это, она какое-то время считала себя просто привлекательной, — сказала она. Карлайл покачал головой. — Теория Аро заключается в том, что я… — он подыскивал подходящее слово, одним из которых было «лампа», — неотразим. Что я не могу не нравиться людям, и они легко поддаются моему убеждению. Именно поэтому я могу уживаться с людьми, — он снова покачал головой. Глаза Джейн расширились. — Я думаю, что он ошибается, отчасти потому, что популяция вампиров давно бы перешла на кровь животных, если бы у меня был такой дар, — продолжил Карлайл, прежде чем добавить: «Аро был бы первым». Глаза Джейн все еще были очень широко открыты. — Вы мне не можете не нравиться, — она остановилась и нахмурилась, глядя на него. — Я провела последнее десятилетие, думая, что вы — худшее, что могло случиться с миром вампиров, а теперь, после пяти минут в вашей компании, вы импонируете мне больше, чем большинство членов в гвардии. Карлайл секунду смотрел на нее, прежде чем издал лишенный юмора смешок. — Что ж, я рад, что ты больше не считаешь меня бичом вампиров, Джейн, это приятно. — Эй, я не это имела в виду… — начала она, но Карлайл её прервал. — Джейн, ты только что призналась, что была не лучшего мнения обо мне. На самом деле, то, что мы находимся с тобой тут, в цивилизованной обстановке, и говорим обо всем, не означает ничего удивительного и не свидетельствует о наличии у меня какого-либо дара, даже если ты поменяла своё мнение обо мне. Если это так, то у тебя, должно быть, тоже есть дар, потому что, признаюсь, я тоже не был о тебе особо хорошего мнения. Но за последние несколько минут я убедился, что ты очень обворожительна и любезна. — Правда? — улыбнулась она, ее бескровные щеки стали круглыми, как яблоки. Она выглядела такой удивительно милой, что Карлайл, как и Аро, удивился, почему люди могут считать ее пугающей. — Да, правда, Джейн. Мы оба думаем, что другой человек здесь великолепен. Если уж на то пошло, то мы доказываем, что Аро стал жертвой предвзятого мнения. Джейн некоторое время смотрела на него, глубоко задумавшись. — Нет, — наконец заключила она. Карлайл всплеснул руками. — Джейн… — начал он, но она покачала головой. — Нет, — продолжила она, — это ненормально. Я просто не лажу с людьми, — сардонически усмехнулась она. — Деметрию потребовалось пять лет отпускать шуточки о румынах, прежде чем я уделила ему время. Хоть и шутки были у него смешными, мне просто не нравилась его прическа. — Тебе не нравился Деметрий из-за прически? — удивленно повторил Карлайл. Прическа Деметрия была, возможно, немного устаревшей, но Карлайл всегда считал, что выглядела она прекрасно. Во всяком случае, лучше, чем у большинства людей. Более того, это была невероятно ничтожная причина, чтобы не общаться с человеком. Джейн, тем временем, выглядела довольно угрюмой. — Я произнесла это легкомысленно, но… я не лажу с людьми, — она скрестила руки перед собой, обхватив себя, и посмотрела на него. — Вы только что сами это сказали. У меня есть репутация. И даже если бы её не было, я остаюсь ребенком, — горькая улыбка коснулась ее губ, — неважно, сколько мне лет. Ей не нужно было объяснять. В гвардии, состоящей из десятков вампиров, всегда должно было быть много вампиров, с которыми новые и старые члены могли бы завязать отношения. Среди вампиров было распространено мнение, что дар человека — это, так или иначе, выражение его истинной сущности. И эта теория казалась верной в достаточном количестве случаев, но когда дело касалось такого дара, как у Джейн… Ну, у нее была репутация. Даже если бы не дар, она все равно была бы ребенком, а у вампиров не было причин общаться с детьми, как у людей. Для них бессмертный ребенок был чем-то, что можно было обожать или жалеть. Возможно, даже подвергать эвтаназии. С ним нельзя было завязать дружбу. Джейн смотрела на него с такой грустью, что у него разрывалось сердце. — У меня есть много дорогих мне людей, но… — она пожала плечами. — Наверное, вы правы, меня легко завоевать. Карлайл посмотрел на нее с печалью. Все больше и больше узнавая окружавших его бессмертных, он задавался вопросом, есть ли на свете вампир, который в какой-то степени не был бы невыносимо одинок. Он жалел Джейн и Алека за их застывшую юность с того момента, как узнал об их существовании, но надеялся, что их незрелость была милосердием, не позволяющим им полностью осознать, насколько печальна их жизнь. Похоже, это было не так. Ему стало интересно, кем бы выросла Джейн, если бы у нее был шанс. Если в столь юном возрасте она была такой проницательной, то, похоже, ответ бы весьма приятно удивил. Но жизнь сложилась иначе. И с этим ей придется жить вечно. — Мне очень жаль, — тихо сказал он, вкладываясь в каждый слог. Джейн махнула рукой и выглядела немного смущенной. — Да, давайте сменим тему, — Карлайл кивнул и открыл рот, чтобы заговорить, но услышал, как она слегка насмехается. Он с любопытством посмотрел вниз. — Нам придется добавить в список доказательств то, что я излила вам свою душу без всякой провокации, — сказала Джейн с язвительной улыбкой. Карлайл бросил на нее неодобрительный взгляд. — Правда? — спросил он. Он ожидал, что она рассмеется и скажет «нет». Но она этого не сделала. Вместо этого Джейн выглядела совершенно потерянной в своих мыслях. Медленно, не желая привлекать внимание окружающих, Карлайл снова начал идти. Джейн следовала за ним, по-прежнему молча. Наконец, она сказала: «Никакой дар невозможно доказать» и резко повернулась к нему. — Дар — это то, что может делать один вампир и чего не могут другие. Мы проводим испытания, убирая внешние факторы, и смотрим, сумеет ли испытуемый воспроизвести то, что он может, — размышляла она. — Если эффекта нет, то значит и нет дара. Она подняла на него взгляд, и была весьма обескуражена, когда увидела, что Карлайл ухмыльнулся. — Аро учил тебя научному методу? — спросил он. Она расслабилась и слегка улыбнулась. — Немного, — призналась она. Карлайл рассмеялся. — Хорошо, вот тогда эксперимент, — сказал он. — Я смогу убедить тебя попробовать животную диету? — предложил он и усмехнулся, когда Джейн разразилась смехом. — Вот ты где, — раздался голос. Карлайл увидел доктора Мехди, стоявшего перед ним с удивленным и неловким видом. Неудивительно, учитывая, что подозревал Карлайла убийстве друга и коллеги. Причем необычайно жестоким образом. Как он упустил его приближение? Джейн вопросительно посмотрела на Карлайла. — Это один из моих человеческих коллег, — прошептал ей он слишком тихо, чтобы люди не могли услышать, — веди себя как человек. — У меня есть идея, — прошептала Джейн в ответ, и прежде чем Карлайл успел остановить ее, она шагнула, чтобы поприветствовать доктора Мехди. О, нет. — Здравствуйте! — громко сказала она, оскалив полный рот зубов. Доктор Мехди побледнел и сделал инстинктивно шаг назад. — З-здравствуйте, — заикаясь, ответил он, его сердце внезапно забилось. Выражение лица у него было напуганным. Словно бы вампир приблизился к жертве. Люди понимали, что находятся в опасности, хоть и не знали, почему. Карлайл заметил, что никогда не видел своего коллегу таким растерянным. — Джейн, что ты делаешь? — прошептал он так, чтобы доктор Мехди не услышал. — Ты сказал, что Аро думает, твой дар — нравиться людям, поэтому я пытаюсь очаровать человека, — прошептала она в ответ. Доктор Мехди бросил на Карлайла взгляд полный паники. — Каллен, ты знаешь эту девушку? — спросил он. Карлайл улыбнулся так ободряюще, как только мог, и шагнул к Джейн. Он положил руку ей на плечо, чтобы она не приближалась. — Вроде того, — сказал он, — Вернее, да. Карлайл исправился, увидев адресованный ему взгляд Джейн. Он слегка притянул ее ближе, надеясь, что так она будет выглядеть менее угрожающе. Доктор Мехди кивнул, слегка расслабившись. Его сердцебиение замедлилось. — Вот это интересно, — пробормотала она, так что доктор Мехди не услышал. — А теперь вы постарайтесь запугать его, а я попытаюсь успокоить, — быстро прошептала Джейн. Карлайл с ужасом понял, что никто не сказал ей, что шло федеральное расследование, в котором он был главным подозреваемым. Ему нельзя ходить и запугивать кого бы то ни было. У него также не было возможности объяснить той ситуацию. Она мгновенно испортит свое прикрытие человеческой девушки, а он не мог вступить с ней в спор в присутствии доктора Мехди. Да и тот был достаточно запуган. — Давай не будем этого делать, Джейн, — прошептал он. — Мы можем доказать наличие дара с кем-то другим, только не с ним, — быстро продолжил он. Она нахмурилась, но слегка кивнула. Доктор Гиббонс появился из-за двери сразу за доктором Мехди. Карлайл на мгновение сосредоточился, и оказалось, что он может различить сердцебиение и голоса не только докторов Гиббонса и Мехди, но и остальных коллег. Они находились в кофейне тремя зданиями ниже. Он решил, что не стоило удивляться их поведению. После того, как он оставил их в полицейском участке, они держались вместе. Они не могли наслаждаться отдыхом на курорте, и оставалось только вместе сидеть и скорбеть. Никто из них не писал Карлайлу. Сомнений не было. Они считали его убийцей. Карлайл содрогнулся. — Джейн, будь человеком, это очень важно, — прошептал он ей, и она снова нахмурилась, но, похоже, ослушаться не собиралась. Доктор Гиббонс подошел к доктору Мехди. — Каллен, — сказал он, окинув Карлайла взглядом узких глаз. — Ты сбежал, — обвинил он. Затем заметил Джейн и сделал целый шаг назад. — Гм, — бросил на неё встревоженный взгляд. Это следовало ожидать. Джейн была прекрасна, но черты лица были слишком совершенны, чтобы быть детскими, слишком сказочными, чтобы быть человеческими. В ее конечностях было слишком много ловкости и силы, а осанка была слишком неподвижной. Большие солнцезащитные очки и смелый стиль одежды также не помогли ей выглядеть обычно. Взгляд доктора Гиббонса снова остановился на Карлайле, и был он совершенно растерянным. — Кто этот ребенок? Она твоя племянница? — Нет! — воскликнул Карлайл. Взгляд доктора Гиббонса с руки Карлайла переместился на ее плечо, на фарфоровые и слишком идеальные черты Джейн, а затем снова на Карлайла. Все вампиры в какой-то степени похожи друг на друга, яд оказывал очень сильное воздействие на человеческие ткани, но Карлайл с тяжелым чувством понял, что Джейн была похожа на него больше, чем Джаспер на Розали. У них обоих были андрогинные, тонкие, североевропейские черты, полные губы и схожие формы лица. Хмурый взгляд доктора Гиббонса стал еще проникновеннее, он засомневался. Рядом с Карлайлом глаза Джейн опасно загорелись, и он понял, что она собралась заговорить еще до того, как она открыла рот. — Не надо, — быстро прошептал он, чувствуя себя как животное, смотрящее в дуло ружья в тот момент, когда охотник нажимал на спусковой крючок. Но Джейн было не остановить. Она исказила гримасу обиды и предательства и обвиняюще уставилась на Карлайла. — Почему ты всегда говоришь так, когда мы на людях? — она закричала на него с налившимся ядом в глазах. Джейн повернулась к докторам Мехди и Гиббонсу, у которых отвисли челюсти. — Я его дочь, — её голос был твёрд. — Оте… Папа отказался от опеки, так как я не понравилась его жене, — продолжила она, наслаждаясь выражением полного шока на лицах обоих. — А потом он усыновил кучу других детей, а я — ничто. Я больше никогда его не увижу! — голос искусно надломился в конце. Отметив ее замечательное актерское мастерство, Карлайл вспомнил, как Аро рассказывал ему, что в периоды затишья гвардия Вольтури любила устраивать театральные постановки, чтобы развлечь своих лидеров и друг друга. Затем она закрыла лицо руками, чтобы доктора Гиббонс и Мехди не заметили ее ухмылки, повернулась и побежала в противоположном направлении. Карлайл остался с двумя потрясенными людьми. — О Боже, Каллен, — прошептал доктор Гиббонс. Доктор Мехди медленно отступил назад, по выражению его лица казалось, что он уже не знал, кто такой Карлайл. Да хоть сейчас объясняй ему, почему глаза стали красными… — Я, — начал Карлайл, но объяснения не приходили на ум. Примерно в квартале от них Джейн не могла перестать хихикать. Карлайл закрыл глаза от стыда. — Я должен идти, — прошептал он. Один взгляд на отражение в глазах проходящего мимо человека сказал ему, что два доктора стояли там же, где их оставил Карлайл. Ужас нарастал по мере того, как он производил подсчеты. Он притворялся двадцатисемилетним. Джейн выглядела примерно на двенадцать, может быть, чуть старше, учитывая ее костюм Тринити. Значит, Карлайлу Каллену было пятнадцать, не больше, когда она появилась у него на свет. Скорее даже, четырнадцать. На этот раз семейное прикрытие будет заключаться в том, что он вырос в приемной семье и решил вернуть ребенка, как только у него появилась финансовая возможность. Эсме немного прибавила возрасту, ей исполнилось тридцать один год, и на ее деньги он смог закончить медицинское образовательное учреждение. Возможно, Карлайл теперь приобретет репутацию альфонса, но им нужно было объяснить, как у такого молодого человека, как он, оказалось не пять, а семь приемных детей. Карлайл с ужасом понял, что теперь, когда взгляды коснутся их семьи, Эсме будет выглядеть как сутенерша. В прежние десятилетия, когда общество было более патриархальным, люди не видели ничего плохого в том, что Карлайл держал жену подальше от посторонних глаз. Однако теперь… Эсме выходит замуж за красивого молодого человека прямо из приемной семьи, в обмен на получение образования юным Карлайлом. Затем она усыновляет целую серию самых красивых юнцов, которых только можно найти. Все они подростки, примерно одинакового возраста. Не слишком взрослые и не слишком молодые. Никто никогда не видит Эсме. А в доме, в котором они живут, никогда не бывает гостей. К тому же, на все родительские собрания Карлайл ходит один. О, Боже. Из всех предысторий, которые его семье когда-либо приходилось объяснять, эта была, безусловно, самой мрачной. Технически, это Белла придумала ее, так как ей очень хотелось создать беспроигрышную предысторию. Но они её одобрили. По правде говоря, было приятно, что кто-то в семье проявил рвение к правдоподобной биографии. Сам Карлайл перестал быть обычным, когда появились Элис и Джаспер. Поэтому, когда ему пришлось прикрывать семь человек, его главным приоритетом было не допустить, чтобы люди подумали, что они являлись сектой. Он никогда не сможет рассказать Эсми — вот что знал Карлайл. Она бы умерла на месте, будь проклята вампирская неуязвимость. Боже, он будет надеяться, что она никогда не узнает. Сам Карлайл сгорал изнутри, и даже удивительно, что до сих пор не превратился в кучку пепла прямо на тротуаре. Отцовство Джейн в удручающе юном возрасте прекрасно вписывалось в эту ужасную предысторию. Проблемный четырнадцатилетний отец-подросток Карлайл бросил дочь, как вчерашнюю газету, как только у него появилась богатая жена. Или, например, другая ужасная история: Джейн была зачата в результате совращения, а подростка-Карлайла лишили отцовства. По крайней мере, если он встретился со своей внебрачной дочерью, то у Карлайла теперь была причина быть в Уайтфише, и это не зверское убийство коллеги. Однако это была ужасная причина, и Аро, вероятно, раскричится. Врачи сообщат федералам, Карлайл был уверен, что те, в свою очередь, воспользуются этим. — Джейн, — зашипел Карлайл, проходя мимо ее стола. Она, прижав к лицу салфетку, застыла, чтобы скрыть выражение лица, и отчаянно пыталась не закричать от смеха. Кажется понимала, что если не удержится, её услышит весь весь Уайтфиш. Грациознее любой кошки, она поднялась со стула и, перепрыгнув через ограду, приземлилась рядом с Карлайлом. Несколько минут они шли в тишине, пока Карлайл вёл её прочь из города, на природу, где не было людей, а Джейн старалась вернуть себе самообладание. Они зашли за деревья, и в следующее мгновение оказались в нескольких сотнях ярдов от людей. В этот момент Джейн приземлилась на лесную лужайку и разразилась истерическим смехом. — Джейн, — вздохнул Карлайл, ущипнув себя за переносицу. Джейн продолжала смеяться. Телефон Карлайла зажужжал. Это был звонок от агента Уэстли. Он проигнорировал его. А Джейн продолжала смеяться. — Признайтесь, это было смешно, — сказала она, в конце концов. — Это было не смешно, — ответил Карлайл. — Хоть и удалось, наконец-то, доказать, что у меня нет дара. Джейн протрезвела и выпрямилась. — Нет, не удалось. — Ты видела, как они на меня смотрели? — потребовал Карлайл, всплеснув руками. — Они явно не считают меня классным! — Вы видели, как они смотрели на меня? — парировала Джейн. — Они оба были напуганы, как и все люди. Но они вели себя нормально рядом с вами, Карлайл. Конечно, им было немного не по себе, но они не боялись вас так, как должны были бы. Я согласна с Аро, здесь что-то есть, — уверенно заявила она. Карлайл покачал головой. — Они знают меня уже два года, я вижу их почти каждый день. — Тогда давайте найдем человека, которого вы не знаете. — Джейн… — начал Карлайл, но она подняла палец, ее глаза засветились от очередной озарившей идеи. — И вы не вселите в него спокойствие лишь потому, что вы были врачом на протяжении веков. Если есть какая-то хитрость в том, как заставить людей чувствовать себя спокойно, то вы ее уже освоили. Карлайл нахмурился, ему никогда не приходилось беспокоиться о том, как заставить людей чувствовать себя непринужденно. Но он не сказал ей об этом. Джейн продолжила рассуждать. — Аро сказал, что вы убедительны. Он уточнил, как именно это вам удается? Глаза Карлайла сузились. — Джейн, к чему ты клонишь? Она усмехнулась. Карлайл вздохнул. — Аро думает, что я заставляю людей… выслушать меня. Даже когда они бы не стали, — объяснил он ей. Ухмылка Джейн расширилась. — Тогда вы подойдете к человеку, который вас не знает, и заставите его сделать что-то странное. Не беспричинно, просто что-то странное, чего они обычно не делают. А потом, если у вас получится, я найду другого человека и попробую сделать то же самое. Я в точности повторю то, что сделаете вы, — радостно заключила она. Карлайл уставился на нее. — Я нахожусь под федеральным расследованием, — сказал он. Джейн моргнула. — Простите? — переспросила она, как будто он заговорил на иностранном языке. — Человек, который был убит, и Дитя Луны. Люди нашли оба тела, и в этом расследовании они прицепились ко мне. Федеральный агент хочет допросить меня, — объяснил он. — Именно поэтому Аро ушел, он ищет лучший способ выбраться из этой передряги, — продолжил Карлайл. На лице Джейн появилось расплылось выражение рассветного, ужасного осознания. — Когда мы были с теми людьми… Губы Карлайла искривились в язвительной ухмылке. — Это было не вовремя. Но ничего страшного, всё равно хуже быть не может, так что… — он запнулся и беззлобно рассмеялся про себя, пока Джейн сидела в ужасе. Лучше не говорить ей, насколько она ухудшила его ситуацию. — Первый раз я поговорила с человеком, не охотясь… — прошептала она про себя. Карлайл пожал плечами. — По крайней мере, ты развеяла мою некую совершенность, — легкомысленно сказал он. — По словам Элис, это было проблемой. Больше нет, подумал он про себя и снова рассмеялся вслух, возможно, немного невротически. Из добропорядочного американского семьянина он превратился в проститутку, орудовавшую топором, с бегавшими вокруг незаконнорожденными детишками, возможно, рожденными в результате совращения, и все это менее чем за двадцать четыре часа. И пусть не говорят, что Карлайл не поверил Элис на слово, когда она попросила его быть менее идеальным. Джейн скривила губы, все еще переваривая информацию о федеральном расследовании. — Как вы думаете, вы сможете попросить Аро не рассказывать об этом Кайусу? — спросила она. Карлайл снова разразился смехом, так же громко, как только что смеялась Джейн. Она бросила на него панический взгляд, для нее это был далеко не юмористический вопрос. Карлайл прикрыл рот рукой и взял себя в руки. — Я позволю Аро объяснить это, — усмехнулся он. Он сделает всё, чтобы быть рядом, когда Джейн подойдет к Аро. Он не мог это пропустить. Джейн все еще выглядела обеспокоенной. Карлайл убрал руку и открыто улыбнулся ей. — У тебя не будет неприятностей, Джейн, не беспокойся об этом, — сказал он. Джейн задумалась. — Вы имеете такую власть над Аро? — спросила она. Карлайл моргнул. — Нет, не поэтому. И её у меня нет. Глаза Джейн сузились, когда ей что-то пришло в голову. — Аро обожает вас, — заявила она. Она наклонила голову в раздумье. — Вы появляетесь в Вольтерре без собственного дара, но после одного прикосновения вашей руки Аро разрешает вам присоединиться к ковену. Вы получаете свободный доступ в его библиотеку, еще… — если бы она была человеком, она бы сразу покраснела, пытаясь найти не вызывающий смущения способ определить явную часть отношений Аро и Карлайла. В итоге она сделала неопределенный жест рукой в его сторону: — Вы становитесь близки, — решила она, прежде чем продолжить, — повсюду картины и фрески с вашим изображением. А когда вы уезжаете, Аро говорит о вас без остановки на протяжении веков! Она смотрела на него иным взглядом. — Я не думаю, что нам нужен эксперимент, — тихо сказала она. — Я не вступал в ковен, я был скорее гостем… — начал Карлайл, но запнулся. Забавно, что в его организме не было человеческой пищи, но ему все равно хотелось стошнить. Джейн все еще просто смотрела на него, ее глаза были так же широко открыты, как и тогда, когда она узнала, что он съел сердце волка. — У вас есть дар, — прошептала она. Карлайл смотрел на нее почти минуту. Всплыло воспоминание. Чуть более полувека назад он ехал на машине с Розали. Они ехали по пустынной дороге, пока не наткнулись на человеческую семью, попавшую в аварию. Карлайл выпрыгнул из машины и вытащил людей так быстро, как только мог, отдирая погнутый и сломанный металл их разбитой машины, как оберточную бумагу. Их было четверо, трое взрослых и один малыш, не старше года. Ребенок был единственным, кто не пострадал, но ему было холодно и он был напуган. Пока Карлайл пытался спасти взрослых, Розали пыталась взять ребенка на руки, желая утешить его. Даже в растерянном и дезориентированном состоянии, а может быть, и благодаря этому, ребенок издал пронзительный крик ужаса, когда увидел ее приближение. Он завертелся на месте, чтобы уползти как можно быстрее. Раздосадованная Розали отступила назад. Ребенка действительно нужно было утешить и согреть. Карлайл взял его на руки и быстро, чтобы не терять драгоценное время, проведенное с ранеными взрослыми, подошел к ней и положил на руки. При этом он попросил ребенка успокоиться, дав понять, что Розали не представляла угрозы. Ребенок успокоился мгновенно. Пока Карлайл успешно спасал родителей и дедушку ребенка, Розали сидела в машине с ребёнком, который радостно верещал и дергал ее за волосы. Улыбка на ее лице сияла ярче самого солнца. Это было прекрасное воспоминание, но теперь… Карлайл поднял взгляд на Джейн. — Мы проведём эксперимент.