***
Эдгар осторожно стучится в дверь. По ту сторону отзываются тихо, но слова всё равно слышно, приглашают войти. Юноша осторожно переступает через порог уже знакомого дома. С той ночи в доме мисс Зелле ничего не изменилось. Девушка всё также лежит на кровати, кутаясь в тёплую ткань шали, и только взгляд поднимает, когда гость переступает через порог. — Я принёс лекарство, — слабо улыбается Валден. — Вам станет лучше, если выпьете. — Не станет. Я слышала разговоры. Эти микстурки на поздних стадиях для больного всё равно что вода, — тяжело вздыхает танцовщица, приподнимаясь на локтях. Эдгар только недовольно качает головой. Мисс Зелле права, у неё действительно весьма запущенная стадия. Даже похуже, чем у Эмили. С другой стороны, доктор пыталась сдерживать рост стеблей, да и Валден помог с тем заклинанием. Ну и кто из них двоих должен быть жертвой ритуала? Беглец тут же встряхивает головой. Никто. Никто не должен быть. Маргарета, несмотря на свои же слова, всё же принимает из его рук пузырёк и выпивает порцию лекарства. — Почему вы не лечились? — Спрашивает Эдгар, раскладывая в сумке аккуратно все склянки, сортируя пустые и заполненные. — Сами же знаете, что с людьми здесь творится. — Потому что… потому что это бы значило, что я провалила своё испытание, — тихо признаётся девушка. — Испытание? — Он выбрал меня. Признал, — танцовщица кашляет, прикрыв рот рукой. — Я должна выдержать. Иначе… иначе… Конечно. Он. Эдгара уже тошнит от того, с какой интонацией местные жители произносят это короткое слово, когда имеют в виду человека в красном. Этот страх, прикрытый иллюзией уважения. Так отвратительно. Но чужого мнения за один разговор не поменять. — Это ужасно. Почему вы вообще должны проходить через такое ради какого-то там признания, — закатывает Эдгар глаза. — Лучше так, чем то, что было раньше, — Маргарета качает головой и трясётся. — Тогда было плохо. И сейчас плохо. А если провалюсь, то ещё хуже. Я не знаю, мистер Валден. У меня прошлого нет. Настоящего нет. А будущее… нет, лучше не думать об этом. — Вы точно уверены в своих желаниях, мисс Зелле? Маргарета молчит, отводя взгляд. Очевидно, что ответ отрицательный, но толку добиваться того, чтобы она произнесла эти слова, нет. Эдгар вздыхает, убирая все инструменты в сумку. Поднимается на ноги, собираясь уходить — работа ещё не закончена. — Мне жаль, что у нас не было возможности познакомиться раньше, — тяжело вздыхает Маргарета опуская взгляд. — Прошлого не изменить, — беглец только плечами пожимает. — Вместо того, чтобы тратить силы на сожаления, лучше отдохните. — Удачи вам. Девушка ложится на кровати поудобнее, а Эдгар выходит из дома. Обойти ещё несколько жителей, и можно возвращаться к Эмили с отчётом. Нужно будет проверить её ещё раз — не нравится Валдену резкое ухудшение состояния наставницы. Времени всё меньше, и тут даже гадать не стоит, к чему это всё. Эдгар останавливается, когда его окликает хриплый мужской голос. Юноша поднимает взгляд и не может сдержать усталого вздоха. — Аюсо. Чего вам опять? — Складывает Валден руки на груди, и смотрит прямо в глаза человека напротив. В глазах внезапного собеседника он видит лишь зрачки, замутнённые магией. Взгляд человека, который будто специально что-то пытается заглушить в собственной памяти. — Не смотри на меня как на врага народа, — тут же хмурится тот. Эдгар только вопросительно приподнимает бровь. — Вы так говорите, как будто у меня не должно быть для этого повода. И что вам от меня нужно на этот раз? — Беглец демонстративно хлопает по сумке, висящей через плечо. — У меня работа. — Просто хотел сказать, что прошлое моё появление и правда было резким, — вздыхает тот. Холодный взгляд Валдена становится растерянным. — Нет, прощения просить не буду, даже не мечтай. — Пф, конечно, — хмыкает юноша. Иного он и не ожидал. — Толку от него? Зачем же вам нужен я? — Ты слишком много здесь носишься. Слишком много болтаешь, — Кевин устало потирает переносицу и замолкает на мгновение. На его лице явно читается непонятная тоска, которую Эдгар, разумеется, замечает. Конечно, ему рассказывали, что Аюсо раньше был на равных с Виолеттой, но… что же случилось, раз девушка подверглась сильным изменениям, а он лишь подвергся воздействию магии? — И? — Беглец смотрит на собеседника выжидающе. — Подумай в первую очередь о себе, а не о спасении других, — ковбой только поправляет широкополую шляпу и разворачивается, собираясь уходить. — Иначе навредишь другим. Он снова сделает нечто ужасное, когда его терпение лопнет. А я не позволю ещё кому-нибудь пострадать. — Эмили умрёт! — Возмущённо восклицает Эдгар тому вслед. — А потом выберут новую жертву! И ещё раз, и ещё! Кто-то уже пострадает. Кевин останавливается на секунду, вздыхает тяжело, и, не оборачиваясь, медленно уходит прочь. — Это лучший вариант из возможных, — слова его звучат неестественно, словно Аюсо насильно выдавливает их из себя. — Может, ты не отсюда, но и ты скоро поймёшь. Эдгар смотрит ему вслед и дышит тяжело. Ноги почему-то подкашиваются, словно этот, казалось бы, не очень информативный диалог выпил из юноши все силы. Бежать вдогонку не хочется, да и что ещё можно сказать? Отрицать? Сыпать обвинениями? Нет. Только время потеряет. Время, которого у юноши осталось совсем немного.***
По вечерам в храме пусто, но Энн разрешила Эдгару заглядывать сюда в это время. Иногда Валден заходил в гости, просто сидел в стороне и наблюдал, порой помогал хозяйке этого места с бытовыми делами, или же просто говорил с ней о всяком. Впрочем, её странного кота Валден до сих пор старается не трогать. Сейчас беглец сам не знает, зачем пришёл. Наверное, попытаться получить успокоение. За последние дни на него навалилось очень много всего, и Эдгар чувствует, что навалится ещё больше. — Что-то случилось, друг мой? — Мягко улыбается ему Энн, садясь рядом. — Просто… устал, — в подтверждение своих слов, Валден роняет голову на ладони и вздыхает тяжело. — И скучаю по… кое-кому. А ещё сны беспокойные приходят каждую ночь. Эдгар не боится произносить этого вслух. За месяц он точно мог где-то мог проколоться, да и кошмары не могут продолжаться с таким постоянством без постороннего вмешательства. Если нечисть может влиять на развитие болезни, то с ней могут быть связаны не только растения, но и сны. Тогда есть ли смысл вообще скрывать весь план, если всё заранее известно? План, у которого всего один пункт. — Ты слишком много на себя взял, — тяжело вздыхает Энн, медленно проводя ладонью по жёсткой шерсти кота. — Но переживать нормально. Ты всё же человек, ещё и такой юный. — Ваша правда, — хмыкает беглец, медленно делая вдохи и выдохи. — Скажите… каким богам стоит молиться, чтобы всё обошлось? Собеседница молчит, смотря куда-то вперёд пустым взглядом, видимо, задумавшись над этими словами. Кот же наоборот глядит на беглеца жутким, немигающим взглядом, как будто тот сказал то, о чём говорить не следует. Эдгар только вздыхает. Он и не ожидает ответа, и просто прикрывает глаза. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Он справится и сам. Должен. Обязан. — В молитвах смысла, если ты не веришь по-настоящему, — тихий голос Энн нарушает тишину. — Так что в твоём случае будет лучше подумать о себе. Эдгар открывает глаза и смотрит на неё удивлённо. Прозвучали эти слова, так словно адресованы были не только юноше, но и кому-то ещё. Кому-то, кто душой понимает, что происходящее ненормально, но боится возражать из-за магии, из-за иллюзии спокойствия, из-за страха. — Спасибо за то, что выслушали, — кивает Валден. — Тебе спасибо за то, что навещаешь меня, — Энн только улыбается слабо. — Знаешь, здесь действительно много одиноких душ. Возможно, если бы мы не отстранялись друг от друга, было бы намного легче.***
После вечернего обхода Эдгар уже собирается вернуться к Эмили, чтобы отчитаться и проверить её состояние, как чья-то ледяная ладонь касается его плеча. Юноша вздрагивает и тут же оборачивается. Кто-то просто подкрался со спины, а он этого не заметил! Нужно быть внимательнее, а не ворон считать. — Ах, Эдгар, друг мой, давно не виделись, — на лице Антонио как всегда широкая улыбка. Эдгар чуть напрягается. Встречи со скрипачом всегда немного жутковатые, но при этом заканчиваются какой-то важной информацией. А еще он сам собирался с ним встретиться, вот и идти никуда не нужно. — Добрый вечер, — кивает Валден, разворачиваясь к собеседнику лицом. — Что привело вас сюда? — Вечерняя прогулка, — собеседник только плечами пожимает. — Пройдёмся? — Мне нужно вернуться к Эмили, я ещё не закончил, — машинально начинает беглец, но тут же замолкает, понимая, что зря он вообще это начал. Он же сам хотел того расспросить! — Думаю, доктор Эмили не обидится, хоть ты и единственный ее ученик, но отзывается она о тебе хорошо. Значит, и опоздание простит, — Антонио чуть наклоняет голову, и длинные пряди волос падают на лицо, не давая разглядеть глаза. — Да, наверное, — нерешительно кивает Эдгар, сжимая лямку сумки с пустыми склянками от лекарств. — Вот и замечательно. Антонио только неторопливо идёт вперёд, тихо напевая себе что-то под нос. Валдену остаётся только последовать за ним, но скрипач не спешит ничего говорить. Деревня не очень большая, и каждое здание беглец успел выучить наизусть. Дом Бальзы расположен поодаль от остальных, отчего каждое утро ему приходится просыпаться немного раньше, чтобы успеть к Эмили в срок. На удивление, спутник направляется именно в ту сторону. — Знаешь, этот дом всегда тут стоял, — начинает Антонио. Эдгар только кивает молча, показывая, что готов слушать. — В основном, сюда ссылали простых людей. Но эта семья когда-то была знатной. Валден только ещё раз кивает. Кажется, сам Лука рассказывал ему о чём-то подобном. — Поэтому они поселились в стороне от остальных? Они сторонились? — Что-то вроде того, — мягко смеётся Антонио. — Первое время многие умерли, не выдержали болезни. Старшие в том числе. Я помню Луку, у этого мальчишки, несмотря на болезнь, много энергии было. Всё помочь другим хотел, не мог без дела сидеть. Пока и до его семьи оно не добралось. Эдгар только отводит взгляд. Зачем ему это рассказывают? Он ведь всё равно знает что случилось. А напоминание о судьбе его нового друга только ранит сильнее. Валдену представить сложно, что человеку его возраста пришлось пройти через подобное, и, даже если у него получится освободить душу Бальзы, то что с ним станет? Исчезнет в мир загробный, или же будет вынужден скитаться по миру неупокоенной душой? Во втором случае у них хотя бы будет еще немного времени пообщаться, но в первом… — Ты мне чем-то его напоминаешь, — видимо, понимая о чём сейчас думает беглец, произносит Антонио. — Веришь в хорошее и хочешь всем помочь. — Неправда, — хмыкает Эдгар, удивленно приподнимая брови. — Не так уж я и оптимистичен. — Но остальное не отрицаешь, — собеседник вновь смеётся, а затем в один миг становится серьёзнее. — Как твои успехи с руной? — Ох, — вздыхает Эдгар. Теперь понятно, для чего всё затевалось. Он тут же открывает сумку, и, найдя нужный листок, протягивает скрипачу. — А ты времени зря не терял, — улыбается он, чуть щурится, рассматривая рисунки, а затем указывает пальцем на один из символов. — Вот этот ближе всего. Но исправь его здесь. Иначе может не сработать. — Хорошо. Спасибо, — кивает Эдгар, убирая бумагу на положенное ей место. Собеседник почему-то хмурится, а затем осторожно берёт его за запястье, на что юноша отвечает непонимающим взглядом. Антонио смотрит прямо на полосу пореза, что Эдгар сделал утром. Рана успела немного затянуться, но всё ещё неприятно болит. — Друг мой, друг мой, — качает он головой. — Похоже, ты разгадал ещё одну загадку, жаль, не всю. — И что с того? — Неуверенно переспрашивает юноша, выдергивая руку из чужой хватки. — Это было всего одно заклинание. — Просто должен предупредить тебя, — Антонио тяжело вздыхает. — У каждого человека есть определённый запас сил, который он может использовать. Но не всем дано уметь творить заклинания, как тебе, и как нашему общему знакомому. Эдгар заметно напрягается. Да, что-то такое скрипач рассказывал раньше. Про магию, про силу душ. Но как это связано с использованием крови? — Когда ты используешь кровь, то заклинания становятся сильнее, безусловно, — хмыкает собеседник. — Но не увлекайся. Так ты используешь не свои запасы магии, а напрямую повреждаешь душу. Думаю, понятно, чем это может закончиться? Валден только может молча кивнуть. Он и не знал, что всё настолько запутанно. Хоть новая сила манила, а боль от порезов спокойно можно было перетерпеть, но предупреждение заставило юношу усомниться в своих действиях. Раны на теле затянутся, но вот душе после повреждений не оправиться. А терять себя до того, как он выполнит обещание, данное призраку, Эдгар не может. — Сначала увлекаешься магией, а затем лишаешься её. А после начинаешь всеми силами искать способ её вернуть, и кровь может помочь. Ненадолго, — задумчиво произносит Антонио, глядя на вечернее небо, догорающее в лучах закатного солнца. — А когда от тебя самого ничего не остаётся, то забираешь у других, но не ради силы, а ради собственной жизни. — Вы это про, — неуверенно начинает Эдгар, но скрипач жестом просит его помолчать. — Про нашего общего знакомого, — улыбается собеседник. — Твоё преимущество в том, что себя ты пока не исчерпал, Эдгар. Поверь мне, использовать силы себя самого куда надежнее, чем энергию десятка чужих душ. Они довольно нестабильны. Думаю, достаточно на сегодня. Тебя ждёт Эмили. Эдгар ничего добавить не успевает, как Антонио разворачивается, и, всё такой же шаркающей походкой удаляется прочь, даже не оборачиваясь. Художник смотрит ему вслед, пытаясь осознать услышанное. То есть, у местной нечисти тоже когда-то была душа которую он растерзал? Взгляд невольно падает на порез. Нет. Эдгар не повторит этой судьбы. Ни за что.***
Эдгар сидит за рабочим столом, выводя в свете свечи наброски рун. Какая из них должна сработать как нужно? Капля золотой краски блестит на конце кисточки, но беглец не спешит опускать ту на бумагу, только сверлит взглядом стол. Нужно довести символ до идеала, чтобы в самый важный момент не испортить всё то, к чему так долго готовился. Каждое из заклинаний, которое беглец знает, он отточил до мастерства, но последний символ всё не поддаётся. В конце концов, не так уж просто разрывать связь сотканную десятилетиями. Сотни душ слишком долго привязаны к нечисти, и давно позабыли об ином существовании. Потеряли разум, превратились в мелких бабочек, которые только и могут, что следить за теми, кому пока повезло не стать новой жертвой. Краем глаза Эдгар замечает движение, и резко дёргает рукой, в которой всё ещё зажата кисть. Краска брызжет во все стороны, остаётся на бумаге, на столе, на полу, на… На белоснежных крыльях. — О нет. Нет, нет, нет, нет, нет, — Валден тут же подскакивает на ноги, не зная как быть. Попытаться стереть пятна? Но не сделает ли эта попытка хуже? В конце концов, ответ находит себя сам, и насекомое опускается на бумагу, касаясь тонкими лапками привычного символа. Эдгар вздыхает тяжело, но кивает, показывая, что понимает намёк. Линия. Вспышка. Перед беглецом появляется знакомая полупрозрачная фигура. Лука улыбается ему, машет приветливо, словно пару мгновений назад ничего не случилось. А Эдгар смотрит удивлённо. С каждой их встречи пряди волос призрака теряли цвет, и сейчас абсолютно каждый волос побелел. А теперь бледнеть начали радужки, отчего в вечернем полумраке глаза Бальзы выглядят особенно жутко. Корней, опутавших конечности, будто стало больше, цепляются за складки одежды, лезут прямо к голове и шее, словно собираются задушить. И краска. Золотистые брызги маленькими звёздочками распределились по всему телу Луки. На проклятых корнях, на одежде, на лице волосах. Сам призрак улыбается так радостно, словно его не испачкали краской, а одарили чем-то чудесным. — Я не хотел. Я тебя не заметил. Сейчас всё исправлю, — начинает глупо бормотать Эдгар, не зная как ещё реагировать. Лука только смеётся мягко и медленно кладёт призрачную ладонь поверх живой. — Не беспокойся. Не нужно, — произносит он, не сводя с собеседника внимательного взгляда. — Мне наоборот очень нравится! — У тебя могут быть проблемы из-за меня, — Валден только хмурится. — Из-за какого-то пятна краски? — Призрак вновь беззлобно смеётся. — Тем более, ты знаешь, чем всё закончится в худшем исходе. Уже не имеет смысла бояться. Эдгар только смотрит на него удивлённо. Несмотря на приближающийся ритуал, несмотря на то, что призрак медленно теряет себя, а злосчастная магия нечисти подбирается всё ближе, отчего на такое простое заклинание у беглеца уходит намного больше сил, Лука выглядит спокойным. Умиротворённым, словно и правда отпустил все тревоги, и готов принять грядущее. Одновременно очевидная реакция, но при этом такая неожиданная. — Я не уверен, будет ли у нас ещё встреча, — произносит Бальза, замечая на себе изучающий взгляд Эдгара. — Ритуал всё ближе, а мне всё тяжелее вспоминать. И многие наши разговоры… расплываются. — Ох, — беглец опускает взгляд. Он так старательно отгонял эти мысли, убеждал себя, что время ещё есть, а сейчас видит последствия. Успеет ли он запустить заклинание до того, как Лука Бальза навсегда потеряет свои воспоминания? Нечисть не спешит себя показывать, и всё, что Эдгару остаётся — ждать ритуала. И наверняка человек в красном сам что-то приготовит для неспокойного мальчишки. Нужно быть наготове. — Угу. Мне больше нечего тебе полезного сказать. Прости, — Лука опускает голову, старательно разглядывая носки собственных ботинок. — Лука, ты, — начинает Валден, но призрак жестом его останавливает. — Не обязан извиняться. Я знаю, — печально улыбается он. Несмотря на эту лёгкую грусть, отпечатавшуюся в глазах, призрак вновь выглядит спокойным. — Просто, пока мне позволено… хочу сказать тебе несколько важных вещей. Для меня важных. — Конечно, — понимающе кивает Эдгар. — Я тебя слушаю. — Я просто хотел сказать спасибо, — призрак поднимает взгляд, и на этот раз улыбка становится по-настоящему счастливой. — За всё то время, что мы общались. За то, что ты меня превращал, и пожертвовал столько своих сил. За помощь. За… дружбу. — Мне правда было несложно, — торопливо разводит Валден руками. — Тем более, мне тоже очень нравится с тобой общаться. Я не представляю, что будет, если… Лука вновь касается его руки, и Эдгар замолкает. Внезапно, ладонь призрака тянется выше, и призрачные пальцы оказываются на щеке. Тепло. Едва ощутимое, далёкое, словно не из этого мира, но тепло. Валден не понимает, что спровоцировало призрака на этот жест, но замирает на месте, боясь шевельнуться. Честно признаться, ему не хочется, чтобы этот момент заканчивался. Вот только Лука, понимая, что переступил незримую черту, отстраняется, и отводит взгляд, не решаясь смотреть на Эдгара. Тот в свою очередь касается щеки там, где только что была ладонь призрака. — Ещё я хотел сказать, что последний месяц был самым лучшим в моей… жизни, — Бальза улыбается неловко, понимая, какую глупость только что сказал. — Мне очень хорошо с тобой, Эдгар. Очень-очень хорошо. — Я… рад. Эдгар неловко откашливается. Что он ещё может ответить на это? Юноша чувствует, как к щекам приливает жар. Луке было хорошо с ним. Это… так приятно. И почему-то сбивает с толку. И глупое сердце начинает стучать волнительно, так, словно что-то ещё должно произойти. Что-то важное. Важное, только для этих двоих. И Эдгар должен сделать шаг навстречу. — Мне тоже. Знаешь, когда всё закончится, я бы хотел продолжить, — беглец запинается, на секунду мешкая, не зная как продолжить фразу. — Общаться. — Я тоже этого хочу, — Лука чуть наклоняет голову, и на лице его столько радости, что ещё немного, и точно светиться начнёт, словно… — Солнышко, — это наивное обращение само срывается с уст, отчего Эдгар прикрывает ладонь невольно. Вот дурак! Слишком рано для подобных обращений. Он спешит исправить неловкую ситуацию. — Ты так радуешься. Светишься как солнышко. Похоже, это объяснение, делает всё только хуже. — Правда? — Восторженно спрашивает Лука. — А у тебя глаза красивые. На золото похоже. Ой. Бальза растерянно отступает, понимая, что тоже наговорил лишнего. Эдгар и сам отворачивается, чувствуя, что жар не спадает. Не хватало ему ещё и раскраснеться! Как он объяснит, если призрак вдруг решит спросить? Так они и стоят молча, не решаясь нарушить тишину. За окном ветер воет. Почему-то Эдгар вспоминает, как утром видел кромку инея на одной из недавних луж. Холода неумолимо приближаются. — Эдгар. Есть ещё одна вещь, которую я хочу сказать, пока есть шанс, — голос Луки заставляет Валдена вернуться в реальность. — О нас. Знаешь, мне кажется, что ты… Договорить призрак не успевает. Беглец едва успевает перевести на него взгляд, как замечает, что Бальзы и след простыл. На его месте оказывается бабочка, крылья которой покрыты мелкими точками пятен золотой краски. Почему так рано? У них всегда было куда больше времени на разговоры, так почему?... Неужели нечисть с самого начала полностью контролировал их встречи, создавая иллюзию того, что у Эдгара есть хоть какое-то преимущество? Что же такого хотел ему сказать Лука? Бабочка медленно опускается на ладони беглеца. Эдгар осторожно проводит кончиком пальцев по тонким крыльям, а затем свободной рукой вырисовывает символ. Вспышка. Ничего. Второй. Тоже мимо. Третий. Ничего. Четвёртый. Пятый. Заклинания должны работать, но в итоге Валден выпускает кисть из дрожащих пальцев. — Извини. Сам видишь. Бабочка только взлетает повыше, ближе к лицу, а затем начинает порхать совсем рядом, и бледные крылья слегка щекочут кожу. Эдгар не может удержаться, и тихо смеётся. Видимо, можно считать, что призрак не в обиде. В один момент и этот миг короткой радости обрывается. Неведомая сила вновь, как и в множестве прошлых встреч, утягивает несчастное насекомое прочь, не давая и шанса остаться. Возмущение волной поднимается в груди Валдена. — Эй, урод, отпусти его! — Злобно восклицает Эдгар, и вновь берёт кисть в руки. Пальцы трясутся ещё сильнее, и он не совсем уверен в том, что собирается сделать, но настроен он решительно. Белая вспышка озаряет комнату, и кисть выпадает из ослабевшей ладони. Похоже, работало, ничто больше не тянет бабочку за собой. Всего пару секунд. Больше Эдгар ничего не успевает сделать, только и может разглядеть мелькнувшее бело-золотое пятно. Снова. Нечисть забрал у него Луку снова. Валден вздыхает тяжело, и не может отвести взгляд от окна. На деревню давно опустилась ночь, и в кромешной тьме разглядеть ничего невозможно. Ничего, кроме расплывчатых жутких силуэтов, но до них Эдгару нет никакого дела. Приступ злобы не отпускает его, но беглец просто хмурится тому, что прячется от него во тьме. Это не последняя встреча с призраком. И Эдгар постарается, чтобы не была последней.