***
Поздним прохладным вечером среды в середине января, когда Дин уже собирается закрыть мастерскую, чтобы вернуться домой и уложить Бена спать, боковым зрением он замечает тень. Дин выключает свет в кабинете, запирает дверь. Фигура материализуется в тусклом свете у подножия тёмной лестницы. — Здравствуй, Дин. Дин бросает ключи в карман своей кожаной куртки, поднимает воротник и спускается по ступенькам. — Привет, Кас. Кас ждёт его внизу. — Что случилось? Всё шло хорошо — слишком хорошо, — так что Дин не особо обеспокоен незапланированным появлением Каса, просто взволнован. В общем, как и всегда. — Завтра днём к тебе подъедут несколько моих машин, — сообщает ему Кастиэль, когда они вместе идут через автомастерскую, Дин попутно выключает свет, погружая участки помещения в темноту. — Мне нужно, чтобы ты принял доставку, а я попрошу Габриэля или Майкла забрать их вечером. О, Майкл, ура. Дин рад, что у него завтра выходной. Дин, возможно, слишком наивно предполагает, что Кастиэля интересуют сами машины. — Какие? БМВ, Мерсы? — они выходят на улицу, и Дин протягивает руку, чтобы опустить ворота. — Нет. Полагаю, Хонды. Ох. Оооох. — Что в них, Кас? — он пытается выглядеть как можно более непринуждённо, когда лезет в карман за ключами, щёлкает замком и включает сигнализацию, но если судить по взгляду, которым Кас пытается прожечь дыру на его лице, у него не выходит. — Это не твоя забота, — Кастиэль разворачивается, чтобы уйти, направляясь, предположительно, к гладкому чёрному членомобилю, припаркованному ниже по улице, и нет, Дин это так не оставит. — А я считаю, что очень даже моя, — кричит Дин ему вслед. — Это мой единственный источник дохода, чувак. Мне нужно знать, что происходит. Кастиэль поворачивается к Дину. — Тебе не нужно ничего знать. Ты хочешь знать, потому что… — …я раздражающий? Бесячий придурок? — Дин закатывает глаза. — Да, да. Это имело больший вес, когда я не зарабатывал тебе небольшое состояние каждую чёртову неделю, Кас. Да ладно, мы же должны быть деловыми партнёрами, чувак. Отступая назад, с высокомерной улыбкой, в которой нет ни капли раскаяния, Кастиэль говорит: — Я всегда думал, что партнёрские отношения предполагают равенство? Пятьдесят на пятьдесят. Может, семьдесят на тридцать. Но определённо никак не восемьдесят пять на пятнадцать, — а затем он, блядь, уходит в темноту, и Дин слышит низкий рокот заводящегося дорогого двигателя. Мудак. Дин позвякивает ключами в ладони, стискивая зубы. Ладно. Если Кас не хочет говорить ему, то Дину придётся просто выяснить всё самому.***
Девятнадцать часов спустя он, Сэм и Чарли стоят в закрытом гараже Дина и смотрят на десять сумок с разноцветными таблетками. Кас или тот, кто начинил машины наркотиками, спрятал их в багажнике, под запаской, и на самом деле это настолько, блядь, чертовски плохо, что Дину хочется плакать. Меньше бы бросалось в глаза, если бы они прилепили их на лобовые стёкла, как поделку из макарон с социальными комментариями, и врезались бы на этих машинах в полицейский участок. Серьёзно, Дину повезло, что Бобби или Джо не нашли наркотики до того, как он добрался до них, потому что тогда он снова бы оказался в дерьме, и он не уверен, насколько легко было бы убедить Бобби не сдавать их и в этот раз. Кастиэль может и большая шишка на своей фабрике по отмыванию денег, но Дин чертовски усердно работал, чтобы получить всё, что у него есть, и он ни за что не потеряет это из-за какого-то исключительно привлекательного ублюдка просто потому, что тот думает, что владеет всем и может делать всё, что, блядь, захочет. Так что дааа, Дин заставит Каса отвалить ему за это херову кучу денег. — Что это? — спрашивает Сэм, наклоняясь и поднимая сумку. Я тот, кто будет сражаться за твою честь, Я буду… Сбросить. — Наркотики, Сэмми, — отвечает Дин, — просто потому что он мудак, — убирая телефон в задний карман джинсов. Кроме этого, он ни в чём не уверен. Это не кокаин, героин, ЛСД или подобное дерьмо. Может быть, что-то вроде попперса? Люди ещё употребляют попперс в эти дни? Сэм бросает сумку Дину. Только в ней одной, должно быть, не меньше пары сотен таблеток. Возможно, пара тысяч во всех. — Я знаю кое-кого, кто может выяснить это для нас, — говорит Чарли, загипнотизированная цветными таблетками в сумке, которую Дин вертит в руках. — Есть один парень, работает со мной в магазине, он продаёт наркотики и наверняка сможет их идентифицировать. Сэм наклоняется вперёд, чтобы посмотреть мимо Дина на Чарли. — У тебя есть хоть один знакомый, который не является преступником? — Забавный ты человек, Сэм Винчестер.***
Дин не присутствовал при идентификации наркотиков, но Сэм, Чарли и её друг-наркодилер Макс с уверенностью сообщили ему, что это отпускаемые по рецепту лекарства, скорее всего, импортированные из Канады. Что, по меньшей мере, интересно. Дин провёл последние несколько часов, исследуя и размышляя о том, правда ли он хочет участвовать в этом, если не брать во внимание потенциальную возможность переиграть Каса. Что является главной целью, честно говоря. Он неспешно строил планы с тех пор, как они пожали друг другу руки, договорившись об отмывании денег ещё в ноябре, ожидая идеальной возможности изменить их динамику, и вот она. Конечно, стимулирует и то, что пятнадцать процентов, поделённые на четверых (Дин, конечно, мудак, но его брату, подруге и бывшему тоже нужно платить), едва ли являются минимальной зарплатой за все усилия, которые прилагает Дин. Он работает больше, чем когда-либо, и получает ещё меньшую отдачу. Он как-то слышал фразу, что «криминал нерентабелен», но это просто нелепо. Я тот, кто будет сражаться за твою честь, Я буду… Дин перенаправляет звонок на голосовую почту, хотя она и так уже забита множеством вариантов: «Дин, ответь, не заставляй меня приезжать» и «Ответь на чёртов звонок, Дин, это не смешно». И вот тут Дин не может согласиться, потому что довольно-таки смешно. Он игнорировал звонки и сообщения Каса с тех пор, как прибыли машины, и его желудок бурлит от нервного возбуждения, когда он, наконец, перезванивает. Он не утруждает себя вступлениями, когда линия щёлкает, и голос Кастиэля орёт на него с такой яростью, которая определённо не должна заставлять Дина чувствовать неудобство в штанах. — Привет, Кас, — весело здоровается он. — Ты получил свои машины вчера? Получил, Дин знает, что получил, потому что Габриэль, слава богу, именно он, забрал их вчера. К сожалению, слишком доверчивый Гейб не проверил, был ли внутри настоящий товар, поэтому он и парочка головорезов уехали с улыбками и благодарностями, а Дин отмахнулся от них, зная, что наркотики Каса надёжно спрятаны в его сейфе. — Дин… — Потому что знаешь, что интересно. В багажниках было кое-что, прямо там, где любой мог найти, — он закидывает ноги на стол, стараясь по полной насладиться этим моментом, потому что вполне возможно, что сегодняшний день станет для него последним. — Рецептурные препараты. Ты можешь в это поверить? Особенно учитывая состояние системы здравоохранения в этой стране. Держу пари, они стоят целое состояние. — Послушай меня, Дин… — Нет. Это ты послушай меня, Кас, — Дин изо всех сил старается скрыть дрожь в голосе. — Либо мы уладим это как цивилизованные преступники, либо я сам всё продам и оставлю все деньги себе, и сделаю то же самое с любыми транспортными средствами, которые пройдут через мою автомастерскую. Тебе решать. Я буду здесь ещё пару часов, так что, если захочешь заскочить, лучше не приноси оружие, иначе я никогда не скажу тебе, где твои наркотики. И с этими словами (и немного дрожащими руками) он вешает трубку.***
Сорок восемь минут ожидания Кастиэля изматывают Дину все нервы. Но когда Кас приходит, боже, он великолепен. Он распахивает дверь кабинета, чуть не срывая её с петель, и Дин едва успевает обойти стол, прежде чем Кастиэль вплотную подходит к нему, отталкивая назад, его глаза горят адским пламенем, и, честно говоря, Дин не может себя винить за то, что тихо всхлипывает. — Где наркотики, Дин? А где «здравствуй, Дин»? Как-то невежливо. — Не здесь, — отвечает Дин, и Кастиэль выругивается и тянется либо за телефоном, либо за пистолетом, Дин готов поспорить, что за… да. Кастиэль вытаскивает пистолет, взводит курок и прижимает дуло к подбородку Дина, холодный металл скользит по однодневной щетине. Всё дошло до того, что ни одно их взаимодействие не обходится без пистолета Кастиэля, направленного Дину в лицо. Дин тяжело сглатывает, пытаясь взять свой голос под контроль. — Пристрелишь меня, Кас, и ни хера не получишь. — Мне плевать, — рычит Кас. Дин вроде как верит ему, но это не первый раз, когда Кас приставляет пистолет к его голове, и он выжил, чтобы рассказать об этом. Дин может ещё немного поискушать судьбу. — Или ты можешь убрать пистолет от моего лица, и мы обо всём договоримся. Кастиэль снимает пистолет с предохранителя. Не та реакция, на которую Дин надеялся. Дин выпячивает подбородок и говорит: — Ладно, — хотя совсем ни хера не «ладно». — Тогда ты никогда их не найдёшь. Несколько душераздирающих моментов ничего не происходит, и Дин начинает думать, что неправильно истолковал ситуацию. — Блядь, — резко выдыхает Кастиэль, неохотно опуская пистолет. — Ладно. Дин выскальзывает из-под него, пытаясь успокоиться, и возвращается за свой стол. — Присаживайся, — Дин указывает на стул напротив. Кастиэль остаётся стоять, выглядя на редкость невозмутимым. — Как хочешь, — бормочет Дин, садясь, потому что если он не сядет, то упадёт, колени у него дрожат. — Итак, эм, слушай. Насколько я могу судить, то, как вы перевозите наркотики, чертовски рискованно. Ты умный бизнесмен, ты должен это понимать. Никакой реакции. Ладно. Теперь Дину нечего терять, так что он просто продолжает: — Подушки безопасности — более безопасный вариант. Кастиэль поднимает брови с явным скепсисом. — Конечно, сначала придётся их отключить, иначе, если произойдёт авария, наркота будет повсюду, — Дин изображает руками взрыв. — Но я могу подогнать их под твои нужды, даже показать паре твоих парней, как это делается, если хочешь. — Это… — начинает Кастиэль, но, очевидно, передумав, замолкает и плотно сжимает губы. Что-то похожее на надежду трепещет в груди Дина. Кастиэль прислоняется к узкому подоконнику напротив Дина, скрестив ноги в лодыжках. Пистолетом он показывает, чтобы Дин продолжал. — Итак, эм, всё зависит от марки и модели автомобиля, а также от типа встроенной в него подушки безопасности, но вы легко могли бы поместить сотню таблеток в машину, — он поднимает руку, чтобы остановить неизбежную попытку Каса перебить его. — Я понимаю, что сейчас вы возите около трёхсот в машине, но риск чертовски высок, чувак. Особенно, если твои люди перевозят их через границу. Должно быть, ты потерял немало парней вместе с таблетками на таможне, я прав? Дин старательно не думает о парне, пойманном федералами, о котором ему ненароком сообщил Кас. В прошедшем времени. Как будто он был пристрелен и отправлен на корм рыбам. Или что-то в этом роде. Кастиэль ничего не говорит, но и не стреляет в Дина, что можно воспринимать как хороший знак. Дин вытягивает руки ладонями вверх. — Итак, меньше наркотиков на машину, — он опускает левую руку, — но почти стопроцентная гарантия, что они доберутся до места назначения, — он снова поднимает левую руку, теперь выше, чем правую. — Идея… хорошая, — медленно признаёт Кастиэль после минутного раздумья. Он ставит пистолет на предохранитель и опускает его на подоконник рядом со своим бедром. Дин с облегчением выдыхает. — Да? Кастиэль наклоняет голову, и Дин даже не знает, что как реагировать на взгляд, которым тот смотрит на него. Он прочищает горло, собираясь предложить то, что беспокоит его даже больше, чем обсуждаемая ранее незаконность: — Ещё время от времени я могу менять номера и обшивку на машинах. Что не только снизит риск того, что вас остановят, но и сэкономит деньги на покупке самих автомобилей, если, конечно, вы покупаете их, а потом утилизируете. — Угоняем, а потом сжигаем, — отвечает Кастиэль, подтверждая подозрения Дина. — Но так гораздо эффективнее, — уверяет его Дин, — и должно держать вас вне поле зрения копов, — хотя, учитывая всю ту историю с высокопоставленными друзьями, Дин не уверен, являются ли местные копы проблемой. — Ладно, — в конце концов говорит Кастиэль, — устроим тебе пробный запуск, посмотрим, как пойдут дела. Дин делает глубокий вдох, чувствуя облегчение. — Итак, что ты под этим подразумеваешь? — Машины приходят с севера. С этого момента они будут проходить через тебя. Десять или около того в неделю. Я пришлю пару своих парней, чтобы ты показал им, как установить подушки безопасности. Отправь мне список автомобилей и моделей подушек безопасности, которые тебе понадобятся. — Хорошо, — говорит Дин, не совсем уверенный, верить ли в то, что это происходит на самом деле. Теперь, когда он выиграл этот раунд, реальность того, во что он ввязывается, поражает его, как ледяной душ, но он продолжает, потому что они дошли до главного: — Моя доля? — Тридцать, — отвечает Кастиэль, и Дин усмехается. — Тридцать? Моё имя на вывеске, моё имя поставлено на карту. Мне есть что терять. — И что? — И то, что тридцати недостаточно, Кас. Кастиэль вздыхает, поднимая взгляд на потолок с разводами, как будто просит бога дать ему сил. — Тридцать пять. Дин откидывается в своём кресле, кладя руки на колени. — Ты вообще хочешь получить обратно свои таблетки? — Почему бы тебе не… — начинает Кас, замолкает, сжимает кулаки. Дин может видеть, что он искренне прилагает все усилия, чтобы не потянуться за пистолетом, и Дин ценит терпеливость его бога (если этот бог — Зевс). После минутного молчания, Кас добавляет, явно изо всех сил сдерживая себя. — Почему бы тебе не сказать мне, сколько ты хочешь? — Пятьдесят на пятьдесят. На это Дин получает приподнятую бровь. — Ни за что. Пришло время Дину применить свою тяжёлую артиллерию. Он просто надеется, что его информация верна. — Если предположить, что ты покупаешь канадские дженерики, то со стандартной наценкой дилера твоя прибыль должна быть в пять раз больше того, что я зарабатываю на отмывании твоих денег, — наконец, Кастиэль смотрит на него должным образом, впервые за весь разговор он действительно смотрит на него, как будто раньше его не видел. — А если нет, то ты делаешь что-то неправильно, и я с радостью помогу и с этим. Просто зовите его Хайзенберг. Вот так, блядь. Кас просто смотрит на него потемневшими, бездонными глазами. Наконец, он говорит последнее, что ожидает Дин. — Ты хорошо смотришься за столом. Озадаченный, но польщённый Дин отвечает: — Спасибо? — Но на нём ты смотрелся бы намного лучше. Срань господня. Дин пытается игнорировать жар, который вызывают эти слова, желание скручивается в животе, кровь приливает к его быстро твердеющему члену: — Мы договорились? Кастиэль слегка кивает. — Ммм, да. — Отлично.***
Как только Кас усаживает его на край стола, взмахивая рукой, чтобы очистить поверхность, отправляя бумаги и почти пустые чашки с кофе на пол, Дин хватается за его рубашку, разрывая её, пуговицы звенят, разлетаясь во все стороны. Татуированная от горла до живота, подтянутая кожа Каса впервые доступна ему, и… блядь. Он обхватывает руками голые бёдра Каса под распахнутой рубашкой, притягивая его ближе, И Кастиэль подаётся навстречу, впиваясь зубами в кожу Дина, как будто зная, о чём тот думает, и Дин клянётся, что чувствует ухмылку Каса поверх влажно-горячего засоса, который тот оставляет на горле Дина. Мудак. — Придурок, — говорит Дин, рука скользит вверх по телу Каса, путается в его волосах, дёргает за них, втягивая мужчину в страстный, умопомрачительный поцелуй, рты сталкиваются, губы прижаты друг другу, зубы дразнят, языки влажно скользят. Дин просовывает другую руку между их плотно прижатыми телами, расстёгивая брюки Каса, дёргая ширинку, и опускает ладонь на его толстый член, нежно сжимая его через чёрный хлопок. — С ума меня сводишь, — Кастиэль впивается зубами в губу Дина, приспуская свои штаны и боксеры до середины задницы, ровно настолько, чтобы Дин мог обхватить рукой его член, знакомясь с его богатой кровью тяжестью, выступающими венками, толстыми и длинными, и о боже, это чертовски горячо. — Никогда не уверен, хочу ли я убить тебя или трахнуть. Угроза убийства или любовное письмо? — То же самое, Кас, — бормочет Дин (хотя он полностью уверен), медленно поглаживая великолепный член Каса в вырезе брюк, размазывая большим пальцем влагу, скопившуюся на головке. — Дин, — голос Каса становится ниже, в нём сквозит грязное, горячее желание, и Дин отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть на этого ублюдка; голубые глаза почернели, зрачки расширены, волосы растрёпаны руками Дина, рубашка разорвана, эти татуировки, эти тазовые косточки, член огромный и твёрдый только для Дина, блядь… — Потом меня убьёшь, а сейчас трахни, — требует Дин, расстёгивая свою рубашку и приподнимая бёдра настолько, чтобы Кас мог просунуть ладони под его задницу и стянуть джинсы и боксеры ниже колен. Он сильно дёргает, вытаскивая левую лодыжку Дина из штанов. — Смазка? Презерватив? — выдыхает Кастиэль, как только снова оказывается на нём, произнося слова в губы Дина. Вот дерьмо. Несмотря на все извращённые кинки, которые Дин перепробовал за свою жизнь, он никогда не делал ничего настолько ванильного, как секс в собственном кабинете, а очень продуманный рождественский подарок Чарли всё ещё лежит дома в ящике. Так что ни смазки, ни презервативов. Но то, что у Каса тоже ничего с собой нет, вроде как немного успокаивает; по крайней мере, это означает, что он не всегда хочет и готов трахнуть каждого, кого сможет соблазнить — и Дин считает это высшим комплиментом — своими довольно дрянными подкатами. — В следующий раз, — обещает Дин между неистовыми поцелуями, — трахнешь меня в следующий раз. Кас немного отстраняется, впиваясь в Дина взглядом, его глаза угольно-чёрные и смертоносные, грудь поднимается и опускается от сбившегося дыхания. Он выглядит так, словно хочет разорвать Дина на части. — Да? — Да. Руки скользят вверх по бёдрам Дина, хватают его за задницу. Кас устраивается между раздвинутых ног Дина, прижимая его к столу, бёдра и члены на одном уровне, трутся друг о друга. — Чёрт, — хнычет Дин, крепче сжимая плечи Каса, ДНК Каса остаётся у него под ногтями, когда он царапает покрытую татуировками кожу и безупречные мускулы. Ногу, свободную от штанов, он закидывает на бедро Каса, делая трение ещё более восхитительным, вес тела Каса давит на него, и он ничего не может сделать, кроме как притягивать его ближе, сильнее, пока между ними не остаётся ничего, кроме дыхания, что они делят, тела скользкие от пота и разгорячённые, словно в огне. Он стонет, выгибая поясницу, пятка скользит по поту, выступившему у основания позвоночника Каса, задирает его рубашку, спускает штаны ещё ниже. Кас рычит, излучая опасность, и Дин никогда никого не хотел так сильно, как этого ублюдка. — Кас… — с трудом произносит Дин, — заставь меня кончить. Поза чертовски неудобная, и он чувствует, как что-то впивается в его почку, но какая разница, когда Кас вжимается в него, твёрдый, как камень, бархат его члена скользко трётся о тазовую косточку Дина, зубы впиваются в его горло, руки повсюду, оставляют синяки на его нежной плоти. Кас переносит свой вес с Дина, упираясь ладонью в стол, татуированный бицепс напрягается под рукавом рубашки, и Дин убирает ногу с бедра Каса, приподнимается на локтях, просто чтобы увидеть шоу во всей его грёбаной красе. Члены прижаты друг к другу, Кас обхватывает их рукой так сильно, как может, и Дин издаёт низкий горловой стон, дёргая бёдрами, толкаясь в мягкость ладони Каса. — Поможешь мне или продолжишь витать в облаках? — язвит Кас, прижимаясь губами к губам Дина, прежде чем тот успевает ответить, щетина царапает подбородок, кулак крепко сжимает их, бёдра двигаются в унисон. Дин хочет сказать ему, что за сегодня он так и так сделал достаточно тяжёлой работы, что теперь очередь Каса постараться во благо их сотрудничества, но он не может думать из-за звука влажных лихорадочных шлепков кожи о кожу, когда Кас двигает рукой так сильно и быстро, плоть к плоти, мускусный, солёных запах их обоих в воздухе. Кас плюёт между их телами, прямо туда, где они прижаты так близко друг к другу, что Дин может чувствовать сердцебиение Каса через свой член, грубое трение становится скользким, и это так грязно, так горячо, что Дин не может сделать ничего, кроме как закрыть глаза, всё его тело содрогается, руки впиваются в край стола, кровь и дерево остаются под короткими ногтями. Блядь, он сейчас кончит… он осознаёт это за секунду до того, как оно происходит, бёдра дико дёргаются, струя спермы выплёскивается на кулак Каса, когда он обхватывает того за шею, впивается зубами в его распухшую нижнюю губу и шипит: — Мудак. Смех Каса прерывается, когда он трётся о бедро Дина, головка его члена скользит по липкой сперме на его животе, прежде чем он добавляет к ней свою, кончая, брызгая длинными мокрыми полосами, губы скользят по губам Дина, из горла вырывается низкое рычание. Его рука дрожит и сдаётся, заставляя их обоих рухнуть на стол, и Дин расслабляется под тяжестью Каса, тел, кожи и сердцебиения, прижатых друг к другу. Их лица на расстоянии нескольких дюймов, и Кас наклоняется к Дину с довольной ухмылкой и чмокает его в губы. — Просто зови меня Опра.***
Есть лишь немного неловкости, когда они медленно одеваются, и Дин оценивает ущерб, нанесённый его кабинету. Кофе разбрызган, кружки разбиты, буквально повсюду разбросана смятая бумага, и в помещении пахнет сексом. Дин наклоняется, чтобы поднять пуговицу от рубашки Каса, и протягивает её ему. — Спасибо, — сухо говорит Кас, опуская взгляд на свою уничтоженную рубашку и подсыхающую сперму на плоском животе, затем он снова смотрит на Дина, приподняв бровь. Его волосы в полном беспорядке, и он выглядит как герой всех мокрых снов Дина с тех пор, как тот узнал, для чего нужен член. Очень несправедливо, что Дину больше не девятнадцать, потому что, если бы было, то он бы уже снова был возбуждён и готов продолжить. Как бы то ни было, его член пытается ожить, но Дин не уверен, что выдержит ещё один раунд с Касом прямо сейчас, поэтому вместо этого он просто обходит стол и начинает собирать бумаги. Кас засовывает пистолет обратно за пояс брюк и говорит: — Я напишу тебе, когда прибудет следующая партия машин, скорее всего, в следующий четверг. О, да. Дин бросает листы на стол и опускается на корточки перед сейфом в углу. Убедившись, что сейф скрыт от Каса, чтобы тот не смог увидеть комбинацию, — осторожность не повредит, в наши дни слишком много стало преступников, — Дин протягивает руку и достаёт одну из сумок, которую припрятал здесь. Остальные находятся в надёжном месте, чтобы их могли продать в случае его смерти. Он практически слышит, как Кастиэль закатывает глаза у него за спиной. Он выпрямляется и бросает сумку Касу, который ловит её одной рукой, ловкий ублюдок. — Верну остальное, как только заберу из другого места, — говорит Дин. — Ещё раз, какой у тебя адрес? Кастиэль невозмутимо улыбается: — Я пришлю кого-нибудь завтра утром. Эм, ага. — Хорошо, — Дин улыбается в ответ, — слишком измотанный, чтобы спорить, — но улыбка превращается в ухмылку, когда он замечает, как взгляд Кастиэля цепляется за что-то на его лице. — Тогда увидимся, Кас. Кастиэль поворачивается, чтобы уйти, а Дин заканчивает застёгивать рубашку дрожащими пальцами. Чёрт побери. Сегодняшний вечер определённо прошёл лучше, чем он ожидал. Конечно, он ожидал, что его застрелят, так что получить пятьдесят процентов от прибыли и один из лучших сексов в его жизни — победа по любым стандартам. Тем не менее, Дин не просто кто-то, — он Дин Винчестер, раздражающий, бесячий придурок, — поэтому он нацелен на последнюю решающую победу. Он ждёт, пока Кас наполовину выйдет из кабинета, прежде чем крикнуть ему вслед: — Кас? Кастиэль замирает и оглядывается, ожидая. — Я бы и тридцать взял.