Попутный ветер

Несмотря на обещание, данное самому себе, к следующей встрече с чудовищем Джеймс оказался не готов. Во-первых, он никак не мог привыкнуть к необходимой для фиксации крюка системе ремешков, оплетавшей правые предплечье и плечо и проходившей через грудь и спину. Еще не привыкшая к ней кожа болела и натиралась, из-за чего носить всю эту упряжь получалось пока не слишком долго. Приходилось снимать ее хотя бы на пару часов в середине дня, хотя Джеймс и старался как можно больше сократить этот перерыв. Еще больше раздражали те моменты, когда не получалось попасть пока неумелой левой рукой в какую-нибудь из пряжек, и, после все более выбешивающих и от того все менее удачных попыток, приходилось звать Сми, если он, ведомый чутьем старшего помощника, сам не оказывался рядом в нужный момент. Раздражало, когда крюк ввинчивался не под нужным углом и приходилось несколько раз вынимать его и вкручивать снова. И ужасно бесило, когда Джеймс забывался и пытался, например, хлопнуть ладонью по столу или перехватить веревку, и крюк просто впивался в поверхность или резал тонкие волокна, и напоминал о случившемся. А еще правая кисть болела. Почти всегда - едва уловимо, незаметно, если не прислушаться. Иногда - очень сильно, особенно когда мальчишки не было на острове и время замедлялось, погода портилась и Остров словно засыпал. И с этой болью ничего нельзя было поделать - нельзя было заглушить ее ромом, нельзя было о ней не думать. Хотелось только вогнать крюк в то место, где должна была быть словно разъедаемая сейчас кислотой ладонь. И иногда Джеймс так и делал, но это не приносилось облегчение, а лишь злило его, особенно если крюк неудачно входил в столешницу или протыкал лежавшую перед ним карту. Во-вторых, несмотря на старания Сми облегчить своему капитану жизнь, а также на усиленные тренировки, левая рука пока слушалась отвратительно и не могла заменить отсутствующую правую - ни в обычной жизни, ни, тем более, во время боя. Обычно к концу второго часа фехтования с парой матросов на палубе, пальцы разжимались сами, клинок выскальзывал из них, и Джеймс либо в ярости кричал пиратам, чтобы они шли прочь, либо сам с мрачным видом молча скрывался в своей каюте. А вечером приходил Сми с неизменной тарелкой горячего ужина и бутылкой чего угодно - кормить капитана, иногда даже с рук, если у того уже не оставалось сил в левой руке, чтобы удерживать вилку, и поднимать ему настроение рассказами о старых или новых странствиях. *** Но хуже всего прошла первая после того поединка встреча с Питером Пэном, когда пиратский корабль бросил якорь у берега Острова. Их не было довольно долго - потребовалось время на изготовление и подгонку крюков, и на обратное плавание. Но Питер ждал. Точнее он поручил ждать феям, которые по очереди несли вахту на самом высоком дереве Мира-в-Нигде, вглядываясь в морскую даль в ожидании увидеть корабль. В тот день очередь ждать вытянула Динь, и уже к обеду ей надоело сидеть на верхней ветке под лучами солнца. Она, спустившись немного пониже, нашла небольшое дупло и уснула в нем. Поэтому пираты успели уже войти в бухту, когда их заметила проснувшаяся фейри и спешно полетела разыскивать Питера. Именно из-за фейри мальчишка прилетел как раз в ту самую минуту, когда якорь ударился о дно. В закатном солнце Питер сделал круг над кораблем, не ожидая нападения - он просто хотел удостовериться, что с пиратами и их капитаном все в порядке, и что они смогут продолжить игру, или придумать во что они смогут играть, если все было бы не совсем в порядке. От вылетевшего из пушки ядра его спасла только собственная скорость и не совсем верный отсвет закатного солнца. - Я приказал привлечь его внимание, а не убить! - Джеймс не глядя ударил крюком в канонира. К удивлению пиратов удар оказался смертоносно точным - то ли из-за ярости капитана, то ли из-за его сосредоточенности на парящей около грот-брамселя фигурке. Джеймс уже выхватил саблю, потому что Питер, заметив, что второго выстрела не будет, начал опускаться на палубу. - Я знал, что с тобой ничего не случилось! - мальчишка улыбался до того момента, пока каким-то шестым чувством не выхватил кинжал, парируя удар абордажной сабли капитана. - Это ты называешь "ничего не случилось"? - Джеймс приблизился к Питеру, показывая ему крюк. - Это, по-твоему, "ничего"? Питер чуть удивленно мигнул, принимая новую реальность, придумывая дальнейший ход игры. - Но ты же пират, - мальчишка пожал плечами. - Для пиратов это нормально. Клинок капитана срезал завиток рыжих волос, когда Питер поднырнул под выпад сабли. - Для тебя это нормально?! - крюк снова подсознательно подчинился Джеймсу, и фейский кинжал зазвенел по доскам палубы. - Это твоих рук дело, мальчишка! Я тебе этого не прощу! Я убью тебя, и с тобой этот проклятый Остров! В какой-то момент в голосе капитана Питеру послышались слезы, но он отогнал от себя эту мысль в следующий момент, когда ему пришлось поднырнуть под очередной удар сабли, покатиться по скрипнувшим доскам палубы под ноги пиратам - к слабо сверкнувшему кинжалу. Приключение становилось опасным, смертельно опасным. И от того по-настоящему интересным. Таким капитан ему нравился больше. Он был согласен играть, и Питеру было все равно по какой причине. Мальчишка подхватил клинок. Команда бросилась было на него, но остановилась из-за крика Джеймса: - Не трогать его! Он - мой! Питер и Джеймс застыли друг против друга на палубе "Веселого Роджера". Бог Мира-в-Нигде, счастливый, что пират, наконец, включился в его игру, принял его правила. Капитан Крюк, полный боли и ярости, желающий убить этого рыжего мальчишку, который не понимал, что он натворил, для которого все это было нормальным, было вечной игрой в живых кукол. И в этот момент корабль сотрясся от мощного удара. *** Чудовищный Крокодил вышел из Реки, ведомый запахом добычи. С той самой первой встречи он искал капитана, но не находил его нигде на Острове. Слабый, едва уловимый запах оставался на этом месте - месте обычной стоянки "Веселого Роджера". И чудовище решило ждать здесь, и ожидание его было вознаграждено, хотя оно и проснулось довольно поздно, когда запах уже полностью обволок его, спящего в прибрежных зарослях, укрывшегося в скалистом полузатопленном гроте. И вот сейчас Крокодил добрался до корабля, никем не замеченный, потому что вся команда отвлеклась на сражение капитана и мальчишки, а феи сегодня не сопровождали Питера к пиратам. Выждав момент, тварь поднялась на камень, рядом с которым стоял галеон, ударила хвостом по обшивке корабля и с глухим звуком запрыгнула на палубу. Питера, стоявшего рядом с матросами у самого борта, вместе с несколькими пиратами снесло от удара за борт. Он, только что видевший перед собой наконец обратившего на него внимание пиратского капитана, в следующий миг оказался в морской воде, даже не успев взлететь. Волна, поднятая чудовищем при прыжке, накрыла его с головой, вовлекая в водоворот, из которого мальчишку выдернула оказавшаяся поблизости русалка. Она крепко вцепилась в запястье Питера и потащила его прочь - подальше от чудовища. Матросов накрыло волной ужаса, исходившей от Крокодила. Все они, даже верный Сми, кинулись прочь. Кто-то прыгал за борт, решив что прибрежные волны более дружелюбны, чем чудовище. Пара человек догадалась обрезать канаты, удерживающие шлюпки. И теперь пираты, кто вплавь, кто забравшись в лодки, устремились к Острову. Они сами еще не успели подумать, зачем они это делают, их гнал вперед только первозданный ужас. Буквально через минуту на опустевшей палубе остались только привлеченное запахом Чудовище и Джеймс, которого удар сбил с ног, и только вонзенный в палубу крюк позволил капитану не вылететь за борт следом за мальчишкой и собственной саблей. Ярость, проснувшаяся в сердце капитана при виде Питера, постепенно затихала, словно волна чудовищного ужаса выдавливала ее как вода выдавливает пузырек воздуха. Джеймс, несколько оглушенный и ошарашенный падением, успел подняться на ноги и заглянуть в глаза чудовищу, прежде чем волна страха, выдавила ярость окончательно и захлестнула его. Крокодил сделал тяжелый шаг с замершей жертве, сокращая и так короткое расстояние. Джеймс отступил на полшага назад, успев еще удивиться, что тело послушалось его. В следующий момент чудовищная пасть, пока еще закрытая, оказалась прямо перед ним. Тварь должна была уже раскрыть челюсти, но вместо этого капитана пиратов окружила тьма. *** Темнота захлестнула его словно вторая волна от Чудовища. Джеймс даже в какой-то момент подумал, что это море решило накрыть палубу волной, потому что его волосы всколыхнулись словно в потоке воды, но это была тьма. А потом впереди него в этой тьме появился мягкий свет - ровно в том месте, где должно было быть чудовище. В какой-то момент Джеймсу показалось, что его разум дал сбой. Он видел перед собой все те же горящие голодом, неведомой мощью и ночным кошмаром желтые глаза Крокодила, зеленую чешуйчатую кожу и фигуру, превосходившую его ростом. Человеческую фигуру. - Ну, здравствуй, Чужак, - в открывшемся под желтыми глазами человеческом рте мелькнули острые крокодильи зубы.