Как соблазнить арахнофоба (если ты – паук)

Три месяца прошли незаметно. Эрик привык к холодным и формальным отношениям с Мари. Казалось, так лучше для них обоих. Он свыкся с мыслью, что она больше не воспринимает его как мужчину. Впрочем, как и остальные курсантки трудной группы. Капитан радовался, что на него не написали жалобу на домогательства – всё могло сложиться хуже.   Поэтому очень удивился, когда однажды ночью до него донёсся голос Мари за дверью комнаты. Точнее, услышал он вначале физрука. Дикий вопль человека, которого разбудили посреди ночи не то призраки, не то бандиты. Потому что так кричать может только тот, кто увидел, как минимум, приведение, и как максимум – маньяка-убийцу. Так вот, Киллиан визжал так, будто встретил и то и другое в одном флаконе. И это ему явно не понравилось.   – Это пробралось в мою комнату! – вопил он в ужасе.   Половина общежития встала на уши, прибежав на место происшествия. А вторая половина благоразумно решила не вмешиваться, делая вид, что крепко спит и ничего не слышит.   Эрик не мог притворяться глухим. Во-первых, кричал его друг, а во-вторых, он слышал голос девушки, которая ему небезразлична.   Киллиан был пьян. Хантер видел это даже при тусклом освещении коридора – на ночь оставляли включенным только один потолочный светильник из пяти. Помятый вид, легкая небритость, блуждающие глаза, и – как вишенка на торте – запах перегара говорили сами за себя: физрук не в ладах с реальностью.   Эрик отвел взгляд и столкнулся глазами с Мари. Она выглядела бледной, тяжело дышала и старалась не шевелиться, морщась и шипя после каждого движения. Это причиняет ей боль – понял офицер.   – Я перепутала комнаты, – принялась оправдываться Легран, не отрывая пристального взгляда от Эрика, словно ожидая именно от него реакции и решения.   Тот не выдержал первым, опустив глаза. И увидел, что нога девушки повреждена – штанина брюк в области голени была порвана и запачкана кровью. Судя по всему, Мари было тяжело стоять – она то и дело переминалась с больной ноги на здоровую, пытаясь найти опору.   За девушкой по всему коридору тянулся тонкий кровавый след от самого входа.   Эрик перевел подозрительный взгляд с курсантки на физрука. Если бы между ними произошла драка, то не было бы этой дорожки – значит она дошла сюда в таком виде. Киллиан просто испугался самого визита паучихи.   Похоже, на этот раз ей действительно нужна помощь. И искала она не физрука, а Эрика.   Словно в подтверждение его догадок, Мари вцепилась ему в локоть и надрывно зашептала:   – Пожалуйста, помогите мне.   Держать повисшую на руке девушку было тяжело, но мужчина не стал отцеплять ее от себя. Напротив – позволил схватиться поудобнее.    – Ты сумасшедшая, – констатировал Эрик, попутно вызывая с помощью браслета «неотложную помощь». – Ты зачем ко мне-то пришла? Я не врач. Тебе нужно было сразу в больницу обращаться.   Глаза Мари стали влажными, а нос хлюпнул. И Эрик только сейчас заметил, что до этого она не ревела. Более стойкая, чем кажется – доковылять до преподавательского общежития в болезненном состоянии с глубокой раной. Академия не ошиблась в выборе бойцов.   – Пожалуйста, не надо врача, – потянулась она к браслету, пытаясь прервать вызов, – просто помоги мне. Они не станут меня лечить. А потом напишут «несчастный случай».   Офицер скрипнул зубами от злости. Он любил справедливость. В его понимании, к какой бы расе не принадлежал землянин, он имеет право получить медицинскую помощь. И если врачи отказываются помогать арахнидам, он их заставит.   – Нет, мы звоним врачу, – упрямо настоял он, вытянув руку вверх так, чтобы девушка ее не достала.   После того, как машина «неотложной помощи» удалилась, любопытный преподавательский состав принялся постепенно расходиться. Педагоги были напуганы и в то же время довольны – посмаковать эту сплетню им хватит недели на две. Надо же такому случиться – к новенькому молодому лектору среди ночи заявилась курсантка! То, что эта девушка нуждалась в медицинской помощи, почему-то умалчивалось.   Только в медблоке Эрик заметил, что приехал в одних пижамных штанах, усыпанных белым кроликом с морковкой во рту. Отчего его пару раз приняли даже за пациента психиатрического отделения и велели подняться обратно. Офицер впервые порадовался, что у него есть чип в руке – и с легкостью предъявил виртуальное капитанское удостоверение.   К его удивлению, когда Мари перенесли с носилок на кушетку, вошедший в приемное отделение врач даже не стал ее осматривать. А сразу обратился к офицеру:   – Для таких, как она, у нас нет препаратов. Максимум, что я могу сделать бесплатно – обезболивающее.   Эрик пропустил мимо ушей фразу «для таких, как она», потому что в это время его больше занимали навернувшиеся на глаза слезы девушки.   – У нас нет денег, – поспешно проговорила она.   – А родители? – осторожно уточнил Хантер, – смогут перевести?   – У нас нет денег! – сорвалась Мари на крик и захлебнулась в слезах.   Эрик не мог оставить девушку в таком состоянии. Если никто больше не может ей помочь, то это сделает он.   – Делайте все, что необходимо, – скомандовал он врачу, – я сейчас оплачу.   Офицер порадовался чипу во второй раз. Он с легким сердцем оплатил необходимую сумму, которая оказалась в четыре раза выше ожидаемой, через виртуальную банковскую карту. В этом месяце ему придется экономить. Никаких книг. Кофейня по утрам тоже отменяется.   Девушку уже увезли в операционную, когда в приемную прибежала ее сестра. Растрёпанная, в белой кожаной куртке на тонкую розовую пижаму из майки и бриджей. Эрик усмехнулся. Не он один приехал в пижамных штанах, несмотря на то что на улице была уже зима. Она тоже торопилась. И ей тоже было холодно – бледная кожа покрылась мурашками. Мужчина пожалел, что не взял с собой шарф – не станешь же предлагать даме набросить на плечи свои штаны! Это как минимум, неприлично. В Шаттоне, конечно, не настолько суровые зимы, как скажем, в Крэптонфьерде, но все равно находиться в общественном месте в одном белье в разгар зимы мало приятного.   Запыхавшаяся Софи посмотрела на Эрика волком и не сказала ни слова. Словно офицер был лично виноват в том, что случилось с ее сестрой. Поджатые губы, раздутые крылья носа и презрительный взгляд только подчеркивали, что его простят не скоро. Если вообще простят. Вот только за что именно – Эрику было непонятно.   – Ее увезли на операцию, – попытался разрядить обстановку Эрик, чтобы показать: он тоже переживает и ждет хороших новостей.   Софи скрипнула зубами, отвернувшись в сторону.   – Мы не сможем вернуть вам долг, – сообщила она кулеру с водой, старательно избегая взгляда со своим преподавателем. – Нам не расплатиться с вами.   Хантер и так это понял по реакции Мари на оплату больничного счета. Он с самого начала знал, на что идет. Его не нужно было предупреждать об этом.   – Я и не настаиваю, – пожал он плечами, – будем считать, что это подарок.   Лицо Софи вдруг исказила гримаса злости. Словно Эрик глубоко оскорбил своим поступком и ее лично, и сестру. Девушка выпрямилась во весь рост, точно находилась на плацу, когда прозвучала команда «смирно», и смерила его оценивающим взглядом с головы до ног.   – Если вы думаете, что я сейчас буду рассыпаться в благодарностях, то глубоко ошибаетесь, – выплевывала она каждое слово, – это была полностью ваша инициатива. Я не обязана менять своё отношение к вам только потому, что вы можете себе позволить оплатить операцию.   Эрик только глазами захлопал, не понимая, чем он вообще заслужил такое отношение к себе. Он же не сделал ничего плохого! Он ощущал себя иначе – героем. Он помог бедной девушке с лечением и был уверен, что все сделал правильно.   Даже понимая, что его просто спровоцировали на проявление инициативы.   – Это твое личное дело, как ко мне относиться, – осторожно заметил офицер, – я просто сделал то, что посчитал нужным. Я ничего не потребую взамен, если ты об этом.   – Не об этом, – процедила Легран сквозь зубы, – а о том, что это ты виноват в том, что произошло.   Мыслительная машина в голове Хантера медленно зашевелилась, приводя в движение заржавевшие шестеренки. Действительно. А ведь он ни разу не задался вопросом «что именно случилось» – некогда было. Он был полностью занят тем, чтобы изменить последствия травмы. Но чтобы обвинять его в случившемся… Он не был пьян, и отлично помнил эту ночь: он совершенно точно никому не ломал ног. И совершенно точно был уверен, что не имеет к этому даже самого минимального отношения. Возможно, Софи зла на него за то, что он не ответил взаимностью её сестре, тогда, в больнице?   Однако, офицер был не только мужчиной, он был еще и разведчиком. И знал, что обычно правда скрывается вот за такими неосторожно брошенными в гневе фразами. Поговорить на улице в такой одежде не получится. Поэтому Эрик аккуратно взял девушку под локоть и отвел к окну – отсюда дверь комнаты медперсонала была дальше, и никто не мог их услышать.   Луч фонаря за окном выхватывал из темноты хоровод снежных хлопьев. Не настолько холодно, чтобы мороз рисовал на стеклах папоротники, но достаточно для того, чтобы сугробы не таяли.   – Так что произошло? – проникновенно поинтересовался Хантер.   Софи заметно занервничала. Одно дело – гневно защищать сестру, беспечно бросаясь неоднозначными фразами, и совсем другое дело – выдавать ее секреты. Что если Мари не простит ее за это? Заметив смятение в глазах девушки, Эрик добавил, понизив голос:   – Обещаю, что это останется между нами.   Софи тяжело вздохнула, и закусила губу, словно таким образом предотвращая себя от выбалтывания секретов. Отвела глаза в сторону, и снова посмотрела на своего преподавателя, но уже сочувственным взглядом.   – Был заказ на ваше устранение, капитан, – тихо произнесла она после долгой паузы. – Мари сначала взялась, потом отказалась. И сейчас расплачивается за это. Это полностью ваша вина.   Эрик мысленно присвистнул. То, что Мари хотела его убить – не было для него неожиданностью. Он догадывался об этом. Как и о том, что после похода попытки, кажется, прекратились. Выходит, на самом деле она не желала это делать? Вот почему просила прощения?   Хантер выдохнул так, словно у него камень с плеч свалился. Он даже ощутил внезапный прилив радости, насколько может быть доволен человек, когда узнаёт, что его хотят убить. Он так оживился, что чуть не забыл задать главный вопрос:   – Кто заказчик?   Кому-то же он успел перейти дорогу. Всё это напоминало какой-то глупый фильм про шпионов. Он даже и врагов-то не имел, в общем смысле этого слова. Так, иногда ссорился с однокурсниками… но не станут же за это заказывать человека, право слово! Был, конечно, и второй вариант: девушка говорит неправду.   – Мы не знаем, – удрученно покачала головой Софи. – Мы всегда получали распоряжения от одного… хм… парня. Нам сказали, найти и забрать у вас камень, и…   Девушка выразительно провела ребром ладони по шее.   Эрик мысленно присвистнул. Так вот почему ему последнее время казалось, что вещи в его комнате лежат не так, как он их оставлял. То пульт от телевизора сдвинут сантиметром левее, то ящик стола не заперт на ключ, то одежда в шкафу оказывалась не в том месте, где он ее оставлял. Ему не казалось. Девушки искали камень. И не нашли, потому что он всегда носит его с собой. Кроме того случая с походом – он предусмотрительно оставил его дома, чтобы не потерять. Сёстры наверняка его обыскивали, когда он был без сознания – не зря он проснулся без одежды. И остались ни с чем.    Наверняка это как-то связано с научной работой Эрика. Но кто, кроме профессора Лорентсена, мог знать, что у него есть камень? Не мог же его заказать сам Хольгер, это было бы глупо. Вот ведь подкинул ему проблем этот экстравагантный старикан! Похоже, что эта штука действительно важна, если за ней идёт такая охота. Кому перешёл дорогу Хантер?   – Да что это за камень такой… – недовольно проворчал Эрик, устало потирая переносицу.   Софи удивлённо вскинула брови и уставилась на него так, словно он сказал, что Земля – плоская.   – Капитан, вы что, сказок не читали? Говорят, есть такой «кристалл времени» – говоришь ему дату, а он перемещает тебя, куда нужно.   Эрик тряхнул головой, вспоминая слова брата, когда отвозил того в психиатрическую клинику: кот говорит, что если ты не потеряешь голову от любви, то обретешь кристалл времени.   По спине поползли мерзкие мурашки. Эрик машинально положил ладонь на грудь, нащупав через ткань кителя злосчастный предмет во внутреннем кармане. Что если это действительно тот самый камень? Конечно, всё это похоже на бред, но… за обычные булыжники не убивают.   Где-то на краю сознания промелькнула и быстро исчезла мысль о том, что зря он все-таки упек брата в психбольницу. Что если тот был прав, несмотря на болезнь?   – Если у вас правда есть какой-то камень, избавьтесь от него, капитан, – с мольбой в голосе попросила его Софи, – они до вас доберутся.   Пока офицер лихорадочно размышлял, что ему делать с этой вещицей, в приёмную вышла медсестра и сообщила, что операция прошла успешно. Эрик с наивысшим мастерством актера пропустил мимо ушей информацию о том, что в течение пяти дней перелом заживет. Под опасливым взглядом Софи в его сторону. У людей так не бывает, поэтому нужно сделать вид, что он ничего не понял. Ему все еще не хотелось, чтобы арахниды знали, что он в курсе их расы.    Эрик морально готовился провести в больнице всю ночь, пока девушка не придет в сознание после наркоза. Во-первых, он не знал, как именно арахниды его переносят и какие могут быть последствия – ему просто необходимо было проследить за этим. А во-вторых, ему хотелось побыть рядом с Мари. По своему опыту он знал, что больницы – не самое приятное место препровождения.   Поэтому он был удивлен, что уже через сорок минут после операции девушка пришла в себя.   Её поместили в одноместную палату для «vip»-персон, благодаря стараниям Эрика. Там даже не пахло помойной тряпкой, как в приемном покое. Только тонкий запах спирта и почему-то эвкалипта. 3D-телевизор, чайник-термос и роскошная кровать на ручном управлении и мягким матрасом. Мужчина порадовался за девушку. Хотя радоваться было еще рано.   Лицо Мари было бледным, а голос слабым. Дышала она тяжело и замирала после каждого движения в ожидании боли. И только когда понимала, что боли нет – могла себе позволить расслабиться. Казалось бы, что не стоит ее беспокоить в таком состоянии – судя по всему, ее вечер выдался тяжелым. Но Эрик знал по собственному опыту из академической практики – именно в таком состоянии людей и нужно допрашивать. Вероятность того, что они скажут правду – более восьмидесяти процентов. Остальные двадцать зависят от умения вести переговоры и харизмы самого офицера.   Эрик присел на край стула, который придвинул к кровати. Софи осталась стоять позади, украдкой вытирая слезы из уголков глаз. Хантер понимал, что та рассказала ему лишь малую часть информации. Остальное он надеялся выпытать из Мари.   Мужчина осторожно взял ладонь девушки в свою руку. Та была горячей и влажной.   – Ты понимаешь, что к тебе придут с вопросами? – словно между делом поинтересовался он, – так что с тобой случилось?   Лицо Легран исказила гримаса боли, словно Эрик лично причинил ей невыносимые страдания этой фразой.   – Им плевать, – процедила она сквозь зубы. – Просто отпишутся и всё. И вам должно быть плевать. Вы опять лезете туда, куда не следует.   Хантер тяжело вздохнул. Разговор не заладился. Будет сложнее, чем он себе представлял. Но мужчина не мог придумать, как ему завоевать доверие сестер. Он чувствовал легкое раздражение: будучи не в состоянии сказать, что знает их секрет, ему приходилось придумывать другие способы контакта.   – Им ты можешь говорить все, что угодно, а мне скажи правду, – продолжал он настаивать на своем.   – Нет. Это не ваше дело, капитан. Вы меня вылечили. Кроме «спасибо» я ничем не смогу за это отплатить. Всё. Уходите.   Офицер не собирался покидать палату ни с чем. Ему вдруг вспомнился верный прием.   – Тогда просто назови место. Скажи мне координаты, – попросил он, – и я отстану.   Мари поджала губы, словно боясь сказать что-то лишнее и смерила мужчину тяжелым продолжительным взглядом. А потом попросила ручку и бумагу.  

***

  Под координатами скрывался обычный заброшенный склад – именно его на развернутой голографической карте планшета показывал экран. Эрик несколько раз увеличил и отдалил изображение, чтобы оценить масштабы. Что такого могло произойти в этом помещении, что привело к травме Мари?   Мужчина сделал добрый глоток черного ароматного кофе из большой белой кружки, пока рассматривал карту. Пить кофе на ночь было не лучшей идеей – потом невозможно заснуть. Будильник на тумбочке возле кровати и так уже показывал «03:00». А в семь утра у офицера уже подъем. Но ему было не до сна: измученный, с мешками под глазами, битый час он пытался подключиться к камерам склада.   И только через три часа после нескольких десяток попыток, ему это удалось.   Хантер открыл папку камеры со старыми записями, взломав пароль, и выбрал вчерашнюю дату – когда Мари заявилась к нему с переломом ноги.  Разглядеть что-то подробно было проблематично – на складе было слишком темно. Только два расплывчатых человеческих силуэта, которые ходили на приличном расстоянии друг от друга так, как вышагивают борцы рестлинга в поисках удачного момента для нападения. Звука на камере не было, но судя по активной жестикуляции, они что-то бурно друг другу доказывали.   Подушечка пальца опустилась на сенсор медленного движения. Эрик был прав, люди действительно готовились к нападению. Вот только происходило это совсем не по-людски. Превращение начиналось с ног и в реальном времени занимало считанные секунды. Даже с плохим изображением камеры было видно, что там, где только были люди – появились два огромных мохнатых паука. Причем один гораздо крупнее второго.   Сердце мужчины заколотилось быстрее. Одно дело – читать об этом, и совсем другое – видеть превращение собственными глазами. Эрик поставил на паузу, пытаясь справиться с отвращением. Не получалось. Тошнота то и дело подкатывала к горлу и выпитый кофе просился наружу. А ведь это даже не реальный паук, а просто видео.   Хантер сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул через рот – как учил психолог на курсе «справляемся с негативными эмоциями». Не помогло. Отвращение так никуда и не делось. Досмотреть запись до конца он так и не смог.   Эрик знал наверняка: все преступники рано или поздно возвращаются на место преступления. Он не сомневался, что у арахнид такая же психология. Дело оставалось за малым, нужно было просто посетить этот склад. Причем посещать как можно чаще, чтобы действительно наткнуться на что-то интересное. И понять, что случилось с Мари, и кто ее покалечил.   Правда, в этом и заключалась основная проблема. Во-первых, соваться туда было опасно – одно дело смотреть на арахнид через экран планшета, и совсем другое – встретиться с ними лично. Ему уже доводилось видеть огромного паука, и он до сих пор из-за этого пьет успокоительные. Ничего путного в тот момент он так и не смог сделать, кроме того, как закричать от ужаса и потерять сознание. А надеяться на то, что жуткое существо вдруг само не станет его трогать – очень наивно.   А во-вторых, он не знал, что делать дальше, если он заявится на склад. Попробовать выйти с пауком на связь и нормально поговорить?   Эрик почувствовал себя очень глупо. Зачем только он вообще ввязался во все это? По алгоритму «чрезвычайного происшествия» нужно было просто отправить Мари в больницу, а остальное было уже не его заботой. Справлялись же как-то девушки до него, справились бы и на этот раз.   Где-то глубоко внутри кольнул укол вины: это он был виноват в том, что случилось с Мари. Это из-за него она покалечилась. Он просто не мог поступить иначе.   С другой стороны, они имели над ним преимущество. Они – арахниды, а он – просто обычный...   …метаморф.     Нужно было отвлечься. Офицер достал из кармана камень и повертел его в руке, любуясь переливом золотистых жилок. Что в нем такого необычного, за что его обладателя готовы убить? Софи была права, он действительно не любит сказки и не верит в них. Говорить с кристаллом времени? И что он ему скажет, «привет, меня зовут Эрик»?     Хорошо, что накануне мужчина распечатал на принтере точно такой же – с похожими золотыми вкраплениями. На всякий случай. Получилось один в один – не отличить. Копия, правда, получилась не такая холодная и тяжелая, но, если не с чем сравнить – незаметно. Те, кто охотятся за камнем получат именно его, а оригинал останется в руках Эрика целым и невредимым.   Эрик задумался, подперев подбородок рукой, и еще раз осмотрел камень. Потом подумал еще, и достал из верхнего ящика письменного стола фотографию, которую ему подарил профессор.   «Не потеряй голову от любви» – гласила надпись на карточке, где капитан Петерс держал на ладони маленького паучка. Теперь офицер мог сказать с уверенностью, что разобрался в этом ребусе. Он полюбил паучиху, которая с легкостью оторвет ему голову, если между ними произойдет что-то серьезное. Кем бы ни был этот капитан, он действительно предупреждает его об опасности. Как бы нереально это не звучало.   «Если ты не потеряешь голову от любви, то обретешь кристалл времени», – сказал ему Эмиль. Пусть он был не в себе, когда говорил эту фразу, но… Слишком много совпадений, чтобы не быть правдой.   Тут же вспомнились слова Софи: «говорят, есть такой «кристалл времени» – говоришь ему дату, а он перемещает тебя, куда нужно». «Многие любят разговаривать с растениями, когда их поливают. Но почему-то никто не говорит с камнями», – мысленно вторил ей голос профессора Лорентсена.   Эрик аккуратно положил камень на фотокарточку и взволнованно прочистил горло, словно перед чтением лекций. Почувствовав себя полным дураком, он четко и громко назвал камню сегодняшнюю дату. Ничего не произошло. Офицер шлёпнул себя по лбу ладонью: ну конечно! Камень же не может переместить его в сегодня. Поэтому он торжественно, словно объявлял артистов на концерте, произнёс вчерашнюю дату.   Снова ничего не случилось. Может ему достался глухой камень?    «Вот видите, ничего не произошло! А все потому, что без воды в этом нет никакого смысла», – всплыла вдруг в памяти фраза профессора.   Мужчина быстро допил кофе крупными глотками и налил в пустую кружку воду из стеклянного кувшина. Сделав глубокий вдох, Эрик аккуратно опустил камень в кружку, и зажмурился, мысленно приготовившись к чему угодно. Копию камня он машинально сунул в верхний ящик стола.   Хантер ожидал, что вода зашипит, или по стенкам кружки полезет пена, переваливаясь пузырями через край… Но снова ничего не случилось. Камень продолжал спокойно лежать на дне, переливаясь золотыми прожилками.   – Вот черт, только три часа потерял, – вырвалось у уставшего мужчины.   Сначала он провозился с этими камерами склада, потом вдруг зачем-то кинулся ставить опыты на камне. Ночь была потрачена. Теперь на сон оставалось не больше часа. Если капитан Петерс и хотел его о чем-то предупредить, то выбрал глупый и непонятный метод. Может быть, это не та вода, которую нужно использовать? Возможно, нужно речную, морскую или дистиллированную? Или просто из-под крана с большим содержанием хлорки?   Это ему еще предстоит выяснить.   Офицер бессильно упал на кровать прямо в форменных брюках. Рубашку предусмотрительно снял и повесил на спинку стула к кителю. За мятый воротник могли и уволить. А вот пара заломов на брюках за лекторским столом незаметны.   «03:00» – мигнули зеленые цифры на экране будильника. Но Эрик уже не заметил этого, заснув сном младенца.  

***

  У каждого свои развлечения. Кто-то пьет пиво после работы, кто-то обезглавливает похотливых мужчин, а кто-то каждый день после лекций ездит на заброшенный склад.   Склад находился в Асугансберге, на правом берегу реки Мимор, со стороны гор. На свой транспорт Эрик еще не накопил, поэтому приходилось ездить рейсовым автобусом. Зимой это то еще удовольствие: пока доберешься до склада из Шаттона, можно отморозить себе не только все пальцы, но и кое-что посущественнее. Портативного обогревателя рук хватало буквально на два часа и потом он наотрез отказывался заряжаться от внешнего аккумулятора. Эрик грезил о специальной обогревающей одежде, но в связи с последними расходами о ней действительно можно было только мечтать.   Конечно, можно было добраться до левого берега и посетить дом профессора Лорентсена – Эрик был уверен, что тот не отказал бы ему в просьбе зарядить обогреватель от сети – но ему было неловко. К тому же пришлось бы объяснять ему цель своих ежедневных визитов. А лишние вопросы ему не к чему.   Потому что у него у самого не было на них ответов.   Эрик вышагнул из автобуса, захрустев снегом подошвами ботинок, и прошагал до нужного места еще полтора километра, стараясь согреть руки остатками тепла обогревателя. И замер буквально в паре метров от склада. Он был готов поклясться, что на этот раз там внутри кто-то был – узкая вертикальная полоска тусклого света делила ворота на две части.   Сердце заколотилось, как бешеное. Да, он исследовал склад вдоль и поперёк, но после первого (не)удачного визита, мужчина где-то в глубине души слабохарактерно понадеялся, что уже никого там не встретит. Поэтому первой его реакцией было желание сбежать. Но ведь он только приехал!   Он делает это только ради Мари, напомнил он себе.   Несмотря на страх, Хантер бодро прибавил шагу.   Возле ворот – следы на снегу. Одни крупные, вторые поменьше. Эрик сделал было вывод, что большие принадлежат мужчине, как вдруг спохватился. Он же имеет дела с арахнидами. Там должно быть всё наоборот – крупные женщины и маленькие мужчины.   Стараясь особо не скрипеть снегом, Эрик подкрался к воротам, прислушиваясь к голосам.   – Хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое, что с твоей сестрой? – вопрошал мужской голос, и сорвался на крик, – гони деньги, сучка!   – Я тебе сказала, что ты ничего не получишь, – отвечала ему Софи, чей голос Эрик всегда легко узнает. – Мы уже все выплатили.   – Хочешь, чтобы все узнали, какие вы твари? – едко поинтересовался мужчина и, судя по всему, сплюнул на пол.   У офицера не выдержали нервы. Он не мог допустить, чтобы с сестрой Мари случилось то же самое, что с ней самой.   Было очень глупо поддаваться эмоциям. Это потом уже, когда всё закончилось, Эрик понимал, что стоило бы сначала продумать план, а потом уже соваться в чужой разговор. Это потом он себя ругал за то, что именно в тот день оставил дома табельное оружие. Сейчас же его беспокоило только одно: Софи в опасности.   Поэтому пришлось импровизировать буквально за несколько секунд.   Хантер перехватил аккумулятор от обогревателя на манер бластера (хотя тот был совсем не похож, с таким же успехом можно было взять электронную записную книжку) и взял мужчину «на прицел».   – Она сказала тебе, что ты ничего не получишь, значит, не получишь, – злобно выплюнул он, решительно вышагнув из-за спины Софи.   Та изумленно повернулась на голос и недоуменно захлопала глазами, никак не ожидая увидеть в этом месте своего преподавателя. Конечно, ее сестра написала ему координаты склада, но кто бы мог подумать, что он действительно сунется в Асугансберг!   – Это что, твой хмырь? – усмехнулся мужчина, шмыгнув носом, и вытерся рукавом не самого чистого серого свитера.   На этот раз офицер ошибся: крупные следы на снегу принадлежали именно мужчине. Тот был рослый, намного выше самого Эрика, с бритой головой и лицом, необремененным интеллектом. Это по меркам арахнид Мари и Софи считались маленькими паучками. Хантер подозревал, что это неспроста: обычно мелкие – самые токсичные. Выходит, что среди самцов тоже есть исключения.   – Я не знаю, кто это, – не слишком правдоподобно ответила Софи дрогнувшим голосом.   Бритоголовый хмыкнул.   – Слышь, ты, пидор, – выплюнул он, – шел бы ты отсюда, у нас тут взрослые разборки.   – Отстань от них, – произнес Эрик внезапно охрипшим голосом, продолжая угрожать мужчине аккумулятором.   Тот внезапно расхохотался, и эхо разлетелось по всему складу, словно в каком-нибудь боевике про психически больных. Эрик его даже понимал: если бы ему угрожали, к примеру, фотоаппаратом, он бы тоже рассмеялся. Вот только сейчас ему было не до смеха.     – Ба, да это же сам Эрик Хантер, – бритоголовый театрально вытер слезу, просмеявшись, как следует. – И что ты мне сделаешь, зацелуешь до смерти? Что ж, если Легран не может тебя убить, то это сделаю я.   Все произошло как в тумане. Краем сознания Эрик вдруг понял: да это же просто ловушка. В которую он опять по наивности повелся. Не хотела Мари его убивать, да конечно! Не потому ли заманила сюда, в этот склад, чтобы сделать это не своими руками? В то время как Софи, молчаливая предательница, будет наблюдать за всем этим со стороны.   И почему только он снова такой дурак?   Одно дело – видеть превращение человека в паука через экран планшета, и совсем другое дело – наблюдать это буквально перед своим носом. Стоит отметить, что вживую это выглядело менее эстетично. Буквально в течение нескольких секунд ноги и руки бритоголового вытянулись дополнительными суставами и покрылись длинными жесткими волосами. Потеряв равновесие, мужчина упал на то, что раньше было руками, и из туловища, разрывая одежду, пролезли лишние лапы. Глаза закатились за орбиты, окрасившись в черный, и размножились по голове в количестве восьми штук. Рот искривился, разрастаясь до пугающих размером, и передние зубы превратились в хелицеры.   У Эрика все внутри похолодело. Этот паук не сравнится с тем, которого он встретил в походе. Он был намного больше. Арахнид медленно наступал, словно наслаждаясь ужасом офицера, и угрожающе щелкнул ротовыми придатками. Хантер на ватных ногах попятился назад, пока не уперся спиной в холодную стену. Краем глаза он заметил, что Софи куда-то исчезла. Рассчитывать придется только на себя.   Он должен взглянуть в глаза собственному страху.   Он должен стать собственным страхом, чтобы спасти себя.   Сейчас или никогда.   В конце концов, он – метаморф.   Эрик еще никогда не испытывал настолько сильного желания стать пауком. Он только что наблюдал это мерзкое превращение на своих глазах, поэтому повторить всё до мелочей было не сложно. Если бы арахниды умели удивляться, то он бы прочитал изумление в глазах того, кто только что был бритоголовым.   Единственное, чего не ожидал Эрик – это то, что ему станет плохо от самого себя. От этих длинных волосатых лап, от неудобных педипальп и от внезапно изменившегося зрения. Он попытался сосредоточиться на месте соединения головогруди и брюшка, и, как ни странно, это принесло ему чувство равновесия и спокойствия. На какой-то миг показалось, что ничего не существует, кроме него самого. Весь мир внезапно сузился только до враждебного товарища, которому нужно было задать трепку.   Новоявленный паук в лице Эрика инстинктивно знал, что ему нужно делать. Он предупреждающе встал на задние лапы и угрожающе поднял передние. Секунда – удар, еще один удар, и…   Эрик внезапно потерял сознание.   Голова гудела словно пустое ведро, по которому отчаянно били молотком. Откуда-то издалека доносился визг сирен. Эрик с трудом разлепил глаза и обнаружил себя на носилках, укутанным одеялом, в окружении людей в белых халатах. Один из них ставил ему укол в вену автоинъектором. Офицер терпеливо дождался, пока лекарство полностью не исчезнет из шприца, и приподнялся на локтях. Склад весело окрашивался мигающими красно-синими огоньками, которые можно было бы принять за новогодние, если бы не машины «неотложной помощи» и «полиции».   Увидев, как в его сторону бодрым шагом направляется сам начальник академии, Эрик мысленно застонал и закутался в одеяло сильнее. Оказалось, если менять облик на паучиный, то от одежды остаются только рваные ошмётки. Представать же перед генералом в чем мать родила – не хотелось. Сейчас начнется: что ты здесь делал и какого черта тут произошло… это будет пострашнее огромного паука, с которым он дрался. Хантер не пылал желанием бодро вскакивать, приветствуя старшего по званию. Поэтому остался лежать на носилках, всем своим видом демонстрируя собственное отношение к начальнику.   Шулер, казалось, стал еще толще, пока сидел в своем генеральском кресле. Хантер давно не видел его даже просто на плацу – хотя раньше он часто контролировал курсантов. Маленькие глазки беспокойно бегали, не задерживаясь долго ни на чем. Лысина блестела на фоне красно-синих огней. На лице Штефана неестественным образом застыла улыбка. Выглядело это жутко – Эрик еще никогда не видел, чтобы генерал улыбался. Это явно не сулило ничего хорошего. Поравнявшись с носилками, начальник жизнерадостно подал ему ладонь для рукопожатия и чересчур весело отрапортовал:   – Поздравляю, агент! Вы поймали опасного преступника!   Эрик с трудом вытащил руку из своего «кокона» так, чтобы он случайно не развернулся, и машинально пожал протянутую ладонь.   – Я… сделал что?.. – недоуменно захлопал он глазами, ожидая, что его сейчас будут разносить в пух и прах. Он ошалело глядел на Шулера снизу вверх, не веря своим ушам. Это какая-то шутка?   Дамиан Ольшевский, рассказал ему Шулер, известный наемный убийца и вымогатель. Как хорошо, что Эрика хотели убить! (Кстати, он случайно не знает, кто?) А то бы они никогда его не нашли. И надо же, все это произошло на глазах у хрупкой маленькой девушки. Перепугалась, бедняжка. Но догадалась позвонить в службу спасения. И Хантер молодец, проявил бдительность и задержал преступника. Хорошо сработано, отличная команда!   Эрик изумленно замер, открывая и закрывая рот, как рыба, и не в силах сказать ни слова. Он понимал, что Шулер просто озвучивает на глазах у полиции свою версию происходящего. Сценарию которой нужно безоговорочно следовать, если он не хочет остаться без работы. Но до чего же это лицемерно! Вешать всех псов на мелкую сошку – этого Ольшевского. А тот, кто действительно его заказал, при этом останется на свободе.   Хантер с подозрением сощурил глаза, оценивающе оглядев генерала с головы до ног. Возможно, в этом все и дело. Шулер этого и добивается. Чтобы настоящий преступник остался нетронутым.   – Кстати, капитан, – осторожно начал начальник, словно прощупывая почву. – А ты не находил случайно камень?   Эрик мысленно хмыкнул. Если он хочет остаться в живых, ему просто необходимо принять правила игры. Хантер замешкался, бросив взгляд на аккуратно сложенные на носилках его вещи: аккумулятор, фонарик, браслет-коммуникатор и злосчастный камень с золотистыми прожилками. Наверняка генерал уже его увидел, вот и интересуется. Офицер осторожно взял в руку бурый предмет, взвесив в ладони, и лихорадочно принялся вспоминать, какой именно он взял с собой: оригинал или копию. Вроде бы это копия: холодный и тяжелый.   – Находил, – коротко сообщил он, и в подставленную ладонь Шулера опустился бурый камень с золотистыми прожилками. Ему еще повезло, что генерал решил озвучить своё намерение просьбой, мог бы просто заявиться с протоколом на изъятие.   Генерал засиял, словно начищенный чайник. Взяв вещицу указательным и большим пальцами, он поднес его к глазам, чтобы лучше рассмотреть на свет. Хотя именно света здесь было недостаточно – камень окрашивался то в синий, то в красный цвета под проблесковым маячком машин.   – А как его… хм… активировать? – беззастенчиво поинтересовался Шулер.   У Эрика не зря имелся актерский опыт. Он удивленно вскинул брови и с самым невинным видом переспросил:   – Активировать? Но… это же просто камень?   – Да, конечно. Просто камень, – вовремя спохватился генерал, поспешно удаляясь.   Эрик задумался. Если сам Шулер спросил про активацию – значит он знает про путешествия во времени еще меньше, чем он сам.   К носилкам подошла Софи и Эрик с трудом заставил себя сесть, закутавшись в одеяло как можно сильнее. Лежать перед девушкой показалось ему невежливым. В конце концов, ничего страшного с ним не произошло – так, небольшая рана на руке, которую уже обработали.   Хантер уже понял, что все произошедшее на складе не было ловушкой для него – иначе девушка бы не вызвала службу спасения. Зря он подозревал в этом сестёр.   Офицер решил прыгнуть с места в карьер, не дожидаясь того, что скажет ему девушка. Он и так уже услышал официальную версию от начальника. Теперь он будет вести свою игру. Он должен понять, что происходит на самом деле.   – Я знаю, кто вы. – Безапелляционно заявил он.   В глазах Софи встали слезы, словно он только что сильно обидел ее своим изречением.   – И что теперь? – растерянно спросила она. – Вам страшно? Противно?   – Нет.   – А зря. – девушка задрожала и закуталась плотнее в длинный белый шарф, словно в кокон. Смахнула слезы ресницами и серьезно уставилась на своего преподавателя поверх шарфа. – А вы тоже не так просты, как кажетесь, капитан. Точно не арахнид, запах другой. И вы так легко переломали ему кости… мы не такие сильные. Кто вы на самом деле?   Эрик на какую-то секунду задумался. Вопрос «кто я?» он всегда считал несколько экзистенциальным.   – Метаморф.   Софи замолчала, внимательно разглядывая своего капитана, будто увидела впервые. Словно мысленно прикидывала: может ли на самом деле этот человек быть метаморфом или нет. Эрик первым нарушил неловкую атмосферу между ними:   – Тебе страшно? Противно?   – Нет.   На этот раз драматическая пауза повисла чуть дольше, чем требовалось. Только громкий звук сирен не позволял этой паузе называться абсолютной тишиной.   Эрик молча ждал. Кто-то из них должен сдаться первым, и он твердо решил, что это будет не он. Офицер уже даже мысленно вел счет, как долго выдержит Легран. И был прав. Через пятнадцать секунд девушку словно прорвало, и она зарыдала, утираясь краешком шарфа.   – Мама болеет, – сообщила она сквозь слезы, – всю стипендию мы отсылаем в больницу. Не хватает. Таких, как мы, нечем лечить, и он обещал помочь. А дальше вы знаете: мы должны были убирать тех, кого он скажет. Но потом появились вы, и мы не смогли. За это он потребовал назад больше, чем заплатил, чтобы выкупить вас. Мари просто хотела вас спасти.   Эрик тяжело вздохнул. Он не знал, можно ли верить всей этой истории или нет. Но одно он понимал наверняка: он должен им помочь.   – Сколько еще нужно денег для матери? Давай переведу. Только не реви, пожалуйста, и так тошно.   – Вы не обязаны, – девушка отчаянно замотала головой.   Хантер кисло улыбнулся, вспомнив их разговор в больнице.   – Это полностью моя инициатива. Могу себе позволить.   На лице Софи наконец заиграла легкая улыбка. Девушка вытерла слезы уголком шарфа и тихо произнесла:   – Капитан. Если вас будет кто-то обижать, скажите нам. Мы за вас любому голову оторвём.   Возможно, это должно было произвести другой эффект, но Эрику стало не по себе. Он очень надеялся, что до этого дело не дойдет. Ему не хотелось быть виноватым в чьей-то смерти. И он искренне не понимал, почему Софи смеется. В этом же нет абсолютно ничего смешного.   – Спасибо, но нет.   – Он назвал заказчика, – перешла на шепот Софи, наклоняясь к его уху, – Марта Шулер.   Мужчина почувствовал, как по его спине поползли мурашки. Бывает так, что самая неожиданная информация не является удивляющей. Как например, в этом случае.   – Все еще нет, – твердо отрезал Эрик. Интересно, зачем майору Шулер кристалл времени?   Внезапно вспомнив события вчерашнего вечера, Хантер застыл в немом ужасе. Собираясь утром, он взял с собой камень, лежащий в кружке, и машинально сунул во внтуренний карман кителя. Похоже, что полиция, порывшись в рваных тряпках его вещей, не сочла предмет ценным. А вот Шулеру он отдал оригинал камня уже собственными руками. Копия так и осталась лежать в верхнем ящике его письменного стола. Офицеру захотелось отчаянно побиться головой о стену. Разведчик, называется. С таким «специалистом» и врагов не надо. Хоть прямо сейчас сдавай удостоверение.   Всё-таки он потерял голову от любви.  

***

Капитан Хантер за всю службу в академии еще никогда не чувствовал себя в кабинете начальника настолько вольготно и уверенно. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, предназначенного для особых гостей высокого ранга, Эрик сложил ногу на ногу и выжидательно смотрел на генерала в упор.   В эту игру под названием «у кого первого сдадут нервы» Хантер мог играть бесконечно, тарабаня пальцами по подлокотнику. А вот у Шулера ни нервов, ни времени на подобные развлечения не было. Генерал с шумом вздыхал, вытирая пот со лба салфеткой, которую ему подавала жена, и бегающими маленькими глазками осматривал кабинет. Точнее, делал вид, что осматривал, потому что каждый раз, когда его взгляд останавливался на Эрике, левый глаз начинал дергаться.   – Ну что еще?! – наконец, не выдержал он, с силой стукнув по столу кулаком. Папки подпрыгнули, а ложка жалобно звякнула о пустую кружку, в которой когда-то был кофе.   Капитан даже взглядом не повел, только в деланном удивлении приподнял бровь, намекая на несдержанность старшего по званию.   – Я ранен, так? – вопросил Эрик таким тоном, словно рассказывал несмышленому ребенку прописные истины, и продемонстрировал перебинтованную руку.   Честно говоря, рука уже давно не болела – фельдшер положил в рану гель для стягивания тканей и уже через несколько часов на коже образовался тонкий шрам. Но офицер настоял в травмпункте на перевязке и теперь у него на руке красовался новенький белоснежный бинт.   – Допустим. И? – Начинал выходить из себя Шулер.   – Я поймал опасного преступника, так? – напомнил ему Эрик о случившемся на складе.   Ольшевскому действительно не позавидуешь – Хантер поинтересовался о его здоровье и выяснил, что у бедняги сломаны обе ноги и одна рука. По сравнению с этим, можно сказать, что у Эрика – незначительная царапина. Офицер еще не привык к своим новым метаморфическим возможностям и только удивлялся произошедшему. Смотреть на случившееся через камеру на планшете, как в прошлый раз, он не стал. Боялся, что в этом случае его просто стошнит от самого себя. Поэтому все его предположения ограничивались рассказами Софи. К тому же он был уверен, что сам Шулер уже позаботился о том, чтобы удалить компромитирующие кадры с камеры.   – Возможно. И? – сложил руки на груди генерал.   – Я каждый день, как на войне! Вы не отделаетесь двойным окладом, – пообещал Эрик, выразительно подняв брови.   Марта Шулер, стоявшая за спиной генерала, сжала плечо супруга, впившись длинными ногтями в китель, как коршуны впиваются в добычу. Хотя Хантеру почему-то эта картина напомнила попугая, который сидит на плече у своего хозяина-пирата. И невольно расплылся в улыбке.   Шулерам же было не до улыбок. Они медленно переглянулись и уставились на капитана уничтожающим взглядом. Если бы глазами можно было бы испепелить, то Эрик давно уже был бы кучкой пепла.   Вот только офицеру было уже не страшно. Он видел то, от чего можно было заработать инсульт. Марта Шулер на этом фоне была просто невинной куклой.   – До выпускных экзаменов осталось немного, – подала свой скрипучий голос Марта. – В конце концов мы можем обойтись и без вас, капитан.   Улыбка Эрика стала еще шире, словно звериный оскал. Тихо рассмеявшись себе под нос, он расслабленно, с ленцой, завел руки за голову и сцепил их в замок. Нужно было показать майору, что с ней станет, если она будет упорствовать в его устранении. Причем в любом: будь то увольнение или убийство.   – О, ну да. Конечно. – Хмыкнул Эрик. – Только боюсь, мои девочки очень расстроятся, если не увидят своего капитана на рабочем месте. А что они могут натворить в гневе... я даже не представляю. Хотя нет. Очень даже представляю.   – Вы нам угрожаете, капитан? – поинтересовалась Марта сквозь зубы.   – Ни в коем случае, – театрально ужаснулся Хантер, и снова продемонстрировал свою фирменную улыбку во все тридцать два, – просто предупреждаю.    Тягостную тишину нарушил тяжелый вздох генерала, который сориентировался в ситуации быстрее жены.   – Хорошо-хорошо, – поспешно заверил он, поняв намек. – Твои условия?   – Премия, двойной оклад и своя квартира.   Сейчас у капитана будет много расходов – он твердо решил помогать матери сестёр Легран ежемесячно. А с этим на скромную зарплату офицера не прожить. Не мог же он прямо сообщить о своих планах Шулеру! Он был уверен, что никто бы его не понял в этих намерениях.   – Ну хорошо, – сдался генерал, даже не попытавшись возразить, – мы оформим кредит…   – Ну нет! – потряс у него перед носом Эрик указательным пальцем, – никакого кредита! Квартира. Как у полноправного члена педагогического состава.   Шулер насупился и его левый глаз снова задергался.   – Ты же знаешь, что это невозможно! – воскликнул он, шлепнув ладонью по столу, – только после пятнадцатилетнего стажа…   – Мне плевать, – бесцеремонно перебил его офицер, скучающе побарабанив по столу подушечками пальцев, – или вы хотите, чтобы мои девочки…   – Будет тебе квартира, – не дослушал генерал. Достав из нижнего ящика стола папку с договором, он бросил ее на поверхность стола со смачным хлопком. Словно показывая: вся эта ситуация ему очень неприятна, но он идет навстречу только чисто из любви к своему лучшему педагогу. – Кстати, капитан. Как продвигается ваша научная работа по путешествиям во времени?   Эрика таким вопросом было не застать врасплох. Он давно подготовился.   – Никак, – пожал он плечами, – я бросил это дело. Путешествий во времени не существует.   Шулеры расплылись в таких довольных улыбках, что Хантер понял: это было именно то, что они хотели услышать. Единственная чудесная новость для них за последнее время.   Все-таки, какой же он молодец, похвалил он мысленно сам себя, зарплату себе поднял, квартиру отхватил. Выжил.   И потерял камень.  

***

– Спасибо, что ты рядом, – тихо проговорила Мари, сжав руку Эрика в своих собственных маленьких ладошках.   Мужчина отчего-то смутился. Но руку убирать не стал. Наоборот: придвинулся на пластиковом стуле ближе к кровати. От Мари пахло антисептиком и лекарствами. Никаких привычных вишни и кофе. Хотя Эрик уже несколько дней приносил ей и то и другое. Девушка виновато ссылалась на то, что у нее нет аппетита.   Сейчас, на больничной кровати, с ногой, зажатой в каркасе, Мари выглядела потерянно. Бледная, без косметики и с нерасчесанными волосами она казалась такой беззащитной и уязвимой, что хотелось сгрести её в охапку в свои объятия и больше никогда не отпускать. Вдруг она снова вляпается в неприятность, а Эрику ее вытаскивать.    Давно они не разговаривали наедине, в неформальной обстановке, не обращаясь друг к другу по уставу. Давно он не слышал от нее таких искренних и теплых слов. Он сам виноват в том, что чуть не разрушил их отношения и сейчас был рад, что ему удалось исправить хоть что-то.   Этот момент был таким хрупким, таким настоящим, что хотелось, чтобы он длился вечно. Эрик накрыл девичьи руки свободной горячей ладонью.   – Я… скучал по тебе.   Он жаждал признаться совсем в другом, но смог вымолвить только это. Его потенциальная убийца оказалась ранимой и мягкой, и он хотел ее защитить от всего на свете всем своим существом. Он просто хотел быть рядом и любоваться ее красотой уже не украдкой, как обычно, а в открытую.   – Я тоже скучала по тебе, – призналась Мари, и тут же звонко рассмеялась, – ты не представляешь, как я завидую Софи! Она рассказала, что ты был великолепен. А я не видела.   Она театрально состроила грустное лицо и тяжело вздохнула, метнув многозначительный взгляд в сторону мужчины из-под полуопущенных ресниц. Эрик отчаянно замотал головой, вынимая руку из девичьих ладоней под протестующее мычание.   – Нет, даже не проси.   – Всего один раз!   – Я сказал «нет».   – Ну пожалуйста! Я больше ни о чем тебя не попрошу, обещаю.   Чего не сделаешь ради любимой девушки. На этот раз Эрику не пришлось бить себя по щекам и заставлять себя вспоминать неприятные события. Все произошло легко, само собой, словно он делал это по тысячу раз на дню. Мари подбадривала его, в то время как сам мужчина боялся, что вдруг именно в этот момент в палату зайдёт медперсонал и увидит, каким безобразием они тут занимаются. Тогда он просто сгорит со стыда. Мужчину немного смутило, что для этого пришлось раздеться. Наученный горьким опытом, он понимал: рубашек и брюк не напасёшься, если каждый раз рвать их в клочья. Он уже представлял лицо завхоза, если ещё раз обратится к нему по этому поводу, поэтому сложил форму аккуратной стопкой на стуле. Жаль, что модная «жидкая» одежда из спрея была только из обтягивающего латекса. Придумали бы военную форму из баллончика – цены бы ей не было.   Эрик чувствовал себя так, словно демонстрировал не просто свои способности, а что-то более глубинное, личное, интимное. И дело даже не в том, что он находился перед Мари совершенно голым, и от ее взгляда не скрыться и не спрятаться. А в том, что он открыл ей всего себя, свою настоящую суть. Свою истинную природу. Конечно, сначала он попросил её отвернуться, не уверенный в том, что она готова видеть его таким. Разумеется, она не ответила на его просьбу. Наоборот: смотрела во все глаза, словно боясь пропустить что-то важное. Чем смущала мужчину ещё сильнее.   Девушка издала восхищённый возглас и захлопала в ладоши. Если сначала она относилась к капитану только как к лакомой добыче, то сейчас она влюблялась в него как в равного себе. Как в мужчину, который способен на то, что не умеет ни один человек.   – Ты еще лучше, чем я себе представляла. Иди ко мне. Вот так, хороший мальчик.   На Эрика еще ни разу не глядели с таким восторгом. Он еще ни разу не видел, чтобы с таким неподдельным обожанием кто-то смотрел на огромного паука. Ему еще ни разу в жизни никто не гладил головогрудь и брюшко. И надо отметить, что ему это очень понравилось.