Сон Навуходоносора

Они постарались как можно быстрее покинуть место преступления, пока Карлайл не обзавёлся ещё детьми. Через несколько минут они оказались в лесу, вверх по течению реки Уайтфиш, на той самой точке встречи, которую Аро наметил ранее. Уже темнело. Кроваво-красное солнце медленно опускалось к горизонту, заливая пейзаж алым свечением, которое не могло заметить ни одно человеческое око. На заснеженных деревьях вокруг них сверкали отблески, которые, в свою очередь, тускло отражались от их кожи. Карлайл предположил, что если там ещё были Дети Луны, то они скоро сменят облик. Остальные вокруг него готовились к грядущей ночи. Рената, не теряя времени, потащила Джейн к реке и тут же принялась оттирать её лицо холодной водой. Она недовольно хмыкнула, когда грим так и не смылся с кожи. — Тебе нужно мыло, — сказал ей Аро, зажав одну из маленьких ладоней Алека между своими. Рената проигнорировала его. Через мгновение он кивнул и шепнул Алеку что-то одобряющее. Тот улыбнулся и подошел к берегу реки, оказавшись возле корчившейся сестры. Он был одет в отглаженную школьную форму — очень напомнившую британскую, по мнению Карлайла. Алек выглядел слишком богато, слишком старомодно, слишком по-европейски, чтобы казаться нормальным, не говоря уже о том, что школьную форму не носят зимой в курортном городе. Карлайл удивился, как Вольтури вообще удалось столь ужасно слиться с толпой: школьник-Алек, Джейн, в наряде из «Матрицы», Аро — в дорогом дизайнерском костюме, Рената стала европейской модницей. Его охватило внезапное опасение: во что будут одеты Феликс и Деметрий? — Есть еще двое волков, — сказал Алек Джейн, хоть и те уже услышали разговор. — К северу отсюда. Деметрий пытается их выследить после того, как они вернулись в человеческую форму. Рената на мгновение перестала оттирать лицо Джейн. Уголки её губ опустились вниз. Она продолжила вновь с новой силой. Джейн сохраняла спокойное выражение лица и лишь сосредоточенно кивнула. — Двое. Тогда, возможно, нам придется разделиться. — М-да, — безразлично хмыкнул Алек, хмуро рассматривая накрашенное лицо Джейн. Джейн торопливым шепотом ему объяснила, как она провела день с Карлайлом. Но рассказ только прибавил вопросов. Пока Алек разговаривал с сестрой, он старательно не смотрел на Карлайла — так, чтобы было понятно, что он явно не собирался на него смотреть. Аро вёл себя иначе. Он не сводил глаз с Карлайла с тех пор, как они разошлись с людьми. Он выглядел слишком задумчивым, его брови были нахмурены от беспокойства. Карлайл подошел к нему, и они молча сели на снег, Карлайл — спиной к дереву, Аро — рядом с ним, подобрав под себя ноги. На мгновение они затихли. Аро смотрел на Карлайла с легким напряжением, словно ожидая, что тот заговорит. Карлайл ничего не сказал. Аро медленно вздохнул, прежде чем заговорить. — Ты слышал Алека, — тихо сказал ему он, но был услышан остальными, — их больше. Как минимум, двое. Деметрий считает, что они мигрировали с севера. Возможно, там есть еще… — задумчиво проговорил он. — Хорошо, что ты приехал сюда, иначе эти выходные превратились бы в кровопролитную резню, — поразмыслил он. — Потребуется приложить все усилия, чтобы это устранить. Карлайл инстинктивно открыл рот, чтобы возразить, но потом осознал, что ему нечего ответить. Возникла странная тишина: ничего не приходило на ум. Цепочка слов, похоже, пока не хотела выстраиваться в единое целое. Он прислонился затылком к дереву и посмотрел на раскинувшиеся над головой ветви. Это была ель, высотой около сорока метров, острые зеленые иголки напрягались под тяжестью снега, которая на них лежала. Он насчитал сорок две ветви. Прежде чем приняться за счёт иголок, он на секунду закрыл глаза. У него был дар. Это утверждение все еще звучало отчуждённо. Карлайл, в конце концов, всегда считал себя обычным вампиром. Ну, если не брать во внимание диету. Раньше он думал, что ему просто повезло, его окружают так много людей, которые обожают его, которые считают его своим другом, или даже членом семьи. Или любовником. Он повернулся, снова взглянув на Аро. На его лице читалось мрачное выражение, какого Карлайл ещё не видел. Во всяком случае, не по отношению к нему. Большую часть времени, проведенного с Маркусом, Аро был самым ярким. Его лицо светилось присущей ему восторженной радостью, когда он пытался осветить вечно затуманенный разум Маркуса своей солнечной индивидуальностью. Но бывали моменты, украденные моменты, которые никто не должен был видеть. Карлайл заставал Аро, молча глядевшего на Маркуса. Что бы Аро ни делал, он забывал об этом, когда смотрел на своего древнего брата. Его взгляд казался таким старым, тяжелым, отягощенным чем-то, что Карлайл не мог определить. Он был душераздирающим. В его теперешнем взгляде можно было определенно найти это сходство. И под этим беспокойством скрывалась неизменная привязанность, которая всегда была в глазах Аро, когда он смотрел на Карлайла. Влюбленность до степени благоговения. Карлайл почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Если бы он был человеком, его бы уже наверняка стошнило. Возможно, внутреннее смятение отразилось на его лице, а может быть, все дело в ожидании, но беспокойство Аро, казалось, стало еще глубже. Он поднял руку. — Можно? — спросил он. Карлайл на мгновение отвел взгляд и в нерешительности свел руки вместе, а затем сложил их на коленях. Он открыл рот, подыскивая слова, хоть какие-то слова. Почти минуту они сидели неподвижно, Аро внимательно изучал лицо Карлайла, а Карлайл рассеянно смотрел на Ренату с детьми. Она принялась оттирать лицо Джейн, которая смотрела на неё из-под сузившихся глаз, смачивая большой палец ядом. На ее губах промелькнула улыбка, и Карлайл догадался, что это помогло. Она повторила действие, удерживая лицо Джейн другой рукой. Джейн послушно стояла неподвижно, спиной к Карлайлу, так что он не мог видеть ее лица. Он подозревал, что она страдает в стоическом молчании. Алек усмехнулся, глядя на затруднительное положение сестры. — Вот тебе за то, что так веселилась без меня, — сказал он ей. Секунду спустя он скорчился от боли. — Ай! За что?! Джейн не пропустила ни одного удара. — За то, что ты глуп. Он сосредоточенно прикрыл глаза, и тонкий туман начал тянуться к Джейн и Ренате. Рената взглянула на Алека, который внезапно почувствовал себя растерянно. Он отвернулся и моргнул в замешательстве, и мгновенно туман рассеялся. — Ха, — сказала Джейн. — Ребят, не используйте свои силы друг на друге, — устало сказала Рената. Кажется, она объясняла это уже тысячу раз. — А то, что ты используешь, это нормально… — начал Алек, но Джейн запустила в него снегом, прежде чем он успел закончить фразу. Он отбросил снег назад. Джейн пнула в него еще снега. — Дети, пожалуйста, — сказала Рената. Джейн и Алек начали закидывать друг друга снегом с вампирской скоростью. Ни один вампир никогда не напоминал Карлайлу отчаявшуюся гувернантку больше, чем Рената сейчас. — Достаточно, — сказал Аро. Они немедленно остановились. — Я прошу прощения, господин, — сказала Джейн, по-настоящему смутившись. Она взглянула на Алека — он был не так огорчен. Аро махнул рукой и снова повернулся к Карлайлу. — Она не использует на нем всю свою силу, он в порядке, — успокаивающе пробормотал он. Алек уж не согласился бы с этим, но промолчал. Карлайл только вздохнул. — Мне придется уйти, — тихо сказал он. Аро ошеломленно моргнул. Его рука автоматически вырвалась, чтобы коснуться Карлайла, но тот поймал его на слове. — Что? Не смеши, этот лес кишит Детьми Луны. Ты не можешь… — начал он, но взгляд Карлайла заставил его замолкнуть. Слишком тихо, чтобы остальные могли услышать, он резко прошептал: — Я использовал контроль разума на своей семье в течение столетия. Ни у кого из них не было выбора в том, чтобы они полюбили и последовали за мной. Глаза Аро расширились от осознания. Он поднял палец и открыл рот, чтобы что-то сказать, но тирада Карлайла скоростным поездом понеслась дальше. — Белла защитит их, когда я им обо всём расскажу. Она должна быть в состоянии сделать это, — хотя этого он не знал наверняка, но не стал об этом упоминать. — Более того… — слова резко вырвались из его горла, так как он изо всех сил пытался сказать, что было дальше. Он покачал головой и почувствовал, как полное опустошение из сердца просочилось в выражение его лица, словно краска подкрашивала чистую воду. — Я никогда не смогу узнать, насколько сильно я контролировал их… — его голос снова оборвался. Карлайл зарыдал. — Но я их контролировал, несомненно контролировал… — Карлайл… — начал Аро, дотронувшись до его руки. Остальные трое, к счастью, были слишком заняты собою, чтобы обратить на это внимание. Джейн подробно рассказывала остальным о том, как она провела день с Карлайлом, и Алек с каждой минутой расстраивался все больше, жалея, что всё пропустил. Карлайл пытался радоваться, что Джейн, по крайней мере, прекрасно провела время, но все, о чем он мог думать, это то, что без его дара Джейн никогда бы не уделила ему времени. И если Джейн, которая едва знала его и на собственном опыте сама убедилась в том, насколько беспокоит его дар, не возражала против его влияния… — Я бы тоже заявил, что я его внебрачный ребенок, — сказал Алек ей, коснувшись руки. — Спасибо, Алек, — ответила она, слегка расправив плечи. — До сих пор беспокоюсь о наказании. Рената в ужасе посмотрела на свой большой палец, когда поняла, что краска на нем осталась. Она попробовала облизать его и потереть снегом. Он по-прежнему был желтовато-голубого цвета, только немного тусклее. Она скорбно покачала головой и продолжила очищать лицо Джейн. — Они не поверят, что у меня есть дар, — тихо пробормотал Карлайл, когда его осенила эта истина. Его семья слишком долго и слишком хорошо его знала. Тот факт, что Эдвард за почти столетие так и не заметил, как Карлайл использовал свой дар, говорил сам за себя. Даже если Карлайл и убедит их, они, скорее всего, отреагируют как Джейн: согласятся, что его дар вызывает тревогу, но не является проблемой. Они будут обожать его, как и прежде. У них нет другого выбора. И тут Карлайл придёт с чудесной новостью о могущественном даре, которого он просто никогда не замечал и который являлся причиной, почему любое не нравившееся ему решение так или иначе опровергалось… Ему не верилось в это. Даже сейчас. Даже то, что все вокруг всё так же находились под его влиянием. Сама по себе эта история звучала достаточно нелепо. И оскорбительно. Он не верил ни на секунду, что их выбор, их гуманный образ жизни — всё это из-за него. Не хотел верить. Но они именно до этого и додумаются. Причины были налицо. С его уст всё прозвучит снисходительно и сочувственно. Однако, как только они услышат, что это он узнал от Аро, который вдруг стал его другом, эта информация перечеркнёт всё до последнего правдоподобного клочка истории. Всё выглядело так, будто Аро замышлял развалить ковен, запугав лидера. Нет, они не поверят в его историю. Как бы он ни постарался их убедить, в конце концов ему придется уйти. Они будут в ярости из-за него, из-за Аро, из-за всего. Этот путь наихудший. Они не оправятся от этого. Скандал с таинственным доктором Калленом, совершающим невозможные убийства и так вовремя погибшим вместе со своими детьми, о которых раньше ничего не было слышно, разразится в обществе. Его семью будут преследовать репортеры, искатели сенсаций, детективы, любители настоящих преступлений — все. Не помогла бы и их красота — ни один достойный таблоид не смог бы устоять перед возможностью разместить изображение Розали на первой странице. Семье придётся перевернуть свою жизнь и уехать, или инсценировать свою смерть. Элис скажет, как именно. Конечный результат будет один: они потеряют Карлайла и свои жизни одним махом, без предупреждения. И они будут уверены, что все это произошло потому, что Аро удалось совершить свой коварный замысел. Даже если у них появится возможность жить среди людей, даже при идеальных обстоятельствах им не удастся слиться с людьми. Без него, не удастся. Это был кошмарный исход. Он не имел понятия, как можно этого избежать. Не рассказать им о даре было немыслимо. Ровно, как и оставаться с ними. Он испытал странное оцепенение. Как будто эмоциональная нагрузка от всего оказалась большей, чем мог выдержать его разум, и чтобы не впасть в истерику, тело приглушило все эмоции, выключило их, как переключатель, пока он вообще ничего не почувствовал. Шок, предположил он. Отдельный поток в сознании стал подбрасывать идеи, как преодолеть это, но ни одна из них не была осуществимой. Заставлять Беллу постоянно использовать щит было бы несправедливо по отношению к ней, оставаться на связи с помощью электронных устройств — неразумно, никто в семье не знает, как работает современная слежка; обмениваться письмами — бесполезно, ведь у них больше нет адреса… Нет, даже если бы он смог найти способ контролировать дар, прекратить использовать его на людях было бы недостаточно. Уже недостаточно, учитывая, что он десятилетиями влиял на своих близких. Ущерб был нанесен. Он подумал о Розали, которая все равно последовала за ним, хотя вначале так ужаснулась, когда очнулась, а затем и вовсе возненавидела его. Его поразило, что она осталась в семье, шутила над ним, несмотря на ненависть к тому, кем она стала. Она приняла его жизненную философию, отказавшись питаться людьми, забыла тех, кто причинил ей зло. Он стал для неё отцом, а она, в свою очередь, дочерью, о которой тот даже не подозревал. Карлайл так гордился ею во всем, что бы она ни делала, и до сих пор гордится... И всегда будет гордиться. Но если бы она могла свободно распоряжаться своей волей… Что ж, он никогда не узнает, как сложилась бы тогда ее жизнь и их отношения, не так ли? Хотя, судя по ее вечной обиде на то, что она потеряла, по ее неспособности простить мир за то, как он с ней обошелся, он мог сделать обоснованное, тошнотворное предположение. Словно перелистывая фотоальбом, лица членов семьи так и появлялись одним за другим. Эдвард. Ему совершенно не нравилось быть вампиром, и до появления Ренесме он считал, что у них даже нет души. Карлайл был тем, кто превратил его в монстра, но он всё равно его обожал. Он написал множество произведений, посвященных отцу, и старался брать с него пример. Хуже потери отца, по мнению Карлайла, может быть только то, что тот потеряет его из-за мнимых манипуляций Аро. Ничто и никогда не сможет убедить Эдварда в том, что намерения Аро были искренними. Затаив дыхание, Карлайл понял, что они, скорее всего, никогда не откажутся от попытки убедить его отказаться от этой чепухи. Аро резко посмотрел на него. — Ты собираешься поделиться тем, что там происходит? Он выглядел слегка встревоженным. Рената почти закончила вытирать лицо Джейн. Оба ее больших пальца были испачканы краской. Она бросила быстрый взгляд на небо: солнце еще не полностью село. Карлайл посмотрел на Аро. Несмотря на то, что именно он первым обнаружил его дар, мог больше всех от него пострадать. В тот день, когда они впервые встретились, он получил полный и неискаженный доступ ко всем мыслям Карлайла. Он был открыт как никто другой, и обожание Аро мгновенно разожглось. Вскоре после этого они вступили в интимные отношения. Их сближение можно было описать таким определением, когда негласно одна из сторон была принуждена. Карлайл в оцепенелом ужасе подумал, хорошо, что он всё ещё в шоке, иначе он бы уже бился в истерике. Он с немалой долей огорчения осознал, что как только он возродил эту драгоценную дружбу, ему придется снова ее потерять. Аро, конечно, будет возражать. Он будет настаивать, чтобы Карлайл вернулся с ним в Вольтерру. Но в конечном же счете, несмотря на их дружбу, тот заслуживал большего, чем только влияние его дара. Он пресек на корню значимую часть его воли. Как бы Карлайл ни смотрел на Аро, тот в нём разглядел суровость и напрягся. — Я возьму тебя за руку, — начал он, но Карлайл сомкнул обе свои руки вокруг руки Аро прежде, чем тот успел договорить фразу. Аро быстро моргнул, осмысливая новую информацию, и встревоженное выражение его лица сменилось выражением растерянного недоумения. Наконец, спустя, казалось, целую вечность, он заговорил. — Карлайл, я не уверен, с чего начать, но… мой дорогой, тебе не кажется, что ты немного драматизируешь? Карлайл уставился. — Драматизирую? Ты думаешь, что я драматизирую?! — слишком потрясенный, оборвал он себя, чтобы закончить предложение. — Драматизирую?! — повторил он громче. — Карлайл, в течение десяти минут ты решил сбежать от цивилизации и никогда больше не разговаривать с разумными существами, — сказал Аро, протягивая руку, чтобы снять розовый парик, который все еще был на Карлайле, и успокаивающе погладил его по волосам, будто пытался успокоить испуганную кошку. — Это немного чересчур, ты не находишь? О, Боже, Аро пострадал еще сильнее, чем предполагал Карлайл. И именно так отреагировала бы семья Карлайла, если бы он каким-то образом убедил их в том, что именно делает его дар. Аро раздраженно хмыкнул. — С тобой будет невозможно разговаривать, если будешь думать, что все, кто с тобой не согласен, находятся под тайным контролем разума, — сказал он. Это было совсем не то, что думал Карлайл, но Аро продолжал. — Твой дар… ну, это дар, Карлайл. Это всего лишь продолжение тебя самого, помогающее другим увидеть то, что уже есть. И все же у людей не было выбора, чтобы восхищаться им. Это было нечто большее, чем управление. Аро застонал от разочарования. — Это невероятно. Карлайл, все не так просто. Если бы ты попросил меня раскрыть секрет, думаешь, это произошло бы? Ты потратил более двадцати лет, пытаясь сбить меня с диеты, ты пробовал ее с бесчисленным количеством вампиров, и ни с кем она не сработала! — Значит, ничего страшного, что я лишаю тебя части свободы воли, если только я не лишаю ее всей? — мрачно спросил Карлайл. — Ты не лишаешь никого свободы воли, ты просто… — Аро сделал паузу, подыскивая подходящий способ сказать это, — заставляешь их согласиться с тобой. Карлайл только уставился в ответ, и Аро почувствовал вплоть до каждой унции его несогласие. Это никаким образом не улучшает ситуацию. Конечно, они бессмысленно вели эту беседу. Аро не обладал собственной свободной воли, не совсем. Насколько мог судить Карлайл, у него была лишь иллюзия — в этом и заключалась половина смысла дара. Они только ходили по кругу. Аро дерзко закатил глаза. — Позволь мне, наконец, поправить твое предположение, что я был каким-то образом вынужден затащить тебя в постель. Уверяю тебя, любимый, ты чрезвычайно красив, так что даже если бы ты был совершенным глупцом с омерзительным характером, я бы справился. Аро провел свободной рукой по лицу Карлайла, а затем снова запустил пальцы в волосы Карлайла, слегка взъерошив их, словно это было достаточным доказательством. Карлайл вытаращился на него. Кайус несколько раз говорил ему в лицо, что он — лишь одна из игрушек в его длинной череде увлечений. Кайус много чего говорил, и Карлайл быстро научился отвечать вежливым «Si, Signore», что бы это ни было. От Аро он также знал, что существует список, и этот список был достаточно длинным, чтобы понять, что если бы вампиры могли чем-то заразиться, то Аро определенно знал бы об этом. Тем не менее слышать это вот так все равно было шокирующе. — Это ты пытаешься заставить меня почувствовать себя лучше? — спросил он, на мгновение отвлекшись от своих причитаний. Аро кивнул, совершенно серьезно. — Да. — Я… — сказал Карлайл, пытаясь подобрать на это ответ. — Это самый худший комплимент, который я когда-либо получал. Высказывание довольно скверное само по себе, но выбор слов Аро оказался худшим из того, что он вообще мог подобрать. И так скоро после того, как назвал Карлайла лампой. Похоже, в тот день Аро был не в своем поэтическом духе. Вот тебе и утонченность. Аро усмехнулся. — Готово! — воскликнула Рената, не ведая о конфликте между Аро и Карлайлом, она покрутила Джейн, чтобы показать им. Она проделала впечатляющую работу, лицо Джейн почти достигло своего привычного мраморного совершенства. В некоторых местах, где слой краски оказался густым, остались следы краски, но лицо выглядело вполне презентабельно. Рената сияла, гордясь своей работой. — Молодец, — немного рассеянно сказал им Аро и повернулся к Карлайлу. Тихо, неслышно для остальных, он прошептал: «Ты никого не попрал, Карлайл, не сомневайся и не страшись этого». Карлайл открыл рот, чтобы ответить, но Джейн заговорила раньше, чем он успел. — Отлично, — сказала она и в мгновение ока оказалась перед своим братом и взяла его за обе руки. — Давайте составим план нашей гибели на завтра. Алек нахмурился. — Я думал, что мы утонем. Джейн хмыкнула. — Да, но мы не можем просто упасть в реку и утонуть, как лемминги. Должна быть какая-то предыстория. Глаза Алека сузились в раздумье, когда он понял, что сестра права. — Это правда… может, Карлайл сошел с ума и утопил нас обоих? — Нет, — вмешался Карлайл, прежде чем эта идея успела закорениться. Он снова повернулся к Аро и открыл рот, чтобы продолжить их разговор. Его снова прервала Джейн. — Люди очень пугливы, — сказала она. — Кто-то может поднять шум, и тогда мы все упадем. Алек поморщился. — Моя человеческая версия не стала бы погибать по такой глупой причине, — сказал он. Джейн засветилась. — Ты тоже придумал предысторию и личность? Алек усмехнулся ей в ответ. — Конечно. Итак, нас разлучили при рождении… — У меня тоже! Такая же история, имею в виду, — взволнованно воскликнула Джейн. Карлайл покачал головой и заставил себя отвлечься от них, поскольку их история превратилась в хаотичный беспорядок, свидетельствующий о вопиющем недостатке знаний об устройстве мира. Он обернулся к Аро, который выглядел удрученным, но было видно, его забавляют их выходки. — Это самая веселая миссия, которая у них была с тех пор, как… знаешь, у нас нет таких увлекательных миссий, — задумчиво сказал он Карлайлу. — Обычно мы приходим, видим и побеждаем. Карлайл пристально посмотрел на него. — Аро, мне нужно напоминать тебе… — О, да, да, да, твой кризис. Дорогой Карлайл, ты должен простить мне мою бесчувственность. На самом деле, я думаю, это, скорее всего, шок. После столетий жизни на этой земле ты узнаешь, что у тебя все это время был дар. Не думаешь ли ты, что тебе нужно дать себе время переварить это, прежде чем совершать необдуманные поступки? Карлайл только покачал головой, откинувшись назад, чтобы снова посмотреть на ветви деревьев над головой. — Что тут переваривать, Аро? Я лишил свою семью свободы воли. Этого не вернуть… Но ты прав, мне нужно это переварить. И я сделаю это в одиночестве, — сказал он то ли ему, то ли самому себе. В конце концов, у него были на это столетия. Возможно, он сойдет с ума, но тут уж ничего не поделаешь. Возможно, он всегда был таким, живя в параллельном мире, где ни один человек не общался с ним нормально. Но тогда здравомыслие было относительным понятием для вампиров, нелюдей и бессмертных, коими они являлись. Аро застонал. — Это нелепо. Я не должен был тебе этого говорить. Карлайл сразу же выпрямился и посмотрел на него. — Нет, ты поступил правильно. Я благодарен тебе за это, Аро. Жаль, что я не узнал об этом раньше, но по-настоящему ужасно было бы, если бы я вообще никогда об этом не узнал, — слабая улыбка мелькнула на его губах. — И это было бы не по-дружески, если бы ты скрыл от меня такое. Аро поджал губы, понимая, что Карлайл признал их восстановленную дружбу такой, какой она была, хотя это была пиррова победа. На его лице появилось другое выражение, и он на мгновение задумался, прежде чем начать говорить. — Меня немного отвлекает твоя… — он прервался и посмотрел на лицо Карлайла. Карлайл нахмурился на полсекунды, прежде чем вспомнил, что его лицо все еще покрыто краской. — Прости, что напоминаю, но это… отвлекает, — мягко сказал Аро, словно опасаясь, что Карлайл может обидеться. Брови Карлайла поднялись. — Ты хочешь что-то сказать о мастерстве Джейн в гриме? — Скажу так: однажды она нанесла кайал на Сульпицию, и это было только один раз. Карлайла никогда не переставало забавлять, что в Вольтерре сохранились краски для статуй, использовавшиеся в Древней Греции, так что у Сульпиции и Афинодоры был свой кайал. Аро бросил на Карлайла умоляющий взгляд. — Я действительно не могу сосредоточиться на этом разговоре, когда ты… Его прервали два громких всплеска и громкий визг. Аро и Карлайл повернулись и увидели Джейн и Алека, плескавшихся в воде, их одежда была аккуратно сложена в руках Ренаты. — Мы тренируемся выглядеть правдоподобно! — крикнула Джейн, пока ее голова покачивалась в воде. — Помогите, я тону! — закричал Алек. — Никто на самом деле так не говорит! — укорила Джейн. — Нет, говорят! — Нет, они кричат вот так! — сказала Джейн, прежде чем резко крикнуть: «Кто-нибудь, помогите!», и плеснула водой, как собака. Аро прищурил глаза. — Может, нам стоит немного уединиться? — тихо предложил Карлайл. — Нет! — крикнула Рената и сделала шаг к ним, готовая присоединиться к Аро, если он выйдет из зоны видимости близнецов. Аро покачал головой. — Только не там, где есть Дети Луны. Они оба вздохнули. — Просто позволь мне убрать краску с твоего лица, Карлайл, ты выглядишь как идиот, — устало сказал он. Карлайл пожал плечами. — Я только что узнал, что мое существование было ложью. Я и есть идиот, поэтому должен выглядеть соответствующе. Аро бросил на него взгляд. — Хорошо, — согласился Карлайл после нескольких долгих секунд. — Но я сделаю это сам. Я сам могу вылизать себе лицо, — сказал он Аро и тут же пожалел о своих словах, потому что они показались ему смешными. Тем не менее Карлайл сдержал свое слово. Он облизал тыльную сторону ладони и начал тереть скулу. Он сразу понял, что это займет неоправданно много времени. Не говоря уже о том, что он выглядел как кот. Он продолжал еще секунду, но потом сдался. — Ладно, — пробормотал он и позволил Аро убрать руку. Пока Аро занимался стиранием символа на лбу, а Джейн и Алек кричали и плескались на заднем плане, Карлайл снова начал думать. «Не то, чтобы я желал уединения, но какой у меня еще есть выбор?» — Ты не думаешь, что поступаешь несправедливо по отношению к своей семье? — размышлял Аро. — Я не буду притворяться, что я их самый большой поклонник, но я — твой поклонник, и, похоже, они действительно нужны тебе в твоей жизни. — Да, но я не хочу ставить себя в их положение, — очень тихо сказал Карлайл, его голос был похож на шелест морской пены. — Не тогда, когда я знаю, что рядом со мной они не являются самими собой. Он молча заглянул в глаза Аро. «Ты тоже не являешься своим подлинным «я», подумал он. Аро был известен своей закрытостью. Может, Карлайл и остался бы у него в любовниках, но никому не позволялось оставаться в Вольтерре на неопределенный срок. И всё же Карлайл выделялся. Обычному гвардейцу не разрешалось даже прикасаться к библиотеке, а вот Карлайлу всё же была предоставлена некая свобода действий. — О жестокий Господь, моя сестра утонула! Она точно мертва! — возопил Алек. — Нееееет! — он продолжил, сжав руки в кулаки, чтобы передать свою агонию, а затем в отчаянии позволил себе погрузиться в воду. Джейн всплыла на поверхность, чтобы поаплодировать ему. Аро слабо улыбнулся, потирая большим пальцем линию челюсти Карлайла. — Я думал, мы уже все обсудили, — сказал он, решив игнорировать близнецов. — Не существует подлинного «я», я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Карлайл только отрицательно покачал головой. — Ты знаешь, что я не это имел в виду, — прошептал он. — Они всегда будут такими, какими я хочу, чтобы они были рядом со мной, и это не их выбор, — его дыхание сбилось, и он понял, что вот-вот расплачется. Он был удивлен, что этого так и не произошло. — Откуда я могу знать, что они присоединились бы ко мне, — резко оборвал он себя, вспомнив, как Эсме запечатлела его в человеческом облике. Она не была совсем одержима, но определенно видела в нем идеального мужчину, на фоне которого все остальные попросту меркли. Когда она рассказала ему об этом, он подумал, что это странно, но в конечном итоге романтично. Но сейчас… Стала бы она так же реагировать на него, если бы у него не было этого дара? Стала бы она вообще на него реагировать? Карлайл начал плакать. Больше ничего не оставалось. — Я… я не могу этого вынести, — всхлипывая, он зарылся лицом в свои руки. — О, — сказал Аро. — Ну-ну, — пробубнил он и еще немного взъерошил волосы Карлайла. — Мы не помешали? Карлайл перестал дышать, пытаясь успокоиться, и посмотрел наверх. Прибыли Феликс и Деметрий. Джейн и Алек прекратили плескаться и прочистили горло. Карлайл подтянул одно колено и положил на него подбородок, стараясь не выглядеть таким же несчастным, каким он себя чувствовал. Он сомневался, что размазанная по лицу краска поможет. — Мы готовимся к завтрашнему заданию, — сказала Джейн самым авторитетным тоном, не допускающим вопросов. Алек кивнул. — Приказ Аро, — сказал он. Феликс нахмурился и открыл рот, чтобы спросить. Деметрий покачал головой, и тот закрыл его. Они оба были в плащах, так что, похоже, Карлайлу придется подождать, чтобы увидеть, как эти двое попытаются и не смогут слиться с людьми. — Приветствуем, вы принесли какие-нибудь новости? — сказал Аро, несколько поспешно. Он плохо старался скрыть, что их появление было не очень приятным, или, по крайней мере, некстати. Феликс, похоже, уловил это. — Вы просили нас прийти сюда, хозяин… — пробормотал он, прежде чем бросить еще один взгляд на Деметрия. Аро кивнул, явно пытаясь изобразить свою обычную доброжелательность, несмотря на то, что явно был больше заинтересован в возвращении к разговору с Карлайлом. Деметрий подошел к Аро, опустился на колени и протянул руку. Аро коротко коснулся ее. — Я вижу, — пробормотал он. — Спасибо, Деметрий. Можешь действовать по плану, — сказал он. Деметрий кивнул и вернулся к Феликсу. Джейн и Алек выползли из реки, и Рената развернула плащ Джейн, чтобы укрыть ее, пока та переодевалась в свою одежду и надевала его. Алек, будучи мужчиной, похоже, не возражал. — Карлайл, я не знаю, с чего начать разбирать твои страхи и тревоги, — быстро прошептал Аро на ухо Карлайлу, неслышно для остальных. — Но позволь мне заверить тебя, что твой дар — это не ужас, как ты считаешь. Это вдохновляющая и чудесная вещь, и она неотличима от того человека, которым ты являешься. Мы не такие, какими нас хотят видеть, как ты выразился, вовсе нет. Если уж на то пошло, ты вдохновляешь нас всех быть лучшими версиями нас, когда мы рядом с тобой. Это хорошо. Как может быть иначе? Он слегка отступил назад, чтобы снова посмотреть Карлайлу в глаза, и, обиженно нахмурившись, провел покрытым ядом большим пальцем по векам Карлайла. — Надо было подать на Джейн в суд за вандализм, — пробормотал он в полном ужасе. Феликс толкнул локтем Деметрия, и оба уставились на него. — Карлайл, ты должен понять, — продолжал Аро, все так же тихо, хотя настойчивость повысила громкость его голоса, — ты — сила добра. Ваша Розали… Разве ты не думаешь, что она счастлива? С отцом, семьей, образом жизни, который настолько близок к человеческому, насколько это возможно? Разве ты не был исключительно доброй силой в жизни Эсме? Думаю, она отлично знает, что ты был с ней не ради выгоды, — сказал Аро, многозначительно приподняв бровь. Карлайл застонал. Он знал, что этот вопрос он однажды задаст. — Это совершенно неважно, я… — начал он, но Аро прервал его. — Ты дал этой женщине идеальный брак, без всякого секса, ей не на что жаловаться, — сказал Аро, совершенно не обращая внимания на их внезапно приковавшую к себе внимание аудиторию. Карлайлу хотелось, чтобы они хотя бы делали вид, что не подслушивали. При этой мысли Аро вскинул голову и заметил, что его охрана все еще стояла там, и, похоже, только сейчас вспомнил, что они вообще все тут. — О, не вникайте в это, — сказал он им пренебрежительно, — Карлайл вполне способен заниматься любовью с женой. Он прекрасно занимался любовью с моей, — сообщил он им совершенно искренне. Рената издала странный громкий звук, в который Карлайл не мог поверить. Она звучала как корабельный гудок. — Простите! — пискнула она, явно удрученная, прежде чем ее губы сомкнулись. Остальные Вольтури выглядели не менее испуганными. — Нет, — прошептала Джейн. — Нет, — повторила она громче. — О, мы уходим. Мы уходим прямо сейчас, — сказал Деметрий. Рената бросила на него отчаянный взгляд щенка, которого собираются оставить в приюте. Аро милостиво кивнул и пренебрежительно махнул рукой, совершенно не беспокоясь. Как будто он даже гордился. Через секунду все Вольтури исчезли, а Рената села подле ног Аро, хотя она была достаточно близко, чтобы прикрыть Карлайла, если понадобится. Карлайл подумал, не специально ли Аро отпугнул остальных, чтобы преподать им урок о подслушивании. Аро медленно выдохнул. — Послушай, Карлайл, твой дар явен, и это пугает, я признаю. Но по моим наблюдениям за другими, за собой, за всеми, с кем ты вступал в контакт — Карлайл, все, что ты приносишь в мир, это добро. Карлайл мог бы легко поспорить с этим утверждением, но подозревал, что Аро возразит ему в ответ, и они ни к чему не придут. Аро наклонил голову, чтобы посмотреть на Карлайла. — Ты, впрочем как и всегда, — лучшая версия себя. Ты вдохновляешь других быть такими же, и твоя убедительность имеет четкие границы. Ты даже не смог уговорить свою семью снять с тобой «Властелин колец», — привел он пример. Губы Карлайла скривились. Это было полтора провала. В начале девяностых годов Карлайл уже не надеялся, что по книгам Толкиена когда-нибудь будут сняты хорошие фильмы. В конце концов, подстегиваемый смесью скуки и творчества, он решил снять свой собственный. А кто мог сыграть эльфов лучше, чем его нечеловеческая семья? К сожалению, из-за ряда неудачных отговорок в фильме снимались только Карлайл, Джаспер и Элис, и то только потому, что Элис подкупили, а Джаспер не мог справиться с чувством разочарования и грусти Карлайла, если бы тот отказался. К сожалению, актерский состав из трех человек означал, что им придется проявить изобретательность, а поскольку Джаспер не мог играть, а Элис была занята игрой в бойкую версию всех гномов и хоббитов, Карлайлу пришлось играть всех остальных. Тем не менее все согласились посмотреть все восемнадцать часов записей, на которых Карлайл в парике разговаривает с Карлайлом в другом парике, и потому он считал это удачным семейным занятием. Конечно, после премьеры фильм был быстро забыт, и о нем больше никогда не вспоминали, если не считать одного упоминания Эмметом много лет спустя. Тогда все притворились, что его не поняли. И все же Карлайл надеялся, что Беллу и Ренесми удастся убедить помочь ему с адаптацией «Сильмариллиона». Возможно, он сможет снова привлечь Джаспера. А с Ренесми у них будет Джейкоб, чтобы сыграть всех людей, так что это определенно будет лучше, чем в прошлый раз. Вернее, было бы. Теперь всем этим планам пришел конец. Ему было интересно, что будет делать Джейкоб теперь, когда семья Карлайла оставит свой человеческий образ жизни. Ренесми захочет быть с ними, это уж точно. В конце концов, она была больше вампиром, чем человеком, и кочевой образ жизни был тем, к чему она могла приспособиться. Джейку будет не так легко, но какой у него был выбор? Сердце Карлайла сжалось при этой мысли. Ренесми так и не полюбила Джейка так, как он надеялся, и не отказалась бы от своей семьи ради него. Тогда ему пришлось бы оставить свою семью и вести жалкую жизнь, для которой он не был создан, с людьми, которые были врагами его предков. Чем больше Карлайл наблюдал за запечатлением, тем больше ему казалось, что это проклятие. Аро нахмурился. — Это все ужасно печально в отношении Джейкоба Блэка, но если мы можем немного отступить назад, Карлайл, я пытаюсь сказать тебе, что ты фаталистичен. Ты только что узнал об этом даре и уже предполагаешь худшее. И ты разрушишь не только свою жизнь, но и жизнь тех, кто тебя любит, — сказал он. Карлайл закрыл глаза. — Я не думаю, что предполагаю худшее, я реалистично оцениваю значение этого дара, Аро, и кроме того, ты прав, что я недавно о нём узнал. Мне нужно время, чтобы подумать, что он из себя представляет, и какой вред я причиняю, а это означает, я нуждаюсь в одиночестве. Аро разочарованно хмыкнул. — Может, ты хотя бы позволишь своей семье высказаться по поводу того, что ты исчезнешь из их жизни? — Аро… — начал Карлайл, но тот не дал ему договорить. — Разве это не жестоко по отношению к дорогой Элис — дать ей видение, прежде чем она узнает почему? Ты должен хотя бы подождать и привлечь их к своему решению, дать им возможность высказаться в вопросе, который затронет их так же сильно, как и тебя. — Результат будет тот же, — беззвучно сказал Карлайл. — Мы убедим их в твоем даре, это достаточно легко сделать теперь, когда вы с Джейн это обдумали. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты поменьше красился, — продолжил Аро и потер пальцем нос Карлайла. — Белла может прикрыть их от тебя, пока твоя семья все обдумает, а я с радостью покажу все свои невинные мысли Эдварду. Мы найдем способ, Карлайл, и ты не останешься один. Карлайл только покачал головой, хотя ему уже надоело спорить. Подумать только, всего двадцать четыре часа назад его жизнь была идеальной. Ни Детей Луны, ни федерального расследования, ни дара. Как быстро все рушится… Он закрыл глаза, позволяя пальцам Аро скользить по его лицу, наслаждаясь близостью. Через несколько минут Аро наконец объявил, что закончил. — И снова совершенство, — вздохнул он, его дыхание обдало лицо Карлайла. Карлайл открыл глаза, и его встретила одна из ослепительных улыбок Аро. Он облегченно вздохнул. — Ну, я рад, что достаточно красив, чтобы заставить тебя пройти через это еще раз, — сказал он. — О, я бы не отказался, даже если на тебе будет грим, — совершенно неиронично ответил Аро. Рената на мгновение растерялась, прежде чем поняла, о чем они говорили. Поморщилась. Карлайл просто уставился на Аро, а Аро уставился в ответ. — Тебе явно не помешало бы подбодриться, старина. Я просто предлагаю, — сказал он через мгновение, словно подавая идею на собрании команды. Карлайл покачал головой, несмотря на свое веселье. — Послушай, — сказал Аро более серьезным тоном и слегка переместился так, чтобы сидеть рядом с Карлайлом на дереве, но при этом не забывая держать Карлайла за руку. — Я уловил твою мысль, что тебе придется уединиться от всего мира, в том числе и от меня. Карлайл ничего не сказал, ожидая, пока Аро продолжит. — Я обожаю тебя по многим причинам, которые я не смогу перечислить. Твой блестящий ум, твое благородство, твоя добродетель… все эти качества мне дороги. Сказать, что мое высокое уважение к тебе неестественно, было бы неискренне. Я нахожу это оскорбительным и преуменьшающим. Как бы то ни было, я думаю, что какая бы магия не давала нам наши дары, твой дар только усилил все то, чем ты был. Твой дар такой, какой он есть, потому что ты такой, какой ты есть, и провести границу между этим невозможно. Ты сделал его таким же, каким он сделал тебя, — сказал он. — На самом деле невозможно любить тебя только за твой дар, сама концепция — это парадокс. Вычеркнув нас всех из жизни, ты не причинишь ничего, кроме вреда, всем. Взгляд Аро был настойчивым, почти умоляющим. — По крайней мере, сделай меня своим исключением, — сказал он, а через мгновение с полуулыбкой добавил: — Если хочешь, я с радостью построю новую башню. Он шутил, но смысл был понятен. Уединение без одиночества, отшельничество рядом с другом, было бы вариантом, если бы Карлайл захотел. И он подозревал, что Аро действительно может построить буквально башню, если Карлайл попросит его об этом. Он откинул голову назад, чтобы снова взглянуть на ветви деревьев. Он жалел, что не может заснуть. Люди, засыпая, обретали дальность и новую реальность, но для вампира это было не так. Прошло несколько минут. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — наконец сказал Карлайл. Аро молча кивнул. — О… Карлайл тихо хмыкнул. — Ты в курсе всех событий моей жизни, будет справедливо, если ты ответишь мне взаимностью. Расскажи мне о том, что произошло в Вольтерре с тех пор, как я уехал, — сказал он. Брови Аро поднялись. — Прошло три столетия, — сказал он. — Я знаю, — просто ответил Карлайл. Аро наклонил голову в раздумье. — Ты знаешь, что Лоран однажды пришел в Вольтерру и попросился к нам? Тот самый, чей шабаш доставил вам столько хлопот несколько лет назад, — сказал он. Брови Карлайла поднялись. — Я заинтригован, — сказал он. Аро начал рассказывать короткую, но увлекательную историю о том, как Лоран безуспешно пытался произвести впечатление на Вольтури своей политической смекалкой, и вскоре перешел на иносказания, что Версальский двор не так уж сильно отличается от древнего города Амарны. Карлайл вынул свою руку из руки Аро, чтобы спокойно обдумать свою новую жизнь. Было соблазнительно, очень соблазнительно, позволить Аро убедить его в том, что его дар — это счастливое чудо, и все же Карлайл достаточно насмотрелся на готовность людей присоединиться к его смехотворному культу, чтобы полностью поверить, что все это так безобидно. Несомненно, ему нужно было время. Но в одном Аро был прав. Карлайл должен был подождать с принятием решения об отъезде, пока он не окажется рядом со своей семьей и не сможет объяснить им это. Все остальное было бы жестоко по отношению к Элис. Забавно, что необходимость ждать, делала и без того невыполнимую задачу еще сложнее. Он отбросил мысли и попытался сосредоточиться на том, что говорил Аро. Впрочем, Аро не столько говорил — это был поток слов, бесконечные рассказы о местах и людях, давно ушедших из жизни, наплывающие и прерывающие друг друга, когда они приходили в голову Аро, не имея ни направления, ни смысла. Казалось, он уловил, что Карлайла больше интересует звук его голоса, чем его слова. Карлайл полуулыбнулся, узнав многие из разрозненных историй, рассказанных Аро, и закрыл глаза, прислушиваясь. Он услышал хрустящий звук, когда Рената легла на снег, и, открыв глаза, увидел, что она смотрит на звезды с выражением безмятежной сосредоточенности на лице. Она касалась и его, и Аро: он подозревал, что она уже активировала свой дар, на всякий случай, вместо того, чтобы ждать, пока опасность настигнет их. Они были неприкасаемы. Они оставались такими в течение нескольких часов. Аро рассказывал им о виденных им воспоминаниях о шабаше, который обитал под водой, забирая на охоту целые корабли за раз и вдохновляя миф о Кракене, когда раздался отчетливый звук шагов вампиров. Быстрой, грациозной и плавной, какой не может быть ни одна человеческая походка, они вчетвером двинулись к месту встречи. Хотя их шаги издавали странный небрежный звук, как будто они пробирались по наполовину растаявшему снегу. Карлайл открыл глаза и нахмурился, пытаясь понять, что это за звук. Рената поднялась на ноги и один раз подпрыгнула на носочках, ожидая, пока Карлайл и Аро встанут вместе с ней. Со стоном и преувеличенными усилиями Аро поднял себя с заснеженной земли. Глаза Ренаты зажмурились от удовольствия. Карлайл молча последовал за ним. Наконец четверо оставшихся Вольтури появились из-за деревьев. Глаза Карлайла расширились, когда они приблизились. Они были покрыты кровью. Большая часть их плащей, от торса до рукавов, от рукавов до колен — в общем, все — было залито ярко-красной кровью. Их лица и руки выглядели не лучше, и у всех троих в их капающих, пропитанных кровью волосах запутались кусочки свернувшейся крови и то, что определенно не было кровью. Странный звук их шагов был вызван кровью в сапогах. А их глаза были кроваво-красными, такими же яркими, как у Карлайла. Карлайл встретился с глазами с Джейн, и выражение крайнего смущения в них сказало ему все, что он хотел знать. Если бы вампиры могли краснеть, она бы покраснела. — Это была не моя идея, — пробормотала она. Аро рядом с Карлайлом начал смеяться.