xXxXx
— Я не хочу выходить замуж за принца, — фыркнула ты отцу, сложив руки на груди. — Дорогая, — вздохнул отец, садясь на свой стул в углу комнаты. — Иногда есть вещи, которые ты должна сделать ради своего народа. Даже если ты не хочешь этого делать. Ты покачала головой в полном неверии. Слезы навернулись на глаза, грозя вот-вот хлынуть. Это было не то, что ты планировала в детстве. Ты планировала ободранные коленки и грязные подолы, ты представляла себе леса, деревья и уединенное убежище. А не асгардские здания, переполненные улицы и политические игры. — Пожалуйста, не заставляй меня, — прошептала ты. Отец пересел к тебе на кровать, и ты привалилась к его боку. Он нежно обнял тебя за плечи, успокаивая.. — Я не могу заставить тебя сделать что-либо, но я могу побудить тебя сделать то, что правильно, и сейчас именно этот случай, — его рука провела по твоим волосам и наклонила голову, чтобы твой взгляд встретился с его глазами. Он выглядел усталым. Кожу вокруг его выцветших глаз покрывали складки и заломы, словно на старинных страницах. В этот момент ты не думала о своем народе. О ванах, которые от этого только выиграют. Ты подумала о нем. Об усталости и возрасте, которые одолевали его в последние месяцы. Вот почему ты сделала это. — Ты действительно думаешь, что Тор будет хорошим царем, отец? — Да, — его улыбка на мгновение стала шире. Если бы только он сказал обратное, если бы только он сказал тебе правду. Тогда бы ты была более осторожна. И, может быть, тогда он был бы жив, и ты не была бы одинока.xXxXx
Два стука в дверь заставляют сердце нервно вздрагивать, а затем его заполняет твердая решимость. Дверь открывается, и ты видишь его. — Они решили, что вы предпочтете, чтобы вас сопроводило знакомое лицо. — стражник показывает на себя. Твои губы поджимаются, и ты застываешь на месте, ненавидя человека перед собой. Он не должен быть здесь. Он тоже должен быть мертв. — Вы готовы, принцесса? — спрашивает он, не обращая внимания на жестокую гибель, которую ты желаешь ему и своему титулу. Тебя держали в тайном строении, вдали от двора. Как будто твое близкое соседство может быть опасным. Как будто ты можешь нарушить естественный порядок асгардских принципов, если осмелишься находиться в одних залах с будущим мужем. Бросив последний взгляд в зеркало, ты поджимаешь губы в привычной хмурой гримасе и проносишься мимо него, готовая войти в Великий храм Асов. Твои руки вцепились в платье, только чтобы удержать дрожь. Они хотят тебя, и они получат тебя, но они никогда не узнают тебя. У них будет твое имя, твое тело, но никогда не будет твоей души. Ванахейм понял бы это, и никакие политические соглашения не смогли бы унять там волнения. Они бы продолжили борьбу. Залы по дороге из твоих королевских апартаментов лишь вымощены камнем и украшены гобеленами, и совсем не похожи на те, по которым ты бегала маленькой девочкой. Придется ли тебе снова бродить по дому своего детства? Скорее всего, нет. Тебя провожают к богато украшенной карете, запирая в ней, как птицу в клетке. В нос ударяет пьянящий аромат, когда ты вглядываешься в окружающий тебя зеленый и золотой бархат. И тут тебя душит осознание правды. Скоро ты станешь собственностью Одинсона. По дороге к храму люди выстраиваются вдоль улиц, безудержно машут руками и выкрикивают твое имя снова и снова. Когда карета наконец доставляет тебя в храм, ты ждешь, пока твой нелояльный провожатый откроет дверь. Несколько мгновений он возится с замком, и тебя выпускают из клетки. Ты выдыхаешь и выходишь наружу, но слышишь, что пока одни ликуют, другие шипят. Предательница. Они не знают, кто настоящие предатели. Настоящие предатели находятся в Храме.xXxXx
— Ты прекрасна, — сказала мама, рассматривая тебя в зеркале, пока ее руки заканчивали заплетать твою косу. — Я никогда не видела более красивой принцессы в мире. Или женщины, если уж на то пошло. — Это точно, — улыбнулась ты, закатывая глаза и отворачиваясь от своего отражения, чтобы посмотреть ей в лицо, желая, чтобы у тебя была хоть унция ее знаменитой красоты. — Я не могу поверить, что ты согласилась на это, — заявила она, гордость не сходила с ее лица. Ты проглотила страх, который угрожал разрушить твою решимость. — Ты действительно дочь своего отца. Твои глаза опустились, чтобы посмотреть мимо нее в окно, стыд прокрался в тебя, прежде чем ты снова взглянула в ее сторону. — Я и твоя дочь, — тем не менее, невысказанный намек ужалил тебя. Если бы она попросила тебя, ты бы никогда не согласилась. На вас опустилась тяжелая тишина. — Он красивый, ты не находишь? — жеманно сказала она, приподняв бровь в твою сторону. Твои щеки вспыхнули жаром. Тор был красив. Со струящимися светлыми волосами, мускулистыми руками и острыми голубыми глазами, его можно описать только одним способом — неприступно красив. Он был поистине светочем, образцом, который притягивал все взгляды в комнате. Вы больше никогда не сможете спрятаться на виду, по крайней мере, рядом с ним. От одного этого ты задыхалась. — Мама… — ты запнулась, прикусив губу, чтобы не рассмеяться. — Тебе повезло. Только подумай, — усмехнулась мать и, поняв твою неловкую реакцию, убрала выбившуюся прядь волос за ухо. — Ты могла бы быть обручена с его братом. Ты опустила взгляд, думая о Боге Хитрости. Если Тор был неприступным, то его брат был пугающим. Недоверчивым. Хаотичным. Необъяснимая дрожь пробежала по тебе при одной только мысли о близости с ним, как с Тором. И прежде чем ты успела вникнуть в смысл реакции своего тела, твоя мать продолжила. — Не волнуйся, дорогая, ваши пути редко будут пересекаться.xXxXx
Двери храма открываются, и хор объявляет о твоем прибытии. Сотни асов собрались на радостное, как они считают, празднование. Если бы только. Нет ни отца, чтобы проводить тебя к алтарю, ни матери, чтобы давать последние наставления, только ты и твое будущее, ожидающее в конце пути. Каждый шаг заставляет твое сердце биться. Ты видишь его там, нависшего над тобой в золотом рогатом шлеме и замысловатом одеянии из зеленой и черной кожи. Пугающий. Хаотичный. Не заслуживающий доверия. Это не тот, за кого тебя обещали выдать замуж. Это не Тор. Когда ты, наконец, становишься около него, поднимая руку в ожидании, что он примет ее, он едва удостаивает тебя взглядом, прежде чем взять твою ладонь в свою. От первого прикосновения тебя пробирает дрожь. Его кожа — лед, отчего по твоей коже пробегает искра. Он подводит тебя к алтарю и поворачивает так, что вы оказываетесь лицом к лицу. Он поспешно берет твою вторую руку, так что обе ладони оказываются сцепленными в его. И когда Богиня Клятв начинает перечислять обещания, в которых вы должны поклясться, ты бросаешь на него взгляд. На Локи. Локи не смотрит на тебя, ни разу за всю церемонию. Его недовольство очевидно: сжатая челюсть, сжатые губы, жестокие зеленые глаза. Оно исходит от него, и ты не можешь ничего сделать, кроме как впитать его. Оно бурлит внутри тебя, пока во рту не остается только горечь. Возможно, его принудили к этому так же, как и тебя. Богиня вызывает из воздуха сплетенную веревку, скрепляющую руки. Три аккорда: Бордовый — любовь, Золотой — единство и Зеленый — плодородие. Она оборачивает веревку вокруг ваших обнявшихся рук, объясняя ее значение, и крепко завязывает ее. Как и ваши руки, ваши жизни теперь связаны вместе по вашей собственной воле. Прежде чем вы успеваете понять, что происходит, Локи без эмоций перечисляет обязательства. — Я, принц Локи из Асгарда, бог Обмана, Одинсон, — он делает паузу, бросая холодный взгляд на Одина, стоящего в стороне в качестве свидетеля, затем снова поворачивает голову к тебе. — Обещаю беречь и заботиться о тебе в усталости и сомнениях. Я оставлю всех остальных, чтобы уважать тебя в силе и мудрости все оставшиеся дни. Когда он заканчивает, некоторые из толпы перешептываются. Несомненно, удивленные тем, что принц, трикстер, бог хитрости, действительно обрек себя на жизнь с тобой. Что он не выкрутился, освободив себя от этого обязательства. — Я, — начинаешь ты, но тут же останавливаешься, тебя охватывает паника. Разве ты все еще королевская особа, если твоя семья была признана виновной в измене? Ты все еще коронованная принцесса, или у тебя отобрали титул, как у твоей семьи? Внезапно рука Локи сжимает твою руку, выводя тебя из задумчивости. Твой взгляд останавливается на нем, хотя он по-прежнему смотрит мимо тебя, черты его лица немного смягчились. — Я обязуюсь повиноваться и доверять тебе в усталости и сомнениях. Я посвящу себя тебе, оставив всех остальных в знак уважения к твоей силе и мудрости на оставшиеся дни. Твои глаза опускаются к веревкам, и, к твоему удивлению, веревка как будто блестит, словно впитывая клятву. Один делает шаг вперед и ловко снимает узел одним движением руки. Ты наблюдаешь, как лицо Локи застывает, когда руки его отца нависают над его собственными, напряженными и ожидающими прикосновения, которое так и не наступает. — Пусть боги из Валгаллы благословят этот союз, — его голос гулко гремит, проходя сквозь стены. С этими словами Локи убирает свои руки и тянется к твоей вуали. Ты задерживаешь дыхание, когда страх возвращается, и впервые осознаешь, как успокаивало тебя его прикосновение. Пока он поднимает золотистую вуаль над твоей головой, ты не сводишь глаз с его лица, ожидая, что он посмотрит на тебя. Когда он наконец смотрит, его глаза тускнеют. Как будто он даже не перед тобой. Как будто ты не перед ним. Когда Один произносит последние обрекающие слова, холодные пальцы Локи хватают тебя за подбородок и наклоняют твою голову ближе. Наклонившись, он останавливается всего в дюйме от твоего лица и заметно сглатывает, позволяя своим глазам на мгновение окинуть твою кожу. Твой язык высунулся, чтобы облизать твои губы. Его дыхание обдувает твой рот. Ваши веки автоматически закрываются. В темноте будет проще. На секунду ты могла бы поклясться, что пальцы Локи прочертили утешительный рисунок на твоей щеке. На самом деле, скорее всего, это было твое воображение. Затем его губы скользят по твоим. Прохладно. Целомудренно. Где-то за пределами этого толпа начинает ликовать и хлопать. Но вы слишком отвлечены, чтобы даже подумать о них. Его пальцы сильно сжимают твою челюсть, побуждая твой рот двигаться навстречу его, но прежде чем ты успеваешь это сделать, он отступает и выпрямляется, оставляя тебя с твоим желанием. Ты испускаешь прерывистый вздох, открывая глаза. Затем он быстро поворачивается лицом к толпе, тянет твою руку вверх и побуждает тебя подражать его позе. Это дает тебе возможность впервые взглянуть на них. Ликующих, плачущих, потрясенных. Теперь ты одна из них.