Сон Навуходоносора

По лицам Алека, Деметрия, Феликса и Джейн невозможно было что-либо прочесть. Алек и Деметрий, весьма довольные собой, усмехнулись, а Феликс разглядывал рукав своего пальто, с которого всё ещё капала кровь. Карлайл наблюдал, как тот поднес его ко рту и принялся обсасывать. Глаза Алека округлились, и он тут же схватился за плащ, чтобы посмотреть, где на нём больше всего собралось крови. Затем нахмурился, обнаружив, что плащ не так уж сильно промок, в отличие от остальных, и наклонил голову, окинув сестру пристальным взглядом. Похоже, никто из мужчин не считал стыд ничем более, нежели словом, записанным в словаре под буквой «С». С Джейн всё было иначе. Шаг за шагом, она отдалилась от остальных, как будто расстояние могло бы сделать её менее причастной к этим позорящим её людям. Если бы она могла краснеть, то её лицо было бы пунцовым. Частично так и было, благодаря крови жертв. — Ты нырнула с головой, Джейни. В прямом смысле слова, — пропел Алек с коварной ухмылкой. — Алек! — Джейн шикнула на него и бросила панический взгляд на Карлайла. Ухмылка Алека расширилась. — Возможно, это была не твоя идея, но… ой! Его скорчило напополам. — Ой, Джейн! — поражённо повторил он. Она оскалилась. Аро прочистил горло и протянул руку в сторону четверых, явно ожидая, что кто-то из них встанет и сделает свой доклад. Джейн и Алек мгновенно успокоились, но ни один из них не сдвинулся с места. Феликс выступил вперед. — Я думаю, что мои воспоминания наиболее… — Ясные? — усмехнулся Деметрий. Джейн стыдливо закрыла глаза. Аро сократил расстояние до Феликса и взял его за руку. Только через секунду он отпустил её с восхищенным смехом. — Боже, вы, конечно, получили удовольствие от сегодняшнего вечера! — воскликнул он. Джейн вздрогнула. Аро указал пальцем на другой рукав Феликса и поднял брови. Феликс кивнул и оторвал его. Карлайл не смог скрыть отвращения, которое вырвалось звуком из его горла. «Имей хоть немного гордости», — подумал он про себя. Аро сможет насладиться этой мыслью в следующий раз, когда они коснутся друг друга. Джейн и Рената выглядели так же недовольно. — Ой, да ладно, не каждый день встретишь Дитя Луны, — сказал Аро, совершенно невозмутимо взмахнув рукой. — До следующего раза могут пройти годы. А мне вот любопытно. При этом он слегка принюхался к ткани, и Карлайлу оставалось только дивиться изысканности его манеры вдыхать кровь оборотня из разорванного пальто Феликса. Затем Аро всё проглотил. Карлайл скривился. Что ж, он надеялся, что ему понравилось жевать насыщенную ядом шерсть. Аро задумчиво хмыкнул. — Неплохо. Неплохо, неплохо. Хоть и ткань притупляет вкус. Любопытно… — его взгляд поднялся к залитому кровью лицу Феликса, и глаза сузились в раздумье. Карлайл встал рядом с ним и, взявшись за руки Аро, отвел его от Феликса, который, несомненно, сочно пах. — Если бы Феликсу пришлось обратиться в отдел кадров в Вольтерре, я бы предложил пресечь это дело на корню, — театрально прошептал он. Аро хмыкнул, но позволил увести себя обратно к Ренате, в то время как на лице Феликса промелькнуло то же выражение, что и у повелителя. За долю секунды он облизал большой палец и стал тереть им лицо, чтобы убрать кровь, а затем сунул его в рот. Деметрий, а затем и Алек, последовали его примеру, ни секунды не колеблясь. Джейн простонала, изнывая желанием их всех помучить. — Давайте… давайте найдем всем сменную одежду, — с отчаянием сказала Рената. Джейн посмотрела на неё с облегчением. — Карлайл, не мог бы ты?.. — спросила Рената, бросив на него умоляющий взгляд. Забавно, что близкие Карлайла всегда ожидали, что именно он позаботится о таких людских делах, как снабжение одеждой, телефонами, а по одной памятной просьбе Гаррета даже космическим челноком. Карлайл понимал, почему его просили оснащать людскими предметами, но все же было любопытно, что практически все они решили обращаться с такими вопросами именно к нему. Но он всегда старался помочь им, и Рената не была исключением. Он поджал губы в раздумье. На мгновение он подумал, чтобы отправиться к себе домой. У него самого, Эммета и Ренесми должна быть одежда, подходящая для Деметрия, Феликса и всех остальных ребят. Да и идти было недалеко. Они без проблем успеют к подготовлениям утреннего самоубийства. Но хуже, чем его, красноглазого, появление из ниоткуда с толпой Вольтури, от которых несло запахом крови, было бы только одно: если бы его семья ещё не вернулась с охоты, а они вернулись бы в дом, где пахло бы той же кровью и повсюду были Вольтури, а Карлайла нигде не было бы видно. Нет, лучше вернуться, когда всё будет готово и улажено, и у них будет много времени в запасе, чтобы поговорить без помех. Не считая детективов, которые нагрянут с вопросами об их покойном отце-убийце. — Наверное, я мог бы ограбить магазин… — недовольно сказал Карлайл. Предполагалось, что в этом и заключался смысл его показного богатства: ему не нужно обворовывать людей. Но если он сделает покупки для близнецов, это сорвёт планы. Он окинул их взглядом. — Детям действительно нужна нормальная одежда для завтрашнего самоубийства. Деметрий нахмурился. — Какого самоубийства? — Утром мы вместе покончим с собой. Утопимся, — объяснила Джейн, жестом показывая на своего брата, Карлайла и себя. Карлайл кивнул. — Я должен инсценировать свою смерть, — сказал он Деметрию, а затем повернулся к Аро. — Меня не будет в течение часа, — сказал он. Аро кивнул. — Очень хорошо. Рената, дорогая, не могла бы ты его сопровождать? — Что? — потрясенно воскликнула она. Рената преодолела расстояние до Аро менее чем за шестьдесят четвертую долю секунды и вцепилась в его руку. — Повелитель, я не могу оставить вас, — умоляла она, её взгляд был проникновенен, а глаза широко раскрыты. Что-то в её мимике напомнило мимику гениев немого кино с их душераздирающими взглядами и тоскливыми глазами. Аро будто отправлял её в бой. Рената, похоже, позволила драматическому таланту Аро отразиться на ней. Он ласково улыбнулся ей. — Сокровище, это всего лишь на час, близнецы же здесь. Со мной все будет в порядке, — сказал он ей. — Но… — начала Рената, однако Аро поднял длинный палец и мягко остановил ее. — Учитывая, как Карлайлу везло в эти выходные, ты действительно хочешь, чтобы он пошел один? Карлайл возразил. — Простите? В ответ Аро радостно обнял Карлайла за плечи, притянув его ближе, и усмехнулся. После долгой паузы стало ясно, что, на самом деле, он не собирается ничего говорить. Рената, чёрт бы её побрал, кивнула сама себе, словно Аро только что высказал очень дельную мысль. — Я буду в полной безопасности, — повторил Аро, слегка прижимая к себе Карлайла, его глаза были чуть шире, чем обычно, чтобы передать его искренность. После ещё одного долгого мгновения Рената молча кивнула. — Хорошо, — медленно произнесла она. Затем отпустила руку Аро и прошла несколько шагов, чтобы пристроиться вместо него возле Карлайла. В следующее мгновение Джейн оказалась рядом с Аро, стараясь не касаться его своими покрытыми красной краской руками. Она быстро улыбнулась Ренате, и та ответила ей улыбкой. Карлайл подозревал, что поскольку дар Джейн не зависит от физического расстояния, она стояла рядом с Аро только ради Ренаты. Хотя, судя по хрупкости Аро и тому, что его гвардия всегда относилась к нему с явным почтением, возможно, Джейн просто не хотела рисковать. — Что вы будете делать, пока нас не будет? — поинтересовалась Рената, снова, как будто собиралась уехать не на один час. Карлайл перебирал в памяти свои воспоминания о ней в Вольтерре, гадая, сколько же времени она провела рядом с хозяином. Улыбка Аро превратилась в гримасу — его ничуть не удивил этот вопрос. — Кайус попросил меня позвонить с новостями, — сказал он с таким видом, словно Кайус собирался заставить его есть человеческую пищу. Карлайл почувствовал, как его лицо озарилось гневом, когда он понял, почему Аро так недоволен. — Что ты собрался ему сказать? — спросил он, ухмыляясь. Аро скорчил гримасу. — Возможно, нам придется отложить нашу прогулку, — сказал Карлайл Ренате, похлопывая ее по руке. Он не собирался допускать этого. — Нет, не придется, ты пойдешь сейчас, — взгляд Аро не смягчался. Карлайл негромко рассмеялся. Затем, слегка успокоившись, серьезно посмотрел на него. — Ты не расскажешь ему о… — он жестом указал на свои брюки с блестками и красное женское пальто. Аро, Джейн и Рената нахмурились. — О том, что Джейн сделала с твоим лицом? — предположил Аро, но через полсекунды догадался. — Твой дар! — Простите, дар? — спросил Деметрий. — Да, у Карлайла есть дар, вот почему он в костюме, — объяснила Джейн. — Ребята, не могли бы вы… — сказал Карлайл, слегка поморщившись. Каждый раз, когда поднималась эта тема, появлялось ощущение присутствия пресловутого гонга, который висел в воздухе над ними, только вот все обращались с ним, как с пиньятой. Более того, хотя Карлайл никогда не скрывал малоприятиную правду, его семья имела право узнавать обо всём раньше всех. Если об этом узнают Вольтури, новость о его даре быстро распространится по всей гвардии, а оттуда — по всему вампирскому населению. Как и смерть в семье, правда о Карлайле Каллене была абсолютно такой же информацией, которую семья должна была контролировать по своему усмотрению и разглашать тогда, когда сочтет нужным. Предположим, что он даже сможет убедить их, что это правда. Но даже без учета слухов, Карлайл просто не хотел, чтобы Кайус знал. Он мог признать, что отчасти это была элементарная неприязнь. После всего, что произошло между их общинами, и всех людей, погибших из-за мелких властных игр Кайуса, Карлайл не испытывал к нему ни малейшей симпатии. Из вредности он даже не стал бы говорить ему, что небо голубое. Однако по большей части он боялся, что Кайус будет делать с этой информацией. Он позволил новорожденной армии бушевать в Сиэтле и напасть на семью Карлайла в качестве меры предосторожности. Это был параноидальный, невзвешенный поступок, ведь в то время у него было не столь много причин беспокоиться о ковене Карлайла. Теперь, когда в дело вмешался дар Беллы, Карлайл знал, что Кайус хотел убрать Калленов с дороги. Даже если их ковены снова станут друзьями, пока существует Белла, Кайус никогда не успокоится. Тот факт, что Карлайл обладал даром, который заставил других бросать всё, чтобы присоединиться к его армии лишь по одной просьбе, не оставят без внимания. — Я уже сделал это, — быстро проговорил Аро. — Что сделал? — спросил Деметрий, хотя это было некстати. В его голосе уже не было растерянности, только раздражение от того, что он упустил столько новостей. Феликса, похоже, это не так сильно волновало, хоть и выглядел он задумчивым. Аро глубоко вздохнул, не отрывая взгляда от Карлайла. — Я сказал Кайусу, — сказал он. Карлайл моргнул. — Ты… когда? Аро отодвинулся от Карлайла, его рука всё ещё лежала на его плечах. — После нашей последней встречи, — признался он. — Карлайл, — сказал он, слегка повысив голос, когда тот открыл рот, — ты собрал армию за две недели. Он подозревал об этом давно. Даже без моих слов. Маркус тоже. Хотя он полагал, что это общеизвестная истина, и что причина, по которой он не слышал никаких упоминаний о твоем даре, — он никогда ни на что не обращает внимания, — Аро покачал головой, слегка нахмурившись. — Так что да, — продолжил Аро, — я рассказал им о своих наблюдениях. Это было… — он запнулся, и его взгляд скользнул в сторону, пока он подыскивал слова, чтобы сказать то, что собирался. — Это было уместно, — наконец произнес он после, казалось, бесконечного мгновения. Взгляд Карлайла испепелял. — На случай, если вам снова понадобится действовать против моей семьи. Аро не стал извиняться, когда встретился с ним взглядом. — Да, — изрёк он стальным голосом. «Что ж», — подумал Карлайл, глядя в ответ. Он оценил эту честность. Самое смешное, что его это не злило. Он был безмерно благодарен за то, что Дитя Луны объявилось. Смерть доктора Уэйна стала трагедией, и Карлайл жалел, что не смог её предотвратить. Но если бы Дитя Луны так и не появилось, Карлайл не позвонил бы Аро. Он бы провёл обычные выходные, а когда они закончились, он бы вернулся к своей семье. Они бы продолжали жить в неопределенности, надеясь, что Вольтури однажды не нагрянут со сфабрикованными обвинениями, а Аро сидел бы на своем троне в Вольтерре, опасаясь, что Карлайл соберёт еще одну армию. И мысль о возрождении их дружбы так и осталась бы всего лишь фантазией, которой Аро себя тешил. Зная, что до недавнего времени Аро рассматривал Карлайла как стратегически важного противника, их отношения были разрушены, и сейчас он испытывал благодарность за то, что всё удалось восстановить. Похоже, что его пессимизм, который он проявил ранее, во время их поединка, полагая, что любая попытка восстановить их дружбу обречена, оказался неуместным. Он слегка коснулся пальцами подбородка Аро, и был вознагражден намеком на улыбку, мелькнувшей в уголках его губ. — Ты действительно необычаен, старина, — сказал Аро, и его лицо озарилось нежностью, которую Карлайл так привык видеть. Улыбка Карлайла слегка померкла, когда в памяти всплыл коварный эффект его дара. Судя по тому, как плохо Аро относился к семье Карлайла, видя в их жертве лишь ханжескую глупость, Карлайл сомневался, что когда-нибудь стал бы любимцем Аро по собственной значимости. Этот дар в конце концов очень скоро сведет его с ума — Карлайл это знал. — Ладно, — сказал Карлайл, опуская руку на обтянутое пиджаком плечо Аро: — Не сообщай Кайусу, что я знаю, пожалуйста. По крайней мере, не раньше, чем я расскажу своей семье, — сказал он и отстранился от полуобъятий Аро, показав палец. — Я не буду! — тот вскинул руки. — Хорошо, — сказал ему Карлайл. — Отлично. Теперь, вы двое. Идите, идите! Прочь, демоны, — сказал Аро и легко поцеловал Ренату, а Карлайла на прощание шлёпнул по заднице, как коня. Затем Аро молча жестом руки велел им удалиться и демонстративно повернулся спиной. Джейн поспешила за ним, пока он шёл к остальным. Карлайл покачал головой, глядя на этого смехотворного типа, и улыбнулся своей новой тени. — Ты когда-нибудь раньше грабила магазин? — спросил он, прекрасно зная, что она этого не делала. Глаза Ренаты округлились, а смех Аро разнёсся по поляне.

***

Их путешествие в город было приятным и спокойным. Провести время с Ренатой оказалось здорово. Она была проворнее, чем он ожидал. Невысокая, Рената легко поспевала за ним, в то время как её волосы, подгоняемые ветром, рассыпались по плечам. Либо же он неторопливо бежал. Он подмигнул ей. — Погоняемся? — спросил он, вырвавшись вперёд, и ускорился, прежде чем она успела ответить. — Эй! — крикнула она, и он услышал, как её темп вдвое ускорился — она бросилась за ним. Это было бесполезно: Карлайл был гораздо выше и всего день назад насытился. Он оказался на границе города на целых пять секунд раньше неё. Ему стало смешно, когда Рената демонстративно пробежала на шаг дальше него. — Невероятно! — воскликнула она, быстро потянувшись, чтобы снова взять его за руку. Однако в её голосе не было ни капли серьезности. Карлайл снова рассмеялся. — Боюсь, я не смог устоять. — Ты уверен, что не связан как-то с Алеком? — спросила Рената, деликатно поправляя шляпу. Он увидел, как она расслабилась, обнаружив, что она всё ещё на месте. Карлайл лишь усмехнулся. — Надеюсь, я прощен, — сказал он. Губы Ренаты причудливо изогнулись, а глаза заблестели. — Хорошо, что у тебя есть этот дар. Поднятое настроение испарилось, как роса на солнце. Ее глаза расширились. — О нет. Карлайл, мне так жаль. Рената подошла ближе и сжала его руку в знак утешения. — Послушай… — начала она, но Карлайл накрыл её руку своей. — Ничего страшного, Рената, всё в порядке, — он одарил её лёгкой улыбкой. — В любом случае, мне придется привыкнуть к этим шуткам. — Ну же, не говори так, — Рената обиженно посмотрела на него. — Никто не будет так говорить… — Пожалуй, ты права, я буду отшельником. Некому будет шутить, — усмехнулся Карлайл. — Но это ужасно! — запротестовала она. Карлайл подмигнул. — Вообще-то, так будет лучше. Все будут в выигрыше. Мои ужасные шутки тоже никто не услышит, — сказал он. Затем, слегка вздохнув, сжал ее руку. — Прости, ты не должна слушать этот бред. Рената снова посмотрела на него с жалостью, но не стала его в чём-то переубеждать. Она молча протянула ему руку, позволив физической близости дать то утешение, которое не смогли дать слова. — Пошли в отель, — сказала она после минутного раздумья. Карлайл нахмурился, посмотрев на неё. — Ограбим постояльцев? Там половина из них — мои коллеги. Думаю, им вполне хватило одного уикенда. Молчу уже про головную боль с поиском подходящих размеров. Рената бросила на него удивленный взгляд. — Ты ведь не это имела в виду? — спросил Карлайл пару секунд спустя. — Нет, не это, — медленно сказала она. — Я хотела забрать наши плащи. Грабители одеваются в тёмные цвета, не так ли? — она молча жестом указала на них обоих. Карлайл вынужден был уступить ей: навряд ли им удалось бы скрыться, если бы в их одежде сверкали светодиодные лампы. — Ты понимаешь, что черные длинные плащи с капюшоном тоже могут привлечь внимание? — заметил Карлайл. — Не то, чтобы я не согласен с тобой… Рената улыбнулась. — Если только у тебя поблизости нет стада нестриженых овец… Ох, — её глаза округлились. — О, я должна была попросить у них шкурки тех волков. Карлайл уставился на неё. — Что? — Дети Луны! Я так люблю мастерить, и… о, они возвращаются в человеческий облик… — начала она увлеченно, но быстро умолкла. — Забудь об этом, — сказала она, немного смутившись. Карлайл усмехнулся. Аро определенно повлиял на неё. Через несколько минут они были в комнате Карлайла. Он с облегчением обнаружил, что в комнате не было никого, хотя предполагал, что обыск — лишь вопрос времени. Завтра, после того, как он покончит с собой, они, конечно же, придут. — Надо бы избавиться от всей этой краски, — отметил он вслух. Рената кивнула, окинув комнату взглядом. — Неужели вам двоим так много её понадобилось? Карлайл пожал плечами. — Я не был уверен, какие цвета мы будем использовать, к тому же, это был независимый магазин. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы купить немного больше, чем нужно. Поддерживать местный бизнес всегда полезно. А может, ему не стоило избавляться от краски, потому что федералы узнают, что он её купил, и поинтересуются, куда она делась… Но опять же, чем больше путаницы, тем лучше. Лучше избавиться от неё. Может подарить Эсме? Нет, не вариант. Будет выглядеть как подарок к расставанию. Его сердце сжалось от резкой боли при мысли, что он собрался с ней сделать. День их свадьбы был таким счастливым. Эсме сияла, ее радость была непередаваема. На свадьбе были только они двое и Эдвард, который вёл церемонию. Эсме не могла долго находиться рядом с людьми, поэтому свадьбу сыграли снаружи, на поляне с видом на море. Это был чудесный день для всех троих. Он олицетворял надежду: настоящую любовь может найти каждый, даже такие существа, как они. Этот день был даже значимее, чем тот, когда Эдвард очнулся в новую жизнь, ведь именно в этот момент их маленький шабаш стал семьей. А для Эсме… Самой большой радостью Эсме был день, когда она вышла за него замуж. Тяжелые дни остались позади, теперь у нее был муж, который поклялся любить, лелеять и защищать ее вечно. И вот теперь он положил этому конец. Впервые с тех пор, как он решил уйти, Карлайл почувствовал, что колеблется. Как он мог пройти через это? У него не было времени на подготовку. Через несколько часов он инсценирует свою смерть, и больше не будет причин оставаться в Уайтфише. Он вернется к семье, может быть, с небольшой задержкой, если они все еще охотились, но с Деметрием она была бы незначительной… У него было десять часов, может быть, даже меньше. А у Эсме, его самой дорогой, драгоценной и прекрасной Эсме, совсем не было времени на подготовку. Ни у кого из них. Вампирам не нужно было дышать, но все равно он чувствовал, что задыхался. Это было для их же блага — он знал. Правильный путь, самый лучший путь, никогда не был легким. Карлайл знал это лучше, чем кто-либо другой. Но это не делало его справедливым. Кровь животных должна была стать этим. Он отказывался от человеческой крови, лишал себя физического освобождения, позволял своему телу слабеть, а глазам желтеть, но взамен он мог идти по жизни с чистой совестью. Он мог найти истинную радость, истинное наслаждение в своей жизни. Это было так трудно, в первые дни он отчаялся, что такое решение невозможно поддерживать бесконечно, но он упорствовал. Его подвергли испытанию, и он выдержал его. И Господь, в свою очередь, вознаградил его всем, о чем он даже не смел мечтать. Его семья, его профессия, его образ жизни — все это то, о чем он даже не мечтал. И теперь, подобно сказочному принцу, он покинул свой замок, чтобы пойти сразиться с драконом, и потерпел поражение. Он мог поступить правильно и уехать, потеряв всё и причинив непоправимый вред семье. Он мог поступить неправильно и остаться, и тогда был бы со своими родными… Но его семья пострадает из-за этого, а сам Карлайл никогда больше не узнает ни минуты покоя или счастья. Счастливого конца не будет. Жестоко. Он жалел, что не узнал обо всем этом до того, как его семья прониклась недоверием к Аро и другим Вольтури. Если бы у него был запасной вариант и он мог бы им всё объяснить… — для утешения ему этого было достаточно. Но сейчас, когда Карлайл объявил о своем отъезде, присутствие Аро только усугубит ситуацию. Его отъезд… Каким бы решительным он ни был, просто так уйти из семьи, как будто так и надо, — такая мысль была болезненной и недопустимой. Одним словом, ему стало еще хуже. С каждым мгновением, с каждым разом, когда он осознавал, что ему предстояло сделать, было всё больнее и больнее. Как будто яд в его организме свернулся, и каждая микроскопическая капелька становилась тверже и острее, как бритва, которая резала каждый дюйм его тела на части изнутри. Утопление, — подумал он, вполне может быть самым подходящим способом ухода доктора Карлайла Каллена. Погрузиться в холодную, непроглядную тьму, не дыша, с искаженным от воды зрением и слухом, чтобы весь мир казался далеким и размытым… Пусть и река Уайтфиш не была очень глубокой. Слова Аро звучали у него в голове, и он пытался удержаться от фактического, физического решения уйти, выйти за дверь и не возвращаться ради Элис. Но, как он ни старался, это было все равно, что пытаться не думать о слоне. Он уже принял решение. Независимо от того, как он уйдет, факт его ухода все равно всплывет. Элис, может, поначалу и не заметит его ухода, но когда заглянет в будущее семьи, не увидит в нем его. Сейчас же, вполне вероятно, она в будущее не заглядывала. Скорее всего, ослепленная присутствием Ренесми, все еще была с ней. Так и не смогла смириться с тем, что та заблокировала ее дар. Но в данный момент Карлайл был глубоко ей благодарен. Он вздохнул про себя и вывел себя из унылой задумчивости. Рената стояла перед ним в плаще. Он и не заметил, как она переоделась. — Плащ Аро, — пробормотала она, завладев его вниманием, и подала ему его с некоторой долей формальности. Он был из такой же ткани, что и все эти годы назад. Карлайл сразу её узнал, хотя никогда их не носил. Пожав плечами, Карлайл осторожно натянул его на себя, отметив, что двигаться нужно осторожно. Не хотелось бы, чтобы он порвался. От него сильно пахло Аро. Он глубоко вдохнул. Такой прекрасный аромат. — Не переоденешься в обычную одежду? — спросила Рената, слегка наморщив фарфоровый лоб. Карлайл только нахмурился и покачал головой. — Мне и так пойдет, — ответил он ей. Рената посмотрела на него, но ничего не сказала. — Готова идти? — спросил он, убрав зажигалку в карман. Не собирался её использовать, но никогда не знаешь, что может пригодиться. Она быстро кивнула. Карлайл прошел через комнату к окну, через которое они залезли. — Я думала, мы избавимся от краски, — сказала Рената, взяв одну из нераспечатанных банок и протянув её Карлайлу. — Я не думаю, что это имеет какое-то значение, — сказал он ей, слегка пожав плечами, — если уж на то пошло, я считаю, что чем больше улик, не имеющих отношения к делу, тем лучше. Или так мне кажется из-за криминальных романов. Рената снова вежливо кивнула, хотя, судя по хмурому лицу, она никогда не читала такую литературу. Аро должен познакомить ее с мисс Марпл, решил Карлайл. Ренате бы понравились. Они выпрыгнули из окна и оттуда побежали рука об руку по улицам, не замечая в темноте ни человеческих, ни цифровых глаз. Ночью Уайтфиш был почти безлюден: если не считать случайных машин и бродячих пьяниц, улицы были пусты. Почти каждый удар сердца, который мог слышать Карлайл, заглушался стенами домов — люди спали. — Сюда, — шепнул Карлайл Ренате через несколько кварталов и завел их в переулок. Она с любопытством посмотрела на него. Они снова вышли на улицу в человеческом темпе, но с натянутыми капюшонами, чтобы не были видны их лица. — Когда полиция будет просматривать записи с камер наблюдения, важно, чтобы грабители не появились из воздуха, — прошептал он ей в качестве объяснения. Рената сделала знак одобрения. — Значит, уважаешь закон. Карлайл нахмурился на шестнадцатую долю секунды, прежде чем понял, что она имела в виду. — Закон Вольтури, да. Конечно, уважаю, всегда уважал. Если уж на то пошло, он уважал и человеческий закон, или, во всяком случае, старался это делать. Вряд ли он был виноват в том, что ему постоянно приходилось его нарушать. Рената ничего не сказала, только слегка приподняла брови. Карлайл хмыкнул. — Перестань, юная леди. — Я вдвое старше тебя. — Тогда старая карга. Рената усмехнулась. — Нахальная молодежь. Карлайл подмигнул ей, и она разразилась звонким смехом, похожим на звон стекла. — Правда, Рената, если у тебя есть что-то, с чем ты не согласна… Она погрустнела. — Я понимаю, что юная Белла была особенным случаем, что у вас была сложная ситуация. Я понимаю, это не то, что… — она нахмурилась, бросив на него взгляд. — Но позволить её отцу узнать… Карлайл кивнул сам себе. — Ты слышала Аро. Вовлечение Чарли никогда не было моим решением. Кроме того, он так и не узнал, кем мы были. — Но ведь он видел её после превращения, не так ли? Что она больше не была его дочерью, — сказала Рената странным голосом, и это было скорее утверждение, чем вопрос. Карлайл бросил на неё любопытный взгляд. — Да, — сказал он. Не было смысла отрицать это. Рената внезапно остановилась. — Но это не может быть правдой, — сказала она. — Белла была обращена в августе, не так ли? А Аро встретил тебя в декабре. Она была новорожденной. Если ее отец к тому времени был в курсе… Ее челюсть отвисла, когда ей пришло осознание. — Да, — подтвердил Карлайл, хотя и не стал рассказывать Ренате, как ранее Чарли заманили в логово льва, — Белле очень повезло, что она не убила собственного отца. Лицо Ренаты исказилось от шока, который быстро перешел в возмущение. — И ты считаешь оборотней друзьями после такого? Карлайл пожал плечами. — Это был всего лишь Джейкоб, и у него были свои причины. И я не точу на него зуб, — он одарил Ренату немного усталой улыбкой. Рената была в шоке. — Белла, должно быть, самая милосердная женщина на планете, — вздохнула она. — И такая храбрая, будучи ещё человеком. Вот так приехать в Вольтерру… Я бы никогда не смогла. Я не смогла бы простить, и я не смогла бы вытворить что-то настолько смелое. Карлайл вздохнул. — На самом деле, это ещё не всё. Рената удивленно посмотрела на него. Карлайл наклонил голову. — Что ты знаешь о Виктории? Рената непонимающе нахмурилась. — Вроде бы она мстила за Лорана после того, как волки убили его? Она раньше была в ковене Хайди, она так расстроилась, когда узнала, что произошло. Рената замолчала и слегка покачала головой, тонкие губы сжались. — Боюсь, я никогда не интересовалась этим. Это быстро стало больной темой, из-за… — она прикусила губу. — Из-за приказа Кайуса Джейн, — беззвучно произнес Карлайл. Рената кивнула. — Я никогда не знал, что Хайди и Виктория были бывшими подругами по ковену, — размышлял Карлайл, — но мотивом Виктории был её приятель, Джеймс. Он охотился за Беллой годом ранее, и ему это почти удалось. Он добрался до неё, и её пытали. Она бы умерла в тот день, если бы он не был слишком садистом, чтобы убить её сразу. Рената замолчала. — Мы убили его, и Белла никогда не обижалась на нас за то, что мы позволили этому произойти. О, для справки, Джеймс завладел ею, потому что заставил ее думать, что ее мать у него. Карлайл покачал головой. Если бы это было так, Джеймс убил бы Рене в ту же секунду, как Белла появилась в балетной студии, но Белла была слишком хорошего мнения о людях, чтобы понять это. — Через несколько месяцев после этого Эдвард решил, что должен уехать, и мы все уехали. Это было очень неожиданно, только Эдвард попрощался с ней лично. Отец Беллы сказал мне, что она не смогла это пережить, у нее началась тяжелая депрессия. Чарли за неё, едва живую, страшно переживал. А потом, — он поднял палец, когда Рената попыталась что-то сказать, — пока нас не было, и Лоран, и Виктория пытались убить ее, в отместку за то, что мы сделали с Джеймсом. Но оборотни защитили ее. Рената ахнула. — Ужасно, — вздохнула она. — Потом Элис появилась на пороге ее дома, Белла без слов впустила ее обратно. Они отправились в Вольтерру, чтобы спасти Эдварда, — он изумленно покачал головой. — Белла ничего не ждала от него, ни благодарности, ни того, что он вернется, ничего. Он причинил ей такую боль, нам всем причинил, и все равно… Они оба замолчали на мгновение, глаза Ренаты округлились. — Не говоря уже о ее храбрости, когда она забеременела Ренесми, — пробормотал Карлайл, — она отказалась даже думать об аборте, и все потому, что любила своего будущего ребенка больше всего на свете. Честно говоря, я понятия не имею, что делать с этой женщиной. Она неизменно добра. Если кто и заслужил дар доброты, так это, конечно, Белла, а не он. Рената качала головой в тихом трепете. — Похоже, ты больше не единственный святой среди нас, — прошептала она. Она глубоко вздохнула и посмотрела на небо над ними. — Я не рада, что у нее есть этот дар, я бы предпочла, чтобы ни у кого не было такой способности. Всё это ужасно. Но… из того, что я увидела и услышала, кажется, Белла достойна своего дара. Карлайл улыбнулся. — Я согласен. Они прошли молча полквартала. Карлайл собрался в магазин, который приметил ещё когда ходил по магазинам с Джейн, — там было мало охраны. Вероятно, он был и плохо застрахован. После этого ему придется попросить свою семью возместить владельцу. — Как ты думаешь, твоя семья когда-нибудь сможет нам доверять? — заговорила Рената. — Доверять в том смысле, что мы не желаем им зла. Карлайл посмотрел на неё исподлобья. — Чтобы вы могли им доверять. Рената тонко улыбнулась. — Я не рада, что у Беллы есть такой дар, — повторила она. Карлайл положил ладонь на её руку, мягко сжав её. — Она использовала его только для защиты своих близких. Ей нужно защищать дочь, — напомнил он Ренате. — Она никогда не хотела боя. Рената в задумчивости поджала губы. — Я бы хотела с ней познакомиться, — сказала она после паузы. — Когда всё закончится. Если ты не возражаешь, — Рената сложила руки на груди и сделала несколько неловкий жест, поскольку её левая рука была переплетена с рукой Карлайла. Она выглядела очень смущённой. Похоже, семья Карлайла была не единственной среди вампиров, которые жили с тенью тревоги, нависшей над ними с того страшного зимнего дня. Карлайл на неё посмотрел. — Конечно, — тихо сказал он ей. — Я уверен, что это будет полезно и для Беллы. Если Рената была беспокойной, то Белла была комком нервов. Она никогда не воспринимала Вольтури как защитников или законодателей, как и остальные члены семьи Карлайла. Он объяснял закон каждому из своих детей, когда они вступали в новую жизнь. Они признали необходимость существования Вольтури в этом мире. Даже Эдвард принял их правила, а Джаспер был им откровенно благодарен. Но для Беллы они были лишь замаскированными палачами, которые угрожали сначала ее возлюбленному, а потом дочери. Карлайл сомневался, что хоть что-то могло избавить его от этого страха, но, кажется, Рената заставила изменить это мнение. Ну, или Сульпиция — эта своеобразная женщина могла сбить с толку кого угодно. Да, их встреча была бы полезна для обеих. Как он это устроит — другой вопрос, но он что-нибудь придумает. — Дело не только в том, что она может сделать с Вольтури, — внезапно сказала Рената, оторвав Карлайла от его мыслей. — Мне не комфортно осознавать, что она вообще где-то там. Это заставляет меня чувствовать себя… — она сделала паузу, подыскивая подходящее слово. — Ненадежной, — решила она через несколько секунд. Она замедлила шаг и остановилась. — Ты не единственный знакомый, у кого есть нюансы в отношениях со своим даром, — сказала она медленно, задумчиво, — почти у каждого есть какой-то недостаток. Но у меня нет. Она не смотрела на него. — Это было… неописуемо прекрасно, когда я осознала все последствия того, что я могу делать. Что я была самым защищенным человеком. Что ни одно место в мире не было более безопасным, более защищенным, чем рядом со мной… Она улыбнулась, и это была такая улыбка, которая на человеческом лице сопровождалась бы слезами. — До этого, до того, как Аро рассказал мне, что такое дар и что он у меня есть, я думала, что живу взаймы… Она придвинулась ближе, склонила голову к руке Карлайла. Они продолжали медленно идти. Рената вздохнула. — Ты слышал о вампире по имени Лука? Карлайл нахмурился. — Я слышал это имя. Мальтийский эксцентрик, помешанный на своих потомках? Когда он впервые услышал о нём, Карлайлу стало любопытно, был ли он такого же толка — разделяющим его симпатии к благополучию людей? Но потом Гарретт поделился, какими вопиющими способами Лука убивал тех, кого считал угрозой для своих драгоценных людей. Карлайл больше не испытывал желания отправляться в длительное путешествие, чтобы встретиться с вампиром, который превратил некоторых людей в ценный товар не столько ради них самих, сколько ради собственного развлечения. Рената мрачно хмыкнула. — Он обращает некоторых из них. Знаешь, почему? Понимание осенило Карлайла, когда он посмотрел на её лицо. Оно было скрыто под капюшоном, но Карлайл видел, как оно отражалось в ледяной глади. Она выглядела разъяренной. Рената почти не показывала этого, но её губы были плотно сжаты, а глаза тверды и холодны, как лед, в которые вглядывался Карлайл. Даже гул её шагов стал громче, а ноги стучали по мостовой твёрже, чем несколько минут назад. — Ты из его семьи, — пробормотал он. Не было необходимости в её подтверждении. — Ты знаешь, почему он обратил некоторых из своих потомков? — её голос стал жестким и одновременно хрупким, как лед на озере, на который не следовало ступать ни одному человеку. Карлайл собирался сказать, что никогда не интересовался этим, но остановился. Было что-то в том, как Рената это произнесла… Он видел это лицо, слышал этот голос. Эсме, Розали, Шивон, все их милые и дорогие лица замелькнули перед его глазами. Он выдохнул, собравшись ответить. Но у него не нашлось слов. — Он обращал только женщин, — тихо сказала Рената. Карлайл прекратил ходить. Он взял её за руку, которой она обнимала его, и крепко сжал своей. — Рената, я… — начал он, но она подняла палец. — Я сейчас объясню, — сказала она ему. Карлайл нахмурился, гадая, что будет. Но он никогда не возражал, когда его родственники решались довериться ему. Даже если теперь существовала значительная вероятность того, что они никогда этого не сделали бы, если бы не его трижды проклятый дар. — Когда меня выбрали, родители были польщены, но напуганы. Особенно мать, она тоже была потомком Луки. Он следил, чтобы наша кровь не была слишком разбавлена его… — ее губы скривились. — Пока я была жива, он убил мою кузину. Она изменила с мужчиной вне семьи и забеременела, поэтому он убил её в назидание. Те из нашего рода, кто слышал о Луке, считают, что моей семье было повезло. Мол, появился свой вампир-покровитель, который заботился о нас, — она в замешательстве покачала головой, сжав руку Карлайла. — Но для тебя он был тираном, — прошептал Карлайл. Она кивнула. — Он преподносил это как сделку. Будет защищать, присматривать за нами, обеспечивать наше дальнейшее состояние, а мы никогда не узнаем о нём слишком много. Он — то, что приходит по ночам, тень, провожавшая наших женщин домой ночью в одиночестве, несчастье, которое постигало тех, кто нас обижал… И в обмен на это он никогда не был одинок. Карлайл почувствовал, как его желудок скрутился. — Никто не удивился, когда он выбрал меня, ведь я была самой красивой из сестер. Тем не менее я могла отказаться, и он выбрал бы другую. Но я слишком сильно любила свою семью, я никогда не смогла бы так поступить с ними. Значит, такова была моя судьба. Мама плакала, она так боялась за меня… Она хотела обрезать мне волосы, чтобы сделать менее привлекательной. Лука сломал ей за это пальцы. К тому времени, когда я достигла подходящего для него возраста, я была напугана до смерти. Ужас матери передался мне, а кузены рассказали мне, что брак с людьми и так само по себе нечто страшное. А с таким демоном, как Лука… — она запнулась, её рот скривился в отвращении. Она выдохнула, ее холодное дыхание стало едва ощутимым. — Твоя теория о дарах… Она многое объясняет. Я смертельно боялась того, что со мной случится. Я жила так годами, я больше всего на свете хотела снова почувствовать себя в безопасности, вспомнить, что это вообще значит. Я никогда не забуду, каково это. Всё казалось таким мрачным. Я надеялась, что в последнюю минуту произойдет чудо, которое спасет меня, но ничего не произошло. Я была отдана ему, и он отвел меня в грот, где укусил меня. А потом… Она улыбнулась. Карлайл тоже улыбнулся. — А потом у тебя обнаружился дар. — Мой дар был идеальной защитой. Никто не мог приблизиться ко мне, и они не подозревали о нём. Даже Лука, он полностью забывал о своих намерениях, когда приближался ко мне на двадцать ярдов. Вместо этого смотрел на закат. Самодовольная ухмылка озарила её лицо. Выражение, не похожее на то, которое Карлайл видел у неё раньше. — Лука не сказал мне, что это дар, он хотел, чтобы я считала, что со мной что-то не так. Я не поверила. Я думала, что это Бог присматривал за мной, что я стала святой, как святые в сказаниях… хотя это не совсем соответствовало тому, кем он меня сделал и что я делала, чтобы пропитаться, — она показала жестом на свои глаза и слабо улыбнулась. — Как демон может быть святым? — явно риторический вопрос. Карлайл почувствовал, что его сердце заболело за неё. Её слова заставили его который раз задуматься. Одно дело, когда некоторые люди обладают магическими способностями, но ответ на вопрос: то, что определило их дар, — лечит только симптом, а не причину. Почему они вообще были одарены? Над ним смеялись, но Карлайл никогда не мог избавиться от ощущения, что они, возможно, являются дарами Бога. Это мысль была утешительна, она поддерживала его веру в то, что у вампиров были души, как и у людей, что демоны тоже могут быть благословлены. Теория была несовершенной, ибо Бог должен был быть очень жесток, чтобы создать такие дары, как у Джейн, который был постоянным напоминанием того, что ей пришлось пережить. Но дар Джаспера сохранил ему жизнь, сохранил его человечность, даже когда он не хотел иметь с ней ничего общего. А когда он готов был прислушаться к нему, он направил его к лучшему образу жизни… А теперь Рената, которая пожертвовала собой ради женщин в своей семье и, в свою очередь, была вознаграждена, чтобы сохранить свою добродетель и стать одним из самых могущественных вампиров в гвардии Вольтури. Да, истории, подобные её, заставляли Карлайла задуматься, насколько близко Господь вмешивается в жизнь вампиров. — Это запутало мою голову, — продолжала Рената. — Если моя защита была даром Божьим, то я боялась, что потеряю ее, если буду продолжать грешить. Я морила себя голодом, надеясь, что если я не буду убивать по своему желанию, то Он увидит мое раскаяние, и поверь мне, я раскаивалась… Моя мать послала мне мои четки, и я раздавила все бусины, когда, молясь, прогоняла их. Я была ужасно несчастна. — Джаспер жил точно так же, однажды, — тихо сказал ей Карлайл. Он знал, что Джаспер не возразил бы. Рената слегка кивнула, поджав губы. — Я обязана Аро всем по многим причинам, и возможность питаться без угрызений совести — одна из них. Он — мой спаситель во всех отношениях. Ее лицо потеплело при одной только мысли о любимом хозяине. — Слухи о неприкасаемой невесте Луки дошли до него, — сказала она, продолжив свой рассказ, — и он приехал, чтобы увидеть меня воочию. Аро увидел во мне потенциал, и Лука освободился от меня. Конечно, сначала я была в ужасе, Лука же заставил меня жить в страхе перед Вольтури, и я не хотела покидать свою семью… без Челси я бы сбежала. Она слегка засмеялась. Карлайл смотрел на неё в ответ и на мгновение задумался, что значит быть Челси. Заклинательница отношений, способная склонить любого к своей воле, заставлявшая самых лютых врагов дружить, а самых закадычных друзей обижаться друг на друга… Он не задумывался о ней до того, как узнал о своем собственном даре. В основном он рассматривал ее способности как проблему для других, а для самой Челси — как этическую дилемму. Однако теперь, когда он знал, насколько непроизвольным было его обожание, ему стало интересно, каково это для Челси. Как это влияло на нее — иметь такой контроль, всегда знать, что она могла сотворить с другими… Ему стало интересно, как она сумела сохранить рассудок. — Аро рассказал мне, на что я способна, точнее, что это значило. Что мой дар всегда будет моим, — Рената улыбнулась. — Он сказал мне это в тот же час, когда взял меня к себе. Её улыбка снова ослабла. — Самый счастливый момент в твоей жизни, — тихо добавил Карлайл. Она рассмеялась, немного запыхавшись. — Да! Я не могу описать это, я никогда не смогу. Я едва осмелилась поверить в то, что я могла быть отпущена и защищена навечно, вот так просто и внезапно. Он также научил меня благородству в миссии Вольтури, в той роли, которую мы играем в поддержании цивилизации. Что, присоединившись к нему, я буду служить не только своему спасителю, но и человечеству, и, в свою очередь, своей семье… что пить кровь — это то, для чего я создана, и это естественно. Она говорила быстро, её голос был полон страсти. — Значит, твоя привязанность к Аро порождена благодарностью? — Карлайл не мог не спросить. Она бросила на него быстрый взгляд. — Нет. Ну, поначалу да. Но наступает момент, когда ты забываешь причину, по которой ты любишь кого-то, ты просто любишь. Карлайл бросил на нее удивленный взгляд. Он знал, что она дорожила своим хозяином, но не понимал, насколько сильные чувства испытывала. Аро всегда умел покорять людей, и Карлайл знал это досконально. У Ренаты, безусловно, были причины чувствовать себя так же, как она, учитывая то, что он сделал для нее. Карлайл задумался, каково это — быть ею. Отдавать себя без корысти целиком другому человеку, любить его, не ожидая в ответ беззаветной преданности… Где только не обнаружишь Агапе. — Я понимаю, о чем ты, — только и сказал он, подумав о своей собственной семье. — А в моем случае — это подкралось незаметно. Я не боролся с этим, но я не могу указать на момент времени, когда все поменялось. Я встретил членов своей семьи, мы были незнакомы, но вскоре я их полюбил. Ну, кроме Ренесми. Любовь к ней возникла мгновенно, как свет, как только он увидел её. Он даже не был ее родителем, но с того момента она стала его частью. Рената тихо хмыкнула. — Ты это понимаешь. Понимаешь ли ты также, почему дар Беллы так беспокоит меня? Сердце Карлайла упало. — Он лишает тебя чувства безопасности. Рената кивнула. — Это нерационально, — призналась она, — я знаю это. Но, в общем-то, так и есть. Аро должен быть в безопасности рядом со мной. Это то, что я делаю для него, то, что я делаю всю жизнь. Я защищаю других, а его — прежде всего, — её руки сжались в кулаки. — И тут Белла — самая большая опасность для нашей общины за последние тысячу лет, нейтрализует меня. Если она нападет, я буду бесполезна! — Мы не знаем этого наверняка, — тихо предложил Карлайл. — Некоторые дары действуют на неё. Джаспера, например. Или Маркуса. Предположительно, дар Беллы был лишь психологическим щитом, но до её появления Карлайл всегда считал, что способность Маркуса видеть отношения была психологической, а электрошок Кейт — физическим. И все же Белла смогла блокировать Кейт, а не Маркуса. Это озадачило его. Рената не хотела этого. — Это совсем не утешает. Я не могу ставить безопасность моего хозяина на карту из-за ничтожного шанса, что мой дар может оказаться в произвольном списке даров, которые она не может блокировать! — ее голос повысился к концу предложения, и она снова сжала кулак, пытаясь успокоиться. — Прости, я знаю, что это не твоя вина, и даже не ее вина, если на то пошло. Она защищалась, я бы тоже. Я имею в виду, я делаю то же самое, что и она. Но она вызывает что-то во мне, Карлайл, она возвращает мне тот ужас, в котором я жила раньше. Я не могу полагаться на свой дар, только теперь я от этого потеряю ещё больше… Она медленно возобновила ходьбу, крепко обхватив руку Карлайла. — Есть ещё тот факт, что благодаря Белле Свон и твоему Эдварду, — она почти выплюнула это имя. Карлайл был удивлен яростью, с которой она произнесла его, но она продолжила, прежде чем он успел спросить: — Лука теперь знает, что он может… возобновить семейную линию. Карлайл моргнул. — Воссоеди... ох. О-о, нет. — О да. Карлайл потерял дар речи. — Рената, я… — Аро сначала не хотел, чтобы я знала, но ходили слухи. Так Лука убил двух моих племянниц, теперь он… — казалось, её горло сомкнулось, — ждет. После суда за эти годы распространился слух о зачатии Ренесми. Теперь все знали, что ничего страшного в том, что у тебя есть розовощёкое дитя, нет. Бессмертных детей любили больше, чем боялись, и теперь сообщество вампиров наконец-то открыло лазейку, через которую они могли иметь прекрасных детей. А для более циничных представителей их вида это был способ получения даров. Мало кто пытался воплотить это, попытки не увенчались успехом, однако Карлайл знал, что это происходило. — Рената, мне так жаль… — Это не твоя вина. Хотя из-за того сопротивления, которое ты устроил, в последнее время Аро приходится быть осторожным в своих обвинениях. Обычно он мог бы сказать, что Лука зашел слишком далеко, и казнить его, но теперь, когда все говорят, что Аро сидит и выдумывает всякие вещи… — пальцы Ренаты сжались вокруг руки Карлайла. — Могу я узнать, почему Лука был сразу пощажен? — Я сама попросила, — легкомысленно ответила Рената. На удивленный взгляд Карлайла она улыбнулась. — Моя семья полностью зависит от него, как в финансовом, так и в других отношениях. Он провел нас через все чумы, все войны, все засухи. Не в моей власти положить этому конец. А, может, и было, — размышляла она, — но они бы потеряли все. Не говоря уже о том, что это был другой мир. Да, Лука слишком близко подошел к людям, но на самом деле он никогда не переступал черту. Нам сказали, что он был воспоминанием — о, у него была целая легенда, дым и зеркала, чтобы скрыть от нас правду. Не буду тебя утомлять, — оборвала она себя. Так она отправилась навстречу своей судьбе, даже не подозревая, что станет убийцей. Карлайлу хотелось рыдать. — Возвращаясь к Белле, я могу рационально признать, что она не виновата и никогда не собиралась причинять кому-либо вред. Но, честно говоря, — Рената издала короткий горький смешок, — мне кажется, что Земля породила эту женщину, с которой я даже никогда не разговаривала, чтобы растоптать меня. Это так задевает за живое! — И она ничего этого не заслуживает, — продолжала Рената, идя все быстрее, и увлекая за собой Карлайла. — Я никогда не слышала ни одного слова против нее, наоборот, она святая! Вот почему я хочу встретиться с ней. Моя обида совсем не правильна. Я должна выместить её на Луке, ведь это он создает гибридов, или выместить миру за то, что он вот так настроил всех нас друг против друга, но… — она снова оборвала себя. Они шли почти слишком быстро, чтобы казаться людьми, и Карлайл слегка притянул её со спины, замедляя шаг. Рената закрыла глаза и глубоко вздохнула. Прошло несколько секунд, пока она не закрыла глаза, позволяя Карлайлу вести ее за руку. — Кажется, мы прошли мимо магазина, — наконец сказал он, глядя на окружавшие его уличные знаки. — О, — сказала она. Они остановились. На мгновение они замерли, рассматривая окружающую обстановку. Налипший на тротуар грязный снег, перегруженный рождественский декор, все это было похоже на обветшалую Америку. Никто не произнес ни слова. — Прости, если я на тебя сорвалась, — наконец пробормотала Рената. — Вовсе нет, — ответил Карлайл. Рената тихонько хмыкнула. — Ты не должен думать, что это твой дар заставил меня признаться, если это так. Я не против поделиться своим прошлым, нет. Более того… — она отступила назад, чтобы посмотреть на него. — Я думаю, учитывая то, как ты потрясен, я знаю, что была бы на твоём месте тоже потрясена… у всех даров есть недостатки. Мой заключается в том, что я никогда не смогу полностью забыть ту испуганную девочку, которой когда-то была, потому что… — она чуть наклонила голову, посмотрела на Карлайла определенным образом, и он почувствовал, что теряет ориентацию, — она всегда со мной. Все закончилось, не успев начаться, туман, которого Карлайл не заметил, легко рассеялся. Рената улыбнулась ему. — У всех нас, так или иначе, есть свои тревоги, порожденные даром. Карлайл улыбнулся в ответ. — Спасибо, Рената, — изрёк он серьезно. Это не изменило того, что он должен был сделать, но от этого ему стало как-то легче. Они вернулись к Аро через час, оба загруженные от такого количества одежды, которую только смогли унести, выдав себя за людей. Джейн была в ярости. — Не могу поверить, что вы двое так долго ходили! Я топчусь в засохшей крови, отбиваюсь от Алека, который хочет съесть мою одежду, все надо мной смеются, Аро поскользнулся и сказал Кайусу… — она яростно замахала руками, — это ужасно! Она выхватила первый попавшийся предмет из кучи, которую Карлайл положил перед ней, и вскрикнула от гнева, увидев, что это была водолазка Tommy Hillfiger кремового цвета.