Однажды в сказке в Хогвартсе

      Эмма Свон       Эмма замерла, повернувшись в пол оборота, пока слушала объявление Дамблдора. Чувствовала ведь, что был в происходящем какой-то подвох, что преподаватели скрывали больше, чем сказали им с Киллианом. Однако она даже предположить не могла, что дело приобретало настолько серьезный поворот. Эльза была лишь вершиной айсберга, а ситуация обрастала пугающими деталями. В школе случалось всякое, но смерть ученицы…       Была ли связь, что обе девушки с шестого курса? Или это лишь совпадение?       А может, связь между девушками куда сильнее, чем кажется на первый взгляд?       Директор продолжал оповещать студентов об ужесточении правил, но Эмма не могла никак собраться с мыслями. Все его слова пролетали мимо ее ушей, и, возможно, она будет себя корить за безответственный подход, но сейчас было кое-что важнее. Эмма бросила взгляд на стол Пуффендуя, рыская глазами в поисках брата. Однако из-за максимального количества студентов, находящихся сейчас в Большом зале, она не сразу нашла его. Другие ученики заслонили его.       Опустив голову, Генри сидел за столом с отрешенным видом и даже не слушал Дамблдора, словно ничего не произошло и его это никоим образом не задевало. Несмотря на его маску, Эмма знала наверняка, что брат сейчас переживал. Причем очень сильно, даже если внешне и скрывал это. Она не отметала и мысль о том, что Генри после такой трагедии может выкинуть что-нибудь дурное.       Не дай Мерлин, и сам задумается о смерти…       Генри с детства был довольно впечатлительным мальчишкой. И гораздо болезненнее переживал неудачи и печальные моменты в жизни. И с каждым годом все чаще начал замыкаться в себе, общаясь лишь с ограниченным кругом лиц. Между Эммой и Генри доверие и вовсе утратилось давным-давно. Младший брат не мог понять ее переживания, а у нее не было желания следить за его жизнью. Сплошные недопонимания, ссоры с родителями привели к тому, что они просто снизили общение друг с другом, объединяясь лишь на семейных посиделках. Да и то Эмма, возвращаясь из школы, зачастую пропадала с другими ребятами то в магической, то в маггловской части Годриковой Впадины, а порой уезжала с друзьями и их семьями. Мэри Маргарет жила работой, с которой выбиралась крайне редко. Дэвид же всегда старался искать баланс между работой и семьей, но с ним далеко не уедешь. Он даже не все магические места в принципе мог увидеть. В итоге отношения в их семье были далеки от идеальных. И сейчас Эмма как никогда осознавала, что в этом была и ее вина. Ей хотелось поддержать брата, но вероятность того, что он ее оттолкнет, была куда выше, чем то, что он примет ее помощь.       — Что же теперь будет? — зашептались голоса через пару человек от нее.       Однако у Эммы плохо получалось сосредоточиться. Сейчас почти вся школа гудела, обсуждая произошедшее с разных сторон, а слушать всех подряд не было никакого желания. Вот только она неосознанно цеплялась за отдельные фразы.       — Ладно Стоун, но Митчелл же вообще непримечательной была, — презрительно хмыкнула одна из шестикурсниц за столом. — Ее заметили-то, когда она начала встречаться с Питером. Кому она могла понадобиться.       — А мне ее соседка рассказывала, как Эльза писала кому-то письма, — понизив голос, к разговору присоединилась вторая девушка. — Причем она так яростно их оберегала. Может быть, тихоня не так уж и проста была?       — Вообще-то Эльза жива, и дурной тон говорить о ней в прошедшем времени! — не вытерпела Эмма, нагло влезая в их диалог. — Лучше бы к себе были столь внимательным, как к личной жизни других.       — Эмс, тише, — потрепала ее по плечу Руби. — Они не стоят твоих нервов.       — Да бесит, у людей трагедия, а им лишь бы обсудить! — ее охватила буря эмоций, и контролировать себя выходило паршиво.       Сейчас казалось, что этот чертов мир несправедлив ко всем. Переживания, страдания, боль и утрата. Почему мир не может обойтись без этих неприятных составляющих? Пусть Мила и не была таким уж хорошим человеком, но и такого финала она тоже не заслужила. Да, она устраивала ей подлянки, но разве за это можно желать смерти? Подростки все по своей натуре довольно эгоистичны в той или иной мере. И сейчас, отбрасывая личную неприязнь к девушке, Эмма осознавала, что сочувствовала слизеринке.       К тому же никто не знает наверняка, как он будет вести себя в той или иной ситуации, оказавшись в ней. Эмма даже предположить не могла, как вела бы себя, появись у нее соперница в борьбе за Киллиана. Разумеется, сейчас она была спокойна и даже упрекала Джонса за его ревность, потому что знала, что он добивается именно ее.       Ее мысли невольно переключились дальше на Киллиана, рядом с которым так или иначе крутилась Стоун. Могло ли быть такое, что рядом с ним было по-настоящему опасно? Эмме вдруг вспомнились странные встречи с его старшим братом.       Что, если Киллиану готовят удачную партию, а все остальные девушки лишь помеха?       Мэри Маргарет ведь именно из-за этого поссорилась когда-то с матерью — браки в чистокровных семьях. Эмме вдруг стало так страшно, что на месте Милы мог оказаться кто-то дорогой ей самой. До сих пор ведь неизвестна причина смерти Стоун. Или на месте слизеринки могла оказаться и она сама…       Что, если опасность по-прежнему в школе? Что, если Милу убили, и убийца сейчас среди них?       Когда это все где-то в стороне, не с тобой или твоими близкими, то кажется каким-то нереальным, далеким. Однако стоило попасть под удар кому-то из родных людей, то страх охватил изнутри настолько, что даже дышать стало сложнее. Дэвид до сих пор оставался в Мунго, его лечение никак не заканчивалось. И как бы сильно Эмма ни хотела найти своего биологического отца, за жизнь отчима она переживала ничуть не меньше. Сейчас же волнение за Генри брало верх.       Почему неприятности так и липнут к их семье?       Эмма снова обратила внимание на стол Пуффендуя. Томас пытался поддержать Генри, но тот лишь отмахивался от него, вероятно, ссылаясь на то, что хочет побыть один. Однако Свон чертовски боялась оставлять брата одного в такую непростую минуту. Она ведь даже понятия не имела, насколько далеко у них зашло. А если Генри и правда в нее влюбился, то Эмма даже вообразить не могла, как ему сейчас плохо.       На мгновение она представила, как справлялась бы, узнав подобную новость о Киллиане, и сердце до боли сжалось в груди. Нет, о таком даже думать страшно. Ей точно нельзя оставлять брата одного.       — Младшекурсники в ближайшее время будут перемещаться под контролем старост своих факультетов, — оглашал список нововведений Дамблдор. — И основное — в школе на неопределенное время вводится комендантский час. После семи вечера никого из учеников не должно быть в коридорах школы, все обязаны находиться в пределах своих гостиных.       На каждое изменение по залу разлетались недовольные возгласы учеников. В конце своей длинной речи Дамблдор попросил старост подойти к нему, и Эмма чертыхнулась про себя, потому как брат оставался без присмотра. Когда речь директора окончательно завершилась, ученики начали расходиться на занятия.       — Хотелось бы представить вас при более приятных обстоятельствах, но жизнь складывается иным образом, — с прискорбием философствовал Дамблдор, знакомя их с мракоборцем из отдела ее матери. — Флер Делакур будет вести расследование касательно произошедшего. Надеюсь, что старосты, как и преподаватели, поспособствуют при необходимости.       Флер бросила мимолетный взгляд на Питера и чуть улыбнулась, и тот в эту же секунду отвел глаза в сторону, словно избегал ее.       — Можете отправляться в классы, а вечером жду вас, мисс Свон и мистер Джонс, на дежурство.       Весь день Эмма чувствовала себя не в своей тарелке. Материал на занятиях совсем не усваивался, даже слышался через раз. Многие преподаватели сегодня были на удивление снисходительны к студентам. Лишь рассказывали материал, но особо не устраивали опросы или проверочные. Иначе бы Эмма обязательно схватила сегодня несколько «Отвратительно». Однако перед обедом у седьмого курса было Зельеварение, и, как назло, Слизнорт начал приготовление нового зелья, и всем пришлось задержаться дольше обычного.       Руби, в паре с которой поставили Свон, удачно восполнила ее мысленное отсутствие на занятии и сделала безупречную подготовку первого этапа зелья. Они даже получили персональную похвалу от Слизнорта, который отпустил их пораньше. Выбегая из класса, Эмма поймала на себе беспокойный взгляд Джонса, но проигнорировала, как и его просьбы дождаться. Киллиан нагнал ее лишь на подходе к Большому залу, вероятно, сократив путь по каким-то из потайных ходов.       — Эмма, ты куда так несешься? — осторожно хватая за предплечье, он притянул ее к себе. — Что с тобой? Зачем ты себя излишне накручиваешь?       Он ласково провел рукой по ее волосам, вкладывая в этот жест максимум нежности и заботы, которою только мог ей сейчас дать. На глаза навернулись слезы, а ее собственные эмоции ей сейчас не принадлежали. Она просто не могла контролировать весь тот шквал переживаний, который ее захватил. Она на несколько секунд прижалась к Киллиану, позволяя себе эту слабость, и осознавала, как дышать рядом с ним становилось проще.       — Я волнуюсь за Генри, у меня неспокойно на душе, — чуть слышно всхлипнув, она слегка отстранилась и быстро смахнула подступившие слезы. — Мне нужно найти его, Киллиан, удостовериться, что хотя бы физически с ним все в порядке…       — Конечно, я понимаю и помогу тебе его найти, — поддерживал ее Джонс, что для нее было сейчас бесценно. — Он, бывало, принимал идиотские решения, но парень он не глупый. Не стоит так терзать себя. Мы его отыщем.       Киллиан вновь притянул ее к себе и обнял. И она буквально растворилась в тепле, исходившем от его тела и окутавшем ее, как одеяло. Эмма и сама до конца не осознавала всю силу воздействия Джонса на нее. Прежде она ощущала магическую подпитку от Питера, но это было совсем другое. С каждой проведенной секундой с Киллианом она чувствовала себя чуточку лучше. Он словно забирал часть ее переживаний и боли себе, просто находясь рядом.       — Здесь его нет, — сообщил ей Джонс, когда они вместе осмотрели Большой зал.       Некоторые из студентов тоже находились в прострации, как и Эмма. Безразлично водили вилкой по тарелке, так и оставляя еду нетронутой. У нее тоже не было никакого аппетита, даже на завтраке она так и не смогла ничего впихнуть в себя хотя бы для поддержания жизнедеятельности. Сейчас она и вовсе не могла думать о еде.       — Возможно, он уже пообедал и отправился на занятия, — предположил парень. — Давай проверим расписание.       Эмма была не в состоянии здраво рассуждать, поэтому предпочла довериться на удивление спокойному Киллиану. Они вместе рванули в класс, где у третьего курса должно было состояться следующее занятие. Ученики толпились в коридоре, дожидаясь преподавателя. Генри снова среди них не оказалось.       Где ошивается этот несносный мальчишка…       — Это разве не его друг? — протянув руку, указал на кого-то Киллиан. — Может быть, он…       Заприметив знакомое лицо, Эмма даже не дослушала парня и под удивленные взгляды остальных налетела на одногруппника брата, чуть ли не хватая его за воротник рубашки.       — Томас, где Генри?! — с ходу выпалила она, игнорируя здравый смысл.       — Не зна-аю, — опешил от ее действий парень и даже начал запинаться. — Он не отчитывается, а после обеда я его не видел…       — И ты мне ничего не сказал?! — на эмоциях тараторила Эмма, продолжая трясти парня и по-прежнему плохо контролируя себя. — А если с ним что-то случилось?!       — Вы же не особо общаетесь, — пожал плечами Томас, явно не разделяя ее паники. — Зачем поднимать тревогу? Наверняка он просто решил прогулять пару занятий, и все. Ему сейчас не до учебы. Я думал, что хотя бы это ты понимаешь…       — Ты издеваешься?! Да какая разница, общаемся мы или нет?! — ей только упреков сейчас не хватало. — Я в первую очередь его сестра, и я переживаю за него.       — Действительно, Свон, выдыхай и не кипишуй так, все с ним будет нормально, — Киллиан влез к ним в разговор и попытался усмирить ее. — Сейчас отыщем его.       Однако его слова вообще не носили сейчас утешительный характер. Да, его присутствие немного умиротворяло, но от незнания, где прятался (и прятался ли?) Генри, паника накатывала лишь с большей силой.       — Как мне не нервничать? — оттолкнула его Эмма, лишь сильнее разозлившись. — У меня брат пропал.       — Никто не пропадал, парень просто решил побыть наедине, — не поддавался ее настрою Джонс. — Попробуй вспомнить, где он любит бывать.       — Слушайте, может, он гуляет около Черного озера, — призадумавшись, первым предположил Томас. — Они иногда бродили там с Милой…       — Стоун и прогулки, — презрительно хмыкнул слизеринец. — Неожиданно.       — Киллиан! — одернула его Эмма и снова обратилась к Томасу. — А ты ведь прав… Надеюсь, что он действительно там. И у меня к тебе просьба — не бросай его на произвол судьбы в ближайшие дни. Как бы он ни хотел побыть один сейчас, ему это может лишь навредить.       Попросив Киллиана прикрыть ее, она окончательно наплевала на занятия и побежала к Черному озеру. Ее бросало сейчас из одной крайности в другую. Мысли доходили вплоть до того, что по неосторожности брата могли утащить русалки. Или что он отправился погулять в Запретный лес, а там разнообразие существ, в том числе опасных, еще выше. За считанное время Эмма преодолела расстояние от школы до озера, но Генри там не оказалось.       Опустившись на траву, она перебирала в голове места, куда бы он мог отправиться. Генри определенно прятался от посторонних глаз, причем делал это умело. Повернувшись, Эмма обратила свой взор на замок и стала блуждать глазами по его башенкам. И тут ее вдруг осенило, куда мог спрятаться брат. Свон подорвалась с места и поспешила обратно в замок.       — С тобой все в порядке, — с облегчением вздохнула Эмма, переводя дыхание.       Генри сидел на краю балкона Астрономической башни и смотрел куда-то вдаль. Он лишь лениво повернул голову на ее голос, нахмурившись, а затем снова перевел взгляд на горизонт. Эмма нерешительно ступила вперед и опустилась рядом с ним. Некоторое время они не произносили ни слова, лишь рассматривали окрестности вокруг Хогвартса.       — Я переживала… — нарушила она гробовую тишину между ними.       — Что со мной может произойти? Я умирать от несчастной любви не планировал, — Генри укоризненно посмотрел на нее, словно она уже надумала все самое худшее. Хотя именно так оно и было. — Что ты уже нафантазировала?       — Прям как дома в детстве, — вспоминая, отметила Эмма. — Когда ругался с родителями или не мог что-нибудь поделить со мной, ты забирался куда-нибудь повыше, надеясь там спрятаться от проблем.       — Там было проще…       — Ты как себя чувствуешь? — Свон беспокойно проходилась по нему взглядом, но он был по-прежнему отстраненным. — Давай… поговорим?       — А как может себя чувствовать человек вроде меня? Обычно, — язвил в ответ Генри и явно не был настроен на нормальный диалог.       Однако и Свон не собиралась сдаваться просто так.       — Чего ты хочешь, Эмма? — доставая бутылку из-под мантии, произнес он. — Мы с тобой не самые образцовые брат с сестрой.       — И все же тебе нужно выговориться, — не отставала от него Эмма, пока он отпивал какой-то напиток. — Эй, откуда у тебя сливочное пиво?!       — Будешь и сейчас читать мне нотации? — Генри безразлично взглянул на нее, приподнимая бровь. — Если что, мне уже четырнадцать, в Хогсмид там можно, сливочное пиво мне тоже официально продают. Ну это так, на случай, если ты запамятовала о некоторых аспектах моей жизни.       — Ничего я не забыла, — притворно возмутилась она, пихая его плечом. — Возможно, мы с тобой и не можем найти общий язык в обычное время, но это не значит, что и в такие непростые моменты мы должны сторониться друг друга. Любые проблемы нужно обсуждать, а не держать все в себе. Это не выход.       — Эмма, мне не нужно…       — Генри, не замыкайся в себе, прошу, — она понятия не имела, с какой стороны подступить к нему. Каждая попытка казалась сейчас такой нелепой. И она действительно не знала, как помочь брату в такую минуту. — По себе знаю, что ни к чему хорошему не приведет твое затворничество. Пусть у нас с тобой и дурацкие отношения, но какие брат с сестрой могут похвастаться адекватностью?       — Это ты всегда отталкивала меня… — с явной грустью в голосе произнес Генри, и она от досады поджала губы. — И не только меня. Ты ведь всегда ставишь только себя на первое место, игнорируя чувства других. Родителей, твоих друзей, Бэя… Ты ведь даже не задумываешься. А сейчас говоришь мне, что нужно открыться?! Не пробовала сначала со своим доверием разобраться?       Пока она учила доверию Киллиана, ее начал учить младший брат…       Неужели она действительно не замечала за собой проблемы, в которую так усердно тыкала Джонса?       Хотя неуместно было бы отрицать, что она не испытывала трудностей с доверием. И началом этому послужил не только обман матери касательно ее биологического отца. Эмма в целом с детства отличалась подозрительностью к окружающему миру, чувствовала в нем подвох, а дальнейшие события лишь укрепляли это самое недоверие, наслаиваясь друг на друга. Пусть она и старалась продемонстрировать, что все хорошо, но так совсем не было. Секреты никому счастья не приносили. И даже ложь во благо.       Мать врала об отце, но кому она сделала лучше? Сначала она лишь в очередной раз укрепила позицию Эммы, что никому нельзя доверять на сто процентов, а дальше продолжала терзать их обоих. Пусть Свон так и не выяснила наверняка, какую боль причинил ее биологический отец ее матери, но за это они еще поквитаются.       Ее друзья хранили тайны друг от друга, и что у них сейчас осталось? Их квартет никогда уже не восстановит былых отношений. У Руби разбитое сердце, у Джефферсона и Грэма сплошные недомолвки, а Эмма по-прежнему разрывалась между ними, потому что вместе находиться они больше не могли. Разве что ругаясь.       Ее отношения с Бэем рухнули из-за их обоюдной лжи. Он по сей день скрывает то, что произошло на летней стажировке, а она врала ему, когда продолжала утверждать, что ее чувства не изменились. Эмма ощутила притяжение к Киллиану еще в первые учебные недели. Пока Бэй скрывался по неизвестным ей причинам, она врала самой себе. Еще в их первый день, когда Эмма столкнулась с Джонсом в поезде, что-то определенно переменилось. И связь с Питером еще усугубляла и без того непростое положение дел.       В итоге у всех находились секреты друг от друга, которые ее и привели в текущую точку. Генри оказался чертовски прав: она разучилась доверять людям, или вовсе не умела в полной мере. Эмма боится не оправдать ожидания родителей, лишний раз не делится переживаниями с друзьями. И даже с Киллианом. Ей хорошо рядом с ним, он ей дорог, но сможет ли она когда-нибудь признаться в любви? Киллиан уже неоднократно признавался ей в своих чувствах, но она не могла дать ему этого же в ответ. И боялась, что никогда и не сможет…       — Эмма, что с тобой? — потрепал ее по плечу Генри и поймал ее затуманенный взгляд. — Только не перетягивай одеяло на себя, хорошо?       — Что? Ты о чем? — омрачилась она и помотала головой, отбрасывая непрошеные мысли.       — Ну, у тебя частенько бывает, что ты выставляешь себя жертвой, даже когда должно быть ровным счетом наоборот, — пожал он плечами, делая глоток сливочного пива. — Например, сейчас ты пришла о чем-то поговорить со мной, но в итоге беседа у нас о тебе…       — Неправда! Это ты начал! — едва не зарычала от возмущения Эмма. — Я вообще-то… Не суть. Я ведь все равно плохая сестра.       — Вот! Опять ты это делаешь, — Генри многозначительно хмыкнул. — Ты «плохая» лишь потому, что я сделал тебе замечание. Эмма, я люблю тебя, несмотря на твой несносный характер, но тебе стоит пересмотреть твое отношение к остальным.       После этих слов между ними снова повисла тишина. Эмма обдумывала слова брата, а о чем размышлял сам Генри, она понятия не имела. Порывистый ветер обдувал открытое пространство Астрономической башни, и они оба поежились от холода. Достав палочку, Эмма наложила на них согревающее заклинание и поймала на себе недоумевающий взгляд брата, а затем и короткую благодарность. Она и дальше гоняла варианты, как расположить к себе Генри, и помощи было ждать не от кого. И тут ее вдруг осенило.       — Слушай, братец, я ведь правильно понимаю, что на уроки ты сегодня больше не собираешься? — обратилась к нему Свон.       — Отчитывать меня будешь? — в мгновение ощетинился Генри. — Если что, ты тоже их сейчас прогуливаешь…       — Нет, я не настолько зануда, — фыркнула Эмма и поднялась с места. — У меня возникла кое-какая идея, пошли.       — Куда ты меня тащишь? — возмущался Генри, но она предпочла проигнорировать его вопросы, стремительно передвигаясь по коридорам. — Сдурела совсем?       Замерев у пустой стены на восьмом этаже, Эмма попросила брата закрыть глаза и представить место, где он чувствует себя по-настоящему счастливым. Разумеется, он не сразу выполнил ее просьбу, повыделывался, бросал на нее многозначительные взгляды, но в итоге устало вздохнул и прикрыл глаза. Стена пришла в движение, и через некоторое время перед ними появилась дверь. Эмма расплылась в улыбке и, приотворив ее, уступила дорогу брату. Генри ступил в комнату и восторженно ахнул. Перед их взором возникла старая детская площадка с ветхим домиком на ней.       — Никогда не понимала, почему тебя так привлекала эта развалина, — притворно закатила глаза Эмма, не разделяя его неравнодушия к этому месту. — Но ты упорно продолжал сбегать сюда из дома.       — Это всегда было моим уголком. Там всегда было как-то… уютно и на своем месте, что ли, — проходя вглубь Выручай-комнаты, делился с ней Генри. — Другие дети не рвались сюда. Кого-то не пускали родители, а кто-то просто опасался ветхости площадки. В любом случае, место оставалось по большей части лишь для меня. Я любил забираться сюда с книгой или просто наблюдать за другими.       Сейчас Генри сделал то же самое: подошел к старому детскому домику и по лесенке взобрался на площадку, усаживаясь на край.       — Ты ведь хочешь поговорить о Миле, — его вопрос скорее звучал как утверждение.       — А ты нет? — с ноткой сомнения в ответ поинтересовалась Эмма.       Возможно, она ошибалась, вынуждая его излить душу, но продолжала ощущать, что делала все правильно.       — Я и сам не знаю, — спустя пару минут подал голос Генри. — Мне кажется, я все еще не осознал. Будто это все сон или чья-то злая шутка, и вскоре она снова эффектно впорхнет в Большой зал, сражая всех парней наповал.       Он поджал губы, но все его плохо скрываемые эмоции тут же читались на лице. Генри помрачнел, а в его глазах блеснула влага, и он отвернулся в сторону, словно хотел скрыть это от нее. Внутри Эмму разрывало от собственной беспомощности.       Как вообще можно поддержать человека, который потерял кого-то из близких?       Разве что просто быть рядом…       Она пододвинулась ближе к брату и приобняла, вынуждая его склонить голову ей на плечо.       — Расскажи о ней, — Эмма не давала ему погрязнуть в хаосе обуревавших его мыслей. — Она ведь твоя первая девушка. Наверняка ваши отношения были… особенными? Поцелуи я видела лично, — смутилась она. — А вы… у вас было… ты с ней спал?       — Старшая сестра хочет поговорить о сексе? — иронизировал Генри. — Ну, у нас были оральные ласки, но в сексе я ее мало интересовал. Опыт на нуле, но да, мы переспали, если тебе от этого знания станет легче. Только для меня это было неважно.       — Какой ты ее видел?       — Ты действительно хочешь это услышать? — с недоверием поднял на нее взгляд Генри.       — Я действительно хочу помочь тебе, — со всей искренностью улыбнулась она. — И я определенно не умру, если для этого нужно выслушать про Стоун. Генри, мне страшно от одной мысли, что ты можешь наложить на себя руки от несчастной первой любви…       — Хочу, чтобы ты понимала, Ми, что, несмотря на мою большую симпатию к Миле, я не слепой идиот, — она не ожидала услышать ничего подобного. — Видел, что я у нее не единственный, и все такое. Однако Мила не переставала от этого быть чудесной девушкой, пусть и с душевными травмами.       — Почему она тебе понравилась?       — Какой дурацкий вопрос, сестренка, — хмыкнул Генри. — Сама-то можешь ответить, почему тебе понравился Джонс?       — За его настойчивость и неугасаемый оптимизм, — не задумываясь, с ходу сказала Эмма. — Но речь сейчас не обо мне.       — Если отбросить ее очаровательную внешность, на которую, как все подростки, да и в целом парни, я попался на крючок, то меня привлекло в ней умение стойко преодолевать трудности, — он вмиг стал серьезным. — Ты не замечала, что ее ничто не могло сломить? Хотя многие ей старательно портили жизнь… Со мной она была настоящей. Пусть Мила и зациклилась на этом Джонсе, но на деле она совсем не такая злая или меркантильная, как о ней вечно говорят… говорили. У нее почти не было страхов. Лишь змеи вызывали у нее настоящий ужас.       — Иронично, конечно, — не сдержалась Эмма, вставляя комментарий, однако Генри и внимания не обратил, продолжая свой рассказ.       — С ней было легко, она была… воздушная, что ли, как зефир, — в его глазах читалась боль, а на губах мелькнула мимолетная улыбка. — Всегда без труда находила общий язык. И даже во внешности у нее прослеживалась эта легкость. Пышные юбки по выходным или парящие детали в аксессуарах. Разные факторы делали Милу особенной в моих глазах.       Эмма никак не могла разобраться, была ли это лишь иллюзия в подсознании брата, или Стоун действительно была другим человеком рядом с ним. Нет, конечно, она не верила в то, что у нее были чувства к ее брату, но в искренность… В ее откровенности с каждым предложением Эмма сомневалась все меньше.       — Кстати, Мила однажды поделилась, что, несмотря на ее стремления быть ближе к чистокровному обществу, она любила иногда заглядывать в маггловские районы и изучать немагический мир, — он провел большим пальцем по губе, снова и снова погружаясь в воспоминания. — Ее родители почти отошли от немагических сфер, а ей нравилось. Ресторанчики азиатской кухни у нее и вовсе вызывали невероятный восторг. Мила говорила, что контраст острых блюд и сладких соусов ее поражал до глубины души.       — Ты ведь тоже… — Генри был не меньшим любителем паназии, тогда как Эмма отдавала предпочтение итальянской кухне.       — Да, даже в мелочах мы оказались схожи, — его губы дрогнули в улыбке, а взгляд стал чуть менее потерянным. — Но со сладким мы, определенно, разошлись. Мила терпеть не могла сладкое.       — А ты обожал уничтожать сладости на любой вкус, поэтому мама прятала от тебя праздничный торт до последнего, опасаясь, что ты уничтожишь его задолго до начала дня рождения, — не сдержалась Эмма и рассмеялась.       — Ой, кто бы говорил, — наигранно возмутился Генри. — От тебя их прятали не меньше! Это еще хорошо, что мы любим разные начинки, иначе у нас явно была бы настоящая война.       — Я просто боялась растолстеть, поэтому выбирала менее жирные сладости.       — Сначала я думал, что Мила тоже яро следила за фигурой, но оказалось, что просто не любила приторность любых десертов, — пожал он плечами. — Зато она отлично заменяла их фруктово-ягодными салатиками. Однажды мне пришлось оббегать весь Хогсмид в поисках свежих фруктов осенью, чтобы порадовать ее.       В его действиях проявлялась трогательная забота, и Эмма корила себя за то, что не замечала этого раньше. Неужели ее брат совсем вырос, а она за собственным эгоизмом это пропустила? Похоже, что его второй половинке очень повезет, если он, даже будучи подростком, окружал трепетным вниманием симпатичную ему девушку.       — Кстати, хотя ты и считаешь, что Мила хотела причинить тебе лишь боль, это ведь не так, — посмотрел на нее в упор Генри. — Мне очень хотелось открыто с ней гулять, но она первое время просила скрывать. Говорила, что не хотела бы тебя травмировать, ожидая, как ты отреагируешь на наши… встречи.       Действительно ли так? Или ей просто нужно было время, чтобы подготовить почву для коварного плана?       — Мы так многое с ней не успели, Ми, — его голос задрожал, а у Эммы на глазах навернулись слезы от его интонации. — На каникулах я собирался сводить ее в кино, показать парк развлечений, в котором она никогда не была. Мы так и не прогулялись под теплым осенним дождем, не устроили романтический завтрак на восходе, не… не стали счастливыми.       Свон притянула брата к себе, позволяя ему выплеснуть ту боль, что рвалась наружу.       — Я даже предположить не мог, что бывает настолько плохо, — запинаясь, делился с ней Генри. — Так мечтаю очнуться от этого ужасного сна и посмеяться, насколько он был реалистичным. Однако, похоже, этому не суждено сбыться, не так ли?       — Ты по-настоящему в нее влюбился? — зачем-то задала вопрос Эмма, хотя его рассказ был красноречивее любых слов.       — Влюбился, — подтвердил он. — И ведь я не был слепым влюбленным пацаном, замечал ее недостатки, но они для меня меркли. На первый план выходило совсем другое. На самом деле, у меня изначально был конкретный план. Я не собирался проникаться подобными чувствами. Да, Мила — очень красивая старшекурсница, с видной внешностью и сражающая наповал. Но и меня мама учила думать головой. Гормоны гормонами, но голову я старался держать холодной.       Видимо, не в те моменты, когда они с Киллианом заставали их не в двусмысленных ситуациях.       — Когда ты начала совсем утопать в Джонсе, у меня возникла идея, и нужен был кто-нибудь столь же заинтересованный в ее успехе, — Генри продолжал рассказ, а Эмме совсем не нравилось, куда он вел. — В общем, я вознамерился вывести твоего Джонса на чистую воду.       — Что?! — предчувствие ее не подвело. — Причем здесь Киллиан?       — Эмма, ты меня не переубедишь, — отмахнулся от нее Генри. — Я по-прежнему считаю, что он лишь играет тобой и твоими чувствами.       — Ты же помнишь, что это он настоял на наших отношениях? Он мне в любви признался, и признается по сей день! — повысила голос Свон, не контролируя эмоции. — К чему ему врать? Зачем ему настолько долгоиграющая игра?       — Влюбить тебя в себя, использовать… не знаю, Ми, не знаю! — Генри поднялся на ноги и спустился на песчаный пляж, попутно рассказывая дальше. — В общем, Мила была в курсе моих планов касательно Джонса, считала, что сможет помочь разлучить вас. Что ты не останешься со лжецом. Что каждый из нас получит то, к чему стремится. Однако со временем моя простая симпатия переросла в более серьезное чувство. И я понял, что влюбился. Безответно влюбился. Да и так понимал, что это нас никуда не приведет. Возможно, встреться мы спустя некоторое время, когда мы стали бы взрослее, у нас что-нибудь и могло получиться. Но не сейчас.       — Подожди, а в чем был интерес самой Стоун? — в его истории явно не хватало деталей. — Если бы план по моему соблазнению был лишь запланированной игрой, неужели Киллиан не мог открыто сказать об этом Миле? Что вернется к ней спустя время? Генри, ее мотивы не сходятся с реальностью. Она была сама себе на уме и лишь использовала тебя…       — Нет! А даже если и так, то я все равно останусь при своем мнении, — отрицал он очевидное. — Возможно, Джонс тоже проникся со временем к тебе чувствами, но я уверен, что он что-то скрывает от тебя. И ты еще убедишься в моей правоте.       — Давай не будем ссориться, — Эмма пыталась сгладить заново обостряющуюся ситуацию. — Мне не доставляет никакого удовольствия быть с тобой в контрах, честно. Мы можем недопонимать друг друга, но это ведь не повод постоянно ругаться. Ты можешь не доверять Киллиану, но, пожалуйста, откровенно не провоцируй его. У нас с ним и без тебя хватает неразберих.       — Прости, не могу тебе этого пообещать, — стоял он на своем. — Моя интуиция меня прежде не подводила, и я доверяю ей и сейчас, чувствую подвох. Не вижу, не могу доказать, но чувствую всем нутром. Не могу тебе этого объяснить.       Комнату наполнила тишина, и между ними повисло напряжение. Они оба не желали нарушить то едва сложившееся взаимопонимание, что зародилось между братом и сестрой. Эмма оставалась сидеть на открытой площадке детского домика, а Генри бродил вокруг, пиная песок.       — Давай на каникулах сходим на ярмарку, ты в детстве любил наши семейные вылазки, — предложила Эмма, не находя других подходящих слов. — Попьем какао с корицей.       — До Рождества еще так далеко…       — А мне кажется, что оно уже совсем скоро, — просияла Свон, заряжаясь позитивным настроением. — Запах елки, упаковка подарков, школьный бал. Настоящее волшебство!       — Сказала волшебница, — рассмеялся Генри, поднимая на нее подобревший взгляд. — Спасибо тебе, Ми, — добавил он чуть позже. — Похоже, мне действительно помогли наши откровения. Не уверен, что позволил бы себе поделиться подобным с кем-нибудь другим. Томас бы не разделил моих переживаний… родители бы не поняли. Не сказать, что у нас с тобой сложился конструктивный диалог. Но на меня даже это место подействовала как своеобразный бальзам. Сам бы я не додумался прийти сюда. Спасибо!       — Несмотря на мои недомолвки с мамой и… Дэвидом, ты всегда оставался и останешься моим младшим братом, — спустившись вниз, обняла его Эмма. — И я бы совсем не хотела повторять историю мамы и бабушки, которые окончательно перестали общаться, забывая, что они в первую очередь семья.       Они еще пару часов пробыли в Выручай-комнате, лежа на песке, и говорили о всяких мелочах. После чего Эмма проводила Генри до его гостиной, проконтролировав, что он не собирался творить глупости, и отправилась в подземелья. В гостиной Слизерина не было привычного веселья. Даже извечные тусовщики просто говорили о чем-то, разместившись на диванах. Обратив внимание на ее внезапное появление, Тич безразлично посмотрел в сторону Эммы, а после снова вернулся к своим занятиям.       Похоже, несмотря на неоднозначный образ Милы в глазах студентов, никто не думал откровенно злорадствовать по этому поводу. Даже наоборот. Кто-то и вовсе открыто оплакивал погибшую девушку. В дальнем углу комнаты с кем-то в обнимку сидела Реджина, успокаивая девушку. Если она не ошибалась, это была их общая соседка с Милой. Вероятно, они были подругами, и ей сейчас гораздо больнее, чем многим другим.       Эмма планировала пойти к Киллиану, когда заприметила сидевшего в одном из кресел Питера, и подошла к нему.       — Если ты собралась расспрашивать меня об Эльзе… или даже Миле, то не стоит, — она даже вопроса задать не успела, когда Питер уже опередил ее с ответом. — Мне хватает водоворота твоих эмоций, поэтому свои я изо всех сил держу под контролем.       — Но я лишь хотела поддержать тебя… — растеряно произнесла девушка. — Сейчас нам всем…       — Начинаю думать, что всем девушкам, с которыми меня хоть что-то связывает, я приношу одни несчастья, — Питер держался уверено, хотя его голос на мгновение и дрогнул. — Ты страдаешь из-за нашей связи, Эльзе я подпортил жизнь своими неоднозначными решениями и попытками изменить судьбу. Даже Мила… мне кажется, будто она умерла из-за секса со мной…       — Это ведь глупо, Питер, это просто стечение обстоятельств, — она сделала шаг к нему навстречу. — Не все в этой жизни зависит от нас…       — Только эта мысль не помогает мне не винить себя, — он взглянул на нее исподлобья. — Спасибо за заботу, Эмма, но мне сейчас нужно просто побыть наедине с собственными мыслями.       Навязываться дальше она не стала и, оставив Пэна одного, шагнула в сторону комнат мальчиков. Когда она зашла в спальню к Джонсу, обнаружила, что он только вышел из душа.       — Как Генри? — спросил Киллиан, переодеваясь. — Сильно убивается?       — Оставляет желать лучшего, но мы поговорили, — заверила его Эмма. — И я надеюсь, что это пошло ему на пользу. На самом деле, а не только на словах, чтобы отвязаться.       Они прилегли немного передохнуть на кровать, дожидаясь вечернего дежурства. Киллиан с нежностью перебирал ее волосы, слегка массажируя голову, отчего ей хотелось расплыться лужицей от удовольствия.       — Киллиан, скажи мне, только честно, мы точно закрыли тему… с Питером? — подняла она щепетильную тему.       Пусть у них уже случился не один диалог касательно ее глупости на дне рождения Джонса, но червячок сомнения продолжал терзать ее. Эмму вообще напрягало, что они довольно… разумно вышли из этого конфликта, обошлись малым жертвами.       — А что, есть новые обстоятельства? — недоверчиво взглянул на нее парень и удивленно вскинул бровь. — Мне пора напрягаться?       — Нет, конечно же, нет, — встрепенулась Свон, на мгновение жалея, что затеяла этот разговор. — Просто хотела, чтобы мы окончательно разобрались не только втроем. Но и с тобой вдвоем.       — Эмма, я по-настоящему счастлив, что рядом со мной такая девушка, как ты, — он притянул ее к себе и нежно поцеловал в висок. — Мы перелистнули нашу страницу с Питером и идем дальше. Неужели ты не понимаешь, что эта дурацкая проблема меркнет в сравнении с твоим отчимом, оказавшимся в Мунго, со смертью Милы, которая была всего лишь шестнадцатилетней девушкой? Для меня важнее, что ты рядом, а с остальным мы разберемся.       — Я сегодня осознала, что чертовски боюсь тебя потерять, Киллиан, — набралась смелости и призналась ему Эмма. — Страшно от одной мысли, что я проснусь утром, а тебя больше не окажется рядом.       — Я довольно живучий парень, Свон, — он находил ее слова довольно забавными. — И не собирался никуда уходить из твоей жизни. Ты мне еще должна родить целую команду по квиддичу.       — Чего?! — перевернувшись на живот, вытаращилась на него Эмма. — Окончательно голову отбил на своих тренировках?       — Семь — счастливое число во всех отношениях, — Киллиан лежал с улыбкой до ушей и ничуть не смущался. — А имена будем выбирать исключительно на букву К, чтобы получилось Команда Киллиана.       — Может быть, лучше на Д? — вспоминая, что одно из имен в ее списке «Джеймс». — Команда Джонса.       — Хм, мой вариант мне нравится больше.       Как он мог столь откровенно говорить как неприкрытые пошлости, так и сумасшедшие трогательности, которые пробирали до глубины души? Хотя его слова о семье настораживали и даже пугали. Эмма уж точно не задумывалась настолько далеко. Мало ли что может случиться после окончания школы, куда их жизнь забросит или разведет.       — Знаешь, Генри мне сегодня рассказал столько хорошего о Миле, — решила поделиться с ним Эмма. — Возможно, он видел ее лишь через призму своего влюбленного взгляда… или она действительно была совсем другой, лучше, чем выглядела в глазах остальных.       — В его словах может быть правда. Возможно, поведи она со мной себя изначально по-другому, наша история сложилась бы иначе, — неопределенно пожал плечами Киллиан. — Однако Стоун была слишком зациклена привязать меня, заполучить в мужья, а не просто полюбить и быть рядом.       — Я сегодня весь день перевариваю слова брата и все чаще прихожу к мысли, что с ним она была искренней, — продолжила Эмма. — Не пряталась за маской эгоистичной стервы. Пусть Стоун и преследовала корыстные мотивы, сближаясь с Генри, но и была честна, хотя бы частично.       — Ты это к чему? — нахмурился Киллиан, но она не придала этому значения.       — Мы никогда не знаем, с кем люди настоящие, а с кем лишь играют роли, — подытожила Эмма, сползая с кровати. — Нам пора на дежурство.       Может быть, стоило прислушаться к Генри и устроить Киллиану какую-нибудь проверку. Хотя она тут же отбросила эту мысль, вспоминая, как сама же призывала Джонса к доверию.       На следующий день Эмма после занятий направлялась в башню Гриффиндора, обращая внимание, как в школе было непривычно безмолвно. Будто она перестала слышать, а не студенты соблюдали тишину. Смерть пугала многих, но далеко не все осознавали, что она оказалась совсем рядом. Что одна из учениц, которая бродила с ними по коридорам замка, больше не ступит на порог школы.       Неожиданно внимание Эммы привлекли голоса, нарушившие окружавшую тишину. Ее глаза зацепились за знакомые фигуры, видневшиеся в створке приоткрытой двери одного из классов.       — Мистер Кейн, верно запомнила? — холодный тон ее голоса мог заморозить за пару секунд.       — Да, мисс Делакур, — мужчина стоял с невозмутимым лицом и не поддавался влиянию мракоборца. Хотя, возможно, чары вейлы, коими обладала Флер, все же действовали на него. — Вы же не думаете, что в школе действительно завелось чудовище из сказок?       — Я бы не исключала ни единой версии, — Флер медленно обходила вокруг преподавательского стола, словно зачаровывала его. — В этом и состоит моя работа.       — Что ж, я на ваши вопросы ответил, а строить теории — предоставляю вам, меня ждут.       Эмма спряталась в выступе в стене, надеясь, что ее подслушивания останутся без внимания. Из обрывков их разговора она так и не поняла, о чем шла речь. Флер определенно усиленно копалась в происходящем, хотя и была среди новеньких в отделе матери. Ее рвению можно было позавидовать.       Несмотря на разгар вечера, в гостиной никого толком не было. Эмма собиралась подняться к себе, но заметила притаившегося в стороне Арчи и решила нарушить его одинокую компанию.       — Как дела, астроном? — она привычно потрепала его шевелюру, отчего мальчишка моментально скривился. — Как всегда с головой в книжках?       — По большей части да, — кивнул он, дочитывая абзац. — А Киллиан сегодня придет к тебе?       — Неожиданный вопрос, — напряглась Эмма. — А тебе зачем?       — Хотел кое-что у него спросить, — не сразу нашелся Арчи. — Кое-кто… мне понравился… девочка, но я не знаю… как к ней подойти. А Киллиан смыслит в таких делах, вот я и решил…       — Нашел с кем советоваться, — закатила глаза Эмма, отчетливо понимая, чему Джонс может научить ребенка. — Советы Киллиана подойдут тем, кто… постарше.       — Кому там подойдут мои советы? — позади нее раздался знакомый голос, заставляя ее вздрогнуть от неожиданности. — Создаешь мне антирекламу, Свон?       Эмма проигнорировала его сарказм, выскальзывая из объятий, в которые он ее заключил, и отошла чуть в сторону.       Что у него за способность оказываться в нужном месте не в нужный момент?       Еще чуть-чуть, и Эмма начнет задумываться, что Киллиан следит за ней.       — Так что там у тебя, мелкий? — Джонс плюхнулся на стул по соседству, безразлично листая учебник по астрономии.       — У нас на факультете есть одна девочка…       — А ты говоришь, что не мой профиль, — обратился к ней Киллиан с наглой ухмылкой на лице. — Я укротил самую неподвластную гриффиндорку. С остальными и подавно справлюсь.       Арчи смущенно принялся делиться историей об этой таинственной девочке под довольные взгляды Джонса. Он, похоже, был по-настоящему счастлив, что становился авторитетом для мальчишки. А если еще вспомнить его недавние реплики про детей, то подобное проявление заботы даже пугало.       — Арчи, узнай, какие сладости она любит, а мы в ближайший поход в Хогсмид их купим тебе, — не на шутку увлекся затеей помочь Киллиан. — Свои любимые тоже можешь добавить в список.       — Мне лучше книгу, — Хоппер робко поднял на них глазки.       — Кто бы сомневался, — хмыкнул слизеринец. — Смотри, Свон, упустим пацана! Будет копия Питера и все, так девственником и останется.       — Вообще-то Питер уже не девственник, — на автомате исправила его Эмма и следом же осеклась, осознавая, что неуместно сейчас это вспоминать. — В общем, ты понял.       Арчи многозначительно кашлянул, и Эмма смущенно отвела взгляд в сторону, лишь бы не задумываться о том, что они обсуждали при двенадцатилетнем пацане, которому тоже было сейчас не по себе.       — Ну да, — кивнул Киллиан, сдерживая накатывавшееся раздражение. — Я в целом о его занудстве говорил.       — Какую книгу тебе взять, Арчи? — она попыталась вернуться на прежний курс их беседы.       — Любую, можно про астрономию.       — Кстати, у магглов можно купить звезду и назвать ее в честь дорогого вам человека, — удачно вспомнила Эмма сцену из одного фильма. — Звезды светятся, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою…       — Маленький принц, — улыбнулся Арчи, узнавая строчки из книги.       — Так как зовут твою ненаглядную? — любопытно посмотрел на мальчишку Киллиан. — Может быть, мы придумаем что-нибудь, исходя из ее имени.       — Алиса, но она совсем не похожа на Алису из Страны чудес.       — Подожди, Алиса со второго курса? Это та популярная девчонка? — Эмма совсем не ожидала, что подобная ученица сможет заинтересовать Арчи.       — Значит, маленькая воображуля, — Киллиан рассмеялся, показывая пацану класс. — Поищем что-нибудь красивое для нее.       — Да, она особенная… — просиял Арчи, а его щеки покрылись румянцем.       — Рановато я его начал сравнивать с Питером, — подмигнул ей Джонс. — Тот на популярных девчонок не западал. Это было исключительно моей участью.       Свон шутливо стукнула его по руке и хотела ударить еще раз, но Киллиан принялся убегать, отгораживаясь от нее диваном.       — Лучше бы мы занялись исполнением твоих долгов на этом самом диване, — поймав ее в кольцо рук, прошептал на ухо Киллиан и вогнал в краску. — Жду не дождусь, солнце.       — Лучше ребенком займись, — мотнула она в сторону Арчи, который снова увлекся книгой, безразлично относясь к их ролевым играм.       — Я что-то пропустил, или ты умудрилась родить первого за полдня? — Киллиан не упустил возможность пошутить. — Почему ты мне раньше не сказала? Я же с именем не определился!       — В следующий раз пришлю тебе письмо…       — Черт, я совсем забыл! — стукнул он себя ладонью по лицу и затормозил на месте. — Тебя же Зеле… то есть профессор Голд искала, попросила сходить за тобой, но я тут отвлекся с вами.       Эмма напряглась, и ей даже показалось, что место, где размещалась татуировка, начало жечь. Стоило ей появиться в кабинете преподавателя, как Зелена тут же оторвалась от своих дел, поднимая на нее взгляд.       — Мисс Свон, присаживайтесь, — она указала на стул и достала палочку.       Эмма расстегнула одежду, открывая обзор, и Голд принялась сканировать руну. Однако по ее выражению лица казалось, что она недовольна результатом. Будто ничего не поменялось или вовсе ухудшилось.       — Что-то не так, профессор? — с опаской полюбопытствовала Эмма.       — Что? — не сразу среагировала Зелена. — Прошу прощения, я мыслями еще на собрании по поводу недавних событий. Никак не получается сосредоточиться на работе и делах.       — У мисс Делакур есть уже версии?       — Оставьте это вашей маме и ее отделу, — ушла она от ответа. — Что касается вашей татуировки… Да, к сожалению, никаких изменений и воздействия от руны я не наблюдаю, а значит, была допущена ошибка в ее составлении, — Зелена виновата поджала губы. — Однако я не понимаю, какая, я ведь все учла…       — Профессор Голд, не могли бы вы… — кто-то бесцеремонно ворвался в класс. — Оу, Эмма. Прошу прощения, не знал, что вы заняты.       Питер прикрыл глаза рукой, давая ей возможность полностью одеться. Свон быстро поправила блузку, отряхивая невидимые пылинки.       — Эм, не буду вам мешать, — растерялась Эмма. — Профессор Голд, если вы что-нибудь новое выясните, сообщите мне, пожалуйста.       Свон поспешила удалиться из класса Древних рун, когда в дверях столкнулась еще с одним неожиданным посетителем.       — Профессор Бут, вы вернулись! — обрадовалась она возвращению любимого преподавателя.