(не)Герой

— Ты где пропадал? — Ошарашенно спрашивает его Эдгар. Он не ожидал, что призрачный друг вернётся так скоро, и теперь хочет расспросить обо всём. — Ты так внезапно исчез, я даже не знал что и думать. Призрак медленно поворачивает голову. Беглец неосознанно отступает назад почему-то боясь увидеть что там будет. И тут же выдыхает облегчённо, когда видит, что с Бальзой всё в порядке и он почти не изменился. Только белых прядей почему-то стало ещё больше. — Мне… мне нужно было подумать, — Лука обхватывает свои плечи руками и отступает на пару шагов. — Прости, что… пропал вот так. — Ты злишься? — Эдгар сам отводит взгляд, не в силах смотреть на него. Уж лучше на предметы, лежащие на столе. В глаза тут же бросается незаконченный рисунок, наполовину скрытый бумагой. — Немного, — признаётся призрак. — Но в твоих словах был смысл. Ты и правда много чего делаешь, а я… говорю такое. — А я накричал на тебя в тот момент, когда тебе было плохо, — Эдгар горько усмехается. — Похоже, мы оба друг друга стоим? — Получается так, — Лука только головой качает. — Я бы хотел сразу вернуться, но не получалось. Слишком неловко. — Понимаю, — Эдгар легонько кивает в ответ. — Без тебя здесь очень одиноко. Давай… мириться? Перед глазами проносится очередное воспоминание. Они с сестрой ещё совсем маленькие, поспорили по ерунде, и дуются друг на друга целый день. Мейпл приходит мириться первой. Улыбается широко и протягивает мизинец. А Эдгар только этого и ждал. Она всегда делала шаги навстречу первой. Надо будет извиниться и за это, когда он сможет вернуться домой. Валден хмурится глупым мыслям, что никак не хотят уходить из головы, а затем улыбается чуть неровно, протягивая ладонь, оттопырив мизинец. Лука смотрит на него удивлённо. И всё также молча протягивает свой, скрепляя их перемирие и уголки губ его чуть ползут вверх в неловкой улыбке. — Как ты? — Спрашивает Эдгар, убирая ладонь. — Ты в тот день так сильно испугался. — Получше, — растерянно отзывается призрак. — За это время ничего не случилось, и я просто… думал. Очень много думал. И сейчас понимаю, что если и потеряю воспоминания, то не осознаю этого, пока меня не спросят. И тогда я попытался ухватиться за знакомую нам тему. И я… не могу вспомнить ни одного взаимодействия с ним до моей смерти. То есть, он мелькает в моих воспоминаниях, но вот личного разговора не вспомнить. А судя по записям в дневнике такой точно был. — Скорее всего тебя опять околдовали, — Эдгар закатывает глаза, думая о методах своего противника. Тот и правда мог сделать нечто подобное, он уверен. — Но я… понимаю, почему тебе может быть из-за этого плохо. Надеюсь, я не сделал хуже теми словами. — Совсем немного, — честно признаётся Лука. — Но об этом я тоже подумал. Тебе должно быть тоже непросто сейчас. Ты ведь здесь не жил, ты совсем один, вдалеке от близких людей. А ещё я постоянно со своим негативом. Я признаю эту ошибку. Прости меня. — И ты меня. Они смотрят друг на друга и слабо улыбаются. Вот так. Теперь всё вернулось на круги своя. Нужно лишь продолжать тренироваться и искать место, куда можно увезти Эмили, а дальше будет намного проще. Внезапно, ноги сами по себе подкашиваются, и Эдгар устало падает на стул. Смотрит вперёд немигающим взглядом, не в силах сделать хоть что-нибудь ещё. Лука замечает эту перемену, подходит ближе и спрашивает о чём-то, но беглец не слышит, только касается висков самыми кончиками пальцев. В голове звенит одна единственная мысль, такая простая, и как же сложно её осознать. Эдгар Валден устал. — Эдгар? Эдгар, что с тобой? — Лука водит полупрозрачной ладонью перед его лицом и смотрит обеспокоенно. Только тогда беглец находит в себе силы поднять взгляд. — Просто понял кое-что, — нервный смешок срывается с губ. Видит непонимающий взгляд призрака. — Ты сказал об этом. Чуть раньше. Эдгар скучает по комфортной жизни, это верно. После королевского дворца было нелегко привыкнуть к жизни в бегстве, и он ещё до попадания в деревню успел себя проклясть за это безрассудное решение, продиктованное юношеским максимализмом. Но если к этому он успел привыкнуть и адаптироваться, то к тоске по близким — нет. К сестре, к её другу, к дворецкому, дающему наставления, к тем, кого уже нет в этом мире… — Я очень устал, Лука, очень, — тихо добавляет он, закрывая лицо руками. Он старался не жаловаться раньше. Да и смысл? Эдгару не нужна жалость незнакомцев, да и не хотел он показывать своих слабостей. Правда, сейчас это уже не важно. Всё равно через глаза десятков бабочек видно, насколько беглец сейчас слаб. Не важно. Он взял на себя слишком много, и стойко справлялся со всеми задачами. Тренировать магию, исследовать местность, составлять карту, помогать Эмили в лазарете, думать над тем, как сорвать ритуал, да даже успевать держать дом в порядке и готовить себе еду… Он так долго отгонял от себя эти мысли, но стоило услышать эти простые факты из чужих уст, как всё накопившееся разом решило упасть на его плечи. — Эдгар, — Бальза чуть наклоняется, пытаясь заглянуть в его глаза, но художник не может убрать рук от лица. Голова слишком тяжёлая, и поднять её сейчас кажется непосильной задачей. — Тебе нужно отдохнуть! До кровати дойти сможешь? Всё равно в такое время никто не заглядывает сюда. Эдгар хочет ему что-то сказать, но слова застревают в горле. Он валится набок, падая прямо на поверхность стола. Лука зовёт его, но Валден слишком плохо слышит, и все слова призрака сливаются в один фоновый шум. Глаза закрываются сами собой, и перед тем как потерять сознание окончательно, Эдгар чувствует, как что-то неприятно покалывает под кожей.

***

Эдгар идёт по неровной дороге. По ощущениям это длится целую вечность, ноги болят ужасно, но он не может остановиться и еле их волочит. Вокруг ничего, только пасмурное небо и пустынная местность, и когда он начинает думать, что всё дальше так и будет продолжаться, и он застрял в какой-то петле, как вдалеке показываются первые строения. Это тяжело, но беглец пытается ускориться. Лишь бы добраться, лишь бы успеть до того, как иллюзия исчезнет! Вот уже вырисовываются знакомые черты роскошного имения. Дом. Это дом! Как же давно Эдгар там не был! Сомнений быть не может, что ему нужно именно туда. И вот впереди в поле зрения попадают две фигуры — одна принадлежит взрослой женщине, а вторая девочке, на несколько лет младше самого беглеца. Вот только их лица скрыты в тени. — Мама? — Удивляется Валден. — Мэйпл? Никто не отзывается. Фигуры даже не двигаются, и уж тем более не показывают, что услышали его. Может, стоит подойти ближе? Шаг. Ещё один. Ноги подкашиваются, но он продолжает идти. Пока фигуры не отталкивают прочь. — Решил вернуться? После того, как оставил меня? — Голос "сестры" звучит непривычно холодно, отчего внутри что-то неприятно холодеет. — А чего ты от него ожидала, милая? — Второй голос звучит спокойно, но от одного только подобного звучания становится больно. — Я всегда знала, что путного из него ничего не вырастет. — Я, — начинает беглец, но слова не складываются в предложения, и язык заплетается. — Я не… — А я думала, что ты умеешь справляться с трудностями, а не бежать от них! — Подожди… — Только делаешь вид, что уверен в себе, а на деле ты просто трус! — Это не… — Разочарование. Голос матери звучит как гром среди ясного неба. Эдгар беспомощно поднимает взгляд и видит, что головы фигур скрыты в темноте. А затем яркая вспышка прогоняет тени на секунду. Всего на секунду, но её достаточно, чтобы увидеть как искажены родные лица злобой и ненавистью. Внезапное ощущение холода и знакомый голос заставляют его вздрогнуть. — Эдгар? Эдгар, проснись. Окружающий мир рассыпается на тысячу осколков, и, испуганно вскрикнув, Эдгар резко поднимается, тяжело дыша. Он сидит на одной из скрипучих кроватей лазарета, а за окном догорают последние лучи закатного солнца. Мокрая ткань, лежащая у него на лбу, падает на колени, и юноша смотрит растерянно. Рядом с ним на стуле сидит Энн, и даже здесь она не расстаётся со своим котом. Животное легким шагом перебирается с колен девушки на кровать Валдена, и внимательно смотрит на него. Взгляд этих жёлтых глаз заставляет художника поёжиться. — Тебе приснился плохой сон? — Спрашивает Энн, осторожно касаясь его плеча и чуть подталкивая, чтобы тот лёг обратно. Эдгар решает не сопротивляться и буквально падает на подушку. — Энн? Что вы здесь делаете? — Озадаченно спрашивает Эдгар, не сводя с неё взгляда. И правда. Та почти не покидает храма, и кажется, что живёт внутри, с чего бы ей быть в лазарете? Тем более именно тогда, когда плохо стало самому беглецу. — Меня Лука позвал. Эмили всё ещё нехорошо, и он не стал её будить, а твоё заклинание ещё действовало, так что он успел попросить меня о помощи, — мягко улыбается она, возвращая на место ткань. — У тебя температура поднялась. Эдгар кивает, слушая объяснения. Значит, это всё Лука… Логично, впрочем, призрак ведь не только беглецу виден, а с другими жителями не контактировал из собственного нежелания. Тем временем кот подходит так близко, что едва ли не тычет в лицо Валдена носом, так что тот невольно отшатывается. Энн качает головой и берёт животное на руки и что-то тихо бормочет. — Тебе стоит сбавить темпы, — произносит она, мягко поглаживая кота по тёмной шерсти. — Вон какие круги под глазами. — Я не могу, — возражает Эдгар, и уже вновь собирается подняться, да только его вновь останавливает рука Энн. Тот покорно ложится обратно. — Если брошу хоть одно из занятий, то всё пропало! — Если ты продолжишь в том же духе, то тебя сожрет болезнь, — Энн качает головой. — Чем ты слабее, тем сильнее она укрепляется у тебя внутри. Тебе нужно дать себе передышку, или сократить список занятий. Эдгар замолкает. В словах девушки есть смысл, вот только что из этого он может выбросить? Заклинания точно нет — это единственное, что можно противопоставить человеку в красном, тем более он так и не нашёл то самое, что освободит душу Луки. Исследование местности? Тоже нет. Если он решит бежать вместе с Эмили, то нужно четко знать план, иначе они легко заплутают, и выловить их не составит труда. Помощь Эмили в лазарете? И это нельзя. Помимо того, что он сам напросился, это отличная возможность завоевать доверие местных. А там, через разговоры, потихоньку настраивать их против нечисти. Энн замечает сомнения на его лице. — Может… может, ты оставишь всё как есть? — Тихо спрашивает она. — То есть? — Эдгар только хмурится. Он понимает на что та намекает, и ему это очень не нравится. — Ты ведь уже нашел себе здесь место, — вздыхает Энн. — Тебе не обязательно приводить свой план в жизнь. Так ты только себя загоняешь, и ничем хорошим это не закончится. — Мисс Энн, — Эдгар глядит на неё ошарашенно. — Вы ведь знаете, что я не отступлю? Если я брошу всё, то умрет Эмили. Лука перестанет быть человеком и навсегда обратится в бабочку! Собеседница отводит взгляд, но её кот наоборот пристально смотрит на художника. — Если ты не перестанешь, то сам умрёшь, — произносит она. — Чем больше ты привлекаешь к себе внимания, тем хуже всё закончится. — Мисс Энн! — Эдгар слишком поздно замечает, что переходит на повышенные тона, поэтому добавляет уже тише. — Я не могу смотреть на то, как кто-то умирает. Вы ведь знаете Эмили. Вы ведь знали Луку. Он ведь вам доверяет, раз обратился за помощью. Он не заслуживает исчезновения и забвения. И Эмили не заслуживает. Она ведь создала лекарство! И этим лекарством мы с ней до сих пор стараемся лечить местных. — Я понимаю, — отвечает девушка, так и не решаясь поднять взгляд. — Я просто за тебя переживаю. Есть вещи хуже смерти и забвения. И если ты продолжишь в том же духе, то тебя ждёт судьба Виолетты! Эдгар смотрит удивлённо. Судьба Виолетты? Он вспоминает рассказ Маргаретты о том, что та делала, и мурашки невольно ползут по коже. С ним тоже хотят сделать нечто подобное? — Почему с ней это случилось? — Шепчет он, приподнимаясь на локтях, чтобы заглянуть Энн в глаза. — Я не знаю всей истории. Никто, кроме но него не знает, что случилось в ту ночь, — так же тихо отвечает собеседница. — Но она была против его присутствия здесь. А сейчас верно исполняет приказы, и вообще превратилась в… Эдгар кивает. Ему хочется верить, что Энн и правда хочет помочь, вот только он не может всё вот так бросить. Эмили помогла ему, и Лука помог. Допустить их исчезновение — самый ужасный исход! И он намерен рискнуть, вместо того, чтобы молча отсиживаться. — Я понимаю, почему вы это сказали, но я не могу всё бросить. Не сейчас, — спокойным тоном голоса произносит беглец. — Ты не справишься в одиночку, — качает Энн головой. — В союзники тебе кроме Луки никто не пойдёт. — Единственное, чего я хочу, чтобы те, кто остались, не были мне врагами, — кивает Эдгар на её слова. — Этого будет достаточно. Энн долго молчит. Осторожно опускает кота на стул и подходит к полкам с лекарствами. Медленными движениями достаёт нужную бутылочку и ложку. — Тебе нужно выпить лекарство, — переводит девушка тему. — И избавиться от стеблей. Этим я не умею заниматься так, чтобы удалять с корнем, прости. Эдгар медленно кивает и смотрит на свои руки. И правда, за ночь эта гадость успела заметно прорасти. Может, Энн права, и ему правда следует чуть сбавить нагрузку? Иначе он к моменту ритуала просто встать с постели не сможет. Он молча принимает из рук собеседницы ложку и в один глоток выпивает лекарство, тут же морщась. Слишком уж неприятная смесь трав. Энн молча набирает в стакан воды и протягивает юноше. Тот тихо благодарит её и делает несколько глотков, пытаясь прогнать ощущение горечи во рту. — Я упал за столом, — наконец произносит Валден. — Неужели вы донесли меня до кровати? — Может ты ещё юн, но для такой девушки как я весишь немало, — Энн качает головой, убирая вещи по местам. — Я позвала Антонио, и он помог мне перенести тебя. Кстати, он просил заглянуть к нему в гости, как поправишься. Желательно днём. Антонио хочет его видеть? Эдгар удивлённо хлопает глазами. За всё то время, что он бегает по деревне туда-сюда, он всего пару раз видел скрипача, и с момента их знакомства они почти не говорили. Что же Антонио от него нужно? — Хорошо, — медленно кивает Валден. — Спасибо, что передали. — Пустяки, — отмахивается Энн. — Слушай, насчёт того, что я тебе сказала. Она не успевает ответить. Кто-то очень громко стучит по двери, да с такой силой, словно хочет её сломать. Собеседница хмурится, но поднимается на ноги. Эдгар хочет пойти за ней (кто в такой час может так ломиться?), но она хмуро смотрит на юношу, и сама уходит открывать дверь. В проходе Эдгар замечает незнакомого ему мужчину — тот облачён в тёмно-красную накидку, а на голове красуется широкая шляпа. На лице незнакомца видны тонкие коричневые стебли (как и у всех местных), а взгляд… Эдгар помнит этот взгляд. Та неделя, когда Лука исчез, а беглец не мог ни от кого добиться ответа. Стеклянные глаза, замутнённые неизвестной тёмной магией. — Вот где ты прячешься! — Голос мужчины звучит довольно недружелюбно, отчего внутри что-то холодеет. Незнакомец хмурит брови, и уже собирается приблизиться к юноше, но почему-то останавливается. Эдгар замечает, как Энн мягко кладёт свою ладонь на его плечо и медленно качает головой. — Аюсо, что тебе сделал мальчишка? — Серьёзным тоном произносит она. — Как будто вы не знаете, мисс Энн? — Тот отвечает девушке очень вежливо и почтительно кивает. — Я должен поговорить с ним. С глазу на глаз. — Это лазарет, Кевин, — Энн качает головой. — Если это не его приказ, то оставь юношу в покое. Он сейчас не в том состоянии. Тот хмурится сильнее. Эдгар подмечает, что тот довольно уважительно относится к Энн, несмотря на сильную разницу в возрасте. Однако на беглеца Кевин бросает злобный взгляд, прежде чем развернуться и уйти, хлопнув дверью. Валден вспоминает, что Аюсо был одним из тех, кто во время ритуала стоял рядом с человеком в красном, и внутри что-то обрывается. Неужели за ним снова пришли? — Кто это был? — Ошарашенно спрашивает Эдгар, не сводя с двери взгляда. — Кевин Аюсо, — тяжело вздыхает Энн. — Один из наших бывших лидеров. Он не посмеет причинить тебе вреда, но явно хочет поугрожать. Ты только не поддавайся. Эдгар отводит взгляд, пристально всматриваясь в окно, надеясь, что никого там не увидит. Темнеет. И только бабочки как всегда здесь. Подслушивают. Следят. — Он не всегда таким был, — тяжело вздыхает собеседница, медленно поглаживая кота. Тот пристально смотрит в сторону двери, будто Кевин всё ещё стоит там. — Ты сам видел его глаза. Видел. И зрелище это Валдену не понравилось. Как долго этот мужчина провёл в таком состоянии, раз околдован до сих пор. Неужели это тоже наказание за "предательство"? — Крепитесь, мистер Валден, — Энн качает головой, касаясь креста на своей груди. Только сейчас он замечает, что украшение это отличается от привычных, что он ранее видел у монахинь. — Я за вас помолюсь.