ТОЧКА КИПЕНИЯ

      Инк, отряхнув от себя тяжелую тушу, резко вскочил на голые ступни, ощущая непонятное головокружение. Он, осторожно осмотревшись по сторонам в поиске виновника данного происшествия, сплюнул бурую кровь и крепко схватился за раненое предплечье, все еще истекая «чернилами».       Действие красок полностью исчерпано, однако боль, надолго оставшаяся в памяти, заставляла дрожать всем телом. Она жгла огнем каждую раздраженную клеточку. Хотя помощник создателей до сих не разобрался, почему существа реагируют так по-разному на нее, в его голове отпечаталось, как самая неприятная штука. Где-то в глубине сознания, искаженного теперь навсегда последствием красок, раны раздражали, только отреагировать полностью он не в состоянии.       Инк сипло вздохнул, пытаясь несильно приподнимать грудную клетку, чтобы получать меньше дискомфорта, осторожно рассматривая врага. Того охватила сильная судорога, будто бы вкололи сильнодействующий яд. Творец часто видел такое явление, когда появлялся в мирах на поверхности. И лишь одно впечатлило его больше всего: людские дети издевались над бродячей собакой, подлив в молоко странную субстанцию. Та долго и болезненно умирала, так же судорожно дрожа, а потом еще поскуливая. В этом нашлось что-то неприятное. И Инк хотел бы вмешаться, тем не менее должен был остаться в тени. Люди в том мире все еще не знали, кто такие монстры.       Кукловод без сознания. Его надписи покрыли все тело, пестря, постоянно меняли местоположение, тем самым раздражая бы любое другое существо, да не помощника создателей. Пустые алые глазницы широко распахнуты со множеством глюков. Конвульсии постепенно утихали.       Что-то странное творится. Душа Глюка стучала не так, как раньше. Обычно она билась по-другому, чем у обычных существ. Наоборот. Само имя разрушителя говорило за себя: душа билась ошибочно. Возможно, Эррор сам этого не замечал, но его важный орган порой даже не бился, покрываясь глюками. Инк давно привык к этому душибиению за долгие годы, вот только сейчас синяя душа сокращалась как у обычных нормальных существ. Именно это не давало покоя с самого начала битвы, к тому же странная потеря сознания в конце. В тот момент творец тоже смог заметить какой-то необыкновенный импульс, мельком услышал, как душа сжалась, и увидел, как изменился в лице его враг. Художник нашел данное занимательным, так что и смотрел с неподдельным интересом. Что случилось — непонятно, вот выяснить чернильный обязан.       Инк, помотав головой, подскочил к оружию-кисти. С ума сойти! Если бы не это происшествие, то однозначно бы остался без конечностей и глотки. Кукловод любил сначала поиздеваться над ним, показывая смехотворное преимущество, и только потом разрывал на щепки, опутав его тело нитями. Иногда бывает интересно, когда тому уже надоест заканчивать таким образом сражение и наконец покажет что-то новое. Все атаки Инком проанализированы, что сражаться с разрушителем постепенно становится скучнее и скучнее.       О, он до сих пор помнит самую первую встречу с разрушителем, тогда-то Инк понял, что делать ему по жизни. Это незабываемые эмоции, смешанные, совсем неоднозначные, бурлили там, где должна быть душа. Тогда Эррор казался каким-то нереальным противником, недосягаемым, стойким и величественным. Творец не соврет, если скажет, что сумасшедший образ триумфатора-разрушителя страшил его до разгоряченного адреналина и решимости. Конечно, образ всего лишь надуманный им и спасенными от кукловода жертвами. На самом деле тот являлся всего-то очередной потерявшейся аномалией. Таким же скучным, как и сотни других ошибок. Таким же скучным, как и сам Инк.       Инк доковылял до врага и наклонился к нему, вытащив из кармана пиджака склянку с красной жидкостью, с интересом раздумывая насчет мотивов того.       — Знаешь, почему именно красная? — послышался сзади знакомый голос.       Через секунду художник услышал приближающиеся шаги, но не оборачивался:       — Почему же?       — Он знает твои козыри уже слишком хорошо. Красная в том объеме, в котором ты ее используешь на поле битвы, это ярость и враждебность, что помогает тебе набраться решимости для серьезных атак.       Инк развернулся. Ядерные Фриск стояли подле него, смотря бездонными глазами куда-то вдаль космоса. Творец спокойно опустился и сел, обдумывая значение их слов. Так сложно рассуждать без эмоций, непонятно, что все означало. Они не спешили услышать ответ, даже не двинулись к нему, а когда творец поднял на них голову, Фриск моргнули.       — Это лишь один туз в рукаве. У меня их полным-полно.       — В скором времени он будет использовать их против тебя. Инк… Пора с ним заканчивать, — Корица слегка наклонили голову к разрушителю, рассматривая дрожащее тело, покрытые насквозь глюками. — Каждое действие сохраняется в памяти, и с каждой новой битвой он сильнее тебя. Если во время первой встречи он изучал тебя вплоть до этой драки, то в следующей станет использовать свои знания. Если… Конечно, он понял, что ты все же не бессмертен.       — Следи за языком.       — Боишься? Ты-то? Хотя… О чем это мы? Просто инстинкт самосохранения. Это даже хорошо, что он у тебя есть. Смерти бояться стоит… — Фриск сделали недолгую паузу, прежде чем продолжить говорить. — Найтмер что-то задумал.       — Что именно?       Творец инстинктивно хотел достать флакон с желтой краской, но его тут же остановили:       — Не стоит. Ты обязан высушить нас на трезвую черепушку. Ты усваиваешь информацию лучше, если сосредоточен. «Принц тьмы» строит план по оккупации миров, где Эррор является ключевым звеном за какую-то услугу. Он слишком умен, так что в самом начале заметил нашу слежку за ним, и каждый день в течение месяца говорил всю информацию запутано разрушителю. Мы не смогли правильно все понять, но все происходило вокруг чьей-то смерти. Мы пытались разузнать у тех, кто хоть как-то причастен к этому. Никто из наших не знает, а остальные ведут себя очень тихо. Его подчиненные наведывались к Саенсу из первого таймлайна, но все так же туманно. И… Киллер с Эррором обменивались парой слов недавно. Да и такое чувство, что никому из приспешников нельзя контактировать с тобой.       — Гм, — только выдал на это художник, задумавшись. — Их план… Когда он должен был начаться?       — Вчера. Но что-то пошло не так, так что сейчас все на взводе. Явно это должно было стать чем-то грандиозным… В любом случае как бы нам не хотелось это говорить, кажется, у нас самого начала завелась крыса.       — Я сказал: следи за языком.       — Давай смотреть правде в глаза. Откуда Эррор знал наши планы? Когда он успевал рассказывать о них Найтмеру, и почему мы постоянно проигрываем?       Творец вместо ответа всего-навсего сел в позу лотоса, прикрыл глазницы и взял желтую краску. Однако Фриск не уходили.       — Так или иначе, мы дали тебе информацию, а ты расхлебывай ее сам. Сейчас нужно подлечить раны. Тебе стоит прекратить пренебрегать красками и бессмертностью. В какой-то момент они могут закончиться… Ты смеешься? Смейся. Просто мы беспокоимся не о тебе, а о будущем. Мрачном будущем, — они посмотрели на него черными пустынными глазами, пока скелет не смог удержать улыбки от краски. — Мы видим его, оно ближе, чем ты думаешь, Инк.       — Есть способы изменить все, что угодно. Даже эффект бабочки можно подчинить, — Ядерные лишь фыркнули, отчего монстр снова засмеялся, но теперь длительнее и увереннее, вскоре замолк, расслабленно улыбаясь. — Есть способы обойти всех в игре… То есть… Я смогу изменить все, если это зайдет до ужасных последствий. Только нужно знать, что именно они задумали.       Корица лишь тихо помотали головой в знак неодобрения, да и ничего не сказали. Инк вскинул плечами:       — Ну, давай же, как я могу доказать тебе это?       — Нам нужно защитить позитивные вселенные, но пока вас так мало, Инк, вы не сможете ничего сделать. Вам нужен кто-нибудь еще, — вместо ответа серьезно произнесли они.       — Имеешь в виду, кого-то сильного и податливого?       — Мы имеем в виду, что вам нужна опора, — Фриск небрежно поправили одежду и посмотрели на разрушителя, который стал перезагружаться, а над его телом появилось табло с процентами. — Как насчет Эррора? Помнится, ты яро пытался сделать его своим корректором лет так четыре назад.       — На самом деле семь, — поправил их Инк, тяжело вздохнул, скосив глаза на врага. Он коснулся ноющего плеча, ощутив очередную пульсацию боли. Мог бы быстро залатать себя красками, но хранил силы на что-то более нужное. Инк усмехнулся. — Он хорошо показал мне тогда, чтобы я не совался к нему с подобными идеями больше. Вроде бы… Ох, подожди, или это было на другой встрече? В любом случае с него пользы как с козла молока. Слишком зациклен на своей идее об абсолютном геноциде, даже похож на робота. Ну, знаешь, пуп-боб, я тут всех сотру, и шум шестеренок.       — Инк! — встряли Фриск, недовольно нахмурившись, когда хранитель стал хрюкать от собственной шутки.       — Хе-хе, извини, желтая краска! — он потер переносицу, глубоко вдохнул, зашипел от рези в плече и шейных позвонков. — Я разберусь с этим, Корица, просто мне нужно немного времени. Терпение, друг мой, у меня все идет… По плану, — Фриск поджали губы и после все-таки кивнули, согласившись с ним. — Я обещал передать Кроссу, что Дрим пока что будет находиться у Свапов. Можешь передать ему это?       — Да, но почему ты сам этого не сделаешь?       — Просто я хочу подождать, когда проснется Эррор. Хочешь спросить зачем?.. — помощник создателей посмотрел в пустые глаза Ядерных; на их лице не читалось никаких эмоций, ничего совершенно. — Я подумал над твоим предложением. Если честно, будь он моим козырем, это было бы славно. Возможно, я не смогу уговорить его прямо сейчас, но попытаться стоит. Несмотря на то, что он упертый как стадо баранов. Все-таки иметь сильного соратника под боком — это уже иметь шансы выиграть битву.       — Думаешь, он будет помогать тебе задаром? — Фриск хмыкнули, скрестив руки на груди.       — Нет. Во имя всех Создателей, я не глупый, Корица! Но есть у меня мыслишки. Только ты их не поймешь, да и говорить об этом пока что нельзя… Будет лучше, если продолжишь следить дальше. И, пожалуйста, краем глаза проследи и за моими друзьями.       — Ты не доверяешь им?       — Конечно же, нет! Беспокоюсь… Да. Это слово подходит.       Корица лишь снова кивнули и исчезли, оставляя двух существ на одном острове.       Через некоторое время, когда Инк, полностью стабильный в эмоциях, стал медитировать, медленно восстанавливая раны и здоровье, штудируя все варианты идей в голове о плане Найтмера и способах выяснять об этом без потери, — Эррор подскочил на месте как ошпаренный кипятком, стоило табло наконец-то показать сто процентов. Творец любопытно приоткрыл глазницу и, оставив попытки восстановить плечо, повернулся, перестав держать руки на сгибе коленей для медитации.       Разрушитель, пытаясь все осознать, медленно покосился на него в ответ и буквально отпрыгнул в сторону, выставив перед лицом руки:       — И что за магия на этот раз?!       Хранитель еле как смог разобрать слова из-за привычных ему глюков. Он тяжело встал, попутно собирая склянки на места:       — Не знаю. У тебя нужно спросить. Что это было, Эрри-Эрри?       — Ха? У меня? Быстро отвечай или я набью твой зад еще раз!       — Посмотри на свое здоровье, потом разбрасывайся словами, — насмешливо ответил Инк, и тогда Эррор расслабился. Не настолько глупый, чтобы лезть на рожон на сильного противника. — Ладно. У меня много дел, возвращайся к себе. Хорошая была встреча, хоть я так и не понял, что тебе понадобилось.       Кукловод недовольно следил за тем, как хранитель взмахом кисти открыл портал в светлый Сноудин, из которого подуло холодом. Стоило художнику шагнуть, ощутив холодный снег на костях, как разрушитель поймал того за конец бежевого шарфа, рывком потянув на себя.       — Да что б тебя, — вырвалось у Инка, неуклюже попятившего на врага, прямо в его объятия синих нитей. Он плюхнулся на землю, тогда закрылось окно портала, и закатил глаза. — Почему вам всем так нравится дергать меня за шарф? Что тебе еще нужно?       — Говори по-хорошему, что ты сделал со мной? — он наступил на неокрепшие ребра, чувствуя себя великим победителем. Но хранитель инстинктивно дернул прижатыми плечами, и нити, что должны быть сложной удавкой и острыми, как сталь, неожиданно оказались не прочнее и паутины. Художник привстал, один мазком отряхнув от себя ногу, когда Эррор завис от удивления. Инк легко поднялся и моментально отпихнул заглюченного врага в сторону, а сам отошел на пару метров и вытянул кисть-оружие, привлекая расфокусированное внимание. Разрушитель залился синевой. — Какого черта?!       Творец незлобно оскалился:       — Что такое, Эрри-Эрри? Ты на пределе?       — Пошел ты, сукин сын!       — Раз ты так хочешь драться — нападай!       Он встал в боевую стойку, точно намекая, что сейчас надерет ему задницу просто кулаками, и Эррор, отрешенно оглядевшись в поиске путей отступления, попытался призвать портал в анти-пустоту, но то ли сил не хватало, то ли что-то ему мешало. За его спиной возникла высокая волна чернил — бежать просто некуда. В черных глазницах все еще звездочки, значит, просто играется. Эррор стиснул челюсть.       — Я предложил тебе просто уйти, — начал снова Инк, слегка расслабив плечи, понимая, что тот не хочет делать первый шаг или просто не может. Не то чтобы художник обожал драться, он, скорее, любил обходиться без них. Только вот вид упитого гордостью угрозы всея мультиверсии разогревал в нем необходимость принять вызов подраться. Так, шуточно, без всяких серьезных последствий. Хранитель вовсе отпустил руки. — Почему тебе постоянно нужно идти мне наперекор? Не знаешь, когда остановиться?       — К тебе такой же вопрос, — прошипел кукловод, пытаясь найти лазейку в чернилах. — Какого черта просто не скажешь?       — Я не имею никакого отношения к этому происшествию, вот и все.       — Врешь.       Инк покачал головой и вскинул плечами, ловко уклонившись от горстки земли, что кинул в него разрушитель:       — Что за ребячество? — чернильная стенка рухнула, и Эррор еле успел осторожно отскочить. Поверхность под брызгами зашипела. — Даю еще один шанс уйти.       Но вместо того, чтобы кротко послушаться, тот ухмыльнулся и создал из глазниц быстрым движением слезные нити, вытянув их краешками фаланг. Однако наглая ухмылка желтых зубов тут же пропала, когда нити, затянувшись до предела, с легкостью порвались. Инк заинтересованно наклонил голову и через секунду телепортировался возле ошарашенного во второй раз скелета, любопытно разглядывая остатки синевы.       Не успел дотронуться, как Эррор вломил ему по сожженному плечу. Ответ последовал незамедлительно — кукловод в тот же момент ощутил, как по нему хлестнула тяжелая кисть. Удар оказался несколько сильнее, чем им двоим этого хотелось, отбивая еще пару процентов жизни. Разрушитель еле как затормозил, впившись пальцами землю, разрывал ее на полоски, пока не остановился на самом краю обрыва. Выпрямился и по рефлексу отступился, увидев перед собой нахально-веселое лицо творца. Остров под ногами исчез слишком быстро, чтобы он смог что-то предпринять. И стоило занять себя мыслью о том, что сейчас летит в бездну космоса, откуда невозможно выбраться, как Инк схватил его в последний момент за грудки свитера, моментально выдернул наверх, тут же повалив на твердую поверхность, и сковал конечности чернилами.       Хранитель игриво ухмыльнулся, когда разрушитель попытался подвигаться — только курам на смех. Эррор гневно заскрипел зубами, а потом, когда Инк сел на корточки, усевшись на чужих ребрах, — смачно плюнул в лицо и нагло оскалился.       — Как грубо, — наигранно насупился творец, вытерев тыльной стороной ладони слюну, а потом шире улыбнулся, наклонившись вперед сильнее, показательно выставив перед глазницами палец. Эррор напрягся. — Будь добр проигрывать достойно.       Он прижал дистальную фалангу ко лбу, вызывая кучу ошибок и глюков, тут же убрал, дал восстановиться на пару секунд и опять прислонил, вытворяя с ним такое, пока Эррор, не став как шелковый, теряя всю гордость, просил его прекратить. Тогда художник задумчиво прижал ладонь к подбородку:       — Хм… Может, если я приложу целую ладонь, ты заключишь со мной перемирие и перестанешь быть такой сучкой?       Кукловод не смог ответить, явно скорый к очередному вылету, только представив ту невыносимую боль от прикосновений целой ладони чокнутого в край засранца. Даже зрачки исчезли, а из рта пошла пена. Творец неловко встал, не зная, как вернуть того в норму. В планах довести врага до такого состояния не упоминалось, но раз довел, придется и приводить в чувства.       Слишком задумавшись, он и не заметил, как его голова слетела с тела, когда что-то сверкнуло рядом. Проскакав пару метров, Инк ойкнул и удивленно раскрыл глазницы, смотря теперь на космос. Давненько его не обезглавливали, он и забыл это странное чувство. Так делал только один приспешник «принца тьмы». Киллер нагло пихнул ногой безголовое тело подальше, и оно, словно по приказу, пошло на поиски головы, выставив руки впереди. Инк бережно поднял голову, отряхнул от пыли и обратно поставил ее к шейным позвонкам, словно это обычное дело. Происходило чуть ли не каждый второй вторник. Он хрустнул шеей, окончательно закрепив часть тела на законное место.       Килл выставил нож вперед, чье лезвие блестело от свечения звезд. Творец мило приподнял надбровные кости, повернувшись к нему:       — Здравствуй, что же ты делаешь так далеко от хозяина?       Киллер злобно оскалился, оставаясь возле оглушенного разрушителя. Когда убийца понял, что Инк не имел хоть одного желания нападать первым, он сел на колено, а потом требовательно потрепал лежащего. С подтеками что-то шептал тому, пытаясь отрезать густые чернила, пока не осознал, что это бесполезно. Киллер снова встал и слегка напрягся, словно сейчас телепортируется, однако хранитель успел помахать условным жестом, что показывал его невозможную в данный момент враждебность. Он весело улыбнулся, когда Килл опустил руку с ножом:       — Я больше его не трону, но я так не люблю любопытных, — намекнул помощник создателей миров, подмигнув, и прищурился, стоило Эррору привстать и смущенно удивиться приходу неожиданного спасителя от целой лапищи уродливой занозы в заднице. Ему снова стало дурно. — Почему ты подглядываешь за нами с недавнего времени? Постоянно?       Киллер усмехнулся:       — А я ревную! Эррор мой мужик, а ты с ним флиртуешь, чувак, каждую ебаную встречу. Думаешь, я ничего не понимаю? — он интенсивно замахал ножом. — Не то чтобы я против или пытаюсь как-то контролировать вас, но Эррор может ебать только меня и мои мозги! Уяснил?!       Эррор скептически покосился на него, и тот фыркнул, обидчиво отвернувшись, проявляя любимую сторону — «королева драмы», а потом заинтересованно перевел внимание, когда Инк озадаченно наклонил голову.       — Флиртую?.. — странно повторил творец.       — Да, малой, держись подальше от него, если не хочешь остаться без башки снова.       Хранитель пропустил слова мимо себя, словно уйдя в своеобразный поток мыслей, а потом вытащил розовую краску, пытаясь понять, пил ли он ее на самом деле? После выяснений и экспериментов сочетаний цветов и выявлений новых эмоций Инк даже не зарекался о ней. Неужели по ошибке выпил? Он сел в позу лотоса, действительно слишком сильно задумавшись, после чего стал искать на шарфе хоть какие-то пометки. Если страшные догадки окажутся правдой, тогда понятно, почему кукловод так зол на него! Художник еще чувствует иногда вину перед Дримом, что попался под горячую руку при экспериментах, оставшись замученным целовашками и обнимашками до конца действия краски. Было, конечно, дело. Им двоим до сих пор неловко вспоминать.       Эррор фыркнул, почувствовав слабость удавки чернил, хоть все еще крепко державших его конечности. Когда творец отвлекается, это в пользу только его врагам. Порой он спрашивает себя, почему, вообще, проигрывает ему в шестидесяти случаев из ста? Киллер сел рядом с ним, все еще не оставляя попытки разрезать чернила. Они переглянулись друг на друга, когда Инк, окончательно забывшись, стал что-то записывать в конце аксессуара, мысленно находясь совсем не здесь.       — Я понимаю, ты не любишь, когда я вмешиваюсь, — начал убийца, оставив нож рядом, протянул к себе за свитер разрушителя, — но ты отвратительно выглядишь, когда унижаешься перед ним. Я же знаю, на что ты способен. И если Инк тот, кто не дает тебе покоя, только намекни, я переломаю ему ноги ради тебя.       Эррор залился синевой, криво ухмыльнувшись:       — Никогда не думал, что ты такой романтик… Но сейчас я не в завидном положении. Скорее всего, Инк что-то задумал. Попробуй выяснить, раз он выкурил тебя из укрытия таким уебским способом…       Килл встал, отряхнул шорты от пыли и недовольно улыбнулся:       — Эй! — требовательно окликнул он, махая ножом, и Инк все же оторвался, уже вовсю химича с красками. — В любом случае я здесь, чтобы вернуть его обратно. Убери это говно!       — Да с радостью.       Когда Эррор победно вырвался из плена жгучей краски, обнаружил, что не имеет конечностей, а суставы дымились. Разрушитель стиснул челюсть в гневе, шевеля остатками:       — Говнюк…       Не успел он обматерить того как следует, как Килл схватил его за туловище и поднял на руки, отчего Эррор зарябил глюками, как если бы при очередной отключке. Но Киллер не спешил телепортироваться, прожигая хмурым взглядом художника, что беспечно вернул последнюю склянку на место.       Инк нахально улыбнулся:       — Что-то еще?       — Верни ему конечности, падла.       — Я верну ему конечности, а ты-ы-ы?.. — сладко протянул творец, как и задумывал изначально. Все шло по его плану. Так легко было поймать рыбку на удочку. — Ты вполне знаешь, что я хочу. Ну же, если тебе так важны его конечности — дай то, что нужно мне.       — Меня Найтмер в порошок сотрет, если узнает, что я буду помогать вам!       — На секундочку ты говоришь это мне. Я на сто процентов уверен, что ты знаешь, кто я такой. Подумай тем, чего у тебя, оказывается, нет, — волнует ли меня твоя проблема?       Киллер заскрипел зубами, прижимая кукловода к себе крепче, отчего тот совсем растерялся, ощущая себя в ущербном положении, что не особо хорошо откликалось по его самолюбию.       — Киллер, — позвал его разрушитель, и тот наклонился к нему, — подумай, если я не верну конечности, то Найтмер с легкостью может найти меня и грохнуть. Я, конечно, мог бы дождаться, пока код восстановит мое тело, но это займет больше полугода. Пойми, у меня нет времени, я даже не могу войти в анти-пустоту без рук. Постарайся разузнать обо всем, что хочет Инк. Ради меня. Ты сможешь, я уверен.       — Ох… — Киллер поджал челюсти и покраснел. — Как скажешь, зайчик.       Оба вздрогнули, когда послышался громкий хохот, и посмотрели на глухо упавшего на землю и державшего за несуществующий живот Инка, что стал чихать и хрюкать, постоянно повторяя надоедливое «Зайчик, вот же умора!»              Дрим поджал ноги на крыльце и сел на выступе парадной лестницы, развязывая раненную руку от бинтов. Он быстро восстанавливался в этом мире, еще пару часов и здоровье полностью придет в норму.       Хранитель посмотрел на скалы закрытой в виде купола пещеры, откуда падал снег, и никак не мог вспомнить того, что видел, когда глядел наверх в своем мире. Когда в последний раз бывал в Дримтейле, смотрел только на пустынный мир. Дойти до старого из черного камня замка трудновато, не почувствовав мерзости под ногами и стоявший гнилой запах. Здание выглядело угрожающе, особенно когда сзади него возвышалось черное солнце на ярко-красном небе. Горизонт усыпан сухими старыми деревьями. Вокруг, вне замка, не присутствовало ни души, тяжелая тишина давила на сознание. Только постоянные скрипы и нагнетание в воздухе.       Он помнит четко тот день, когда смог вырваться из оков камня и понять, насколько сильно подвел каждого жителя и тех, кто никаким образом относился к их миру. Все казалось новым за столько лет окаменения, одно оставалось прежним — вина. Если бы он чуточку интересовался братом, а не своими делами, тогда ничего бы не произошло. Они жили бы в гармонии и балансе добра и зла.       Дрим прикрыл глазницы, наблюдая за падающими снежинками, а потом устало опустил голову на ладони.       С другой стороны, если бы не вся эта ситуация, он бы не увидел столько миров, прекрасных и чарующих собственной историей, его бы не встретил защитник мультиверсии, он бы не познакомился со всеми друзьями, которых обрел, идя по изменчивой дороге судьбы. Беззаботная детская жизнь закончилась бы все равно, рано или поздно Найтмер бы искусился и снова стал бы тем, кто ничего не оставил от брата, что храбро защищал Дрима от грозы. Хотя при виде «принца тьмы» хранитель иногда вспоминает смех милого братика, но это всего лишь остатки былой любви.       Когда дверь толкнули боком, он посмотрел назад, увидев Санса с подносом, на котором лежали пару тако. Свап широко улыбнулся и ловко спрыгнул со ступеньки, усевшись рядом с хранителем. Дрим сразу же приободрился, чтобы не показывать накопившуюся усталость:       — Уже готов к новым тренировкам, мой герой?       — Мьех-хех-хех! Знаешь, Дрим, ты и правда… — счастливо посинел Санс, слишком гордый собой только от таких слов. Он протянул поднос ближе к тому, почесывая затылок. Хранитель взял предложенный тако и моментально почувствовал острый соус табаско, от которого свело несуществующий язык. — Острый на язык.       Дрим, прищурив слезящуюся глазницу, вытащил покрасневший кончик языка, пытаясь хоть немного избавиться от пульсации. Да тут же нахмурился, как только шутка до него дошла, что-то недовольно промычав под впадину.       — Пытаешься справиться с остротой моих шуток? Бесполезно.       — Ты когда-нибудь меня добьешь… — Дрим тяжело выдохнул и опасливо глянул на очередной предложенный тако, однако на нем уже не было извилистой полоски соуса. Свап криво улыбнулся, когда тот все же попробовал откусить.       — На самом деле мне только что позвонила Альфис и сказала, чтобы я не спешил к ней сегодня. У них с Андайн какие-то проблемы в лаборатории.       — Наверное, я понимаю, какие у них проблемы.       — Да, мне самому не очень хочется учуять запах жаренной рыбы, — Дрим только ошеломленно охнул. — Интересно, что за дела были у Инка? Скажи, кто написал ему сообщение, из-за которого вы разругались?       — Что ты? Мы не ругались. Совсем нет.       — Дрим, ты не умеешь врать.       — Эм-м… — хранитель вдруг пожелтел, неловко поджимая челюсти, а после указал пальцем за спину сидящего. — Гляди, разве это не твой брат идет?       Вдалеке очень медленно маячило оранжевое пятно, но Санс не обратил никакого внимания на него, опустив надбровные кости:       — Ты переводишь темы! Это что-то, что мне опять нельзя знать? Я же уже рассказал все Инку. Какие секреты между лучшими друзьями? Ох, ладно… Это ваше право. Меня и правда ни во что не ставят, мьех. Это моя вина.       В груди, между ребер, что-то екнуло, и Дрим уже был готов выдать все, что знает, только бы не видеть друга столь подавленным из-за мнения большинства монстров о нем. Однако Свап тут же широко улыбнулся и замахал руками:       — Думаю, ты прав, это Папс там… Почему он топчется на месте? — он прищурился, пытаясь разглядеть, да потом пожал плечами, наигранно вздохнув. — Хуже для него! Мы с тобой съедим все тако и оставим ему только «пламенный подарок»… Насчет… Насчет Папса…       — Что такое?       — Я просто пытаюсь понять, насколько старше или младше твой Папс, если тебе больше девятисот лет. Хм-м?       — Мой брат — мой ровесник. Иногда миры могут кардинально меняться. Мой мир совершенно другой и отличается от твоего намного больше, чем любой другой. Мы с братом близнецы.       — А твой брат… Какой он?       — К чему такие вопросы? Неужели…       — Прости, если это для тебя больная тема, — искренне извинился, когда тот тяжело вздохнул, прикрывая в раздражении глазницы. — Вы мне ничего не рассказывали, а у Эррора слишком длинный язык, и он охотно делится всем, что знает…       Дрим сжал челюсти:       — Ничего страшного, Санс. Я сам виноват, что ничего не рассказываю тебе… Мой брат — это мой противник. Найтмер, — Свап грустно опустил взгляд. — Я ищу способы вернуть его обратно, я уверен все будет хорошо.       — Эррор сказал, что его нельзя вернуть.       — Ты веришь мне или ему?       — Ему, — лаконично ответил, отчего Дрим опешил и все же согласно кивнул. — Эррору нет надобности врать мне, он не пытается скрывать что-то плохое. Говорит как есть… Дрим, как ты справляешься с этим? Когда я задумываюсь, если такое случилось бы с нами, не могу ответить: смог бы ли я драться с братом?.. Все только и говорят, что я слишком милосерден для Королевской стражи, я даже не смог остановить ребенка с палкой. А когда думаю, что моим противником может быть Папс… Я не кажусь себе таким уж крутым братом.       — Тебе не следует задавать такие вопросы, — он покачал головой и улыбнулся, положив ладонь на сгорбленное плечо. — Санс, твой брат всегда будет защищать тебя, несмотря ни на что. Он никогда не обидит тебя. Верь ему. И милосердие — это самое лучшее, что должно быть у каждого существа.       Возле них внезапно встал пришедший Папайрус, лениво покуривая сигаретку:       — О чем болтаете, детки?       — Дрим старше тебя на несколько сотен лет, — разумно заметил Санс, и Папс лениво пожал плечами. — И, вообще, перестань дыметь тут.       Долговязый снова пожал плечами, да никак такое заявление не прокомментировал. Свап закатил глаза, но уставший делать постоянно замечания не решил продолжать настаивать. Папайрус насмешливо ухмыльнулся, вытащил чупа-чупс, который почему-то дымился, и показательно крутил им возле удивленного лица брата. Санс возмущенно посинел, вскочил и стал дергать того за конец худи, куда мог только дотянуться:       — Папайрус, ленивые кости!..       — А где твой еще один дружок? — игнорируя его, спросил Папс хранителя, любопытно приоткрыв глазницу, увернувшись от маленькой запущенной прямо в цель косточки. — Вас же всегда троя.       Дрим резко встал, на секунду замешкался, а потом сделал вид, будто бы что-то вспомнил:       — Инк, кажется, обиделся на меня! Мне нужно помириться с ним, — он хлопнул кулаком по ладони, радуясь, ведь все же нашел причину не идти с Сансом на слишком страшные тренировки Альфис. — Мне нужно бежать!       Папайрус хмыкнул:       — Не забудь «пламенный подарок» Санса. Его кулинария остро помогает силе дружбы, — саркастично заявил он, заставив смутиться Дрима, а брата засмеяться.              Эррор недовольно прикрыл глазницы, уже порядком разозленный. Он и понятия не имел, сколько минут Инк тащит его за шкирку пиджака по анти-пустоте, свистя какую-то навязчивую мелодию, что подходила больше для эпичной драки между заклятыми врагами, а не для гейской прогулки в никуда.       К тому же в этом «никуда» стало слишком светло. В анти-пустоте, которой распоряжался кукловод, «потолок» весь обвешан нитями, время от времени держащими души или кукол-собеседников, но в основном они хорошо заслоняли исходящий свет. Так что сейчас яркость не давала даже сосредоточиться на спутанных чужими голосами и мелодией мыслях.       — Что б тебя… — зарычал он, и Инк моментально остановился. Эррор задрал голову на художника, что беззаботно улыбался. — Сколько можно ходить по кругу? Ты хоть понимаешь, что это пустота?       — Эрри-Эрри, ты так же нетерпелив в постели?       — Не шути подобным образом, — сразу же остыв от мимолетного негодования, попросил разрушитель. Творец непонимающе приподнял надбровную кость. — Такие шутки не соответствует тому, каким тебя представляют.       — Ого, — невозмутимо протянул Инк, продолжив куда-то идти, снова слишком неудобно потащив за собой и «пленника», — а как меня представляют?       — Наивным идиотом. Слабаком.       — Эрри-Эрри, мы оба знаем, что я не такой. Я никогда не показывал себя наивным. Да и будь я правда слабым, смог бы я выигрывать большинство наших с тобой битв? Звали бы меня защитником мультивселенной? Так почему ты просишь меня не быть собой?..       Эррор не успел и слово недовольного сказать, как под ним появилась тропинка из песка и земной пыли. Он оглянулся и увидел выцветшую траву, рядом с которой до самого края росла пшеница, заканчиваясь у темного горизонта, словно вот-вот начнется гроза с ливнем. Почувствовал влажность, когда первая капля упала прямо ему в носовую впадину. Они успели дойти до крыльца маленького дома, укрывшись от набирающего обороты дождя. Разрушитель со странным замиранием души смотрел на столь чудный пейзаж, сотворенный художником, чьи работы никто никогда не видел. Кукловод поморщился от смешанного запаха краски и настоящего сырой земли и холодного воздуха.       Если Инк создал это в анти-пустоте, в которой невозможно сделать хоть что-то, то Эррор признает его действительно удивительным и целеустремленным созданием.       Когда творец дотащил того до дивана, небрежно посадил его, а сам скинул шарф и органайзер с красками на пол, не заботясь о их целостности. Инк плюхнулся на кровать, неаккуратную, как тесный и переполненный ненужными вещами домик, от которого пахло сосновой смолой и горелой выпечкой. Эррор сел поудобнее, хотя без конечностей этого не видать еще долго:       — Уверен, что не хочешь мне вернуть хотя бы ноги?       — Чтобы ты шастал по моему дому? — ну, уж дудки, — вяло ответил художник и накинул до черепушки перепачканное в чернилах одеяло, скрывшись от разглядываний красных глазниц. — Я пытаюсь восстановиться, имей совесть не мешать мне отдохнуть.       Эррор закатил глаза и все же не решил никак отвечать. Все-таки на территории врага без всякой способности защититься — он не настолько борзый, чтобы перечить. К тому же разрушитель сам любил полениться и дремать несколько дней подряд после тяжелых битв, иногда слишком сильно углубляясь в себя.       Однако им двоим передохнуть не предстояло возможности. Кукловод вздрогнул, когда на полу образовалась черная жидкость, булькающая, пока не разрослась до определенного размера. Инк сразу же вскочил, как только послышался глухой голос:       — Эм-м… — творец наклонился к луже и подставил ладонь к тому месту, где должно быть ухо. Эррор скептически приподнял надбровную кость, непонимающе рассматривая данную сцену. — Инк? Надеюсь, я тебя не отвлекаю, но… Прости меня, ладно? В последнее время я сам на себя не похож, постоянно чувствую злость…       Эррор от скуки стал вспоминать, кому принадлежит этот голос, пропуская мимо слова слюнявых извинений, которые, наверное, он не хотел слушать потому, что это личное дело двух друзей. Да, разрушитель очень любопытный к этим темам, но чернильный смотрел прямо на него, с каждой секундой уменьшая всякое желание ловить смысл слов.       — И в общем, — продолжал голос, — можно ли мне войти?       Инк встал на колено, опустил кисть в жидкость, ухватился за что-то и тут же поднялся, рывком вытащив и Дрима. Хранитель положительных снов стоял к кукловоду спиной, так что заметить вражескую фигуру в доме друга — не мог. Но Эррор все равно поежился, невольно вспоминая, как однажды Дрим моментально среагировал на шевеление в кустах, когда разрушитель хотел напасть на Инка со спины. Стрела пригвоздила его к дереву, а сам ее обладатель опустил кукловода из прицела только после того, как Инк дважды попросил его об этом. Ему, конечно, пришлось долго уклоняться от стрел, ведь Дрим оказался достаточно метким лучником.       — Инк, я знаю, что между нами много разногласий, — продолжил еще один гость, сейчас совсем непохожий на того холодного стрелка, что дрался с Найтмером на равных и без всяких сомнений наносил значительный урон. Хранитель снял неловко диадему, держа ее в дрожащих от волнения руках, — но я бы не хотел терять с тобой дружбу на почве наших разных взглядов.       — Все в порядке, Дрим, — беззаботно успокаивал Инк, поглаживая за плечи, но Эррор подметил, что тот просто не хотел, чтобы Дрим повернулся в его сторону. Ну, да, у тех, у кого слишком много расхождений в способах защиты миров, естественно появится почва для ссор. Кукловод ехидно улыбнулся. — Все сейчас на взводе, я все понимаю. И если я тебя чем-то обидел, я прошу прощения.       Дрим робко улыбнулся, надев обратно диадему. Именно тогда карандаш свалился на пол, стоило Эррору толкнуть его остатком нижней конечности. В ту секунду на лице Инка пробежал весь спектр эмоций, остановившись на молчаливой ярости. Его глазницы, абсолютно черные, расширились, а пальцы сжали чужие плечи.       Дрим обернулся на шум.       Стрела влетела на несколько миллиметров левее черепа разрушителя только потому, что художник в последний момент смог помешать хранителю, взволнованно отворачивая его в другую сторону от врага. Эррор пугливо сглотнул несуществующий комок. Это стрела, разорвавшая обивку спинки дивана, могла стать финальной атакой для него. Мурашки заставили его поморщиться. Яблочные братья и правда близнецы по неуравновешенности.       — Дрим! Ты не так понял! — пытаясь вразумить разъяренного от злобы друга, творец мешал ему повернуться и выстрелить окончательно. — Я все объясню, только успокойся!       Дрим резко перестал брыкаться, прытко отпихнул друга, тяжело дыша, стиснул зубы и посмотрел внимательнее на Эррора. И поджал челюсть, презрительно глядя прямо в глазницы. То, что тот без конечностей, дало ему надежду: Инк не сглупил и не поверил всякому идиотизму, что мог наговорить разрушитель, а поймал и пытается разобраться в планах врага. Хранитель мечт успокоился и спрятал лук, развернулся и скрестил руки на груди. Однако злость заставила его нахмуриться и посмотреть на беспечного юного друга:       — Какого хуя, Инк?! Нет, правда! Какого черта? Я знаю, что тебе нравится испытывать экстрим и адреналин от жизни, но вот это!.. Я смог смириться с тем, что ты себя не бережешь, я смог смириться с бесконечными поединками, я смог даже принять твою «лечебную» травку, но вот это, — он указал на Эррора, который недовольно фыркнул, — я терпеть не собираюсь. И если мне не понравятся твои оправдания, почему в твоем доме сидит на диване разрушитель миров… Будь уверен, я выстрелю предупредительно ему в глазницу, а потом для профилактики и в тебя.       — Успокойся, Дрим, — спокойно продолжил Инк и неловко улыбнулся, — я уверен, тебе понравится…       — Эй! — встрял Эррор, когда понял, что это не та реакция, которую он хотел. А где же сцена драмы, ссор и предательства? — Я тут жертва его коварных планов. К чему такое ужасное отношение ко мне?       — Я не спрашивал тебя, — отмахнулся тот, отчего разрушитель зарябил ошибками, гневно ухмыльнувшись. — И больше скажу, попробуешь снова распиздеть про моего брата что-то Свапу, я…       — Дрим, эй-эй, успокойся. К тому же он прав, — поддакнул творец, отчего тот чуть ли не упал от неожиданности. — Дрим, поверь мне! Кое-кто преданный Эррору согласился помочь нам с Найтмером!       — Преданный?.. Эррору?.. — Дрим прикрыл глазницы, невольно улыбнулся, опустил череп вниз и засмеялся на удивление двоих. Инк с Эррором переглянулись. Когда хранитель сновидений вздохнул, успокоившись, его выражение означало только насмешливый скептицизм. — Допустим, я тебе верю. Но, Инк, ты не мог подумать, что это может быть ловушкой?!       — Нет-нет, абсолютно быть такого не может. Просто глубоко вдохни и поверь мне.       — Однажды я поверил тебе… — более раздраженно продолжил Дрим, снова скрестив руки. Он сначала косо взглянул на разрушителя, а потом на друга. — Хорошо. Если что-то пойдет не так, я приму решительные меры. И будь уверен, тебя они тоже коснутся.       Инк многократно закивал и весело улыбнулся:       — Что же? Когда мы все решили, может быть чаю? — предложил он и вытащил кисточку из поднятого органайзера. — Какой ты хочешь: черный, зеленый, со смородиной, белый с ягодами, клюквенный, лимонный, имбирный? Скажи какой именно ты хочешь?       — Я не собираюсь пить краску, Инк, — мрачно отозвался монстр, вспомнив, как однажды, набрав большой глоток, почувствовал невыносимый вкус чернил. Дрим слегка отодвинул накидку, поискал и вытащил водку из-под ребер. — Как насчет чего-нибудь покрепче?       Художник не успел ответить, как странный звук заставил их посмотреть в сторону Эррора. Очередной вылет прекрасно показывал, насколько реальность отличалась от выдуманных образов хранителей. Творец беззаботно пожал плечами и пригласил Дрима за стол.