Но. Ей. Это. Безумно. Понравилось.
Девушка согласилась без единого лишнего слова. Пусть он временами выводит ее из себя, он не ее человек, даже бесполезный собеседник, если они не на общем деле, он ей не нравился и у них ничего общего. Но это самое «что-то» в нем определенно было. И оно очень велико и притягательно. Особенно сегодня. Опера вышли в коридор, ведущий к выходу мимо всех кабинетов и лабораторий экспертов. Рита не знала, здесь ли ещё начальство, кто-то из старших или поступил ли новый вызов, где, возможно, понадобится их помощь — ее сейчас ничто из этого не волновало. К черту работу. Поэтому, распустив свои густые локоны, перекатив леденец за щеку, с сумкой и в распахнутом лёгком пальто, она в несколько эффектных больших шагов поравнялась с впереди идущим Даниловым, отправляющим СМС сестре о позднем возвращении. И абсолютно уверенно и властно взяла его за руку, сцепляя пальцы, проходя по главному коридору с самооценкой не ниже чем «теперь мы здесь Начальство». Степа, конечно, сделал вид, что ничего не произошло, и с искусно сыгранным спокойствием ответно сжал ее пальцы покрепче, даже не глядя на напарницу. И никто, проводящий их глазами, не посмел что-либо произнести о том, закончили ли они работу и не нужно ли им ещё что-то доделать или задержаться. На парковке Рита резко сменила благосклонный настрой, на длительность которого так понадеялся сначала Стёпа, и дерзко отбросила свою руку с жестом «Гуляй, я тебе не подружка». — И что это там было? — Данилов не стал акцентировать на этом сильного внимания, и просто занялся поиском нужного ключа от своей машины спиной к ней. Чтобы молнией из глаз не убила. А Власова остановилась на достаточно холодном расстоянии в два метра, наслаждаясь свободой и свежим воздухом. Убрав руки в карманы на всякий случай. Ведь они дрожали, как после первого в жизни огнестрельного выстрела… — Не хочу, чтобы нас тревожили под конец дня, — ответила уверенно она, наблюдая за напарником, будто тот взламывает сейф в крупном банке, а она — на шухере. — А в случае свидания — никто не посмеет меня его лишить. — Хм, вот как, — усмехнулся Данилов, садясь за руль. — значит, для всех мы теперь сладкая парочка? А ты шустрая. — Не я же тебе леденец подарила… — не спеша села на соседнее сидение шатенка, словно это она опасный маньяк, укравший девочку покататься. Да. Ее учили в детстве и юности никогда не садиться в машину к незнакомым мужчинам. Особенно ночью. Особенно к таким, как Данилов. По крайней мере на вид. И тем более — к тем, кто тебя раздражает на работе. Но Рита не из тех, кто следует правилам и ищет лёгкие пути. Они оба любили сложности…***
Водил он прекрасно. Сегодня она не могла с этим поспорить. Даже улыбку едва сдерживала, когда Данилов искусно выкручивал руль, абсолютным чутьем чувствуя все заносы и провалы в дорогах улиц и обходя их. При всем своем амплуа «плохого парня» он водил очень аккуратно. Не рисковал. В отличии от спешек, странных маневров и невнимательности, которыми отличался во время работы. Сейчас кататься с ним было одно удовольствие. — Месяц, наверное, готовился, чтобы меня удивить, — и это хорошее настроение Власовой не могло остаться незамеченным. Комплимента, конечно, с долей язвительного тона, она все же не пожалела. Данилов помолчал, следя в темных переливах ночной дороги, в нужном ли месте они свернули. И потом коротко и загадочно ответил. — Брал уроки у одной шумахерши… Улыбка на ее лице мгновенно стала шире и довольнее. Хитрец. Конечно, она тоже рисковала, гоняла, иногда немного нарушала. Иногда — много. Но она хотя бы делала это профессионально. Это то, чему отец учил ее с 12 лет. Не известно, какие цели при том преследовал, но ему нравился сам процесс, контроль над дочерью. В переходном возрасте девочка, отстаивая свою свободу и мнение, заявила, что больше не хочет этим заниматься и желает ходить на конный спорт. Недалеко ушла. И теперь уже сама управляла лошадиными силами, в прямом смысле. Яркие мелькающие в ритме вечернего города огни рекламных щитов переливались с вывесками развлекательного и шумного района Москвы. Рита здесь никогда не была. Через какое-то время они резко свернули. И Степа, кажется, переключил местную волну на свой собственный плейлист. Треки стали поинтереснее. Знакомые ей. Современные, пошлые и дискотечные. И привычная скорость теперь быстро наскучила. — Может уже прибавишь ходу? Наверное, всё это ее поведение просто на адреналине заходило столь далеко за грань дерзости. Не каждый день катаешься с не особо знакомым неприятным человеком, с которым вместе осматриваешь трупы утром, днём опрашиваешь бомжей, а вечером по четыре часа описываешь все это юридическими терминами. А ночью иногда вообще тупишь в стенку, будто ты мертв. — Спешишь куда-то? — беззлобно вздохнул Данилов. Рита повернула на него голову, желая слышать больше ответной дерзости и вызова в его голосе. Поэтому повысила градус первая. — На свидание. Уже складывалось впечатление, что эти двое словно из романтической комедии об отношениях на спор. И сами делают вид, что не ходят по личной границе, периодически норовя ее нарушить. По требованию заскучавшей напарницы оперативник немного прибавил скорость, обогнав несколько машин вперёди. И пристроился за дорогой иномаркой — внушительной и стильной черной Камаро. И тут Рите что-то в очередной раз ударило в голову. Она медленно и коварно улыбнулась своим бунтарским мыслям и выпустила наружу свою внутреннюю молодую хулиганку. Когда ещё, если уж не на работе? Сначала прибавила громкость музыки. А затем, расслабленнее откинувшись на сидении машины, приказала. — Обгоняй. И что только было у нее в голове в такие моменты?.. И что было в голове у него, когда он, не задавая ни единого лишнего вопроса, послушно, хоть и нехотя нажал на газ? А была там та же любовь к сильным и властным личностям, что и у Власовой, когда напарник приказал ей собираться и ехать с ним. — Не снижай, — когда скорость достигла определенного уровня, девушка быстро это почувствовала, приоткрыв окно. Ветер ударил в волосы и уши, заглушая звуки улицы и половину громкости песен. Ну точно сейчас какие-нибудь гаишники передадут им привет… — Отрывайся, — быстро коснувшись его колена рукой велела шатенка, не убирая улыбки, когда насмотрелась в черные тонированные окна дорогой иномарки оставшейся позади. Наверное, почувствовала, что та может и принять вызов. Форд Степы вырвался вперёд. — Чья это машина? Поведение Риты вызывало вопросы и непонимание. Или же это просто ее игра, адреналин, жажда скорости и опасности? Данилов плохо знал ее непредсказуемый темперамент. — Да не важно, — девушка вернулась на место, сев ровно, и закрыла окно полностью, задумчиво опустив глаза. — просто не люблю мажоров, — убавила музыку. Семья ее бывшего мужа, Артема, была богатой, и за эту разницу в «классовой» принадлежности его родители знатно потрепали ей нервы. Все воспоминания свежи, как раны… Трек сменился на плавный, спокойный и душевный. …Куда он вез ее в десятом часу вечера Власова как-то не уточняла и не задумывалась поначалу. В любой другой ситуации это должно здорово напугать. — Мы куда-то конкретно едем или..? Отвечал он не сразу и так таинственно, что напрягал даже бесстрашную Риту. — Увидишь. Ехали они ещё недолго, по ощущениям задумавшейся обо всём этом Риты. Пора было напрячься по-настоящему. Она заранее знала, что это «увидишь» ей не понравится. Данилов также вовремя почувствовал ее недоверие и заметил эти «прижатые уши», поэтому, припарковавшись у угла какого-то красивого дома недалеко от набережной, не позволил ей сбежать, и быстро теперь уже сам взял за руку. И весьма настойчиво и уверенно повел по тротуару вдоль канала. Над головами светили фонари, мимо проносились машины. А в небе горела большая полная белая луна. Данилов был так уверен в себе и как ни крути харизматичен, что Власова не могла убрать руку и, точно непослушная дочь, терпеливо шла за ним позади. Они зашли на середину небольшого пешеходного моста с красивыми узорчатыми перилами. Поднялся лёгкий ветерок и на возвышенности стало совсем холодно и некомфортно. Рита недовольно нахмурилась, поежившись. Волосы летели в глаза. По воде пошла красивая длинная рябь. — И зачем мы сюда пришли? — скептично изогнула бровь Власова, когда Данилов отпустил. И сразу убрала руки в карманы пальто. Весь ее дерзкий настрой сдуло холодным осенним ветром. — Посмотри, — мужчина попросил ее подойти к перилам. — Внимательно, — настоял, чувствуя ее недоверие и нежелание вникать в его слова. — Не как на воду и свет. И не как на место преступления, — Стёпа пропустил ее вперёд и встал позади, чтобы не сбежала. Ей это не понравилось: отчётливо ощущалось покушение на ее свободу, что в отличии от редкого нарушения личных границ она не могла ему простить сейчас. — Что ты видишь? Девушка поняла, чего он хочет: провести для нее очередной сеанс психотерапии. Рита обремененно вздохнула. — Отражение луны в воде. И рябь от ветра, — назвала очевидные вещи шатенка. Намекал ли он на их характеры? Да, образы символичные, если бы Власова была романтичной и лёгкой натурой — ее бы это очаровало. Но нет. — Не находишь сходство с собой? Он пытался объяснить ей ее поведение, показать, почему она такая колючая и дерзкая. И убедить ее в том, что это не ее истинная личность, что она не плохая… В чем была уверена она сама и потому убеждала в этом окружающих. В частности, его. Данилов просто не любил, когда женщина вела себя грубо, была обижена на жизнь и не проявляла своей нежности, мягкости, открытости, доброты. Он был так воспитан. И как мужчина — стремился перевоспитать ее. — В чем? Я такая же большая и круглая? — упрямилась девушка, отвергая его попытки поговорить с ней по душам. Мужчина тяжело вздохнул, но терпеливо продолжил, отойдя от ее спины и оперся на перила рядом, сменив тактику и смягчив напор. — Рит, — Стёпа осторожно и приглашающе коснулся ее плеча рукой, подводя ближе к краю. — Ветер нагоняет рябь на отражение, искажая его, а не саму луну. Видишь — острые гребешки на поверхности. Но когда ветер успокаивается — вода разглаживает изображение и его идеальные черты, отражение снова становится ясным и красивым. Возможно, какая-нибудь девица и купилась бы на эти слова и его размеренный бархатный голос, но точно не Власова. Она ошибалась, отвергая его внимание и дружеское плечо, не веря, что Данилов способен ей помочь и понять ее, такую недоступную, холодную загадку. А он ошибался, пытаясь изменить ее огненную натуру, не видя в этом ветре истинной силы, мощи и свободы. Которые являлись неотъемлемой и очень важной частью ее. — Не знаю, подхожу ли я под категорию обычных людей, которые в кляксах у психолога видят бабочек, но мне и рябь весьма нравится, — Рита все же прикусила острый язык и поделилась со Степой своим особым видением мира. Может, этот ответ ему о чем-то скажет Больше, чем если бы она объясняла популярно и топорно. Данилов посмотрел на напарницу. И то как в ее глазах отражается лунный свет, заставило его затаить дыхание и не сметь больше отвести взор. Он боялся проронить хоть слово, чтобы не спугнуть эту потрясающую картину и настроение Власовой. — Мне тоже… Мгновенный импульс полностью остановил работу его сознания, в голове одержимо навязчиво возникла одна мысль. В тело ударил жар, а по нервным окончаниям к самому сердцу проник разряд тока. И мужчина в один момент невероятно осмелел. Настолько, что и тигра бы поймал голыми руками. Власова смогла сотворить с ним это за несколько минут. Девушка подняла свои глаза на Степу, смутившись от этой неоднозначной непривычной тишины, чтобы задать немой вопрос о том, к чему все сводится между ними?.. И тогда произошел толчок неизвестной силы притяжения. Двух совершенно противоположных частиц в точной, опасной, непредсказуемой и беспощадной науке… Не владея собой, Данилов подался вперёд, едва коснувшись рукой озябшей и ежащейся на ветру напарницы, и поцеловал чужие никогда прежде не доступные красивые губы. Которые оказались мягкими, страстными и, судя по всему, владеющими этим искусством в совершенстве. Как для него. Она предвидела это в ту же секунду, в свою очередь не теряя головы. И была против. Но неизвестно почему и как у нее не хватило силы и дерзости оттолкнуть его или хотя бы увернуться? Рита тоже подалась вперёд, принимая поцелуй, лишь на доли сантиметров. Мурашки разбили тело от этого горячего и волнительного контакта, от чего Власова нахмурилась, не в силах сразу же разорвать поцелуй. Это приятно, это сближало и раскрывало глаза на человека, которого сейчас ощущаешь по-новому. Каждый по праву имеет такой шанс, и ничего особенного это за собой не несло.В их случае это было так. В эту секунду это было так. На этом этапе.
Они лишь попробовали заступить на это неизведанное далёкое от настоящей точки их взаимоотношений поле. В одно мгновение оба поймали эту мысль и рискнули. Но все же это сделал он. Она лишь была не против в этот миг просто ответить на поцелуй. Ему просто повезло. Нужно же было поменять свое поведение в благодарность за вечер. И показать, что она не всегда такая. Что она знает, что такое отношения между мужчиной и женщиной. И вообще-то круто умеет целоваться. Возможно, это был даже ещё один вызов ей. Неосознанный. Где она могла доказать, что не испугается и такого. И этим ее не смутить и доминировать не получится. Если уж Данилов хотел показать свою мужскую власть таким образом. Не одному ему здесь позволено так бесцеремонно целовать кого-то. Ветер успокоился… Промелькнуло лишь пара секунд и они отстранились. Его взгляд на нее выражал маленькую гордость за наконец-то найденную им нежную и чувственную Риту внутри капитана Власовой. Он был рад, что не разочаровался. И, кажется, даже извинялся за такое вторжение… А она слегка недовольно нахмурилась, отходя от шока, вызванного поведением их обоих. И пару раз окинула Данилова вызывающим и осуждающим взглядом, словно он взрывает приюты для бездомных собак. Но видела, что никакой наглости и демонстрации силы и власти над ней в его глазах не было. — Сдурел? — выдала в своей манере девушка, не отходя, а всем своим видом нащетинившейся кошки отгоняя его самого. — Извини… — тихо выдохнул мужчина, соглашаясь с ее вопросом и отворачивая весь корпус обратно к каналу и виду на магистраль. Нет. Они не готовы. Это стоит забыть и сделать вид, что ничего не было. Они снова напарники. И пока ещё никем не являлись друг для друга. И поцелуй этот был между напарниками. …После минутной тишины Данилов все же прервал эту неловкую и неприятную паузу. Не увидел, как в этот момент Рита нервно и будто распробуя, закусила губы… — Ветер усиливается, да? — снова стал лиричным и спокойным Стёпа, глядя куда-то вдаль в гущу темных домов и улиц. — Да, мы на возвышенности и здесь дикий сквозняк, — не специально, но она сказала это с такой интонацией, будто все ещё и даже сильнее обвиняла его в том, что он себе позволил. И зачем вообще? Что на него нашло? Они недолюбливали друг друга, даже как коллеги. И не сказать, что Данилову она могла понравиться как женщина: она не носила привлекательный макияж, помаду, духи, каблуки и юбки, не смеялась, не флиртовала, не выражалась цитатами из книг, пьесс, да и говорила с ним только по работе. Что в ней такого? А это все луна. В ее янтарных глазах… — Ты не подумай, я просто хотел… — не мог адекватно и внятно пояснить свой внезапный прилив смелости Стёпа, чувствуя, как напарница буквально горит от недоумения и возмущения рядом. "Черт, выставил себя легкомысленным бабником..." — Да не важно, — а Власова хотела как можно скорее "проехать" эту