Разбитая Корона

Локи медленно моргает, глядя на твою вздымающуюся грудь. Его взгляд — горестный. Отрешенный. Словно на него навалилась тяжелая ноша. Ты с трудом переводишь дыхание; бисеринки пота стекают по бокам твоего лица и падают в ложбинку груди. — И это все? — Локи четко произносит каждое слово. Нет, хочешь признаться ты. Ты знаешь, кому принадлежит браслет, кто угрожает Асгарду. Ты совершила ошибку, связав себя с ними, с ее делом. Ты предательница. — Да, — говоришь ты вопреки своему здравому смыслу, не обращая внимания на острую боль, которую чувствуешь при этих словах. — Я знаю, что видела этот браслет раньше. Глаза и плечи Локи на мгновение опускаются, словно он понимает, что только что проиграл решающую битву. Перед тобой словно призрак — так он измотан. — Хорошо, — кивает он со вздохом, соглашаясь действовать. — Идем. Это единственное указание, которое он дает, когда разворачивается, внезапно становясь выше и ступая целеустремленно вперёд. У тебя нет другого выбора, кроме как последовать за ним, за очередным приключением. Идем. Он должен сделать из этой реплики торговую марку. Запатентовать её вместе со своим сарказмом, дикцией и убедительностью. Повелительное слово. Идём. — Есть одно место, которое я пропустил во время нашего тура по дворцу, — признает он через плечо, торопливо шагая по коридору. — Обычно люди туда не ходят. Ты набираешь скорость и вынуждена прикусить язык, отгоняя игривую реплику, которой хотела бы его поддразнить. «Сейчас не время», — говоришь ты себе. Тем временем напряженный день перетекает в ночь, сгущая сумерки между вами. Мглистая дымка наполняет коридоры — каменные стены шелестят, половицы скрипят, а колонны тревожно стонут. Ты говоришь себе, что это нормально, но это не так. Медленно продвигаясь к Тронному залу, Локи внезапно ныряет в лабиринт коридоров. Ты уверена, что никогда не сможешь найти дорогу назад. Каждый проход ведет к очередному повороту, словно клубок, постоянно возвращающийся сам в себя и слегка наклоняющийся в медленном спуске в глубины замка. Защитные чары того места, куда ты направляешься. Ты игнорируешь ту часть себя, которая велит повернуть назад. Прекратить свой путь и возвратиться в безопасную комнату. Впрочем… ты уже даже не уверена, что там безопасно. И вот, наконец, в напряженной тишине вы с Локи находите огромную двухэтажную дверь. Она сверкает золотом, а по ее периметру проходит витиеватый, элегантный орнамент. Локи протягивает руку и берется за изящную дверную ручку. — Прежде, чем мы войдем, — начинает он, опустив подбородок на грудь. — Необходимо, чтобы то, что здесь находится, осталось в тайне. Никто не должен знать, что ты увидишь. На мгновение у тебя перехватывает дыхание от его открытости. — Почему ты показываешь мне это? Он делает паузу и поворачивается к тебе лицом. — Потому что, вопреки здравому смыслу, я доверяю тебе. И тот факт, что браслет показался тебе дважды, говорит мне, что по какой-то причине тебе суждено столкнуться с его чарами. — Я думала, ты слишком циничен, чтобы поддаваться представлениям о предопределении. Локи горько улыбается. — Ты ошибалась. Вы смотрите друг на друга, погружаясь в чувства другого. Он стоически серьезен, а ты тихо наслаждаешься его искренностью. — Браслет обладает разумом? — Драгоценный камень, — Локи на мгновение смотрит мимо тебя. — Камень в браслете идентичен другой древней реликвии или имеет то же происхождение. — Что это за реликвия? — спрашиваешь ты с нетерпеливой быстротой, отвлекаясь от мрачных подтекстов и завуалированных угроз этого дня. Локи закатывает глаза к потолку, уголок его правой губы слегка приподнимается от твоего пылкого тона. Сделав глубокий вдох, он, наконец, возвращает свой взгляд к твоему, снова принимая мрачное выражение лица. — Ты клянешься? Никому не рассказывать об этом? Ты облизываешь губы в раздумье, но ответ не так трудно произнести, как следовало бы. — Конечно. Локи кивает, и внезапно двери со скрипом открываются, подталкиваемые зеленой силой его сейда. Он делает шаг назад, не сводя глаз с твоего лица. Поймав его ободряющий взгляд, ты, наконец, переводишь глаза на комнату позади Локи и у тебя перехватывает дыхание. Это огромное, неописуемое, черное подземелье высотой, наверное, в три этажа. Прямо перед вами лестница, спускающаяся к длинному проходу между тринадцатью различными постаментами — шесть с одной стороны, шесть с другой, и последний прямо напротив вас. Каждая из платформ парит на той высоте, на которой вы сейчас находитесь, и добраться до них можно только по винтовым лестницам. Ты окидываешь изучающим взглядом комнату, понимая, насколько она разумна. Действительно, гениально. Вору негде спрятаться, негде скрыться. То место, где вы стоите, служит единственным входом и выходом. Черный мрамор полов отполирован до блеска, так что в нем отражаются белые колонны. Локи отступает назад, а затем заходит в комнату. Ты замечаешь, что его левая рука слегка дрожит — то ли от нервов, то ли от чего-то еще. Ты следуешь по его стопам, стараясь разобраться во всем этом. Подземелье перед вами выглядит, как чертог Хель. — Это хранилище Одина, — объясняет Локи. — Здесь хранятся все его реликвии, собранные за время восхождения к власти. Ты напрягаешься, чтобы удержать рот закрытым. Проходя мимо каждого помоста, ты внимательно изучаешь артефакты. Слева от тебя — каменная скрижаль, покрытая рунами, которые ты не можешь разобрать с такого расстояния. Напротив скрижали — латунная скульптура, напоминающая глаз. В центре него сияет белая сфера. Шар, светящийся в сердцевине оловянного кубка. Керамическая чаша, из которой вырываются языки пламени. Корона. Фолиант, источающий зловещий красный свет. Их слишком много, с грустью осознаешь ты. Слишком много, чтобы разобраться. Слишком много нужно увидеть, впитать и запомнить. — Это удивительно, — шепчешь ты в благоговении. Ты следуешь прямо за Локи и поднимаешься по лестнице, ведущей к самому дальнему пьедесталу. Тому, что напротив входа. Тебе удается заглянуть за его спину, и у тебя перехватывает дыхание. В тусклых лучах светильника сверкает голубой прямоугольный кристалл. Нет, не голубой. Морозный. Лазурного цвета зимы, застывшей и разбегающейся небрежными витыми узорами. И выглядит он в точности как драгоценный камень браслета. Локи поднимается наверх, слегка сдвигаясь влево, чтобы дать тебе возможность встать рядом с ним и изучить реликвию. Это странно, но ты чувствуешь, как от нее интенсивными потоками исходит сила. — Что это? — удивленно спрашиваешь ты, желая протянуть руку и схватить ее. — Это, — говорит Локи, внимательно осматривая предмет со скрытым отвращением, — это Ларец Древних Зим. — В твоем горле поселяются сухость и тяжесть. — А внутри шкатулки, конечно же, Фимбулвинтер. Ты переводишь взгляд на Локи, и твой желудок опускается. — Фимбулвинтер? Он облизывает губы и слегка кивает. — Как предвестник Рагнарека? Великой бури, которая приведет к битве, положившей конец всему сущему? Ему не нужно отвечать. С рациональной точки зрения, ты знаешь, что такое Фимбулвинтер. Древнее оружие великанов-йотунов пользуется дурной славой и остается небольшим триумфом асов. Один украл его в качестве возмещения за их дерзость выступить против Всеотца. Оружие. Оружие как трофей. Люди боролись за это, умирали за это. И оно от тебя на расстоянии вытянутой руки. Локи протягивает неподвижную кисть, настолько неподвижную, что она выдает его подсознательное волнение. Нервы. Осторожно опустив пальцы в одну из ручек ящика, он крепко сжимает металл. Его ноздри слегка раздуваются, когда он делает резкий вдох. И тут же лазурный драгоценный камень шкатулки вспыхивает, раскачиваясь внутри своей тюрьмы, словно жидкость, давящая на стекло. — Локи, — говоришь ты, — отпусти это. — Ты чувствуешь, как от него, от нее исходит сила. Энергия опьяняет. Он сжимает челюсти. — Оказывается, — начинает он с арктическим выражением лица, — чтобы по-настоящему управлять им, нужно быть йотуном. Он не будет подчиняться любому владельцу. — И ты думаешь, это значит, что ты должен быть его хранителем? — даже когда ты говоришь это, ты знаешь, что в твоем тоне звучит обвинение. Едкое обвинение, которое ты возлагаешь к его ногам. — Что ты должен владеть им? Локи поднимает другую бледную руку, как будто хочет схватить другую рукоять. — Возможно, это моя судьба. Ты качаешь головой и хватаешь его за запястье, останавливая его. — Пожалуйста, — произносишь ты мягче. — Оставь это. Локи наконец-то смотрит на тебя. — Почему? Почему я не должен быть тем, кто положит этому конец. Может быть, есть причина, по которой я здесь. Внимательным взглядом ты изучаешь его. Ты чувствуешь, как кровь Локи под кончиками твоих пальцев бьется, пульсирует по венам на его запястьи. Кажется, он находится на грани срыва. Балансирует на натянутом канате. Раскачивается на трапеции. Власть развращает. Она опьяняет, душит даже малейшее подобие чести. Или же изменяет эту честь, искажает ее до оправдания зла. Ты перехватываешь его кисть, чтобы приласкать. Переворачивая ее в своей руке, сгибаешь его пальцы и проводишь вдоль линий на ладони. — Потому что… Глаза Локи на мгновение загораются, его губы вытягиваются в саркастическую усмешку. — Потому что ты так говоришь? — Потому что ты можешь быть лучше их. Локи сверлит тебя взглядом. — Это то, чего ты хочешь? Чтобы я был лучше? Ты пожимаешь плечами, приподнимая уголок левой губы, и горько смеешься, когда над тьмой внутри тебя поднимается рассвет. Свечение. Мягкое признание правды. — Я не знаю, чего я хочу. — Как жаль. Проходит мгновение. Он хмурится, вынимает руку из твоих ладоней, а другой отпускает шкатулку. — Это все, что я хотел тебе показать. Ты оглядываешься на ларец, который снова искрится морозными узорами, напевая нежную колыбельную. Он нашептывает свои секреты на языке, который ты вряд ли знаешь. Очевидно, завтрашний день тебе предстоит провести в библиотеке.

xXxXx

— Локи, — начинаешь ты, нарушая напряженную тишину, установившуюся между вами после выхода из хранилища Одина. — Ты сказал, что мне суждено столкнуться с чарами браслета. — Я сказал такое? — Локи на мгновение застывает. Ты закатываешь глаза: часть тебя измучена быстрой сменой его личности за последние пятнадцать минут. Он по-прежнему угрюм и созерцателен, но его слова произносятся менее горьким и покорным тоном. — Да. — Вероятно, плохо подобрал слова. Ты усмехаешься. — Ты всегда очень точен в выражениях. Локи смиренно хмыкает. — Так в чем твой вопрос? — Что ты имел в виду? — Я не совсем уверен, — вы останавливаетесь возле твоих покоев, и ты поворачиваешься к нему лицом. — Но я верю, что он показался не просто так. Сначала я думал, что он явился именно мне, но, — Локи делает паузу, обдумывая свои слова. Он смотрит мимо тебя и скрежещет зубами, прежде чем выдохнуть. — Я полагаю, это не случайность, что ты наткнулась на него не один раз, а дважды. Разве это не странно? Ты делаешь паузу, размышляя. — Я не думала об этом в таком ключе. — Да. К счастью для тебя, я не просто красив. Ты закатываешь глаза. — Как я благословенна. — Действительно, благословенна. Вы улыбаетесь друг другу. Ты опускаешь глаза к его губам и наблюдаешь, когда его язык высовывается, чтобы облизать их. Затем он кашляет в кулак, нарушая твой транс. — Ладно, хорошо. Спокойной ночи, принцесса, — он кивает на дверь и делает шаг назад, чтобы пропустить тебя. Ты открываешь дверь, и навязчивое ощущение, возникшее ранее в тот день, снова просачивается в твои кости. — Локи, — начинаешь ты снова, понимая, что он уставился на свои ноги. Ты оглядываешься на него, поворачиваясь лицом. — Мы ведь здесь в безопасности, верно? В самом центре дворца ничего не может случиться. Локи на мгновение прищуривается. — Почему ты спрашиваешь? — Ничего. Неважно, — отмахиваешься ты. — Тебе кто-то что-то сказал? — Нет, — лжешь ты. — Просто иногда у меня бывают… чувства… неспокойные. Локи прищурился в раздумье, но потом согласился. — Здесь ты в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. — Ты опускаешь подбородок на грудь, вздыхая, и рука Локи возвращает твой взгляд к его. — Не то чтобы тебе это было нужно, конечно. У тебя довольно вспыльчивый характер. Не думаю, что даже Тор попытался бы перечить тебе. Ты стонешь, отстраняясь. — Спокойной ночи, Локи. — Спокойной ночи. — Хотя ты этого не видишь, ты знаешь, что он произнес это прощание с улыбкой. Когда ты входишь в свою комнату, там только тишина и темнота. Возможно, это все в твоей голове, но тени кажутся темнее, чем обычно. Они омрачают твою комнату. Выползают из углов и прячутся под мебелью, темными пятнами рассыпаются по беспорядку и украшениям. Там, где люди могут прятаться, наблюдать, изучать тебя без твоего ведома. В уголках, которые они могут использовать, подкрадываясь все ближе и ближе, пока не окажутся достаточно близко, чтобы прикоснуться. Ощущение… тревожное. Беспокойное. Фрейя наблюдала за тобой. Это очевидно. Но как? Через ее сейд или есть другие, кто шпионит за тобой? И когда? Только в определенное время или постоянно? Например, сейчас? Есть ли здесь кто-то, кто следит за тобой, ждет, когда ты будешь наиболее уязвима? Именно тогда они собираются нанести удар? Ты качаешь головой, рассуждая сама с собой. Здесь никого нет. Но ты все еще не можешь выбросить из головы ее тон в саду. Ее резкий, язвительный голос отдается в голове. Он окружает, следует за тобой по комнате, пока ты готовишься ко сну. Поэтому, забираясь под одеяло, под подушкой ты сжимаешь в руке кинжал. Как будто он может защитить тебя. Как будто ты сможешь угрожать им. Тебе никто не нужен, говоришь ты себе, когда темнота подкрадывается все ближе. Тебе никто не нужен. Прошепчи это, когда закроешь глаза и отдашься во власть сна с кинжалом, все еще зажатым в ладони. И только спустя несколько мгновений тебя будит скрип, доносящийся от двери. Ты не открываешь глаза, ты держишь их закрытыми, прислушиваясь к решительным шагам. Ты задерживаешь дыхание, когда фигура приближается, и не обращаешь внимания на на бешеный стук крови в ушах. Игнорируя голос, который призывает тебя открыть глаза. Увидеть лицо, смотрящее на тебя. Сделать что-нибудь. Холодный палец проводит по краю твоего лица, по линии роста волос, по щеке, и останавливается на шее. Он ждет там, зловеще нависая над твоей кожей. Когда пальцы хватают тебя за горло и принимаются душить, ты наконец начинаешь действовать: вытаскиваешь нож и пытаешься вонзить его противнику в живот. Его рука оказывается быстрее, хватает тебя за запястье и со смехотворной легкостью вырывает оружие. Увидев красный взгляд Видара, устремленный на тебя, ты задыхаешься от шока. Тебе приходится моргнуть, но даже после этого его лицо остается прежним. Он рычит, оттягивая губы назад, чтобы показать острый ряд зубов. Он выглядит точно так же. Злой и враждебный. Опасный. Через мгновение он наклоняется, приближая свое лицо к твоему, чтобы заглянуть тебе в глаза со всей ненавистью, на которую только способен человек. — Ты имеешь наглость попытаться сделать это снова? — он рычит и ненадолго ослабляет хватку на твоем горле. Ты задыхаешься, сердце бешено колотится. Его пальцы все еще сомкнуты вокруг твоей шеи, как предупреждение. — Не рада меня видеть? — язвительно спрашивает Видар. — Я думал, ты испытаешь огромное облегчение, обнаружив меня здесь, в телесном облике, смотрящим на тебя сверху вниз, — он подкидывает твое оружие в свободной руке, словно статуэтку. — Но нет, ты убила меня, а теперь хочешь сделать это снова — даже зная, что это может привести к началу Рагнарека. Глупая сука, — он смеется, края его лазурной кожи с каждым выдохом становятся все более серыми. — Возможно, ты и правда столь простодушна, как все тебя считают. — Когда из уголка его рта начинает сочиться кровь, он с новым усилием сжимает твою шею. Ты подносишь руки к его пальцам, пытаясь отодрать их, даже когда его кровь капает на тебя. — Я бы мог убить тебя, если бы захотел, но я этого не сделал, не так ли? Нет, ты — ванийская шлюха и убийца, клянущаяся в верности любому, кто притворяется, что заботится о тебе. Клянусь Хель, я обеспечу, что ты увидишь смерть всего, что тебе дорого, и только тогда ты умрешь, — он отшатывается от тебя. Его рука спадает, и он исчезает в ночной мгле. Ты пытаешься отдышаться, кашляешь и склоняешься над кроватью. Твой взгляд останавливается на крови, которая сворачивается и пачкает простыни. Она струится. Просачивается. Танцует вокруг тебя. — Она уже поймала тебя в свою паутину, — раздается легкий голос рядом с тобой. Повернувшись, ты видишь Алвин, свернувшуюся на кровати, с неестественно голубыми глазами, сверкающими в ночи. Она прижимает колени к груди и упирается в них подбородком. — Ты уже принадлежишь ей, но ты пытаешься бороться с ней. Ты веришь, что ее чувства к тебе защитят тебя? — она медленно и назидательно качает головой. — Ты веришь, что она действительно заботится о тебе — что кто-то из нас заботится о тебе? Она убьет тебя, принцесса. — Алвин склоняет голову набок, глядя на тебя наивным, всезнающим взглядом. — Если Темный Принц не сделает это первым. — Он не станет. — Ты говоришь так, будто доверяешь ему, — начинает она. — Как давно ты доверяешь ему больше, чем нам? — ты открываешь рот, чтобы сказать ей, что ты ему не доверяешь. И никогда бы не доверилась. Но прежде чем слова вырываются наружу, Алвин вонзает кинжал в твое нутро. — Никто не пойдет против нас. Мы уничтожим тебя. Ты просыпаешься, задыхаясь. Вытаскиваешь кинжал из-под подушки и глотаешь воздух. Ты пытаешься отдышаться, бросаешь оружие на кровать и подносишь руки к животу. Ты не чувствуешь. Никакой крови. Никаких дыр. Ничего, кроме сна. Нет, не сна — кошмара. Твои губы дрожат. Он был таким реальным. Таким ярким. Как предупреждение. И ты знаешь, без сомнения, что это был не просто сон или кошмар. Это было видение, навеянное — твоим страхом? Фрейей? Чем-то злым, намеревающимся причинить тебе вред. «Ты веришь, что она действительно заботится о тебе — что кто-то из нас действительно заботится о тебе?» Ты вскакиваешь на ноги и быстрым движением зажигаешь свечи в своей комнате. Видения редко бывают такими, какими кажутся, как и пророчества. Они говорят одно, а означают совсем другое. И хотя твоя комната залита светом свечей, ночные тени все еще преследуют тебя. Ты чувствуешь себя одинокой, зажатой, изолированной. Твоя грудь похожа на пропасть. Из нее вырывается рыдание, и прежде чем ты осознаешь это, слезы приливными волнами текут по твоим щекам. Ты опустошаешься, тонешь. Сердцебиение в твоей груди бьется так громко, что эхо отдается в ушах. Ты пытаешься перевести дыхание, но каждый раз, когда у тебя почти получается, оно снова ускользает. Остается только страх. Ты погрузилась слишком глубоко. Слишком далеко от поверхности. Ты погребена под правдами и неправдами — под искренностью и ложью, страхом и безопасностью. Страх. Так много страха. Он вокруг тебя, всегда. Ты чувствуешь себя преследуемой и проклятой. Одиночество. Ты так одинока. Твое дыхание успокаивается, когда ты наконец глубоко вдыхаешь. Оно останавливает слезы, наполняя легкие новым чувством надежды. Ты больше не хочешь быть одинокой.

xXxXx

Попасть внутрь было достаточно просто. Небольшое использование сейда, и дверь со щелчком открылась. Удивительно, но за дверью не было никаких дополнительных мер защиты. Никаких заслонов. Никаких скрытых ловушек. Ничего, что могло бы остановить незваных гостей. Но опять же — Локи высокомерен. Высокомерный, тщеславный, эгоистичный. Список можно продолжать. Потому что всегда легче перечислить отрицательное, чем признать положительное. Например, что его руки — это обнимающее тебя чувство безопасности. Что он поклялся защищать тебя. И что, как ни странно, он единственный человек, рядом с которым ты хочешь быть. Осмотрев его комнату, ты обнаруживаешь, что арочная дверь, ведущая в его спальные покои, открыта. Это дает тебе прямой путь к нему. Не говоря ни слова, ты пробираешься вперед, стараясь не шуметь и не разбудить его. Возможно, это было плохое решение — прийти сюда, возможно, это было неразумно. Тем не менее, ты склоняешься над ним, изучая выражение его лица. Локи лежит на животе, его бледная спина блестит в слабо освещенной комнате, а волосы разметались по щеке. Ты не можешь вспомнить, видела ли ты когда-нибудь, как он спит. — Ты здесь, чтобы убить меня? — он задает свой вопрос, не открывая глаз. Ты резко вздыхаешь, удивленная тем, что он не спит. Возможно, он спит так же плохо, как и ты. — Нет. Локи хмыкает и переворачивается на спину, откидывая голову на другую подушку, но все еще сохраняя видимость сна. Одеяла сползают все ниже, собираясь у его таза, едва прикрывая его. Его грудь расширяется, когда он делает глубокий вдох. На краткий миг тебя завораживают выступающие мышцы и стройная фигура. Ты забыла, как прекрасно его тело. В твоем животе разливается тепло. — Чего ты хочешь? Кроме как нарушить мой сон, очевидно. Ты сжимаешься, думая о том, что сказать ему. Мне приснился кошмар. Как по-детски это звучит. Вместо этого ты признаешь другую правду, бессвязно бормоча. — Я не могла заснуть… и… ну, я не хотела оставаться одна. Он приоткрывает один глаз. Его глаза налиты кровью — мутные от сна и усталости, но суженные. Однако то, что он видит на твоем лице, смягчает его выражение. Возможно, он видит страх, стресс, тревогу, ползущие по твоей коже и скапливающиеся в твоих глазах. Потому что, что бы он ни увидел, он недовольно усмехается. — И ты пришла сюда? Ты открываешь рот, застигнутая врасплох. — Прости, это была ошибка. Мне не следовало приходить. Но прежде чем ты успеваешь повернуться, Локи хватает тебя за руку притягивает к себе, а затем опускает на другую сторону матраса. — Постарайся не разбудить меня снова, — он отстраняется, убирая руку, чтобы прикрыть глаза. — И ложись спать, — требует он своим обычным властным тоном. Твой желудок замирает, ты все еще чувствуешь кожей его тело под собой, когда он осторожно перекладывает тебя на правый бок. Проворными движениями ты сбрасываешь сорочку, бросаешь её на пол рядом с собой и забираешься под мягкие одеяла. Ты поворачиваешься на бок, спиной к нему и лицом к окнам, выходящим в сад. Ты внимательно смотришь по сторонам, ища движения. Ты не знаешь, сколько прошло времени, но через некоторое время дыхание Локи выравнивается. Сон манит и тебя, но вместо этого твой разум мечется, наблюдая, как кусты танцуют с весенним ветром в ночных тенях, освещаемых лишь несколькими плавающими фонарями. Ты терпеливо ждешь, когда кто-нибудь войдет в его глубину, требуя увидеть хоть что-нибудь. Но никого нет. Никого, кроме твоей паранойи, не составляет тебе компанию, пока ночь достигает своего апогея. Локи издает тихий храп, и это отвлекает тебя на мгновение. Ты улыбаешься про себя, когда он делает это снова. Ты медленно переворачиваешься, чтобы посмотреть на него, стараясь быть как можно аккуратнее. Почувствовав толчок, он убирает руку от глаз и убирает ее под подушку, бормоча про себя. Что-то заставляет тебя придвинуться ближе. Возможно, это недостаток сна, страх или абсолютное игнорирование всех правил. Возможно, это мысль о том, как нож забирает твою жизнь. О надвигающейся гибели, которая, как ты уверена, уже не за горами. Конец, месть, которую ты так долго ждала, находится в пределах твоей досягаемости. Но, по правде говоря, это всего лишь ты. Твое желание, твоя потребность не быть одной. Почувствовать что-то, хоть что-то, что не было бы пустотой. Просто почувствовать кого-то. Нет, не кого-то. Его. Ты зарываешься в его бок, закрывая глаза, чтобы спрятаться от мира в дремоте. И прежде чем ты снова падаешь, последнее, что ты чувствуешь, это как его рука прокладывает путь в твои волосы, зарываясь в них и смещаясь, чтобы прижаться к тебе.