Обрушить горы к твоим ногам, усыпать их лепестками цветов

      Цингэ прилетел в орден через полтора дня к закату, когда пик Цинцю уже давно накрыла мгла, что он так не любил, а, пролетая над ним, тот и не вспомнил об этой неприязни. Направился заклинатель сразу к главе Циньюаню. Его силы быстро восстанавливались вне того хребта, но и тратил он их достаточно, чтобы долететь сюда, как можно быстрее. Версия Цинцю о течении времени в пещерах ещё не была точно доказана, а значит, делать нужно что-то очень быстро. Без промедлений.       Ему было откровенно плевать, что он заявился к главе в неподобающем виде, было плевать, что распугал всех учеников по пути, так же, как и на то, что боль в ноге так и не утихла. Он влетел в кабинет главы как буря, задев плечом стену у входа, и, кажется, уронив тем самым что-то с полок. — Лю Цингэ?! — Первой подала голос Ци Цинци, которая склонялась над столом с бумагами перед главой, а теперь, в ужасе, прижав руку со скомканной бумажкой к груди, осматривала прибывшего. Сам же Циньюань тоже быстро встал и подошёл к Цингэ, озабоченно ведя его обратно к стулу. — Что случилось? Почему ты один? где Шень? — Он все же смог усадить Цингэ, хоть тот и отпирался. — Нет времени, то задание… я. — Он все не мог собраться с мыслями и понять с чего начать, да так, чтобы на это не ушло полдня рассказов. — Успокойтесь, глава Лю, я уверена, время есть. — Ци Цинци присела напротив и потянулась к чашке чая. — На чай точно нет.       Цингэ резко вскочил с места, чем вызвал ещё большее удивление, а затем, собравшись, наконец кратко и сухо изложил ситуацию. Глава школы переглянулся с заклинательницей, а затем они оба посмотрели на Цингэ, будто требовали больше информации, но потом женщина устало вздохнула, похлопывая себя по колену. — Как я и говорила ранее вам, Глава Юэ — демоны правда собираются в разных важных частях государства и что-то устраивают. Тот, кого мы поймали вчера, упоминал и про Хребет Луань.       Цингэ с полным непониманием посмотрел на неё, а вот Циньюань, напротив, свёл брови к переносице и приставил руку к подбородку, кивнув сам себе, что-то мысленно подтверждая. — Тогда я соберу людей и сейчас же отправлюсь на хребет. — Он зашагал к одной из стен кабинета, прихватив какие-то склянки и меч, что в мирное время он обычно хранил на резной подставке. — А тебя попрошу отвести нашего шиди к Му Цинфану. После этого выведай у демона побольше подробностей.       Женщина уверенно кивнула, вставая с места, и потянула руку к Цингэ, желая помочь тому идти. Но заклинатель, вопреки всем ожиданиям, а может, и подтверждая их, разразился гневной тирадой и прохромал вслед за резко исчезнувшим в дверях главой. Ци Цинци театрально взмахнула руками, ворча что-то про бескультурных мужчин, и побежала за ними.       Цингэ догнал Циньюаня только на площади перед его домом, когда тот уже вставал на меч, раздавая указания своим старшим адептам. А Цинци прибежала мгновением позже, хватая того за то, что ранее было рукавом, так, на всякий случай. — Я полечу с вами, мне незачем идти к Му Цинфану. Я смогу показать, где эти пещеры. — Циньюань качнул головой. — Я не спрашивал, а дал указание, Цингэ. Неизвестно, что на вас там воздействовало. Ты хромаешь и весь изодран, посмотри на себя, раз уж на то пошло. Тем более если шиди Му осмотрит тебя, возможно, сможет лучше помочь Шеню. Быстрее, ступай.       Цингэ сжал кулаки до белых костяшек, упорно глядя прямо главе в глаза, не отрываясь, будто собирался отстаивать своё решение до конца. Даже дама Ци вдруг отпустила мужчину, отходя на полшага назад. Всё же все прекрасно знали — Цингэ привык решать все сам, если он принял это решение, кто его остановит и успокоит? Но когда тот медленно выдохнул, коротко кивнув Циньюаню, направляясь, как и было велено, в сторону пика Цяньцао, даже небо показалось оставшимся наблюдателям светлее, чем было моментом ранее. Заклинательница же легко поклонилась Циньюаню, негласно прощаясь, и оба тоже тут же разошлись, каждый по своему личному делу.       На пике Цяньцао Цингэ был частым гостем, ученики Му Цинфана, только завидев его издалека, сразу же поспевали предупредить своего главу, один из них даже решился узнать, не нужна ли лорду пика Байджан помощь с передвижением. Но Цингэ был слишком поглощён своими мыслями, он все возвращался и возвращался в голове в тот момент, когда Цинцю нагло вытолкнул его из пещеры одного. Он перебирал всевозможные варианты, где смог бы вытащить его за собой. Но все это было лишь теоретически, что бесило ещё сильнее.       Он никак не мог смириться. Ни с поражением на миссии, ни со своим бессилием. А эти чувства, как ни странно, выливались только в злость. Она была направлена просто на все, а главное, на себя самого. Цингэ никогда не любил копаться в себе и уж тем более в чувствах, привык, что это только отвлекает, особенно в таких ситуациях, где нужны быстрые решения. Но сейчас он не мог контролировать весь этот рой мыслей. Ему приходилось пытаться найти оправдания всем своим переживаниям.       Му Цинфан же, по обыкновению, встретил его на самом пороге, аккуратно придержав и проводив внутрь. Вид у него был, на беглую оценку Бога войны — уставший. Хотя ему казалось, что это уже даже обыденное состояние лекаря. Уж у кого точно всегда была работа, так это у Му Цинфана. Шиди Му усадил его на подобие кушетки, скептически осматривая боевого товарища. — Нда… на тебя будто гора упала, я слышал, что вы просто отправились упокоить духа… — Он скептически потрепал многострадальные остатки верхней одежды, быстро избавляясь от этих более ненужных тряпок. — Упала пару раз. — Цингэ, хмыкнув, следил, как забавно на лице товарища меняются эмоции, от полного непонимания до удивления и странного возмущения. — Минутку, я пошлю ученика к тебе за сменной одеждой. — Тот засуетился, быстро выходя из дома, возвращаясь даже раньше, чем Цингэ успел снять сапоги. — Тогда не все так плохо, как выглядело. Что-то пошло не так? — Набирая разных скляночек с мазями, что Цингэ видел и у главы в кабинете, шиди Му подсел к мужчине на кушетку, начиная обрабатывать раны на голых плечах и груди. — Все пошло не так. Цинцю остался там. С какой-то непонятной тварью. — Цингэ устало вздохнул, немного щурясь, когда мазь попадала на раны. Ему всегда не нравился процесс обработки, так что, за исключением особых случаев, он и не ходил в «лазарет», простые раны и сами зажить смогут. Он рассказал Му Цинфану про действие пещер и про то, что сам Шень наверняка так просто от последнего обвала не отделался. Мужчина говорил все так же сухо, не вдаваясь во всякие излишние описания. — Если глава Юэ успеет, я уверен, все обойдётся. — Лекарь похлопал Цингэ по плечу и спустился к сломанной ноге. Сапог и перевязку бог войны снял сам, так что укоризненного взгляда от шиди пришлось избегать. — Вправленная? — Он прощупывал лодыжку, иногда подглядывая на боевого товарища, оценивая эмоции и реакцию на боль, которую перед ним единственным Цингэ не скрывал, хотя этого тоже пришлось добиваться под палками. — Я не могу нормально ее залечить с помощью Ци. — Дай-ка руку. — Цингэ протянул кисть вновь севшему рядом брату, а тот стал проверять пульс. Они молчали довольно долго, и Цингэ успел вновь упасть в омут мыслей. Все это, конечно, без внимания не осталось. — Дело не в Ци. Наш шисюн отлично восстановил ее течение, ты просто слишком перегрузил ногу. — Он хоть и знал, что Цингэ скорее всего не будет соблюдать постельный режим все три следующих дня, все равно напомнил про это. — Ты чем-то озадачен. Волнуешься за Цинцю? — Му Цинфан закончил, по привычке вытирая одну из рук, что перепачкана мазями, о рукава. Эта самая привычка, дурная, по мнению Лю, была причиной, по которой младшего главу можно было узнать и с закрытыми глазами, из-за яркого шлейфа лекарственных трав. Однако на вопрос боевой заклинатель не ответил. — Я тоже волнуюсь, это нормально, он же наш шисюн. Но я думаю все будет в порядке. — Почему вы все так в этом уверены? — Внезапно громче, чем для обычной светской беседы, ответил Лю. — Он же такой же заклинатель, как и мы все. Да, не сильнее тебя, не выносливее главы Юэ, и не такой ловкий, как госпожа Ци, но он умён. И очень хитер. Мне всегда нравилась в нем эта черта. Он все время, что я его знаю, старался все свои навыки доводить до идеала в его понимании. — Му Цинфан задумчиво улыбнулся в пустоту, а Цингэ только слушал, пытаясь понять смысл этой речи. — К тому же он уже довольно давно учился у меня врачеванию. Например, лечению с помощью Ци, которое ты на себе опробовал. Когда тот только пришёл и попросил меня об этом, я очень удивился, но, как видишь, результат говорит сам за себя. — Почему удивился? — Цингэ обернулся на ученика, что наконец принёс ему новую форму, на миг отвлекаясь от разговора, чтобы забрать ее. Паренёк быстро убежал обратно на улицу, так и не поднимая головы, а заклинатель начал переодеваться, отойдя за ширму неподалеку. — Потому что он был первым, кто учился этому и не был адептом пика Цяньцао. — Шиди Му учтиво отвернулся, хотя чего он там только не видел у этих раненных заклинателей и продолжил чуть громче. — Это очень тонкое и сложное искусство врачевания, мои ученики пытаются овладевать им с самого детства и к периоду совершеннолетия далеко не все справляются. А Цинцю… как я и сказал, он очень трудолюбив. Он освоил его за полгода, не в совершенстве, но сам понимаешь. Ну вот, выглядишь почти как обычно. — Му Цинфан улыбнулся, вставая и подходя к вышедшему и одетому Цингэ. Вид у него все ещё был потрёпанный, но, скорее, из-за сбившейся прически и ссадин на лице, но это не такая уж и проблема. — То есть вся эта полка с травами и всякой мелочью у него в доме для врачевания? Он тебе помогает? — Цингэ сам был рад, что больше не выглядит, как оборванец с улицы, но сейчас его заинтересовало кое-что другое. Лю Цингэ немного не понимал, зачем адепту и главе пика изящных искусств вдруг учиться другому ремеслу. — Это, скорее, просто из-за моей личной рекомендации по его здоровью. — Он не в порядке? — Цингэ вдруг нахмурился, вспоминая все это разнообразие на большой полке. У него самого тоже были лекарства и травы, но баночки две-три от силы. Как и у всех. — Врачебная тайна. Думаю, об этом тебе стоит спросить уже его. — Му Цинфан лишь скромно повёл плечами. — А как давно он этому всему у тебя учился? Около пяти лет назад? — Ммм… дай-ка подумать. — Шиди Му приложил пальцы к переносице, не сильно потирая ее. — Да… помнишь тот случай, вашу вылазку, после которой он очень долго был без сознания?       Цингэ помнил. На протяжении нескольких лет, только эта вылазка и не выходила у него из головы. У них были спокойные времена, но на границе с другим заклинательским кланом заметили пару тварей, конечно же, отправили Цингэ, но и Цинцю увязался, причем по своей воле. У них тогда были слишком натянутые отношения. По сравнению с нынешними в последние года, тогда он даже назвал бы их враждебными. Они часто ругались, ввязывались в «учебные» поединки, и любая обычная беседа не заканчивалась ничем, кроме пассивной агрессии со стороны обоих.       Именно очередная ругань и привела к тому, что Цинцю тогда отвлёкся. А инициатором на сей раз стал сам Цингэ. Он не помнил из-за чего, не помнил, что именно они наговаривали друг на друга, но из-за этого тварь успела исподтишка довольно сильно оглушить Шеня так, что весь последующий бой он провалялся в траве. Тогда Лю Цингэ казалось, что он не выживет. Но Цинцю всегда привык действовать наперекор ожиданиям. — Так вот, он пришёл через пару месяцев после этого случая. А что такое? — Ничего, спасибо, шиди Му. — Цингэ несдержанно резко поклонился, так же несдержанно и торопливо уходя из домика лекаря, оставляя Му Цинфана в легком недоумении. — Вот же… Стой, шисюн, а как же мази?!       Только Цингэ его уже не услышал; бежал так быстро, насколько мог, а после летел на свой пик. Он вдруг будто понял какую-то важную тайну, которую если быстро не подтвердить, исчезнет, просто растворится в воздухе. Он все думал и думал о том дне, когда Цинцю пришёл в себя, прокручивал в воспоминаниях каждое его последующее слово или жест и с каждым таким разом все больше убеждался, что что-то поменялось именно тогда.       Он влетел в свой кабинет, отослал от себя всех учеников, суматошно копаясь в полках и ящичках, выуживая наконец то, что искал. Цингэ раскрыл веер с замысловатым пейзажем бамбуковых зарослей и гор, немного покрутил его в руках. Взгляд зацепился за оберег, за парочку царапин, за крохотное пятнышко почти у самого края. Все понемногу складывалось, но легче от этого не становилось.       Этот веер он нашёл оставленным где-то на лавочке давным-давно, но так и не вернул, как все последующие. Просто забыл тогда, не принял во внимание. Но сейчас это показалось мужчине огромной удачей, ведь это доказывало, что он прав. Цинцю, за все годы знакомства с ним, никогда не терял веера. Этот аксессуар был будто пришит к нему и его лицу в частности, оттуда и пошло, что якобы лорд с пика Цинцзин скрытный, загадочный и подлый. Но после того происшествия… нет, он все ещё носил веера, ничего не изменилось, но вот обращаться с ними он стал халатно. Вечно забывает либо ломает, один раз даже пролил на один из них чай.       И таких мелочей в его образе, что будто бы, как и раньше, но по-другому, Цингэ стал замечать все больше и больше. Это не была паранойя — простое наблюдение, но именно это и приводило к тому, что у заклинателя в последний месяц болела голова от всех размышлений. И именно поэтому в нём закипала злость. Он не понимал, что не так, не понимал и от бессилия злился. Сжав этот самый веер в руке, Цингэ твёрдо решил узнать у шисюна все сразу, высказать все подозрения и наконец успокоиться. Однако, те слова Цинцю о лишних подозрениях, которые только ухудшают ситуацию, все же мелькали в разгоряченном разуме, но, к сожалению, слишком незаметно.

———

      Был рассвет, легкий ветер шуршал листвой в бамбуковой роще, приятный тихий звук, который так нравился здешним обитателям, нарушился топотом ног и обеспокоенными голосами. Глава Юэ Циньюань вернулся с хребта Луань, его старшие адепты были уставшими и будто выжатыми, как фрукт, но все вернулись и даже с прибавлением. Парочка демонов низкого ранга были связаны и лишены сознания, а сам глава спустился на землю, неся своего шиди на руках, но лишь немногие из учеников это заметили. Первым на пик Цинцю прибыл Му Цинфан, а следом пришла Ци Цинци, уводящая пленненых демонов. Сразу следом за женщиной прибыл и Цингэ. Но шиди Му никого не впускал в дом, даже глава Юэ вышел за порог и был очень и очень раздосадован.       Цинцю был жив, но так же, как и те пленные демоны — без сознания, а Цингэ лишь озадаченно попытался выяснить, что произошло. Циньюань не поскупился на детали, расписал, как бродил по пещерам, как пару раз чуть не попал с адептами под завал, как нашёл их логово и как отрубил главарю шайки голову. Все в мельчайших деталях, хоть и уставшим голосом. Было видно, что он буквально в ярости, хотя в таком состоянии добродушного главу почти никто и никогда не видел. Цингэ, напротив, успел успокоить себя, все эмоции вдруг плавно перетекли в раздражение сначала от ожидания, а после и легкой тревоги.       Они так и стояли с главой на пороге до самого вечера, пока шиди Му не вышел и не прогнал их вовсе со словами о том, что очнуться Цинцю должен только минимум дня через два. Циньюань, видимо, обрадовался словам «должен очнуться» и улетел, а Цингэ почему-то хотелось переночевать прямо тут. Возможно, это было из-за его тяги устроить Цинцю, как там тот говорил — «допрос», а может, из-за волнения о нем, но все ещё разумная часть заклинателя заставила его все же уйти.       Два дня тянулись слишком медленно, а окончательно пришедший в себя Цингэ, полный энергии и сил, вымещал ее всю на тренировках со своими адептами, в промежутке пил какие-то травы от Му Цинфана и бегло ходил по пику, теребя в руках тот самый веер. Он даже успел покрутиться у бронзового зеркала с этим аксессуаром, но понял, что либо он не такой изящный для веера, либо просто не знает, как с ним правильно обращаться, и забросил это дело.       На третий день, почти к полудню, к нему постучался адепт в одеждах цвета Цин, и заклинатель понял все без лишних слов. Мандраж, непривычный и совсем не удобный ему, сопровождал того до самых дверей чужого дома, зайдя в который, Цингэ от чего-то и вовсе перестал дышать.       У кровати, где лежал очнувшийся, но все ещё плохо выглядевший Шень Цинцю, сидел шиди Му, а глава Юэ, стоявший у окна, был чернее самой грозовой тучи. В воздухе повисло напряженное молчание. Му Цинфан хлопотно засуетился, собирая все свои баночки и склянки, а глава Юэ, заметив в дверях Цингэ, чуть качнулся; его лицо приобрело слишком странное для понимания выражение. Глава кивнул новоприбывшему, идя на встречу, а Цингэ все не мог спустить глаз с Шеня, с кучей ссадин на открытых частях плеч, с забинтованными кистями рук, что смотрел в ответ потерянно и слишком удивлённо. — Цингэ… — Циньюань, что наконец подошёл, положил руку на чужое плечо, чуть отводя его в сторону, и заговорил чуть тише. — Он ничего не помнит.