Сдвинь мир, чтобы жить своей мечтой

      Семь вечера наконец-то наступает, и Ривер закрывает магазин и мчится наверх, в свою квартиру. Она принимает душ, пытается пригладить кудри, но по итогу сдаётся и оставляет их распущенными. Она теряет немало времени, выискивая в шкафу что-то нарядное, и останавливается на простом чёрном платье. Оно стильное, но не чересчур помпезное; чуть-чуть макияжа — и она готова.       Она как раз надевает серьги, когда в дверь её магазина раздаётся звонок, и Ривер, выглянув из окна, видит внизу Джона. В тот же момент он поднимает голову и улыбается ей. Ривер не может сдержать улыбку, буквально лучась от счастья. Всё будет хорошо, уверяет она себя. Иначе и быть не может, раз Джон так искренне ей улыбается, раз он готов пойти с ней на свидание. Спустя столько времени всё будет хорошо.       Она машет ему, произносит губами: «Две минуты» — и уходит от окна. Она в последний раз бросает взгляд на отражение в зеркале, на всякий случай приглаживает волосы (непослушные кудри так и пушатся во все стороны, что бы она ни делала) и хватает туфли на каблуках, которые надевает, спускаясь по лестнице. Подбегая к двери, Ривер глубоко выдыхает и отпирает её.       — Добрый вечер.       Первым делом она видит протянутую ей красную розу, а позади — сверкающие от нетерпения глаза Джона, прикрытые чёлкой. Ривер улыбается, забирает цветок и одобрительно хмыкает, вдыхая его аромат.       — Спасибо, — шепчет она и подаётся вперёд, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке.       Он длится на долю секунды дольше нужного — ей хочется отпечатать в памяти ощущение его кожи под губами, запах его одеколона и грубость твидового пиджака под голой рукой. Когда она отходит, он откашливается и чуть смущается, из-за чего ей хочется вновь его поцеловать. Может, позже.       — Заходи, — приглашает она. — Сейчас, найду вазу, возьму пальто, и можно будет идти, — он следует за ней и остаётся в магазине, а она бежит наверх и роется в тумбочках в поисках вазы. Когда она спускается, уже с пальто в руках, он гуляет по магазину, разглядывает полки и почти что вездесущие книги, и её сердце сжимается от этого зрелища. Он словно создан для этого места, с этой его болтающейся чёлкой, твидовым пиджаком и неуклюжими ногами. Он держится совершенно непринужденно в повседневной для неё обстановке, и она понимает, что не хочет, чтобы он уходил. Никогда.       Он улыбается, замечая её, и берёт её под руку, когда она спускается к нему. Его рука тёплая и крепкая, его прикосновение нежное и мягкое. Всё именно так, как она себе представляла, когда писала роман — но только ещё лучше.       — Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, и она понимает, что он говорит искренне. Она слышит это в его тоне, и теперь наступает черёд уже ей краснеть. Она благодарит его, и они выходят из магазина, всё ещё держась за руки.       Через полчаса они сидят за маленьким столиком в предложенном им ресторане, листают меню и время от времени посматривают друг на друга. Ривер осознаёт, что ей сложно завязать разговор с тем, кого она знает, толком не зная; у неё в голове кружатся сотни вопросов, но она не понимает, с чего начать. Она слепо глядит на страницы меню, думая, что ей сказать.       — Ты нервничаешь, — внезапно говорит Джон, и она поднимает взгляд и замечает, что он смотрит на неё, положив меню на стол.       — А вот и нет, — неприкрыто врёт она.       — А вот и да, — возражает он, и она надувает щеки. — Ты прикусываешь губу, ты всегда так делаешь, когда нервничаешь, — замечает он, и она понимает, что он прав и она действительно уже какое-то время жуёт губу. Она удивляется, что он это заметил, поскольку даже не осознавала, что так делала.       — Да, ты прав, я немного нервничаю, — наконец, признаёт она и опускает меню, чтобы выглянуть на него. — Так странно сидеть здесь, с тобой, хотя я совсем не знаю тебя и…       — Ты знаешь меня, — возражает он. — Ты наблюдала за мной несколько месяцев, и многое из описанного тобой в книге — правда. Ты подмечала важные мелочи и предполагала остальное, и я, читая, был поражён тем, сколь многое ты смогла узнать обо мне, — он замолкает и протягивает руку, чтобы дотронуться до её пальцев, и она не отдергивает руку; его прикосновение кажется слишком знакомым, чтобы его отвергать. — И я знаю тебя. Я знаю, как ты хмуришься, когда пишешь о том, что полностью захватило твоё внимание. Я знаю, как ты морщишь нос, когда я говорю то, что тебе не нравится, или как ты опускаешь взгляд, когда не уверена, что происходит. Я знаю, что вы с Мелоди во многом похожи, и знаю, что тебе из-за этого некомфортно… — он сжимает её ладонь. — Обещаю, здесь не из-за чего волноваться. Всё будет хорошо.       — Хорошо, — она кивает; его слова обнадеживают, доказывают, как сильно он заботится о ней, как он не меньше неё ждал этого момента. Он не хочет чего-либо испортить — как и она. Ей должно быть жутко и страшно, что он так много знает о ней и что она так много знает о нём, отчего большинство, вероятно, сбежали бы, но для неё это идеально — ведь у них есть нечто общее, то, что никто больше не поймёт. Всё кажется таким правильным.       — Прекрасно, — он слегка отстраняется, всё ещё держа её за руку и нежно поглаживает её большим пальцем. — Но обычно я не мастак красиво говорить, а ты в курсе, насколько я неуклюжий, поэтому, пожалуйста, заранее прости, если я пролью на тебя вино или сморожу какую-нибудь глупость…       Она смеется и обещает всё понять, и после этого становится намного легче. Они вместе обсуждают меню, оба краснеют, когда официант подходит уже в третий раз, а они так и не могут выбрать, чего хотят. Наконец, они решают заказать всего понемногу, делят блюда поровну и кормят друг друга с вилок. Джон рассказывает о теме нынешних лекций, о предметах, которые он преподает, и о своих студентах, а Ривер рассказывает ему о странных фанатах и ​​забавностях, которые случались с ней на съемках. Когда они устают говорить о работе, они пробуют угадать, какой друг у друга любимый цвет, животное или еда. Вкусы у них совершенно разные, и они не единожды смеются. На её платье всё же не попадает вино, но Джон случайно опрокидывает на скатерть стакан, когда оживлённо размахивает руками, а на его рубашку попадает несколько пятен соуса. Они смеются и расплачиваются, и она видит облегчение в глазах официанта, когда они наконец-то покидают ресторан.       Они не берут такси и вместо этого идут пешком, даже несмотря на холод. Они держатся близко друг к другу, и когда Ривер начинает дрожать, Джон обнимает её, прижимая к себе. Она улыбается ему в пиджак, наслаждаясь его теплом и близостью. Ей так легко быть с ним, позволять ему касаться себя, словно она всю жизнь ждала этих объятий.       Во время прогулки они погружаются в уютное молчание, растеряв всё прежнее напряжение. Ей кажется, что они слишком рано дошли до её дома, и ей совсем не хочется отпускать его руку.       — Я провела чудесный вечер, — говорит она, играясь с ключом в руке и не желая открывать дверь и прощаться с ним.       — Я тоже, — признается он и замолкает. Ривер чувствует себя девочкой на первом свидании, не знающей, что делать дальше. Наконец, Джон продолжает: — Значит, я могу вновь с тобой увидеться?       Она улыбается и живо кивает.       — Да, конечно. Я даже обижусь, если ты больше не попытаешься.       Он искренне улыбается ей, словно она сообщила ему лучшую новость в жизни. Он поднимает руки, тянется к её лицу. Она прижимается к его ладони, ждёт, не смея сказать и слова и надеясь, что он прочтёт согласие в её глазах. Он открывает было рот, собираясь что-то сказать, но раздумывает, наклоняется и, к радости Ривер, целует её.       У его губ чудесный вкус — в них чувствуется вино и слабый привкус еды, которую они заказывали, сладость шоколада, который они брали на десерт, и нечто неописуемое, что прочно ассоциируется с ним. Если она прикроет глаза и сосредоточится, то узнаёт ароматы, которыми описала Доктора: магии, приключений, времени. Его язык касается её губ, и она жадно распахивает их и стонет, углубляя поцелуй. Одной рукой он гладит её щёку, а вторую кладёт ей на бедро и притягивает к себе, а она обхватывает его руками за шею и не отпускает. Ей больше не холодно.       Она не знает, как долго они целуются, пока, наконец, не отшатываются, ловя ртами воздух. Они остаются в объятиях друг друга; он прижимается лбом к её лбу, а она не может перевести дыхание. Они встречаются взглядами, и он улыбается, в последний раз целует её и отступает.       — Я тебе позвоню.       Она знает, что он сдержит обещание, потому без страха смотрит ему вслед, смотрит, как он скрывается за углом её улицы. Её тело и разум будто парят — то ли от вина в крови, то ли от воспоминаний о его поцелуе на губах.