Как соблазнить арахнофоба (если ты – паук)

Тонкий, едва уловимый мускусный запах не давал покоя всю лекцию. Он становился то почти незаметным и приглушенным, то возрастал с новой силой, обволакивая какой-то неописуемой нежностью ко всему вокруг. – …таким образом, заставив заключить мир между Северным Союзом и Единой Державой, Галактический Совет постановил… – Эрик запнулся в очередной раз, учуяв уже знакомый запах, и машинально почесал шею, ослабив воротник. Укус, оставшийся у него с похода, вдруг дал о себе знать невыносимым зудом. А ему казалось, что он уже давно зажил – после таблеток против аллергии пятно прошло. И о нем напоминали теперь только две маленькие точки. – …Совет постановил… – на этот раз зуд распространился на руку и Эрик с остервенением почесал кожу прямо через толстую ткань кителя. Не помогло. – …запустить социальную программу «земляне», которая гарантировала каждому инопланетному эмигранту человеческой расы жильё и рабочее место… Эрик внезапно остановился спиной к аудитории как вкопанный. К уже знакомому запаху явственно примешался аромат чего-то жареного и соленых огурцов. Если это чьи-то духи, то это очень изысканно. Чересчур. Хантер резко развернулся на каблуках, глазами выискивая виновницу этого безобразия. – …и как вы уже догадались, среди них незаконно проникли те, кого сейчас называют «метаморфами» – инопланетные существа, способные менять облик на любой другой… Педагог неторопливо взошел на ступени амфитеатра, следуя за запахом. Он не сразу заметил, что девушки не стали распускать руки, как обычно, активно уделяя внимание его пятой точке. Обычно это заставляло его смущаться настолько, что каждый раз он клялся себе не вставать из-за стола. Он думал, что его уже ничто не сможет удивить. Он ошибся. На этот раз они сильно его изумили тем, что просто кокетливо «стреляли глазками». Он привычно проигнорировал знаки внимания. – Ну и как это называется? – строго вопросил капитан, остановившись возле парты с Дуней Медведевой. От преподавателя Дуню отделяла только крупная энциклопедия «Популяции пауков на юге Северного Союза». Стоило Эрику ее отложить в сторону – как его взору открылась настоящая столовая прямо на парте: на портативной плитке стояла сковорода, на которой жарились крупные куски «чего-то» в кляре. Рядом – открытая банка огурцов, блестящий термос с отвинченной крышкой и куча конфет в разноцветных фантиках. Эрика обуял гнев: прямо на его лекции! Вопиющее неуважение к его предмету. – Это называется «пупа», – с набитым ртом сообщила ему Дуня и ее щеки вспыхнули красным. – Рыба такая, – поспешно пояснила она, чтобы не вызвать новых вопросов. По аудитории пробежала волна смешков. Вопросы у Эрика все-таки были, и их было слишком много. Он медленно выдохнул и мысленно сосчитал до десяти. С таким он еще не сталкивался. Дуня была похожа на огромного тролля, который живет в подземелье и изредка выходит наружу, чтобы сожрать пару-тройку незадачливых путников. Связываться с ней не хотелось еще после того случая в туалете, когда он впервые познакомился с девушками. Парта на ее фоне казалась игрушечной – сидя за ней она уже была выше Эрика на две головы. Тем забавнее выглядел смущенный румянец на щеках – словно ей действительно было неловко. – Все убирай, – коротко бросил преподаватель. – И чтобы я больше этого не видел. Вместо того, чтобы убрать следы «преступления» под парту, Медведева принялась убирать еду почему-то в себя, торопливо затолкнув себе в рот сразу несколько крупных кусков рыбы. Эрик оторопел от такой наглости. И тут же снова почувствовал непонятный мускусный запах – он явно шел отсюда. От нее. Этот запах его тревожил. И это был точно не запах еды. – Капитан, – вкрадчивым голосом вмешалась в разговор Мари. – Ей нельзя быть голодной. Она беременна. В аудитории повисла тишина. Больше никто не смеялся. Казалось, что слышно только тяжелое сопение самой Дуни и ее мерное пережевывание пищи. Капитан застыл на месте от такой новости и взглянул на свою ученицу совершенно иным взглядом. Он бы подумал на кого угодно из группы, но только не на самую крупную девицу. И моментально поежился, вспомнив знакомство с этой девушкой в туалете. Ему было даже почти жаль того беднягу, который по случайному стечению обстоятельств стал отцом ребенка. «Почти» – потому что он был рад, что это случилось не с ним. – Это правда? – строго спросил он Дуню, словно все еще не мог уложить в голове этот факт. Та обреченно и коротко кивнула. – А врач знает? Курсантка опять кивнула, стараясь не смотреть своему преподавателю в глаза. – И генерал Шулер тоже, – виноватым тоном сообщила она. Эрик выругался про себя. У него снова возникло стойкое ощущение того, что все вокруг всё знают и только его не посвящают во что-то важное. И почему только он всё узнает последним? Странное беспокойство вдруг накрыло его, словно волной. Он еще никогда не сталкивался с беременными. А вдруг с ней что-то случится, и виноват в этом будет он? Он же этого не переживет! – Как ты себя чувствуешь? – вышло чересчур ласково, чем он планировал. – Нормально, – буркнула Дуня, все еще избегая взгляда с преподавателем. Эрик понимающе кивнул. Жест вышел чересчур тревожным. Словно он спрашивал об этом собственную жену, а не курсантку. – Ладно, ешь, – снисходительно разрешил он и продолжил читать лекцию. И только через несколько минут почувствовал сверлящий его всё это время недобрый взгляд. Будто он провинился в чем-то, о чем даже не предполагал. Если бы взглядом можно было убить, то у Мари давно бы это получилось. Эрик мысленно удивился. Что это с ней? Неужели… ревность? И мысленно усмехнулся. Нашла к кому ревновать. Скорее луна упадет на Землю, чем он воспылает чувствами к этому бульдозеру. На смену удивлению почему-то пришла злость. Это он здесь преподаватель, в конце концов, или нет? Игра должна идти по его правилам. Они ничего не обещали друг другу, и более того – их связь в пределах академии не только нежелательна, но и уголовно наказуема. – Курсант Мари Легран! – эхом раскатился по аудитории громкий мужской голос. – Да, капитан, – девушка поспешно встала из-за парты и вытянулась по стойке «смирно». – Закройте учебник и перескажите мне параграф. С самого начала. В аудитории повисла тишина. Эрик ошибался, когда предполагал, что взгляд Мари уже не может быть более злым и недовольным. Оказалось, что еще как может. Девушка нервно скрипнула зубами и оскалилась, подловив момент, когда преподаватель отвернется. – До две тысячи сто девяностого года суша на Земле занимала тридцать процентов. После затопления – всего десять. Особо религиозные люди называли это «Великим Потопом». На планете осталось два острова: Южный, который впоследствии стал Единой Державой, и Северный. Это единственные незатопленные участки. Северная часть соединена с искусственными островами – это специально оборудованные станции, которые соединяются мостами с обычными участками суши. К трёхсотому году началось создание передвижных станций… Эрик развернулся и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что внимательно слушает. Разумеется, отличницу не подловить на такой ерунде – на что он только надеялся. Это же буквально программа для первоклассников, только более подробная и с учетом миграций инопланетных рас. Он даже не заметил, что не любуется девушкой украдкой, как обычно. Он действительно сосредоточенно слушал. Вот только его взгляд словно магнитом притягивало на парту дальше, там, где энциклопедия закрывала непотребства в виде домашней еды. Там, где горой возвышалась над остальными самая огромная его ученица. Дуня Медведева. Эрик с какой-то непонятной нежностью посмотрел на две ее тугие косы, толщиной с кулак, и улыбнулся сам себе уголком рта. Косы с вплетенными в них розовыми лентами показались ему чересчур умилительными. Пальцы машинально поскребли зудящий укус на шее.

***

Эрику казалось, что он сходит с ума. Весь вечер он не находил себе места, мечась по квартире словно запертый в клетке зверь. Не радовало ничего. Он не мог объяснить сам себе причину такого поведения. Что-то мучило его, саднило и ныло в его голове, вызывая сильную тоску. Внутри было смутное ощущение, будто он срочно должен куда-то бежать и что-то делать, вот только куда и что – для него оставалось загадкой. Такого он еще не испытывал. Обычно, когда у него был стресс, то холодное пиво из холодильника всегда спасало. По крайней мере будучи курсантом, он часто использовал этот метод после изнурительных экзаменов. – Пиво отсутствует. Добавить этот продукт в список покупок? – механическим, но довольно участливым голосом поинтересовался домашний искин, стоило мужчине ввести запрос в строке поиска на дисплее холодильника. Эрик вздрогнул. Он терпеть не мог голосовые команды: стены квартир были тонкими, а голос искина громким, поэтому все соседи были в курсе запросов друг друга. Конечно, можно повозиться с настройками, но Эрику было то лень, то некогда. Поэтому он просто поспешно смахнул появившееся окно влево, и вручную ввел «острые крылышки». Те были ледяными, словно только что из морга. Эрик снова ощутил непонятную тоску, которая накрыла, точно волной, стоило ему только подумать о еде. Отправив крылышки разогреваться, он сел ждать возле стеклянной двери печи, словно голодный кот, боясь пропустить время готовности. Не доверял он этому «интуитивному интерфейсу» – искин постоянно то недожаривал, оставляя середину холодной и сырой, то пережаривал, заставляя потом плеваться черной хрустящей коркой.

А ведь где-то прямо сейчас живут люди, которые голодают.

Хантер повел носом, втягивая в себя приятный мясной запах синтетической курицы. К горлу внезапно подступил комок.

Бедная Дуня, она сейчас так напугана и так голодна.

Эрик шумно выдохнул, ошарашенно уставившись на свое отражение в стеклянной дверце, и схватился за голову. Это что такое было? Беременная Медведева явно не голодает – даже на его лекциях ужин устроила. Нет уж, он не позволит непонятным мыслям оставить его сегодня без еды. Эрик пропустил момент и печь сама оповестила мужчину о готовности блюда длинным тонким сигналом. Зубы жадно впились в готовое крылышко, и на глазах выступили слезы. Слишком горячо, слишком остро, слишком… жалко эту маленькую хрупкую беззащитную девушку. Руки медленно опустились и отложили мясо в сторону. Пальцы неспешно вытерлись о салфетку. К горлу снова подступил комок. На негнущихся ногах Эрик дошел до ванны и с опаской оглядел себя в зеркале, боясь увидеть там безумное лицо сумасшедшего. Вопреки опасениям, выглядел он как обычно, разве что только немного обеспокоенно. Да и укус не шее не проходил. Мужчина умылся холодной водой, пытаясь смыть с себя наваждение. Это Дуня-то беззащитная? Он поежился, вспоминая их первую встречу. Да она кого хочешь с потрохами сожрет. Это она-то маленькая? Да она самая высокая девушка в академии! Эрик подозревал, что и среди курсантов мужского пола тоже. Откуда взялись эти мысли – непонятно. Ясно было только одно: он больше не сможет сегодня есть. Он был уверен, что стоит только откусить кусок, как его просто вывернет наизнанку от подступившей тошноты. Он не может позволить себе есть, когда ему неизвестно – ужинала ли Дуня. Он заботливо убрал крылышки в бумажный пакет. Задумчиво посмотрел на них, и собрал в точно такие же пакеты половину содержимого холодильника. Соленые огурцы – Дуня их любит. Конфеты – ей сейчас нужна глюкоза. Вареные кальмары – ребенку необходим белок. Эрик тяжело отдышался, взглянув на гору еды, стоявшую на столе. В конце концов, разве он, как куратор, не должен заботиться о своих курсантках? В этом нет ничего зазорного, он просто принесет ей еды, это ведь не наказуемо? Он не может позволить себе, чтобы с ней случилось что-то плохое. Он должен заботиться о Дуне. Вскоре выяснилось, что он не может не только есть. Но и принимать душ (а вдруг, пока он в душе, с ней что-то случится?), проверять домашнюю работу (какой же у Дуни прекрасный почерк! Посмотрит-ка он на него минут сорок), и даже просто читать – отложенный томик научной фантастики так и остался нетронутым на прикроватной тумбочке. Как он может развлекаться, пока ему неизвестно, как чувствует себя Дуня? Эрик понял, что он так больше не выдержит. Активировал пальцем браслет-телефон. Пролистал список контактов и замер над номером Медведевой. Конечно, у него есть номера своих курсанток. На всякий случай он выписал этот номер только сегодня, из личного дела Дуни. Хантер помедлил и… снова заблокировал браслет. Будет очень глупо, если он позвонит ей прямо сейчас, в одиннадцать вечера. И что он скажет? Что не может заснуть, пока не узнает, как у нее дела? – Капитан?.. – раздался в ухе удивленный голос Дуни. Эрик подпрыгнул от неожиданности – теперь еще и слуховые галлюцинации! И только секунду молчания спустя понял, что должно быть случайно нажал вызов номера до того, как заблокировать браслет. А наушник снять забыл. – Э… Дуня? У тебя все в порядке?.. – взволнованно промямлил он, словно первоклассник перед своим учителем. – Да, капитан. – Если тебе что-нибудь нужно, ты скажи, и я обязательно… – Капитан, – грубо перебила его Медведева. – Мне сейчас очень нужно поспать. – Да. Конечно. Я понимаю. «Вызов завершен» – проинформировал его браслет мигающими бирюзовыми буквами. Хотя капитан понял это и без него. Таким глупым и счастливым он еще ни разу себя не чувствовал. Она ему ответила! И даже сказала, что ей нужно поспать! С ней все в порядке, теперь можно засыпать спокойно. Всю ночь ему снилась Дуня. Ее прекрасные мощные рельефные руки. Ее широкие покатые плечи. Ее низкий голос. Ее квадратный подбородок с редкой щетиной. Каким же он был дураком, что не отдался ей еще тогда, при первом знакомстве!

***

Эрик чувствовал себя дураком. Нет, он и раньше, бывало, чувствовал себя похожим образом, особенно когда не понимал учебный материал. Но чтобы несколько дней подряд и из-за девушки… Дуня его избегала. И это болью отзывалось в его сердце. Она отводила взгляд каждый раз, стоило им встретиться глазами на лекциях. Она краснела и отказывалась от еды, когда Эрик приносил полные бумажные пакеты прямо на уроки (вне занятий курсантку было не поймать, словно она специально ходила окольными путями). Хантер находил это милым и даже настаивал на трапезе, под недоуменные взгляды других учениц. Между тем ему становилось все хуже. Если раньше кусок не лез в горло только потому, что мужчине нужно было удостовериться – предмет его наваждения точно не голоден, то теперь организм словно объявил забастовку. Никакой еды, пока Дуня беременна. Ребенку нужнее. Более того, от любого запаха еды его тошнило так, что приходилось делать перерывы на лекциях чуть ни не каждые десять минут – чтобы успеть добежать до туалета. – Капитан, с вами все в порядке?.. – обеспокоенно интересовались курсантки после каждого такого перерыва. – Что, не дождётесь, когда я сдохну? – вяло отшучивался преподаватель. И ученицы наперебой уверяли его, что у них и в мыслях такого не было. На пятый раз, когда ему вынужденно пришлось остановить лекцию, он направился к врачу. Потому что иначе его точно уволят. – Отравился чем-то, – припечатал фельдшер в медкабинете, рассматривая распечатанные результаты анализа крови на портативной лаборатории. – Что ел? Эрик с любопытством заглянул медработнику через плечо, и всмотрелся в россыпь мелких букв и цифр. Ничего в них не поняв, он удивленно выгнул бровь. – Но… я уже третий день ничего не ем. – Хм. – Фельдшер устало потер напряженную переносицу. Юлиуш Гробовский работал здесь всего полгода, несмотря на свой почтенный возраст. До этого он всю жизнь проработал в школе, и никогда не жаловался на свой доход. И только когда у него появилась молодая жена, а потом и ребенок, ему пришлось задуматься о зарплате повыше. Его друг, а по совместительству психолог в военной академии, Юзеф Баранский, заботливо порекомендовал его генералу Шулеру. До конца рабочего дня оставалось десять минут, а он обычно уходил домой на сорок минут раньше. Угораздило же Хантера прийти именно сейчас! А ему еще ребенка из детского сада забирать. Ходят тут, зря только человека от работы отвлекают. Точнее, от сборов домой. – А это что? – облаченные в перчатки цепкие пальцы медработника резко повернули преподавателя за подбородок, явив взору расчесанный не шее укус, – еще не зажил, что ли? Эрик хотел было отрицательно помотать головой, но сделать это, когда тебя так профессионально удерживают, оказалось трудно. Поэтому просто утвердительно промычал. Гробовский издал долгий и протяжный вздох, словно в этой ситуации можно было бы обойтись и без его участия, и, точно сжалившись, отпустил подбородок. – Таблетки от аллергии, – бесцветным голосом произнес он, покопавшись на верхней полке белого шкафчика со стеклянными дверцами. – Три раза в день. На письменный стол, небрежно, словно они в чем-то провинились, упали блестящие блистеры. Эрик отрешенно проследил за траекторией полета и машинально почесал шею. – А также мазь. Утром и вечером, – скучающим тоном добавил Юлиуш, от взгляда которого не укрылся этот жест. К блистерам прилетел маленький зеленый тюбик с мазью, чтобы составить им компанию. Охлаждающий гель приятно успокоил зудящую кожу. А вот о таблетках Эрик забыл почти сразу же, стоило ему только выйти из кабинета. Нужно было возвращаться на лекции. Потом выпьет, дома. Услышав знакомые голоса возле туалетов, Эрик напрягся. Стоило ему только отойти на десять минут, как его курсантки тут же бросились курить! С его первого рабочего дня прошло уже много времени, и Хантер больше не боялся отчитывать своих учениц за нарушения. Вот они у него сейчас получат! Подойдя к двери, он замер. Рука так и застыла возле ручки, так и не прикоснувшись. Голос Дуни. Его сердце бешено заколотилось. – Ну и кто все-таки отец ребенка? – расслышал он приглушенный голос Мари. – Я не знаю, – честно ответила Дуня, и почему-то добавила, – но он был красивый. И вкусный. Послышался сдавленный женский смех, после которого повисла тишина. Паузу нарушили горькие всхлипывания Медведевой: – Девочки, я боюсь, что меня посадят. – Не посадят, – уверенным тоном заявила Софи. – Мы им нужны. – Я съела голову, – виновато призналась Дуня. – Ты хоть ее пожарила? – ядовито поинтересовалась Мари. – Дура что ли, – огрызнулась та, – так сырую и сожрала. Эрик не смог разобрать дальнейшие фразы, которые потонули в рыданиях. Он еле смог убрать дрожащие пальцы от ручки двери, чтобы случайно не коснуться и не выдать себя. По спине пробежал холодок. Разум кричал, что нужно бежать отсюда, и как можно дальше, но мужчину словно парализовало, и он не мог даже с места сдвинуться. – Ты почему не предохранялась-то? – с укором произнесла Софи, – и что теперь дальше, как это проходит у нас? Рожать? Или кладка? – Я не зна-а-аю… – завыла Дуня с новой силой. – Мама говорила, что если в этом облике трахаться, то рожать, а если в том… – услышал Эрик сквозь рыдания голос Мари, конец фразы которой заглушился плачем. Только одно ему было понятно наверняка: они – другой расы. Вот только какой? Эрик понятия не имел о том, кто мог делать «кладки». Власти отрицали даже наличие метаморфов, убеждая напуганных граждан, что это всего лишь страшилки для детей. Это не люди и не метаморфы, так кто же они? Спросить прямо? Хантер потряс головой, чтобы прийти в себя. Нет уж. Ему голова еще дорога. Нужно было бежать отсюда и побыстрее. Только он собрался уходить, как до него донесся мечтательный голос Софи: – А ведь смотри, как круто феромоны работают, да? А наш-то кэп крепкий оказался! Его ничего не берёт. – Так вот почему наш красавчик к тебе липнет! – воскликнула Мари, и сердито прорычала, – тронешь его – и я сама тебе голову оторву, поняла? Я не шучу. Это – моя добыча. – Вы – идиотки, – вздохнула Дуня, всхлипнув еще раз. – Во-первых, я сейчас не могу это контролировать. Я не специально, не нужен мне твой кэп. Во-вторых, вы помните, что нам рассказывали? Мужчины делятся на три типа: воин, любовник и отец семейства. Выходит, он по природе – отец семейства. Видели, какой заботливый? – На четыре типа, – поправила ее Мари. – Четвертый тип – еда. Раздался громкий заливистый хохот. Эрик нервно сглотнул и осторожно сделал шаг назад. Так вот кто он для них. Всего лишь добыча. Они делят его, даже не спросив на то его согласия! Вопреки здравому смыслу, мужчина замер, забыв, как дышать. Он понимал, что в любой момент они могут выйти из туалета, но любопытство оказалось сильнее страха. – Интересно, получится ли не съедать того, кого любишь?.. – осторожно поинтересовалась Софи. – Мои родители любили друг друга, – поделилась Дуня, всхлипнув. – А потом они поругались и мама случайно… Что сделала мама Дуни, Эрик уже не расслышал, потому что в этот момент он бежал от туалета прочь, как от проклятого места. К черту лекции. И пусть его уволят, уже не страшно.

***

К удивлению Эрика, его не только не уволили, но и дали выходной. Фельдшер Гробовский и курсантки подтвердили, что преподавателю было плохо. Эрик понял, что Юлиуш был прав. Несмотря на свою спешку и недовольство припозднившемся пациентом, диагноз он поставил правильно: аллергия. После выписанных им таблеток и укус заметно побледнел и больше не чесался, и голодать уже не хотелось. Нести Дуне пакеты, набитые едой – тоже. Это было удивительно. Должно быть у его организма пошла реакция на эти самые феромоны: Дуня обмолвилась, что во время беременности она не может это контролировать. Эрик вздохнул и письменной командой на планшете велел чайнику вскипятить воду. Кофе Гробовский ему строго запретил, чтобы не провоцировать аллергию, приходилось довольствоваться чаем, который Хантер не слишком-то жаловал. Феромоны. Этим все объяснялось. Мужчина чувствовал злость. На курсанток, за то, что обвели его вокруг пальца, и на себя, за то, что позволил с собой это сделать. Вот что за странный запах он чувствовал еще во время их самой первой встречи. Вот что за запах не давал ему покоя на лекциях и заставлял его влюбленно думать о Дуне. Стеклянный чайник забурлил огромными пузырьками, подсвеченными алыми светодиодами. Эрик достал из подвесного шкафчика прозрачную кружку с фиолетовым дном и замер. Мари. Неужели его интерес к Мари был вызван всего лишь ее феромонами? В груди что-то больно защемило, а в горле встал ком обиды. Каждый раз он просто всего лишь хотел ей помочь: и с моющей окна машиной, когда девушке зажевало волосы, и с капканом, и с этим непонятным несовершенным прыжком с башни… «Ты ничего о нас не знаешь», – сказала она ему тогда. Была ли она с ним искренна в этот момент, или же это просто очередной спектакль? И если она действительно хотела прыгнуть с постройки, то что же двигало ей на самом деле? Эрик медленно опустился на стул, вспомнив, что он в тот день потерял брата. Сейчас же он только что потерял Мари, даже не успев обрести. Неужели это все было ловушкой, в которую он радостно попался по собственной воле? Сердце бешено заколотилось, когда мужчина вспомнил как потерял сознание в походе. Все, начиная от фельдшера и заканчивая самим генералом, уверяли его в голос: огромный паук ему просто приснился. Но он-то знает: он теряет сознание только тогда, когда видит паука. Такова его особенность еще с детства. Осознание накрыло его волной ужаса. Паук был на самом деле. Мари его укусила. Он ясно помнил ее лицо, сменившее выражение с жалостливого на хищное. Она хотела его убить. Но почему? Почему она говорила, что у нее нет выбора? Разве она действительно не может это контролировать? Вопросов было больше, чем ответов. Эрик почувствовал, как ему не хватает воздуха. В голове моментально всплыл разговор на лекциях, когда он поинтересовался у Дуни, знает ли врач про беременность. Она подтвердила. «И генерал Шулер тоже», – зазвучал в его сознании голос Медведевой. Все вокруг всё знали. И психолог, который уверял, что таких пауков не бывает, и фельдшер, который лечил его от укуса. Эрик готов был поклясться, что тот точно знал, чей это был укус. Хантер почувствовал себя идиотом. Он один в этом спектакле был зрителем, в то время как все остальные – актеры. Он даже понимал причину их поведения, но легче от этого не становилось. Секретность, чтоб ее. Мужчина знал: информацию о других видах в сети просто так не найдешь. Если даже про метаморфов все засекречено, то уж про других инопланетных особей и подавно. Даже ему, как историку, можно было рассказывать о них только по приказу самого Шулера. Более или менее правдивую информацию о других расах, как ни странно, можно было найти только в разделе мифов, легенд и сказаний. Эрик наполнил кружку ароматным крепким чаем с бадьяном и корицей, и удобно расположился на барном стуле, положил планшет на столешницу. «Мифологический исторический словарь» – напечатал палец в строке поиска и открыл вкладку на букве «а».

Аббадон

Азазель

Аид

Аластор

Антропоморфы

Все это было не то. Подушечка пальца нетерпеливо промотала страницу и остановилась на строке с «Арахной». Убедившись, что дочь Идмона из древнегреческой мифологии не имеет никакого отношения к существам, с которыми Эрик столкнулся, он с осторожностью и неким предвкушением открыл вкладку с «Арахнидами». Стараясь не обращать внимания на картинку с изображением черного паука с красным рисунком на спине, он жадно вчитывался в каждую строку. «Арахниды – инопланетные существа, имеющие два исходных облика: человека и паука». Вот это уже было похоже на правду. «Самки арахнид гораздо крупнее и сильнее самцов, численность которых уступает самкам в разы…». Тоже совпадает. И это объясняет их сильное желание размножаться – они жаждут сохранить свой вид. «В процессе спаривания или после него самка съедает голову самца – так она накапливает силы для выращивания потомства…». Эрик почувствовал, как волосы зашевелились у него на загривке. «Я съела голову», – пронеслась в голове фраза Дуни, которую он подслушал в туалете. «Им нужен тот, кто бы не испытывал к ним сексуального интереса, у нас таких больше нет», – вторил ей генерал Шулер. «По этой причине многие самцы хирургическим путем удаляют железы, воспринимающие феромоны, и самкам приходится искать себе партнера среди людей…». Эрик тяжело выдохнул и схватился за голову. Он очень хорошо понимал этих самцов. Он бы и сам себе с удовольствием что-нибудь удалил, только чтобы не чувствовать больше дурманящий сознание запах. Вот почему майор Марта Шулер бросила Эрику в спину, что он не выживет, когда он в очередной раз выходил из кабинета генерала. Значит, «несчастные случаи» с бывшими кураторами действительно дело рук арахнид. «Несчастный случай. Обезглавлен», – стояло у Эрика пред глазами заключение врача. Осознание этого снова накрыло волной паники, а по спине побежали мурашки. Тогда, во время первого знакомства в туалете, он чудом избежал смерти. Ему в личное дело просто бы написали «несчастный случай», и сам генерал легко бы закрыл глаза на убийство. Эрик – не арахнид и не метаморф, просто обычный человек. Он не представляет ценности для академии. Он просто пушечное мясо. Все это напоминало какой-то фильм ужасов. Все кусочки мозаики наконец сложились в одну ясную картину. Вот почему девушкам все сходит с рук – и курение и поведение. Весь штат их боится. И между тем, относится к ним просто как к оружию. Вот почему, когда Мари залезла на башню, никто не предпринимал никаких мер. Это, как если бы танк просто вышел из строя. Вот почему они пишут в деле «несчастный случай»: никому бы и в голову не пришло судить бластер, выстреливший в голову самоубийце. Чай давно остыл – мужчина к нему даже не притронулся. Нет, он больше ни за что на свете не вернется в эту адскую группу, как бы его не уговаривали. Эрик уже знал, кто виноват во всей этой ситуации. Генерал Шулер. Теперь мужчину мучил только один вопрос, на который у него не было ответа. Почему его поставили на эту группу, зная об особенностях девушек? Чем он не угодил академии? Этой ночью мужчина так и не заснул. Ему казалось, что стоит ему только закрыть глаза – как кошмары с огромными пауками обеспечены. Еле дождавшись наступления утра, Эрик в очередной раз заявился в кабинет начальника академии. На этот раз без стука. – Вы обо всём знали, да? – выпалил он, стоило ему только переступить порог кабинета. – Знали, кто они! Знали, и не предупредили! Рабочий день генерала начинался с восьми утра, и Шулер приходил на работу всегда ровно в восемь. Голодный и невыспавшийся. Потому что вставал за двадцать минут до начала смены. За это время он успевал только купить кофе в ближайшей кофейне и донести его до стола в кабинете. Пить этот напиток он любил в одиночестве и тишине. Что может быть хуже утренних разговоров? Только утренние вопли. Эрик был сам на себя не похож. От безупречного молодого преподавателя с тщательно зачесанными на пробор волосами, который красовался на фотографии титульного листа личного дела, не осталось и следа. Взъерошенные пружинками волосы, шальной бегающий взгляд, мешки под глазами, легкая небритость… От Эрика пахло кофе с такой интенсивностью, словно он его уже не пил, а ел прямо зернами. Хантер, которого знал Шулер, не мог бы позволить себе такого. Ни воплей с утра, ни заявиться без стука. А значит, дело серьезное. – Эрик, пожалуйста… – тихо простонал он, потерев переносицу указательным и большим пальцами. Начало этого утра ему уже не нравилось. А ведь он только успел снять пальто и надеть китель. – Совсем чуть-чуть осталось. Потерпи девочек. Капитан удивленно вскинул брови и обнажил зубы в самой безумной улыбке, которую Шулеру довелось видеть до этого только в кино про психов. Запрокинув голову, мужчина захохотал, как умалишенный и плюхнулся в кресло, стоявшее напротив стола, предназначенное явно не для подчиненных. Ему уже было нечего терять. Его и так в любой момент может прикончить стая пауков, как его может напугать начальник? Уволить? Да с удовольствием! – Девочек? – неожиданно серьезно переспросил он, просмеявшись, и гаркнул на весь кабинет: – Девочек, я вас спрашиваю? Да вы оставили меня один на один с машинами для убийств! И не предупредили! Как это называется? Только не надо мне говорить, что «секретность»! Кулак Эрика с силой опустился на полированную поверхность письменного стола. Бумажный стаканчик жалобно подпрыгнул и пролил кофе через носик пластиковой крышки прямо на документы, которые лежали на подпись. Шулер молча стиснул зубы и шумно выдохнул через нос. Надел очки, нервно потер лоб, затем снова снял очки и примирительно сложил пальцы «домиком», уперевшись локтями в стол. – Эрик. Что ты от меня-то хочешь? – вкрадчиво поинтересовался он, мысленно посетовав, что Марта еще не пришла на работу. Вот уж майор Шулер поставила бы его на место в два счета! А так, приходится разбираться самому. – Двойной оклад, – без зазрения совести сообщил ему Хантер, удивившись собственным словам. В любом случае он собрался увольняться, так чего же ему терять? Генерал напрягся. – Эр-рик… – предупреждающе прорычал он, уставившись на офицера исподлобья. – Что? – офицер вопросительно поднял бровь и состроил невинный взгляд ангела, – за тяжелую работу платят больше. Хотите, чтобы я работал с опасным оружием? Или платите или «до свидания». Неизвестно, сколько бы длился этот поединок взглядом, если бы Эрик не прервал его, схватив со стола стаканчик с кофе и с жадностью отпив из него. Шулер вздохнул, поняв, что Хантер настроен серьезно. Открыл верхний ящик стола, порылся в нем, и выудил пару листов бумаги. Не отрывая взгляда от капитана, генерал медленно придвинул к нему листы так, словно это были какие-то неимоверно ценные документы, которых никто не должен увидеть. – Что это? – Эрик поспешным жестом перехватил бумаги, не поверив своим глазам. Он ожидал увидеть там заявление об увольнении. Он жаждал увидеть это всем своим существом. – Договор о двойном окладе, – понизив голос, сообщил ему Шулер, – и обязательство о неразглашении секретных данных. Если сообщишь кому-то о девочках, то… – генерал выразительно провел тыльной стороной ладони по горлу. Эрик хмыкнул. Даже здесь ему угрожают потерей головы. Уже не страшно. Он примирительно подписал бумаги и даже пожал руку своему начальнику. Оба были довольны сложившимся исходом. Утро Шулера было спасено. Хоть и ценой стаканчика кофе. И только после того, как дверь кабинета захлопнулась, Эрик схватился за голову. Что он только что наделал? Он же больше не хотел видеть этих паучих, и тем более преподавать у них! Он же просто хотел уволиться, зачем согласился на двойной оклад? И тут же осадил самого себя. Да, у него больше нет брата, чтобы посылать ему деньги. Но он теперь сможет отправить приличную сумму в детдом, в котором они находились. В память о близнеце. С этой легкой мыслью он и отправился на лекции.