Всё о контроле

      Все сомнения, которые были у Дина по поводу них двоих, почти полностью развеиваются в течение нескольких дней. По крайней мере, те, что касаются их сексуальной жизни. Он всё ещё не уверен насчёт остального. В чём он уверен, так это в том, что, когда Кас крепко держит его, он может признаться себе в том, что ему это нравится. Он может доверять Касу, тот будет внимателен к нему и не даст упасть.       Он думает об их последней встрече, когда сортирует раздел инди в своем магазине.       Он попросил связать его. Было трудно встретиться взглядом с Касом, его щеки горели, но Дом ответил мягкой улыбкой. Прежде чем Дин успел уточнить свою просьбу, Кас уже держал в руках свой синий галстук. Дин вздрогнул, когда Кас подошел ближе, накинул галстук на шею Дина и притянул ближе.       Дин поправляет ряд альбомов, начинающихся на М, и бездумно проводит пальцами по своим губам, вспоминая о дыхании Кастиэля на них, когда он объяснял, что собирается сделать.       Его руки слегка дрожат, когда воспоминания наводняют его разум. Он помнит, как был привязан к изголовью кровати, и Кастиэль лежал под ним. Его бедра горели, когда оседлал своего Дома, и только головка члена проникла в дырочку Дина, а хриплый голос запретил ему двигаться.       Он хныкал и стонал, но повиновался, оставаясь настолько неподвижным, насколько мог, пока Кастиэль жёстко трахал его. Дина держали за горло, он смотрел вниз на лицо Дома и чувствовал себя в безопасности. На этот раз он не чувствовал себя неправильно, когда просил о большем.       Он думает о том, как сильно кончил, когда Кастиэль наконец позволил ему двигаться на члене, и ему приходится незаметно прижать ладонь к промежности, радуясь, что магазин почти пуст.       Что его не радует, так это разговоры. Кастиэль заставил его описать, что он чувствовал, что ему нравилось. Это было тяжело и заставляет Дина поёжиться. Он чувствовал желание спрятаться или убежать, но Кас удержал его. Дин понимал, что это важно для Каса, что он пытается избежать ещё одного приступа паники, но если бы у него был вариант, он бы пропустил эту часть и предпочел бы провести время в объятиях.       Щелчок пальцев у его уха возвращает его в настоящее. Он резко оборачивается и видит копну рыжих волос и широко раскрытые глаза, смотрящие на него снизу вверх.       — Земля вызывает Винчестера!       Дин с облегчением выдыхает. Он знает, что девушка не может знать, о чём он думал, но кончики его ушей все равно краснеют.       — Привет, Чарли! — неловко здоровается он.       — Ого, она, должно быть, что-то особенное, если может создать это влюбленное выражение на твоем лице.       Дин моргает, совершенно сбитый с толку.              — Она?       — Цыпочка, которая позаботилась о том, чтобы все заметили её отметины на тебе, — отвечает рыжая с дерзкой улыбкой и направляется к стойке, оставляя Дина стоять у полки, уставившись на неё, как идиот.       Дин бездумно прикасается к нежным местам на шее, где, как он знает, отметины Каса расцветают фиолетовым цветом, и чувствует прилив возбуждения, который быстро подавляет.       Он следует за Чарли к прилавку, где она вытаскивает комиксы из своего рюкзака.       — Так кто же она? Это серьезно? — спрашивает она.       Дин судорожно сглатывает и заставляет себя пошевелиться. Его разум работает как сумасшедший часовой механизм, пытаясь придумать ответ за ограниченное время, прежде чем он достигнет другой стороны стойки.       На мгновение он подумывает просто проигнорировать её, спросить о комиксах, которые она принесла, но когда поднимает глаза, то видит, что она смотрит на него с тёплой улыбкой, наклонив голову в знак искреннего любопытства.       Его сердце тяжело стучит, и напряжение покидает его плечи. Чарли — его друг. Она первая, с кем он познакомился, когда переехал сюда, она помогала ему с магазином. Она только поддерживала его, какими бы глупыми ни были его проблемы. И хотя у него нет проблем как таковых, когда он смотрит ей в глаза, он понимает, что ему нужно с кем-то поговорить. И кто еще, как не его изворотливый друг-гей?       — Это не она, — выпаливает он.       Она поднимает бровь и качает головой.       — Прошу прощения?       Дин прикусывает нижнюю губу и смотрит на номер "Юных мстителей" на вершине стопки.       — Это не она. Это он. И я думаю, что это довольно серьезно.       Она закрывает рот со слышимым щелчком, когда он поднимает глаза.       — Э-э, Я... Мне жаль, что я предполагала...       — Все в порядке, — выдыхает Дин. Он ожидает, что она крикнет что-нибудь вроде «Ура, ты квир» или «Добро пожаловать в клуб», но всё, что он получает, это яркую улыбку.       — Так расскажи мне о нём. Как вы познакомились? Вы давно вместе? — она почти подпрыгивает от возбуждения. Дин чувствует, как узел в животе сам собой развязывается.       — Его зовут Кастиэль, — говорит он, и уголки его губ приподнимаются в улыбке. — Он старше меня, и он бухгалтер.       Чарли хмурится, и её губы кривятся, как будто она попробовала что-то кислое.       — Бухгалтер? Я ожидала чего-то более захватывающего.       Дин опускает глаза, кусая нижнюю губу. Его кровь бежит по венам, когда он думает о Касе, и ему хочется рассказать Чарли всё. Каждая волнующая деталь о Касе хочет вырваться из его груди. С другой стороны, он не уверен, что ему это позволено.       — О, пожалуйста, скажи мне, что эта работа просто прикрытие для его супергеройской деятельности! — Чарли хихикает, когда видит его нерешительность.       Дин издает смешок и качает головой.       — Не совсем, — бормочет он.       — Давай, Винчестер. Скажи мне! — она опирается на стойку и слегка ударяет его по плечу.       Дин хихикает и поднимает руки в знак капитуляции.       — Хорошо, хорошо, — он делает глубокий вдох и встречается с ней взглядом. — Он профессиональный Доминант.       Секунда, которую ему приходится ждать её реакции, кажется вечностью, и он ожидает всего — от отвращения до насмешки.       Глаза Чарли расширяются от интереса.       — Правда? Это так круто!       Дин вздыхает и, улыбаясь, тычет в дерево стойки ногтем большого пальца.       — Да, это так.       — Так вот как вы познакомились?       Дин кивает.       — Я заплатил ему в первый раз, — у него в животе скручивается скользкое щупальце стыда, но он топчет его, представляя, как голос Каса говорит ему, что стыдиться нечего. — У меня были завязаны глаза, поэтому я не узнал его, когда он пришел сюда, чтобы купить книгу, но он подошёл ко мне.       — О боже! — руки Чарли взлетают вверх, чтобы прикрыть рот. — Я не могу решить, романтично ли это или жутко, — говорит она сквозь пальцы.       Дин хихикает, качая головой.       — Это было совпадение. Он живет в квартале отсюда. Я думаю, он чувствовал себя неловко из-за того, что обратился ко мне.       У неё выражение лица ребенка, открывающего лучший рождественский подарок на свете.       — Но он не смог устоять?       Дин улыбается и кивает.       Она хлопает в ладоши, её смех разносится по небольшому помещению магазина.       — Это потрясающе, Дин! Итак, как долго вы вместе? Всё хорошо?       Дин потирает затылок, внезапно почувствовав себя неуверенно.       — Мы... у нас было всего одно свидание, и я провёл выходные у него дома. Но это... напряжённо. Как на американских горках.       Она кивает, в её глазах читается понимание.       — Я очень надеюсь, что это сработает. Ты выглядишь счастливее, чем когда-либо.       Румянец заливает его щеки, но он не чувствует смущения. Честно говоря, он действительно чувствует себя довольно счастливым.       — Спасибо, Чарли.

***

      В тот момент, когда Кастиэль открывает дверь, Дин набрасывается на него, прижимая их губы друг к другу, его руки блуждают и тянут.       — Дин, — выдыхает Кас ему в рот, пытаясь оставить между ними хотя бы дюйм пространства.       — Привет, — шепчет Дин, утыкаясь носом в его шею.       — Что происходит? — спрашивает Кас, смущенный, но с улыбкой на губах.       — Я просто очень хотел тебя увидеть, — бормочет Дин, проводя губами по челюсти Каса.       Кас зарывается руками в волосы Дина и откидывает его голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. В его взгляде есть намек на беспокойство.       Дин пытается наклониться, чтобы поцеловать его, но Дом ему не позволяет. Это заставляет его немного успокоиться, но гул в его венах не утихает.       — Я открылся другу, — он ухмыляется, наблюдая, как загорается лицо Каса. — Она лесбиянка, так что я не знаю, считается ли это, но она единственная, кому я когда-либо говорил, кроме людей, с которыми я спал, и, боже, это приятно.       Он чувствует, что задыхается, когда руки Каса скользят по его плечам, и он заключает его в объятия.       — Я так горжусь тобой, Дин.       Такое чувство, что с его груди свалился огромный камень, и он не может перестать говорить.       — И я сказал ей, что я Саб, то есть, я сказал ей, что ты Дом, но намек достаточно ясен... — он замолкает, выпрямляясь, чтобы видеть лицо Каса. — Ты не возражаешь, что я сказал ей?       Кас качает головой.       — Конечно, нет, я рад, что ты это сделал.       Дин хихикает и целует его, и на этот раз Кас его не останавливает.       — Я хочу поиграть, Кас. Пожалуйста.       Кас крепче сжимает бедра Дина.       — Что ты хочешь сделать?       — Я не знаю. Что угодно. Покажи мне что-нибудь новенькое.       Кас хватает руки Дина, чтобы они не скользнули под его рубашку, и заламывает их Дину за спину. Дин не сопротивляется, просто пристально смотрит на него, уделяя всё своё внимание.       — Разве ты не хочешь сначала поужинать?       — Нет, — стонет Дин. — Я не голоден. Я не могу ждать, — он вытягивает шею так, чтобы его рот был близко к уху Каса, его руки тянутся в хватке Каса. — Я даже подготовился.       Кастиэль замирает, и Дин чувствует, как по спине пробегает дрожь.       — Ты трогал себя? — рычит Кастиэль.       Дин сглатывает комок в горле.       — Да, сэр. Это было неправильно? — его голос срывается от предчувствия гнева Кастиэля.       Дом отпускает руки Дина, в его глазах появляется опасный блеск, когда он снова говорит.       — Раздевайся и жди меня.       Дин открывает рот, чтобы спросить, не в беде ли он, но строгий взгляд Каса останавливает его.       Наблюдая за спиной Кастиэля, который исчезает в спальне, он стягивает футболку через голову и аккуратно складывает её. Он снимает брюки, носки и нижнее белье, и как раз в тот момент, когда он кладёт всю свою одежду на кофейный столик, он слышит шаги позади себя.       Он слишком боится рассматривать предметы в руках Каса, поэтому не сводит глаз с его каменного лица.       — На колени, — приказывает Кас, указывая на диван.       Дин понимает намек и опускается на колени на ковер, придвигаясь ближе к ногам Кастиэля, когда Дом садится на диван.       Странно, насколько естественной кажется Дину эта поза — стоять на коленях между раздвинутыми ногами Каса, глядя на мужчину снизу вверх. Он осознает власть Кастиэля над ним, но доверяет ему. Он отбрасывает страх быть наказанным и ждёт указаний Каса, готовый искупить любую допущенную им ошибку.       — Ты знаешь, что иногда я запрещаю тебе кончать? — спрашивает Кастиэль, он больше не кажется сердитым. Его голос тёплый, но что-то суровое остается в выражении его лица. Он напоминает Дину учителя.       — Да, сэр, — автоматически отвечает Дин, понимая подсознательную надежду на то, что обращение понравится Кастиэлю, только когда слова слетают с его губ.       — И ты знаешь, почему я это делаю?       Дин закусывает нижнюю губу между зубами, беспокоясь, что его ответ будет неправильным. Когда он наконец заговаривает, то говорит приглушенным тоном, не встречаясь глазами с Кастиэлем.       — Потому что мне становится лучше, когда мне наконец разрешают кончить?       Он видит, как розовые губы Кастиэля изгибаются в улыбке, а затем мягкая рука тянется к его лицу.       — Это правда, — Кас звучит довольным и нежно гладит Дина по скуле подушечкой большого пальца. — Но есть и другая причина.       Дин наклоняется вслед ощущениям.       — Какая? — его глаза закрываются, когда палец перемещается к нижней губе, проводя по ней.       Пальцы Каса сжимаются под подбородком Дина, заставляя его поднять глаза. Кастиэль на мгновение замирает, изучая лицо Дина, прежде чем ответить, и Дину интересно, что Дом видит в его широко раскрытых глазах.       — Это потому, что ты мой. Я тот, кто контролирует твоё тело. Твои оргазмы принадлежат мне.       Дин вздрагивает от пристального взгляда Каса и его хриплого голоса.       — Это означает, что тебе не разрешается мастурбировать без моего согласия.       Дин пытается защититься, но его заставляют замолчать, прижимая палец к губам.       — Ты этого не знал, Дин, так что на этот раз я просто говорю об этом. Но с этого момента, когда тебе захочется прикоснуться к себе, ты будешь звонить мне, всё понятно?       — Да, сэр, — он пытается казаться решительным, но едва слышит себя из-за бешено бьющегося сердца в груди.       — Я верю, что ты меня не разочаруешь, — говорит Кас с улыбкой и наклоняется, чтобы поцеловать Дина в лоб.       Когда он отстраняется, Дину приходится сдерживаться, чтобы не забраться к нему на колени.       — Отказ от оргазма — это то, на чем я хочу сосредоточиться сейчас, — продолжает Кастиэль, глядя на предметы, лежащие рядом с ним на диване. Однако Дин не следит за его взглядом, вместо этого уставившись ему в лицо. — До сих пор ты хорошо справлялся, но только потому, что я отпустил тебя и остановился, когда ты начал терять контроль.       Дин чувствует, как краснеют его щеки, потому что знает, что это правда.       — Нам нужно поработать над твоим самообладанием.       Дин кивает, его губы дрожат. Он не может сказать, из-за нервов это или от волнения.       — Я хочу, чтобы ты держался так долго, как я захочу, и кончал по команде. Как ты думаешь, ты сможешь научиться этому для меня?       — Да, — выдыхает Дин. Он чувствует, как его плечи расслабляются, когда Кастиэль улыбается.       Кас опирается на подлокотник, одна нога свешивается с края дивана, другая согнута. Он похлопывает себя по промежутку между ног. Дин осторожно встает, колени подгибаются. Он позволяет Касу усадить его в нужное положение: прислонившись спиной к груди Кастиэля.       — Расслабься, милый мальчик, я уверен, тебе это понравится, — шепчет он, целуя шею Дина, обнимая его за талию.       Дин вздыхает и кладет голову на плечо Каса, наслаждаясь теплом тела мужчины на своей обнаженной коже.       — Раздвинь ноги, согни колени и прижми их к груди, — инструктирует Кас, его низкий гулкий голос посылает искры по спине Дина.       Саб повинуется, чувствуя, как его кровь уже мчится вниз в предвкушении, связанном с открывающейся позицией.       Кас нежно гладит заднюю часть бёдер Дина, затем сжимает его упругие ягодицы. Дин наполовину тверд, когда палец касается сморщенной кожи его входа.       — Где ты был, когда готовился? — спрашивает Кас, медленно трогая пальцем дырочку Дина.       — В моём... в моём магазине. В туалете, — заикается Дин, ощущение пальца, медленно скользящего внутри него, отвлекает.       Кас вытаскивает палец и открывает бутылочку со лубрикантом, смазывая пальцы. Только когда два влажных пальца погружаются в тело Дина, он задает еще один вопрос.       — Ты использовал свою руку или игрушку? — спрашивает он. Дин извивается, разрываясь между тем, чтобы сжать пальцы Каса, насадиться на них глубже, и отстраняясь, чтобы он мог сформировать связное предложение.       — Руку, — стонет он, его собственные пальцы впиваются в кожу под коленями, когда Кас касается его простаты.       — Хм, — Кас оставляет метку на шее Дина. — А ты когда-нибудь пользовался игрушкой?       Дин кивает, тяжело дыша, когда Кас крутит и раскрывает ножницами свои пальцы.       — У меня есть розовый... розовый... боже мой, Кас, я не могу!       Кастиэль хмыкает, его горячее дыхание ерошит волосы Дина.       — Ты хорошо подготовился, но в следующий раз я хочу это увидеть, — говорит он, игнорируя недовольный звук, который издает Дин. — Хорошо, я собираюсь использовать это.       Дин моргает, когда в поле его зрения появляется черная силиконовая анальная пробка.       — Ты можешь потрогать её, — предлагает Кас, и Дин отпускает правое колено, чтобы коснуться предмета.       — Она всего пять дюймов в длину и полтора в обхвате. Она разработана так, чтобы быть удобной даже во время длительного использования.       Дин кивает, гадая, как долго Кас хочет, чтобы она была внутри него. Он бы предпочел, чтобы его трахнул член Каса, но ему любопытно, как будет себя ощущаться пробка.       — И она вибрирует, — добавляет Кас. Дин задыхается, когда вибрация проходит через его руку. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на Каса, который держит в руках маленький пульт дистанционного управления.       — О, — говорит он, и его член подергивается от возбуждения.       — Существует десять различных режимов. Мы пройдемся по ним, и ты сообщишь мне, насколько ты близок к оргазму.       Дин сглатывает и кивает.       Кастиэль смазывает пробку, затем забирает её. Дин возвращается в прежнее положение, уперев колени в грудь, и делает глубокий вдох, когда чувствует холодный кончик пробки у своего отверстия.       Она довольно легко проскальзывает внутрь, и Дин экспериментально сжимается вокруг неё.       — Хорошо? — спрашивает Кас, облизывая языком ухо Дина.       — Да. Я готов.       Несмотря на слова, удовольствие застает его врасплох, всё тело напрягается от незнакомых ощущений. Он выдыхает и расслабляется, удовлетворенно мыча. Вибрация нежная, просто дразнящая.       — Ещё? — спрашивает Кас.       — Да.       Следующий режим добавляет новое ощущение, когда пробка пульсирует. Это приятно, но определенно недостаточно.       Следующие два режима становятся для Дина мучительно тяжелыми. Он извивается и ёрзает в тщетной попытке добиться трения.       — Ещё, — умоляет он. Кастиэль хихикает, утыкаясь носом в плечо Дина, прежде чем переключает режим.       — О боже, это хорошо, — стонет Дин, выгибая спину.       — Ты близок?       Голова Дина мотается из стороны в сторону.       — Нет, но это хорошо, так хорошо.       Он хочет большего, он знает, что кончит, если коснётся своего члена, но в то же время он чувствует, что мог бы провести так весь день. Он хочет, чтобы кипящее тепло и вибрация, распространяющиеся по его телу, никогда не прекращались.       Он почти пропускает вопрос Каса в своих собственных стонах.       — Могу я двигаться дальше?       — М-да.       Следующий режим ещё лучше. Кожа Дина горит, и внезапно он ненавидит, что это не Кас, а какая-то глупая искусственная штука приносит ему такое удовольствие. Страстно желая прикосновения, он стонет имя Кастиэля и тянется к его рукам.       — Ч-ш-ш, я держу тебя, — успокаивает его Кас, нежно целуя в шею.       — Кас, пожалуйста, пожалуйста, — скулит он, прижимаясь к телу Каса, чувствуя его эрекцию, прижимающуюся к спине.       — Я могу дать тебе больше, Дин, но помни, что тебе нельзя кончать.       Дин издаёт животный звук, формирующийся в глубине его горла, и кивает.       Кастиэль нажимает на кнопку. Глаза Дина широко распахиваются, а губы расслабляются. Его грудь вздымается от затрудненного дыхания, и всё его тело напрягается, как струна, когда он борется с приближающимся оргазмом.       Кас не издаёт ни звука, несмотря на боль, когда ногти Дина впиваются в его предплечье. Он пытается успокоить его, потирая дрожащие бедра, но это только разочаровывает Дина.       Он не может говорить, он едва издает звуки, чуть громче, чем отчаянный скулеж. Он знает, что мог бы кончить вот так, вибрации на его простате заставляют его видеть звезды, но он всё ещё в состоянии держаться за край ногтями и зубами.       — Последний шаг, — шепчет Кас ему на ухо. — Я собираюсь включить его сейчас.       Требуется секунда, чтобы устройство отреагировало, а затем по Дину словно пробегает электрический ток.       Его тело выгибается, будто одержимое, и он кричит.       — Кас! Кас! — голос хрипит, в уголках глаз слезы.       Сильная рука сжимает основание его члена, и вибрация стихает на несколько делений.       Он падает на грудь Кастиэля, тяжело дыша. Его мышцы болят, нервы всё ещё гудят. Он чувствует, как предэякулят бежит по члену в руке Каса, но он не кончил.       — Мой мальчик. Ты так хорошо справился, Дин. Ты был потрясающим, — гордость в голосе Кастиэля заставляет сердце Дина трепетать. Он сдвигается так, чтобы уткнуться лицом в плечо Каса, и чувствует, как мягкие губы прижимаются к его лбу.       — Ты в порядке?       — Да, — выдыхает Дин. Он чувствует себя измотанным, но в то же время всё ещё отчаянно возбужденным, его задница сверхчувствительна, а член подергивается, и, несмотря на всё это, он чувствует себя на грани экстаза.       — Ты же не кончишь с такими вибрациями, как эта?       Дин обдумывает свой ответ. Теперь, когда он был так близок к краю, это стало труднее. Мышцы внутри него сжимаются, требуя большего, но он может выдержать это некоторое время.       — Нет, я в порядке.       Кас сдвигается и целует его в губы, облизывая его рот и посасывая нижнюю губу. Дин чувствует, что ему, возможно, придется передумать, но затем Кас отстраняется и заставляет его сесть. Дин стонет, когда пробка перемещается внутри него, кончик вонзается в его простату.       — Отлично. А теперь встань и приготовь мне чаю.       Дин оборачивается, чтобы посмотреть на Каса. Его глаза расширяются, когда он понимает, что Дом серьезен.       Кас приподнимает бровь в ответ на отсутствие ответа.       — Ты можешь это сделать?       Укол неповиновения пронзает грудь Дина, и он поднимается на ноги.       Это странно, внешняя часть пробки трется о его ягодицы, и трудно сдерживаться, чтобы не схватить член и не достигнуть разрядки.       — Я могу это сделать, — говорит он, пристально глядя на Каса. — Сэр, — добавляет он и направляется к кухонной стойке.       Он пытается скрыть тихие вздохи и стоны, которые издает при ходьбе.       Взгляд Кастиэля на его спине подобен физическому прикосновению.       Дин пытается сосредоточиться на своей задаче, но каждый раз, когда он осознает, что он голый на кухне Кастиэля с вибрирующей пробкой, заполняющей его задницу, он чувствует новый прилив возбуждения.       К тому времени, когда он опускает пакетик чая в горячую воду, его руки дрожат, и он чувствует себя опустошенным от того, как долго находится на краю.       Он оборачивается с блюдцем в руке и видит Кастиэля, лежащего на диване, с раздвинутыми ногами, так что выпуклость в его штанах очевидна.       Дин делает шаг вперед и замечает поднятую руку Каса с пультом управления. Он чувствует изменение режима вибрации, но не останавливается.       Он делает шаг, пробка сдвигается, и пульсация попадает по чувствительному месту Дина.       Он вскрикивает, чашка соскальзывает с блюдца, горячая жидкость выплескивается, и фарфор падает на пол.       — Нет! — кричит Дин, падая на колени. Он слышит торопливые шаги и чувствует волну страха.       — Прости, прости, — бормочет он, словно в бреду, собирая острые осколки разбитой чашки.       Он слышит, как Кастиэль произносит его имя, но ему всё равно. Его зрение затуманено по краям, в ушах звенит. Он облажался, он плохой, он всё испортил, и Кас будет злиться на него.       Он дёргается, когда Кастиэль хватает его за руку.       — Дин! — он злится, Дин это слышит.       — Прости, я все уберу, клянусь, мне так жаль, — его голос звучит слабо, как скулеж раненого животного, и Дин ненавидит себя за это. Он отталкивает Каса и хватает ещё один осколок.       — Дин, прекрати! Успокойся! — он снова тянется к Дину, но Саб впадает в истерику. Он не хочет, чтобы Кас прикасался к нему, заботился о нём, он этого не заслуживает!       — Нет! — кричит он, качая головой, борясь с руками Каса, которые пытаются удержать его.       — Шмель!       Дин замирает, как будто кто-то повернул выключатель. Борьба покидает его тело, и он оседает, как тряпичная кукла, уставившись на пролитый чай на деревянном полу.       — О боже, Дин, — какая-то часть мозга Дина, которая всё ещё функционирует, осознает, что в голосе Кастиэля нет гнева. Он звучит обеспокоенно, даже испуганно.       — Иди сюда, иди сюда, все в порядке, — он притягивает не реагирующего Саба в свои руки.       — Прости, — всхлипывает Дин, слезы текут по его щекам.       — Нет, ч-ш-ш, всё в порядке. Всё в порядке.       Дин качает головой, шмыгая носом.       — Это не так. Я всё испортил. Прости, Кас.       — Ты не сделал ничего плохого, Дин. Давай, вставай.       Он поднимает Дина на ноги, тот пошатывается и хватает Каса за плечо, чтобы удержаться на ногах.       — О боже, Дин, у тебя идет кровь.       Дин моргает, глядя на красное пятно, которое его рука оставила на футболке Каса. Должно быть, он порезал руку об осколки.       Прежде чем он успевает пробормотать ещё одно извинение, Кас тащит его к раковине, осторожно смывая кровь.       Дин пристально смотрит ему в лицо.       — Прости, — шепчет он. Губы Каса сжимаются в бледную линию, но он ничего не говорит. Он вытирает руку Дина и накладывает пластырь на порез.       Он вкладывает стакан холодной воды в здоровую руку Дина и ждёт, пока тот выпьет.       — Спальня, — приказывает он, обнимая Дина, чтобы он мог опереться на него, когда они идут.       — Ляг на живот, я выну пробку.       — Нет! — Дин отшатывается. — Я могу продолжать! Пожалуйста, Кас! Клянусь, я больше не облажаюсь!       Выражение лица Кастиэля спокойно, но Дин чувствует, что ему трудно контролировать себя.       — Все закончилось, Дин.       Чувствуя, что колени все равно откажут ему, Дин падает на кровать, свернувшись в позе эмбриона. Он закрывает голову руками и подавляет всхлип, когда Кастиэль вытаскивает игрушку.       Он не собирается снова плакать, это только показывает, насколько он слаб.       Он не сопротивляется, когда Кас заставляет его перевернуться на другой бок и притягивает в свои объятия.       Напряженность небесно-голубых глаз Кастиэля — вот что выводит его из состояния апатии.       — Дин, послушай меня, — говорит он, обхватив лицо Дина обеими руками. — Я не наказываю тебя. Я не сержусь на тебя, Дин. Ты не сделал ничего плохого.       Дин крепко зажмуривается и качает головой.       — Я всё испортил. Я не выполнил твой заказ.       — Дин, мне нужно, чтобы ты понял, что тебя накажут только за нарушение чётко сформулированного правила. Чего ты не сделал.       Дин в замешательстве открывает глаза.       — Но я...       — Тебе не разрешили кончать, и ты этого не сделал.       — Но ты хотел чай, а я разбил чашку...       — Да, такое случается, Дин. Задание, которое я тебе дал, было трудным для первого раза. Тебе не должно быть стыдно за это.       Дин стонет и зарывается головой в подушку.       — Мне так жаль, что я так плохо справился с этим. Прости, что я так испугался. Я слишком слаб, прости, — он задыхается, чувствуя, как слезы снова угрожают пролиться, а горло сжимается.       Теплая рука Каса рисует круги у него на спине.       — Перестань наказывать себя, Дин. Это моя работа.       Дин поворачивает голову набок, чтобы посмотреть на Дома.       — Я чувствую себя идиотом, — бормочет он.       Кастиэль вздыхает, гладя Дина по волосам.       — Ты знаешь, что наказание должно облегчить тебе жизнь.       Дин хмурится, не понимая.       — Это часть освобождения от контроля. Ты сказал, что тебе нравится, когда тебе говорят, что делать, потому что тогда тебе всё равно, ты не боишься облажаться. Наказание существует за то, что, когда ты совершаешь ошибку, оно снимает с тебя ответственность за неё. Я наказываю тебя, и всё проходит, как будто ничего и не было. Никаких последствий. В этом смысле сцена намного проще, чем жизнь.       Он ждёт, пока Дин кивнёт, прежде чем продолжить.       — Я хочу заботиться о тебе, Дин. Я хочу взять на себя контроль, от которого ты отказываешься ради меня. Но я не могу сделать это полностью, пока ты не перестанешь наказывать сам себя.       Дин сглатывает и снова кивает с закрытыми глазами. Он понимает, но всё равно чувствует себя глупо.       Кастиэль притягивает его ближе и целует в висок, и на этот раз Дин обнимает его в ответ.       — Не могу поверить, что я плакал из-за разбитой чашки, — он бы посмеялся над собой, не будь он таким усталым.       — Подчинение вызывает чрезвычайное физическое и умственное напряжение. Вполне понятно, что неожиданное осложнение вызвало незначительный срыв.       Дин вздыхает и смотрит Касу в глаза, голубизна успокаивает его.       — Ты так добр ко мне.       — Нет, Дин, это ты добр ко мне. Я просто пытаюсь дать тебе то, что ты заслуживаешь.       Дин не отвечает, но позволяет Касу поцеловать себя, нежно и медленно.       Они лежат лицом друг к другу, переплетя руки и ноги, единственный свет проникает через открытую дверь из гостиной.       Дин прокручивает всю сцену в голове. Он хорошо справился. Это была вина проклятой чашки, а не его. Он собирался сделать это, даже когда Кас усилил вибрацию.       — Ты чувствуешь себя лучше? — спрашивает Кас, проводя рукой по потным прядям волос Дина. — Хочешь что-нибудь съесть? Или принять душ?       Дин задумывается об этом. Оба варианта звучат великолепно, но они предполагают потерю физического контакта с Касом, хотя бы на мгновение, и Дину все еще кажется, что прикосновение Кастиэля — единственное, что удерживает его вместе.       — Нет, мне и так хорошо.       Кас мычит и целует его в макушку.       — Ты уверен, что я ничего не могу для тебя сделать?       Дин колеблется.       — Не мог бы ты... может быть, мы могли бы... заняться сексом без...       — Игры?       — Да.       Дин скорее чувствует улыбку Каса, чем видит её.       — Конечно, Дин.       Они целуются, лениво, как будто не пытаются ничего сделать. Кас стягивает футболку через голову, и Дин пытается прикоснуться к каждому дюйму горячей кожи, как будто он может черпать из неё силу.       — Повернись, — шепчет Кас.       Дин поворачивается спиной к Касу и придвигается ближе, когда руки Кастиэля обнимают его, изгиб его тела идеально прилегает к телу Кастиэля.       Он все еще скользкий и открытый, поэтому Кастиэль легко входит в него, осыпая плечи нежными поцелуями.       Дин удовлетворенно мычит, протягивая руки к Кастиэлю. Он находит его руку, и их пальцы переплетаются.       Кас слегка покачивает бедрами, и прикосновение кожи к коже становится безумным.       — Я ощущаю тебя как в раю, — шепчет Кас хриплым от нежности голосом.       Это так отличается от любого опыта Дина в сексе. Это не зажигает искры внутри него, не заставляет его широко раскрыться и отчаянно желать большего. То, как Кас окутывает его своим теплом, как они связаны самым интимным образом, делает Дина довольным, успокаивает его нервы и оставляет его сытым.       Рука Кастиэля скользит вниз по бедру Дина и заставляет его согнуть колено, что позволяет Касу проникнуть глубже. Так глубоко, что Дин задыхается.       Трудно сказать, где заканчивается один из них и начинается другой, они так плотно прижаты друг к другу, томно покачиваются, шепчут сладкую чушь и тяжело дышат.       Удовольствие нарастает так медленно и неуклонно, что, когда Дин кончает, это не похоже на падение за грань. Это больше похоже на то, как он расправляет крылья и скользит по волнам удовольствия.       Тепло и влажность оргазма Кастиэля, затопляющего его — совершенно новое ощущение, и это заставляет Дина застонать с новой волной возбуждения.       С довольной улыбкой на губах он засыпает ещё до того, как Кастиэль выходит.