Хикару, ответишь?

Вскользь пальцы проходят по пышно-сочной белой веточке гортензии, которую вот-вот посадили, вон, земля еще не успела прийти в порядок, перерыта вся от и до. Она до боли приветственно покачивается, тихонько маня пересечь золотисто-грязные ворота, мол, добро пожаловать, тебя уже давно ждут. Дорожка из неровного камня, впредкушении момента, когда звонкие девичьи каблуки вновь по ней захихикают, а мальчишкины начнут барабанить монотонным басом. Пустующее каменное здание, не без доли грусти, окидывающее просторные поля, так же достаточно давно опустелые. Воспоминания бьют ледяным ключом в сознание, так быстро отдавшиеся в сладкую ностальгию. Когда-то и он пересекал эти грязные ворота, однако тогда, они дышали новой жизнью, завидно поблескивали, нехотя открывая калитку перед носом пришедших сорванцов. Когда-то и его каблучки туфель стучали по неровной каменистой дорожке, кажется, с самого основания она была именно такой. И только подумать: задумывалось ли это или же, некоторая оплошность со стороны тех, кто её выкладывал? В любом случае, дети никогда не смели пискнуть жалобу, наоборот, скакать по неровностям было одним удовольствием. Про свободное и просторное поле, раскинувшее себя практически на всю территорию и молчать стоит. Вероятно, из всего, что только могло находиться здесь - оно самое любимое. Тут тебе и ветер нашепчет чего интересного, и задорно лепестки помашут, и деревья, могучие мужички, прикроют в случае чего. Где-то в глубинке робко выглядывала теплица, вся из себя стекольно-красавица, обросшая какими только пожелать растениями, вероятно, это было самое любимое место азиата, где можно прогуливать уроки и учитель даже не подумает сюда глянуть, где можно просто проводить свободное время, наслаждаясь размеренными переглядками из навесных горшков цветков, да и не только. Он помнил незабываемый вкус еды из столовой, теплые улыбки женщин-поварих, которые как только видели тебя, истощавшего мальчишку, старались подложить поболее или просить отзывчивых толстячков отодрать от души лишний кусочек. Он помнил незабываемые уроки и тягу к познанию всего и вся, что только могло быть, помнил, как посещал всевозможные кружки, имевшиеся в школе, а после, приходя домой, валился чуть ли не замертво на пол своей комнаты, стараясь опомниться, мол, у меня еще уроки! Помнил все, включая неудачи, оплошности, наказания. Но не смотря на это помнил лишь лучшее, вспоминал не без доли теплоты, котенком мурчащим в глубине души. Он скучал по тому беззаботному времени и никогда не мог и представить себе, что будет стоять у этих же ворот с дочкой, чья маленькая ручка трепетно сжимала руку отца, боясь пересечь новый путь своей жизни. Когда-то боялся и он, но благодаря маме, которая так ловко и любяще подтолкнула его, он смог. Кажется, пора отдавать должок. Улыбка озарила лицо Сулу, растянулась до смешных морщин, сам он чуть склонился над дочерью, с нежностью целуя в макушку и, точно так же с нежностью, сжимая маленько-ручку. — Я буду здесь, пока ты не уйдешь. Все будет хорошо, ведь мы вместе, моя маленькая воительница. - девчушка выставляет напоказ свои молочно-белые зубы, из которых парочка отсутствовала. Она кивает. Школа полонится различными детским силуэтами, радостно шумящими, все заиграло новыми красками и его дочь стала частью этого, стала новым лучиком, которому только предстоит пройти свой путь. Он переживает то же, что и когда-то его родители: гордость, ностальгию и неизбежный путь, что стремится к концу.