Разбитая Корона

Ты уже сбилась со счета, сколько бокалов выпил Локи. Хотя вы начали пир бок о бок, с тех пор он переместился в дальний правый угол зала и пьет с группой людей, окружающих его. Его лицо, обычно угрюмое, светится, и толпа, оживленная озорными рассказами, ловит каждое слово твоего мужа. Сидя на возвышении у стола, ты можешь наблюдать за ним с идеальной точки. Его зеленые глаза ярко горят, бледная кожа раскраснелась, а темные волосы непокорными волнами спадают на плечи. И тут тебя осеняет: твой муж и ты… противоположности. Пока он постоянно наполняет свой бокал, твое вино медового цвета остается нетронутым. Пока он окружен людьми, ты одна. В то время как он не перестает говорить с момента прогулки в Большой зал, ты благодарна за тишину. Ты рада тому, что блаженно существуешь на задворках толпы. Более чем. Только теперь ты вовсе не тень на стене. Глаза в зале пляшут по тебе каждые несколько мгновений, оценивая тебя. Когда ты оказываешься в центре всеобщего внимания, твой желудок скручивается в клубок. Их взгляды тяжелы, их шепот пробивает твою броню. И все же - ты как будто в стеклянной витрине: ни один из них не подошел к тебе. Сколько еще это будет продолжаться? Громкий смех отрывает тебя от внутренней паники. Локи купается во внимании. Женщины рядом с ним кокетливо улыбаются, ласкают его руку, а он уделяет им все свое внимание. Теперь, когда он женат, он стал привлекательным призом для любой любовницы. — Миледи, — ты смотришь налево и разочаровываешься тем, что видишь. Там стоит Тор, приветствуя тебя небольшой, осторожной улыбкой; как будто он приближается к дикому животному. — Мой принц, — обращаешься ты к нему с натренированной хмурой усмешкой, отказываясь встать со стула. — Сегодня вы выглядите великолепно, брак вам к лицу, — делает он комплимент. Он занимает место справа от тебя, и ты поворачиваешься к нему лицом. — Вы слишком добры, — отвечаешь ты тихо. От слов принца у тебя в животе образуется яма. — Вы и Всеотец. Твой взгляд находит Одина позади Тора. Он сидит на самом высоком стуле в центре стола, а рядом с ним — Фригга, Всемать. Она такая же, как и ты, потомок Ванахейма, успешный супружеский союз. Ты сомневаешься, что тебя будут любить так же, как ее любят люди, ее дети, ее муж. Ты знаешь, что чувства Одина к Локи всегда были скудными, он всегда отодвигал твоего мужа в сторону и возносил Тора на недосягаемые пьедесталы. Ты понимаешь это: Тор добрый, очаровательный, всегда защитит и не обидит. Локи расцветает, оказываясь в центре внимания; для Тора это просто привычная часть жизни. Тор медленно вздыхает в ответ на твое сдержанное выражение лица. — Считаю, ты должна знать… — начинает он задумчиво. — Если бы я мог что-то сделать, чтобы предотвратить эту ситуацию, я бы это сделал. Призраки твоих родителей проплывают в твоей голове. Конечно, смерть стала бы выходом из этого ада — он мог бы обеспечить его и для тебя. — Ты вдруг оказался выше убийства? — спрашиваешь ты, и твои глаза расширяются от шока, когда слова вылетают из твоих уст. Одно дело — проявить неуважение к будущему королю в мыслях, другое — сделать это вслух, в окружении стольких дворян, — это смертный приговор. Возможно, именно поэтому ты это сказала. Смерть была бы легким выходом. Тем не менее, смерть — не вариант. Ты слишком важна — будущее Ванахейма вступило в брак с принцем Асгарда. — Пожалуйста, простите меня, — быстро исправляешься ты. — Я не хотела… Тор накрывает твою руку своей и качает головой, прерывая тебя. — Не за что прощать. Если что, моя милость… — он прерывается, когда над вами мелькает тень и ледяная рука ложится на твое плечо. — Брат, — говорит Тор, убирая свою руку с твоей и вставая. — Пожалуйста, продолжай, — отвечает Локи с фальшивой любезностью, придавая вес своей хватке. Твоя голова покорно склоняется в его присутствии, и тебе уже хочется убраться отсюда. — Выпей с нами, Локи, — Тор жестом указывает на кувшин на столе. — Что мой брат должен простить? — Локи игнорирует замечание. Никто из вас не пытается объяснить, что только разжигает гнев Локи. — Говори! — жестко требует он, его голос повышается. Тор начинает открывать рот, когда ты отвечаешь. — Ничего, — признаешь ты, надеясь унять его гнев, но все равно не поднимаешь глаз от своих коленей. — Я просто сказала лишнее. — Как красноречиво сказано, — рычит он. Тор осторожно кладет свою ладонь на руку Локи, чтобы успокоить его. — Успокойся, брат. Это была всего лишь любезность. Лицо Локи освещает негодование, и он убирает руку с твоего плеча. Тор делает шаг назад и ты выдыхаешь, осознавая, что не дышала эту минуту. Локи тянется к столу за кувшином и наполняет свой кубок, затем поворачивается лицом к аудитории людей, все еще находящихся в Большом зале. — Тост, — восклицает он громким голосом, обращаясь к собравшимся. Все взгляды внезапно обращаются к вам троим. Рука Локи непринужденно возвращается на твое плечо, в столь же угрожающей манере. — Встань, моя милая, — настаивает он и грубо тянет тебя с места, чтобы ты встала рядом с ним. Его рука опускается на талию, захватывая тебя и притягивая к себе, почти удушая. Когда твое сердце начинает колотиться от волнения, ты отказываешься дать ему понять, как он на тебя влияет. — За мою прекрасную жену, которая всегда говорит в элегантной, милосердной манере. И за моего брата, — Локи делает паузу, когда в воздухе нарастает напряжение. — Локи, — тихо предупреждает Тор, бросая на брата мрачный взгляд. В ответ Локи крепче прижимает тебя к себе, отчего ты едва не содрогаешься в его объятиях. Тор замечает это и тут же закрывает рот. — За моего брата, любезно утешающего ее, в то время как за мной снова закрепилась репутация злодея, — он мрачно усмехается, прежде чем повернуться к тебе. — Хотя именно он заставил наши судьбы пойти по этому пути. Внезапно Один угрожающе встает, внимательно наблюдая за своим младшим сыном. Локи бросает на него злобный взгляд, а затем снова обращает все свое внимание на тебя. — И наконец, за наш зарождающийся союз. Любовь моя, я могу лишь надеяться, что смогу соответствовать тому чудовищу, которым ты меня считаешь. Возможно, сегодня вечером, когда мы закрепим наш союз. — Хватит, Локи! — кричит Один, опустив кулак на стол. Локи даже не бросает на него взгляда, и продолжает, заглушая голос Всеотца, обхватывая тебя другой рукой за шею и заставляя смотреть ему в глаза. Его гнев и твой страх растут с каждым произнесенным словом. — И после нашего безжалостного соития, после того, как я поимею твое мятущееся тело, ты будешь лежать в изнеможении на кровати, обливаясь слезами, подумай тогда о своем Торе и его милосердии. Зал молчит, пока его яростное дыхание наполняет воздух между вами. Он слегка усмехается и одним глотком выпивает свой кубок, затем ставит его обратно на стол. Затем его рука быстро хватает твой бокал и протягивает его тебе. Ты нерешительно берешь его. — Пей, — приказывает Локи. Он подносит твою дрожащую руку к губам и наклоняет ее, заставляя тебя глотать. Напиток слишком теплый и сладкий, почти вызывает у тебя рвоту, но ты все равно выпиваешь. Твои глаза не отрываются от глаз Локи, а его взгляд сужается на твоих губах. Часть жидкости вытекает из уголков твоего рта, и Локи следит, как она стекает по твоему подбородку, а затем снова смотрит на тебя. Проходит четыре секунды, и твой кубок опустошается. У Локи перехватывает дыхание, когда он вырывает кубок из твоих рук и швыряет его на землю; звук разбившегося стекла прерывает тишину. Тишина тянется. Ты не смеешь пошевелиться. Боишься. Что бы он сделал, если бы ты сейчас сбежала? Что бы они сделали? — Локи, — спокойно произносит Фригга слева от Одина и торжественно качает головой. Локи смотрит на мать трезвым взглядом, преображающим его темные черты, как будто он только сейчас понимает, что натворил. Он оглядывает зал и окидывает взором молчаливых свидетелей своей вспышки. На его губах появляется угрожающая улыбка, и он злобно смеется, словно вся эта тирада была шуткой. Фригга машет рукой влево, и не успеваешь ты опомниться, как тебя выпроваживают из зала. Оглянувшись, ты видишь, как Фригга подходит к Локи, а затем дверь закрывается.

xXxXx

— Итак, твоя дочь дала согласие? — спросил Один у твоего отца со своего трона, прежде чем перевести взгляд на тебя. — Она согласилась, мой царь, — отец улыбнулся, стоя на коленях. Тор неловко сдвинулся из-за спины Одина, его голубые глаза нашли твой взгляд, и он послал тебе утешительную улыбку. Ты ответила ему, как будто это был первый из многих секретов между вами. — Это великолепная новость, друг мой. — Один рассмеялся, его смех громом разнесся по тронному залу. Он встал со своего трона и, жестом попросив отца встать, взял его за шею и крепко обнял. — Наши дети воссоединят кровные линии. Их ребенок будет сидеть как на старом троне, так и на новом, — ты вспыхнула при упоминании о будущих детях; надеюсь, они не ждали их так скоро. — Это будет настоящий царь обоих наших королевств. — Я с нетерпением жду этого, мой друг, — твой отец положил руку на плечо Одина и отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Выйди вперед, моя будущая дочь, — сказал, наконец, Один. Ты подхватила юбки своего платья твердыми руками и зашагала вперед. Когда ты подошла к Всеотцу, ты поняла, что твой взгляд остановился на Торе. Его голубые глаза смотрели в твои, читая мысли, которые были ясно выражены на твоем лице — неуверенность в будущем и спокойная решимость заставить свою семью гордиться тобой. — Я молился всем Норнам, чтобы однажды у меня родилась такая прекрасная дочь, как ты. Для меня большая честь, что ты присоединяешься к моей семье, — наконец, Один взял ваши руки в свои. — Спасибо, мой царь, — улыбка украсила твое лицо, когда ты сделала реверанс, твои ладони остались в его ладонях. — Пойдем, мой друг, начнем празднование, — он обхватил отца за плечи и вывел его из тронного зала, не дав ни тебе, ни Тору ничего сказать на прощание. Тор слегка кашлянул, пройдя короткий путь до тебя. Он остановился и поклонился. Когда Бог Грома поднес твою левую руку к губам, его борода коснулась твоей нежной кожи, вызвав прилив трепетных бабочек. Смешок каким-то образом вырвался из твоих губ, когда он выпрямился и тоже ухмыльнулся. — Ах, — начал он, и когда твои глаза устремились на него, его лицо осветилось радостью беззаботной жизни. — Простите меня, если это было бесцеремонно. Я не хотел проявить неуважение. — Это не так. В конце концов, я чувствую, что очень скоро мы станем еще ближе, чем сейчас, — ты покачала головой. Твои глаза расширились, когда слова вырвались у тебя изо рта. Сразу же смущение и шок охватили тебя: не верилось, что ты сказала это вслух. Ты прикусила губу, чтобы не извиниться. Тор тоже выглядел потрясенным, но не отпускал твою руку, даже когда ты пыталась освободить ее из его хватки. — Миледи, — начал он, наклоняясь еще ближе, и твой взгляд упал на его губы, те самые губы, которые только что нежно ласкали твою кожу. Ты уже подумала, не собирается ли он прижать их к твоим устам, как вдруг боковой вход в тронный зал открылся. — Брат! — Тор резко подался назад и широко улыбнулся. Повернувшись, ты увидела, что в комнату вошел Локи с выражением настороженной печали, которая быстро сменилась фальшивой радостью. — Я слышал, тебя можно поздравить. Пока он поздравлял Тора с помолвкой, ты изучала его лицо. Сдержанное и острое, напряженное из-за многих лет, когда его затмевало величие его брата. В каком-то смысле ты чувствовала себя так же, словно всю жизнь прожила в тени того, что планировали для тебя родители. И когда его взгляд переместился на тебя, ты поняла, что он увидел то же самое, хотя бы на краткий миг.

xXxXx

— С вами все в порядке, миледи? — спрашивает девушка, осторожно прикасаясь к твоей руке. Ты смотришь на нее, ее медово-светлые волосы собраны в замысловатые косы. Она кажется тебе смутно знакомой, как будто она всегда сидела на подмостках пиров, рядом с низшими вельможами. — Я в порядке, — напряженно улыбаешься ты, а затем добавляешь: — Спасибо. Она кивает в знак понимания, как будто знает, что тебе нужна тишина. Она юна, решаешь ты, ее кожа сияет молодостью, а на высоких скулах играет желанный румянец. Она истинная асинья, в отличие от той женщины, что была сегодня утром. Коридоры пустынны, пока ты возвращаешься в свои покои. Единственный звук, исходящий от каждой из вас, — это ваши шаги, отдающиеся эхом от камней. Пройдя лабиринт коридоров, вы обе входите в комнату, которая станет твоей новой спальней. Комната настолько велика, что в ней есть части, предназначенные для разных занятий. Камин и зона отдыха, письменный стол, кровать с балдахином — все они оформлены в золотистых тонах и обставлены мебелью из темного дуба. На элегантной межкомнатной перегородке висит сорочка. Её прозрачная белая ткань вызывает румянец на твоём лице, когда ты понимаешь, что, когда ты наденешь ночное платье, оно мало что оставит для воображения. Возможно, так и было задумано. К сожалению, ты знала, что никакая прекрасная ткань не побудит твоего мужа увидеть в тебе что-то большее, чем игрушку, с которой можно поиграть. Ты не его принцесса, ты его собственность. Словно прочитав твои мысли, служанка обошла тебя, направилась к камину и наполнила вином бокал, который был оставлен для тебя на столике. Она выпрямляется и протягивает бокал тебе. Не говоря ни слова, ты осушаешь его совсем не по-девичьи. Если бы только мама могла видеть тебя сейчас. — Присоединяйся ко мне, — просишь ты. Возвращаешь ей бокал и жестом показываешь на второй бокал на столе, вероятно, предназначенный для скорого визита Локи. — Не думаю, что принцу пойдет на пользу еще бокал. Девушка вскидывает брови, но потом подавляет смешок. — Я не думаю, что это было бы уместно, — тем не менее, она поворачивается и наполняет оба бокала, оставляя один себе, а другой отдавая тебе. — Как тебя зовут? — спрашиваешь ты, поднося бокал к губам, уже не заботясь о том, как правильно вести себя в предстоящий вечер с принцем. Ты уже поняла, что он не будет приятным. — Эйра, миледи. Я буду одной из ваших новых фрейлин. — Ну тогда, пожалуйста, зови меня… — ты улыбаешься. — Простите, мне нужно начать готовить комнату, — она прерывает тебя, ставит бокал и идет к очагу. — Принц Локи мало спит. Он любит, когда ночью горит огонь, а мне еще нужно подготовить вас к вечеру. — у тебя свело живот, когда ты поняла, к чему тебя будут готовить, но вместо того, чтобы позволить этому чувству одолеть тебя, ты внушаешь себе твердую решимость. Она наклоняет голову и порхает по комнате, собирая дрова, сложенные у камина. Аккуратно складывает их в пирамиду, а затем поджигает. Ты скептически наблюдаешь за ней. Откуда ей знать, что предпочитает принц? Не похоже, что она часто бывает при дворе, ты встретила ее впервые. Затем тебя осеняет. — Ты знакома с ночным распорядком Локи? Она испуганно смотрит на тебя, и румянец заливает ее щеки. Она сжимает руки перед собой, покорно стоя перед тобой, словно ожидая, что ты будешь ругать ее за то, что она его наложница. Утром старшая женщина предупредила тебя. «Не ожидайте слишком многого. Даже если его репутация, о которой ходят слухи, правдива.» — Прошу прощения, миледи, все закончилось, когда было объявлено о вашей помолвке. Твои веки смыкаются от ее признания, и ты понимаешь, что остаешься один на один с этим. Ты киваешь. Итак, она не друг, не компаньонка, она здесь только для того, чтобы подготовить тебя к чему-то, что она уже делала раньше. Все вокруг тебя готовят. И ничего более. Она продолжает ходить по комнате, расстилает постель, гасит свет. Ты продолжаешь потягивать вино из кубка, погрузившись в свои мысли, и садишься перед камином, глядя на его пламя. Его языки танцуют в вышине и согревают кожу, обжигая щеки при каждом мерцании. Когда ты, наконец, смотришь на Эйру, она снимает с вешалки ночную рубашку. Ты возишься со своим свадебным платьем, дергая за невидимые ниточки, желая прыгнуть в огонь, стать его частью, сжечь прошлое и сжечь будущее. Вместо этого ты делаешь глоток, и горький напиток льется по твоему горлу. Ты не чувствуешь вкуса. — Это все, — говоришь ты ей, не вставая, — вино сделало тебя смелее. Тебе не нужна рубашка, ты не хочешь угождать ему. Ты хочешь, чтобы все закончилось, и если это означает, что ему придется сорвать с тебя свадебное платье и силой впихнуть свое достоинство в тебя, то так тому и быть, потому что ты отказываешься преображаться ради него. — Хотите, я распущу ваши волосы? — тихо спрашивает она, явно осознавая, как изменилось твое поведение. — Это все, — повторяешь ты, и твой тон становится холодным, приобретая темный оттенок. Она делает реверанс и быстро выходит из комнаты. И, наконец, ты остаешься одна. Не проходит и минуты, как в дверь снова стучат. Она открывается прежде, чем ты успеваешь среагировать. В душе нарастает раздражение, когда ты понимаешь, что они вошли без твоего разрешения. Ведь уединение — это любезность, которую заслужил каждый. Ты встаешь, но остаешься лицом к огню, не уделяя незваному гостю ни малейшего внимания. Они этого не заслуживают. — Что? — спрашиваешь ты, даже не взглянув, кто это. — Моя дорогая, я думал, ты будешь рада меня видеть.