Попутный ветер

Губы капитана сами сложились в крик, зов о помощи, - "Сми-и-и!" Но его голос не смог нарушить окружающую тишину кошмара. Хотя Джеймс и не сразу понял, что не слышит самого себя, Чудовище, похоже, отлично его слышало, потому что в его глазах вспыхнули искорки интереса. Тварь продолжала улыбаться, пока капитан усилием воли не оборвал беззвучный крик. - Подойди, - в странном рассеянном свете, исходившем из-за спины все еще скрытой тенью фигуры, показалась крупная рука, при этом ее даже можно было назвать изящной, если не считать острых когтей, которыми заканчивались длинные пальцы, один из которых поманил пирата. Как это часто бывает в кошмарах, тело отказалось подчиняться разуму Джеймса, который упорно твердил, что нужно убегать отсюда. Ноги медленно, против воли, но все же сделали шаг вперед - навстречу к Чудовищу. Потом еще и еще один - словно подчиняясь коротким притягивающим движением когтистого пальца. Расстояние сократилось на треть, но капитан все еще не мог разглядеть в Крокодиле ничего, кроме выставленной на свет руки, желтых, словно светящихся изнутри, глаз и острых белоснежных явно нечеловеческих зубов. - Может прекратишь уже упрямиться, словно девчонка, и подойдешь? - голос Чудовища был низкий и слегка вибрировал. И эта вибрация расходилась от него, подобно волнам от брошенного в воду камня, находя отклик в костях, мышцах и даже где-то внутри головы. Казалось, что она ненавязчиво проникает внутрь, лишает возможности сопротивляться, оставляя вместо свободы только безотчетный страх и желание подчиняться. - Тебе все равно уже некуда бежать. Джеймс дернулся, словно одновременно споткнулся об эту волну вибрации и потерял странное чужое управление своим телом. Теперь ноги подчинялись ему, и следующий шаг в сторону Чудовища капитан сделал сам. Вместе с контролем, разум наполнило и колюче-обжигающее ощущение природного первобытного ужаса - каждый нерв, каждый мускул звенел от напряжения, каждый волосок стоял дыбом, предупреждая, что не стоит быть здесь и сейчас. Но Джеймс понимал, что Крокодил прав - ему некуда сейчас бежать, возможно, что он уже умер (снова?), и нет другого мира, кроме этой странной темноты, и другого пути, кроме как подойти и познакомиться с ночным кошмаром. А если так, то лучше иметь хоть какую-то свободу, чем быть лишь марионеткой в лапах Чудовища. После потери сабли у капитана оставался еще револьвер на левом боку и спрятанный в левом сапоге маленький кинжал, и, конечно, крюк - если он сможет с ним справиться в таком состоянии. Маловато против такого монстра, но Джеймс был готов, если потребуется, драться и без всякого оружия. Казалось, что Крокодил прочитал его мысли: - Ты правда думаешь, что твои игрушки смогут причинить мне вред в моем мире? Капитан не сразу сообразил, что Тварь смеется. Этот смех больше всего походил на прибой во время шторма. Волны смеха - нереально безумной смеси леденящего ужаса и обжигающего, сбивающего с толку, чуждо-взрослого удовольствия - захлестнули пирата почти с головой, отдаваясь низким звоном в натянутых нервах, болезненным закипанием в венах, вспыхнувшими щеками и перехваченным на мгновение дыханием. - Я бы проверил, - делая следующий шаг, ответил Джеймс, и снова не услышал себя. Только дышать в сгустившемся воздухе стало чуть труднее, а в открывшийся рот, казалось, в тот же момент залился смех Чудовища - словно капитан глотнул вязкую противно сладковатую горяче-опьяняющую субстанцию - подогретый алкоголь, а не воздух. Щеки Джеймса запылали еще сильнее, а сердце то пропускало удары, то колотилось еще быстрее. "Что происходит?.." - А проверь, - Крокодил не только услышал его, но даже шагнул навстречу. Этот шаг каким-то странным образом сменил освещение. Раздвинув тьму, подобно кусочкам тумана, рассеянный источник света поднялся выше и осветил его личный кошмар, стоявший перед ним в каких-то двух шагах. Бледная, отливающая прозеленью, кожа, - как у тех тварей, кто проводит большую часть времени в темноте и воде, при этом казалась непробиваемо-твердой, местами покрытой панцирными чешуйками. Фигура была довольно крупной из-за сильных мышц и высокого роста, но при этом не лишенной некоторого изящества в суставах, отчего создавалось впечатление силы, ловкости и смертоносности. Длинные когти украшали не только "руки", но и "ноги" представшего перед ним кошмара. Лицо с большой натяжкой можно было бы назвать человеческим, если бы не глаза и сверкающие за узкими губами зубы. - Проверь, Чужак. Прежде чем Джеймс успел приблизиться, Крокодил в один шаг преодолел разделявшее их расстояние. Капитан успел почувствовать сухое, чуть затхлое тепло, исходившее от обнаженного тела Чудовища. Он попробовал замахнуться крюком, одновременно стараясь достать плохо слушающейся левой рукой револьвер. В следующий миг Крокодил без всякого предупреждения молниеносно ударил когтями в левый висок своей добычи. Шляпа, каким-то чудом пережившая падение на палубе "Веселого Роджера", слетела с головы Джеймса и укатилась куда-то в клочковатую тьму. Револьвер вылетел из пальцев и заскользил по полу, почти неотличимому от окружающего пространства. От удара капитан развернулся и упал ничком. На какое-то мгновение он отключился, оглушенный внезапным ударом и падением. А когда очнулся, Джеймс понял, что не может ни подняться, ни даже пошевелиться - Крокодил прижимал его к полу своим немалым весом. Одна когтистая рука надежно зафиксировала оба запястья, прижимая их к полу. Вторая, правая, обхватила подбородок, заставляя запрокинуть голову. Чудовище провело носом над стекающей из глубокой царапины струйкой крови: - Как сладко ты пахнешь, Чужак... *** Виска коснулся мокрый чуть прохладный язык, слизывая кровь. В волну ужаса, исходившую от Твари словно еще больше плеснули крепкого алкоголя, и, здесь, внизу, капитана все сильнее и сильнее захлестывало этими странными противоречивыми неконтролируемыми чувствами - нереального ужаса, физического наслаждения, притупляющего разум спирта. Лизнув кровь еще раз, Чудовище наклонилось к самому уху, еще сильнее запрокидывая голову своей добычи: - И такой же сладкий на вкус. Знаешь... в этой форме есть свои плюсы. Я могу чувствовать вкус не только, когда кусаю. Хотя... Когти опустились ниже, перехватывая за шею, сбивая и так затрудненное дыхание, разрывая воротник рубашки, чтобы обнажить плечо. Острые зубы мгновенно прокусили кожу и мышцы. Острая боль приплелась к спутанному букету чувств, перекрывая их. Казалось, что множество тонких игл воткнулись в кожу, завибрировали и стали входить еще глубже. Ужас, подпитанный болью, вытеснил все прочие мысли из и без того тяжелой головы. На глазах выступили слезы, а из горла, несмотря на недостаток дыхания, вылетел по-прежнему беззвучный крик, срывая голосовые связки, но не принося облегчения, а лишь, напротив, усиливая чувство страха. Каждая мышца тела напряглась, желая вырваться на свободу, но даже этого, на пределе сил, рывка не хватило, чтобы освободиться из тяжелого крокодильего захвата. Но Тварь уже разжала челюсти, медленно и явно неохотно, но вытягивая зубы из тела капитана. Язык, уже явно более теплый, скользнул по месту укуса, слизывая кровь. - Ну и чего ты так перепугался, Чужак? Если бы я хотел тебя убить, ты уже был бы мертв, не думал об этом? Сердце стучало где-то в горле, почти заглушая слова чудовища. Паника, чуть схлынув, не отпускала окончательно. Джеймс прикусил губу, обрывая крик и пытаясь взять себя в руки. Тело тут же отозвалось противной мелкой дрожью, а на языке ощутился металлический привкус собственной крови. В тот же миг вокруг стало еще жарче, словно температура тела Крокодила поднялась на несколько градусов. Чудовище еще раз лизнуло кровь с плеча капитана и снова приблизило свои губы к его уху. Низкий вибрирующий ужас, разлившийся в воздухе, снова стал нарастать. Дополняясь мурчащей вибрацией довольного Крокодила, проходившей через все его тело и разгоняющей исходящий от него жар. - Ты тоже любишь вкус крови, Чужак? - в голосе слышалось удивление смешанное с пьянящим смехом чудовища. - Как интересно! В следующий момент Крокодил неожиданно приподнялся на локте, на какое-то мгновение освобождая затекшее тело пирата. Но прежде, чем Джеймс успел это осознать и попытаться освободиться, Чудовище перевернуло его на спину, выворачивая все еще зафиксированные руки, и снова навалилось сверху. Капитан успел открыть рот, коротко вскрикнув от боли в левом запястье, когда его губы накрыли тонкие губы Чудовища. Чужой язык грубо скользнул в рот. Когтистые пальцы сжали щеки, не давая шанса сомкнуть челюсти. Глаза Джеймса на мгновение широко распахнулись - от невозможности вдохнуть и от осознания того, что только что произошло. Он видел перед собой вспыхнувшие изнутри золотом глаза Крокодила. Чувствовал своими губами его улыбку. Слышал грудью размеренный низкий стук его сердца. Ощущал хлынувшую от Чудовища в эту минуту пьянящую радость, затопившую и его и почти вытеснившую его собственный страх, и поднимающийся откуда-то снизу жар. В следующий миг его сердце пропустило удар, легкие отказались вдохнуть ставший слишком тягучим, непригодным для дыхания, окружавший воздух, глаза закрылись, чтобы не видеть расплавленного золота, казалось, навечно отпечатавшегося на сетчатке. Разум дал сбой и отключился. *** Очнулся Джеймс в темноте - в мягкой темноте звездной ночи. Под ним поскрипывали доски палубы, "Веселый Роджер" размеренно покачивался в такт поднимающим и опускающим его волнам. Налетевший морской ветер, плеснул в лицо соленые брызги, обжигая обнаженную на груди кожу, проникая в мелкие царапины, оставленные напоследок когтями чудовища. Если бы не они, и не кровоточащий укус на плече, Джеймс решил бы, что все это был только страшный сон. Капитан прислонился спиной к мачте, осторожно коснулся пальцами прокушенной губы и скривился - от отвращения, от боли в запястье, от осознания, что его левая рука не скоро придет в норму, и от болезненного понимания, что чудовище с ним только поиграло. В следующий момент капитан резко вскочил и перегнулся через борт - его стошнило в морские волны. Какое-то время Джеймс стоял, вслушиваясь в скрипы корабля, завывание ветра, равномерные удары волн, пока не поймал себя на мысли, что тщетно пытается расслышать звуки возвращения Чудовища. - Я не боюсь тебя, Тварь! - голос предательски дрогнул. Капитан закусил костяшки пальцев, сдерживая всхлип и пытаясь взять себя в руки. И только через несколько долгих мгновений он смог закончить. - Можешь возвращаться, когда захочешь! Развернувшись на каблуках, Джеймс отправился в свою каюту, хлопнув дверью. *** Когда он проснулся, то сразу почувствовал, что на корабле он уже не один. К звукам судна и моря примешались шаги и голоса вернувшихся пиратов, хотя и виновато приглушенные. Джеймс резко сел на кровати, в которую он забрался не раздеваясь, только скинув с себя обрывки, оставшиеся от некогда белоснежной рубашки. Теперь же на пол с шорохом скользнуло покрывало. А взгляд капитана сразу встретился с виноватым взглядом Сми, который тут же подскочил со стула, на котором сидел, ожидая пробуждения своего капитана. - Вы на нас не сердитесь, капитан, - старший помощник стащил с головы шапку, сжимая ее в мозолистых пальцах. - Он был таким страшным, что просто жуть. И мы почему-то были уверены, что вы с нами. Пока, собственно, вас и не услышали. А уж когда услышали, то вернуться было, вы уж понимаете, выше наших сил. А когда вернулись, думали, что все уже, без капитана мы теперь остались. А вы тут оказывается - раненый, но живой же! Как Сми удавалось одновременно выглядеть настолько виноватым и радостным, оставалось непонятным. Джеймс, собиравшийся устроить команде серьезный разнос, только устало махнул рукой, скривившись от прострелившей запястье боли. Несмотря на довольно продолжительный сон (сквозь закрытое окно каюты пробивались солнечные лучи), капитан чувствовал себя разбитым - в глубоком беспокойном сне его продолжало преследовать Чудовище, а он убегал от него по узким проходам неизвестного грота. Старпом сразу засуетился, успокоившись, что капитан не сердится на них, и обеспокоившись теперь всерьез его ранами. Не переставая что-то рассказывать успокаивающим голосом, Сми помог Джеймсу снять ремни, удерживающие крюк, тщательно и аккуратно промыл все царапины и укус, обработал их спиртом, аккуратно перебинтовал и раны, и запястье, извинился, вышел и через минуту вернулся с обедом. Погруженный в свои мысли, Джеймс почти не обращал внимание ни на болтовню, ни на кружившего рядом с ним Сми. В реальность его вернула только ложка, коснувшаяся его губ. Отшатнувшись, капитан, наконец, сфокусировал взгляд на испуганно замершем старпоме - тот скорее почувствовал, чем осознал, словно молнией ударивший Джеймса ужас, и теперь удивленно смотрел на него, не понимая, но собираясь защищать своего капитана. - Все в порядке, - не только для старпома, но и для самого себя сказал Джеймс, отбирая ложку перебинтованной рукой. Справиться с обычным обедом оказалось не просто, но капитан не собирался принимать помощь даже в малом. Горячая еда немного помогла и слегка стерла мучивший его почти наяву ночной кошмар. Сми помог капитану привести себя в порядок перед встречей с командой, с которой Джеймс решил серьезно поговорить о боевом духе. Хотя он и понимал, что от чудовищного Крокодила, когда он придет за ним в следующий раз, команда будет убегать столь же самозабвенно. *** Следующая встреча не заставила себя долго ждать.