(не)Герой

Эдгар не помнит, как прошёл первую половину пути. Беспокойные мысли заняли всю его голову, и действовать разумно оказывается очень сложной задачей. Кажется, он читал о таком в одной из книг семейной библиотеки. С паникой совладать сложно (особенно, когда тебя поразила неизвестная болезнь, чёрт возьми, а под кожей пробивается нечто чужеродное), нужно дать себе время, и тогда можно строить какие-то планы. Потому, осознавая, что он находится на безлюдной улице ночью, Эдгар замедляет шаг и ёжится, обхватывая себя руками. Холодно,  накидка так и осталась в доме и согреться здесь нечем.  Холодно и жутко.  Фонарей здесь нет и в помине, и сквозь окна домов не видно огней, потому остаётся брести в свете луны и надеяться не потеряться. И даже сейчас он различает множество бабочек, что держатся поодаль, сидят на стенах домов, на ветках деревьев, на подкосившемся заборах, на пожелтевшей траве.  Наблюдают. Интересно, а Лука среди них, или он где-то далеко, не здесь?  Подобные мысли немного отгоняют тревогу, и Эдгар преодолевает так остаток пути. Благо, лазарет с другими домами спутать сложно, и лунного сияния достаточно, чтобы разглядеть его очертания. Сквозь щели в закрытом окне пробивается тонкая полоса света, и Эдгар медлит, прежде чем постучать. Вдруг доктор его прогонит? Вдруг будет настроена недружелюбно? Да и приходить в столь поздний час… Он тяжело вздыхает, и стучит три раза. За стеной слышится тихая возня, а затем стук шагов по скрипучим доскам. Щелчок замка, дверь приоткрывается, и сквозь образовавшуюся щель Эдгар видит лицо женщины. Той самой, что он успел запомнить ещё на ритуале. — Что вам нужно? — На лице ее читается удивление, но впускать незнакомца в дом она не намерена. — Мисс Эмили Дайер? — На всякий случай уточняет беглец.  — Я, — коротко кивает доктор, а затем хмурится, замечая пятна крови на светлой, безвозвратно испорченной, рубашке. — Чья это кровь? — Моя, — честно отвечает Эдгар, и закатывает рукав, демонстрируя свежий порез, оставшийся после избавления от растительности. К своему ужасу он обнаруживает, что за это время на свободных участках кожи появилось несколько маленьких тёмных точек: кончиков свежих стеблей. Судя по выражению лица Эмили, она тоже это понимает. Она смотрит куда-то в сторону и нервно топает ногой, складывает руки на груди и тяжело вздыхает. А затем качает головой и отступает в сторону, открывая дверь. — Заходи. Дважды повторять не нужно. Эдгар оказывается в узком коридорчике, который разделяется на два прохода. Доктор сразу ведет его в нужную сторону, не давая свернуть. Должно быть, там жилая половина, и Эмили не хочет видеть там лишних гостей. В этом Валден её прекрасно понимает. Он заходит внутрь нужной комнаты, и понимает, что здесь… ничего особенного. Несколько старых кроватей, расположенных на некотором отдалении друг от друга, запертый шкаф, пустующий стол, и полумёртвое растение в горшке. Не очень оптимистично. — Садись, — кивает Эмили на одну из кроватей, а сама подходит к шкафу. — Как давно у тебя это? — С сегодняшнего дня, — Эдгар коротко кивает, и выполняет указания. — У меня ночью была слабость, было сложно проснуться. А когда встал, то голова ужасно гудела. Вечером обнаружил на себе корни.  — И ты сразу пришёл сюда. Хорошее решение. Если случай не запущенный, лечить его будет проще, — кивает Дайер, доставая из шкафа какие-то склянки. — У тебя ещё и порезы были. Сними рубашку, мне нужно сделать осмотр. Вот так сразу, не задавая лишних вопросов, и не сомневаясь. Эдгар медлит — слишком уж просто всё складывается, но боль от порезов напоминает о себе, поэтому он медленно расстёгивает пуговицы. Эмили смотрит на него, и качает головой. — Сколько таких случаев не астречала, все делают одинаково, — цокает женщина языком, набирая в миску воду, а затем окуная туда небольшой кусок ткани. — Вот каждому говорила, каждому, но нет. Вы все срезаете эти стебли самостоятельно. Что ты, что Кевин, что Виолетта, что… Лука.  Эдгар не видит её лица, но зато замечает, как замирает ладонь, и как подрагивают бледные пальцы. Эмили тяжело вздыхает, подходит ближе и садится на стул напротив.  — Я хотел избавиться от них, вот и не рассчитал, — тихо произносит он, стараясь перевести тему. — Не делай так, пожалуйста, — Эмили осторожно стирает подсохшую кровь с кожи, и беглец вздрагивает: вода холодная. — Маленькие кусочки могут остаться под кожей и вырасти вновь. Как… сорняк. бесполезно срезать верхушки, поможет удаление корня. Или же эти куски не вырастут, но останутся под кожей. Да и от порезов можно словить заражение. Тоже неприятно. Если тебя они беспокоят, то просто попроси меня. Я сделаю всё как надо.  — Вы так просто соглашаетесь мне помочь, — из уст Эдгара рвётся нервный смешок. — Вы же меня не знаете. — Мне нечего терять, — женщина убирает миску с водой и тряпку в сторону, и вновь поднимается на ноги, но на этот раз, чтобы достать из ящика инструмент, похожий на щипцы, протереть их непонятной жидкостью из склянки, и вернуться. — Пока время есть, помогу хоть тебе, Эдгар Валден. Не дёргайся. Эдгар едва успевает сообразить, спросить, откуда та его знает, но тонкие женские пальцы крепко хватают его за правое плечо, а свободной рукой Эмили подносит щипцы. Ещё секунда, и… Больно. Эдгар пытается сдержать рвущийся наружу крик, но ничего не получается. Место, где недавно появился порез, жжёт огнём с новой силой. Боль только поутихла немного, и сейчас её разбудили с новой силой. Беглец тяжело дышит, и закрывает глаза, потому что если смотреть на то, как Эмили там копается, то сделает хуже. На мгновение, чужая рука отпускает его, а на болезненном месте появляется приятное ощущение прохлады. Эдгар слегка приоткрывает глаза и видит, что Эмили приложила туда влажную ткань. Она ничего не говорит, только показывает вторую ладонь, облачённую в перчатку, на которой лежат мелкие тёмно-коричневые кусочки растений. Три штуки. Из одной раны. — И это нужно извлечь из всех порезов, — серьёзно произносит она. — Если не хочешь ходить с ними под кожей. — Какая гадость! — Не может сдержать Валден возмущённого возгласа. — Откуда столько? — Не знаю. Но всегда вытаскиваю по нескольку штук, — качает Эмили головой. — Итак, отдышался? Чем быстрее разберёмся с этим, тем лучше.  Эдгар отводит взгляд в сторону. Больно. То, что делала Эмили — больно. Но стоит только представить вид того, что она извлекла… — Давайте, — кивает он, и вновь закрывает глаза. — Только быстро.  Что же… Эмили и правда старается не растягивать страдания своего нового пациента. Эдгар только нижнюю губу закусывает, стараясь не издавать лишний раз громких звуков. Не хватало ещё внимания чересчур любопытных соседей.   Первая вспышка. Вторая. Третья.  Больно. Но не настолько сильно, как час назад, когда Эдгар сам ненавистные растения вырезал. А затем приходит приятное ощущение прохлады и облегчение. — Всё, — произносит Эмили, выкидывая остатки растений в корзину. — Ты молодец. Это больно и неприятно, но ты держался хорошо. Худшее позади, осталось немного. Эдгар кивает, пытаясь привести дыхание в норму, и прижимая к одну из самых болезненных порезов влажную ткань. Если ему придётся проходить через такое каждый раз, после неудачных попыток срезать растения… Одной такой демонстрации от Эмили хватает, чтобы не нарушать её рекомендаций.  — Я, наверное, вас разбудил, — неловко произносит беглец, наблюдая за Дайер. — Обычное дело, — отмахивается доктор. — Люди моего рода деятельности должны быть готовы помогать другим день и ночь. — Спасибо, — коротко кивает он в ответ. — Если бы не вы, не знаю, как бы разбирался с этой гадостью.  — Многие здесь живут и без удаления растений с тела, — пожимает плечами Эмили, обрабатывая раны беглеца. — Но, если ты намерен и дальше от них избавляться, то тебе стоит научиться делать это самостоятельно. Боюсь, меня скоро не будет здесь, чтобы помочь.  — О чем вы? — Эдгар чуть склоняет голову набок, наблюдая за доктором.  — Не делай вид, будто тебя не было в храме в ту ночь, — качает женщина головой, перевязывая руку беглеца. — Ты видел, что случилось с тем юношей. Я следующая. Так что сразу скажу, что терять мне нечего. Поэтому я тебя впустила, поэтому я тебе это говорю. Мне терять уже нечего.  Эдгар смотрит на неё шокировано, не зная, что ещё можно ответить. Эмили и правда ответила на все банальные вопросы, что могли возникнуть за недолгое время их разговора. Поэтому художник молчит, не зная, что ещё можно сказать, в конце концов, он никогда не был в этом хорош. — В наших краях и раньше были заблудшие путники, — продолжает доктор. — Твоё появление здесь никого не удивляет, да и… они итак потерялись в чертогах своего разума, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. — Я всё равно не понимаю, — возражает Эдгар. — Почему вы должны умирать?  — Потому что на моей душе достаточно грехов, — тяжело усмехается Эмили. — Если сбегу, либо поймают и вернут, либо выберут в качестве жертвы другого, и это тоже будет моей виной. Я не могу этого допустить. — Но это неправильно! — Беглец поднимается на ноги. — Почему кто-то вообще обязан лишиться жизни ради… ради… ради чего вообще? — Тише! — Женщина резко хватает его за плечи и тянет вниз, чтобы тот вновь принял сидячее положение. — Если не хочешь, чтобы я тебя выставила отсюда, не кричи так громко.  Эдгар послушно садится на кровать, но не перестаёт хмуриться, наблюдая за тем, как доктор достаёт из шкафчика очередные склянки. Лекарства, наверное. Он медленно накидывает на себя рубашку и трясущимися пальцами застёгивает пуговицы.  — Тебе повезло не быть здесь в худшие времена, — вздыхает Эмили. — Нас бросили здесь умирать, и никто, никто не думал о тех, кто выживет. Из этих мест так просто не выбраться. Мы посылали наших найти путь, но в итоге находили трупы. Здесь неплодородная земля, и вырастить хоть что-то было настоящим чудом. В таких условиях только и остаётся медленно умирать.  Она опускает голову и вздрагивает, прежде чем вновь сесть напротив.  — Он помогает нам принять неизбежное безболезненно. Избавиться от страха, — тихо, едва шевеля губами, произносит Дайер. — Вот ответ на твой вопрос.  — Вы не выглядите как кто-то, кто готов к подобной участи, — начинает Эдгар, но женщина прикладывает палец к губам, заставляя его замолчать.  — Я уже достаточно сказала для первого разговора, не думаешь? — Качает головой доктор, осторожно наливая в ложку несколько капель жидкости из склянки. — Пей лекарства и спи.  — Но… — Ты пришёл за лечением, а не допрашивать меня? Не переживай, это не яд, если бы я хотела, у меня было достаточно возможностей тебя убить, а не тратить время на помощь, — улыбается Эмили. — Просто настой из местных растений. Сдерживает рост новых стеблей.  Эдгар с недоверием косится на "лекарство", но, принюхавшись, понимает, что запах знакомых, что это и правда какие-то полевые растения. Он делает глубокий вдох, глотает предложенную жидкость, и тут же морщится и начинает кашлять. Неприятная горечь тут же распространяется по всей полости рта и горлу. Эмили качает головой и протягивает "больному" стакан воды; а он и не отказывается от помощи, и в несколько глотков осушает ёмкость. — Спасибо за помощь, — чуть наклоняет художник голову, вновь поднимаясь на ноги. Больше из Эмили он и правда не вытянет, но зато эта встреча была довольно информативной. Он и не ожидал, что ему расскажут столько всего. — Если это всё, то я пойду, наверное. — Куда? Ты время видел? В такую темноту опасно бродить снаружи, — качает Эмили головой. — У тебя сегодня был приступ, и так будет ещё несколько дней. Останься здесь, занимай свободную кровать, а завтра посмотрим.  — Но это же ваш дом, — возражает Валден. — Я не могу. — Мой дом за стеной, а здесь лазарет, — вздыхает женщина, складывая руки на груди. — Не спорь, пожалуйста, это был долгий день, и я очень хочу спать.  Эдгар молчит, не решаясь. В конце концов, он кивает, соглашаясь с приглашением Эмили. Неизвестно, что там бродит по улицам в ночи, а проверять на своей шкуре как-то не хочется.  — Хорошо, я согласен, — он вновь наклоняет голову вперёд. — Спасибо вам. — Пустяки, — отмахивается Эмили. — Доброй ночи. — И вам доброй ночи. Женщина скрывается за дверью, а Эдгар ещё долго смотрит на огонёк на конце свечи, не решаясь его погасить. В голове столько мыслей, но уставшее тело молит об отдыхе, потому он тушит свет и ложится на кровать, тут же проваливаясь в сон.